ХLegio 2.0 / Фортификация / Римский лимес в Арабии / Новости

Римский лимес в Арабии

А.В. Козленко

Под лимесом римляне первоначально понимали незапаханный участок земли, разделявший соседние владения (Plin. HN, XVIII, 326; Front. Agrim., 5). Впоследствии это название перешло на пограничные земли, отделявшие провинции Римской империи от территорий варваров (SHA, I, 12, 6; Tac. Agr., 41; Cerm., 29). Понятие limes Arabicus, Арабский лимес, несколько раз встречается в римских источниках IV – VI вв., в которых оно обозначало область административной ответственности приграничного командования (Rufin. HE., 2, 6). В более широком смысле лимес обозначает также территорию, примыкающую к границе, т.е. «пограничье». В состав лимеса входили пути сообщений, по которым осуществлялась переброска войск и происходило снабжение пограничных гарнизонов. Для контроля над ними и наблюдением за передвижениями противника в пограничной полосе строились системы укреплений. В Европе лимес в основном проходил по берегам крупных рек. В восточной половине империи он большей частью имел искусственное происхождение. Дороги и линии пограничных укреплений обозначали линию границы в условиях отсутствия здесь естественных рубежей. Наличие протяженных пустынных пространств, населенных лишь мобильными группами кочевников, создавало серьезную специфику в стратегии обороны римской территории от их нападений. Здесь сложно было использовать стратегию сдерживания и чаще прибегать к методам наблюдения за противником и контроля за его перемещениями. Решающая роль при этом отводилась мобильным кавалерийским отрядам, зачастую набираемым из местных уроженцев. История римского владычества на Востоке постоянно колебалась между методами прямого контроля посредством строительства укреплений и размещения в них постоянных гарнизонов, и непрямого контроля путем создания в пограничной зоне зависевших от них клиентских образований. История арабского лимеса является одним из элементов этого процесса.

Провинция Арабия была образована в 106 г. после аннексии римлянами Набатейского царства. Границы провинции простирались от Акабского залива на юге до Гауранских гор на севере, от долины Иордана на востоке до кромки пустыни на западе, что примерно соответствовало территории современной Иордании. О причинах и ходе аннексии у нас мало сведений. По официальной версии, озвученной Кассием Дионом, наместник Сирии А. Корнелий Пальма после смерти последнего царя набатеев Раббеля II обратил его владения в провинцию (Dio Cass., 68, 14; Amm., XIV, 8, 13). Было ли оказано сопротивление и как отнеслись набатеи к своей участи остается неизвестным. В пользу мирного характера оккупации может свидетельствовать монетный выпуск 110 г. с легендой Arab(ia) Adq(uisita) и отсутствие у императора победных аккламаций в это время. Набатейская армия, по-видимому, сложила оружие и не оказала сопротивления. Впоследствии не менее 6 конных когорт из ее состава оказались зачислены на римскую военную службу. За удачно проведенную операцию Корнелий Пальма удостоился триумфальных украшений и бронзовой статуи на Форуме Августа. Уже в начале 107 г. управление провинцией перешло в руки легата преторского ранга Г. Клавдия Севера, занимавшего эту должность по крайней мере в течение восьми лет (PIR2 C1023). Резиденцией наместника стала Бостра, удобно расположенная на пересечении коммуникаций у границ Сирии. Одним из первых мероприятий римской администрации стало строительство дороги, соединившей метрополию набатеев Петру со столицей провинции Бострой. К 116 г. северное плечо маршрута было доведено до Дамаска, а на юге она выходила к побережью Акабского залива. Этот путь, via Nova Traiana, являлся становым хребтом провинции, с севера на юг прошедшим через всю ее территорию. Дорога предоставляла римской администрации возможность осуществлять эффективный контроль над караванной торговлей, а при необходимости позволяла ей быстро перебрасывать войска туда, где возникала потребность в их присутствии.1 [2]


Рис. 1. Торговые пути набатеев.


Первоначальный гарнизон провинции составили оккупационные войска сирийского наместника. Их основой являлся VI Железный легион, воины которого построили лагерь в Бостре и проложили значительную часть via Nova Traiana. Время пребывания легиона на территории провинции оказалось непродолжительным, между 114 и 117 гг. VI Железный вернулся в Сирию, а затем принимал участие в войне с парфянами. По ее окончании легион был переведен в Иудею, где расквартирован в лагере Капаркотна. Ок. 123 г. лагерь в Бостре занял III Киренаикский легион, переведенный сюда, по-видимому, из Египта. Скорее всего, этот легион или какая-то его часть уже ранее находилась на территории провинции, но был выведен оттуда в преддверии войны с парфянами. В 116 г. легион воевал на Евфрате, где его солдаты воздвигли триумфальную арку в честь побед императора Траяна. В 119 г. его следы обнаружились в Никополе под Александрией. Обосновавшись в Бостре, III Киренаикский легион в течение четырех столетий составлял ядро провинциального гарнизона Арабии. Отдельные подразделения легиона несли гарнизонную службу в крупных городах провинции – в Герасе, Мадабе, Канафе, Филадельфии. Надписи из Мадаин Салих указывают на присутствие его солдат на территории северного Хиджаза. Центурия Антония Валента из того же легиона, как свидетельствует другая надпись, находилась в Вади Тувейба на Синайском полуострове, где осуществляла охрану медных рудников. Центурион Флавий Дионисий оставил посвящение августам М. Аврелию и Л. Веру на территории оазиса Ал Джавф, расположенному на полпути к Персидскому заливу. Первоначальный состав легиона включал представителей почти всех восточных провинций империи. Уже с середины II в. значительная часть его солдат состояла из местных уроженцев, преимущественно жителей северной его части, включая выходцев из Десятиградья и Трахонитиды.2

Помимо воинов III Киренаикского легиона в состав гарнизона провинции входил внушительный контингент вспомогательных войск. Несколько лет назад был обнаружен первый в Арабии военный диплом, позволивший установить численность и состав вспомогательного контингента. Он включал 2 кавалерийские алы и 6 когорт и, следовательно, насчитывал 4500 – 5000 человек. Граффити, обнаруженные к северу от Мадаин Салиха, упоминают алу дромедариев и алу ветеранов гетулов. Солдаты первого из подразделений носят греческие и набатейские имена, что говорит об их арабском происхождении. Один из них, Сабру сын Авсу, как это удостоверяет надпись, был родом из гауранского Салхада в южной Сирии. Ала ветеранов гетулов принимала участие в Иудейской войне и по ее окончании была расквартирована на территории этой провинции. На территории Арабии следы отряда теряются. Надпись из Имта в 33 км юго-восточнее Бостры упоминает coh(ors) I Aug(usta) Thr(acum) eq(itata) и mil(ites) et equites coh(ors) I Aug(usta) Can(at)hen(orum) (CIL III, 14379). Следы I канафской когорты ок. 125 г. обнаруживаются в Реции, а I Августа фракийская когорта неоднократно упоминается в других надписях с территории провинции. О ее присутствии здесь в начале V в. свидетельствует Notitia Dignitatum (Not. Dig. Or., 37, 32). I фракийская тысячная когорта [3] прибыла в Арабию из Сирии и оставалась в составе гарнизона провинции до начала V в. (Not. Dig. Or., 37, 31). Еще одним сирийским подразделением является VI испанцев когорта, ранее размещавшаяся на пути из Дамаска в Пальмиру. В 212 г. она находит упоминание в надписи из Каср Халлабат, а впоследствии также оказывается зафиксирована в Notitia Dignitatum (Not. Dig. Or., 37, 26). Еще два отряда, I испанцев когорта и I Фиваидская когорта, прибыли в Арабию из Египта. В течение II – III вв. гарнизон провинции постепенно увеличивался в численности. Эпиграфика предоставляет названия 5 ал и 8 когорт, временно или в течение длительного срока размещавшихся на ее территории.3


Рис. 2. Провинция Арабия II – VI вв. н.э.


О местах дислокации этих подразделений и продолжительности постоя можно лишь строить предположения, основываясь на местах находок принадлежавших им надписей или других археологических свидетельствах. Так, три надписи из Герасы удостоверяет присутствие на территории города алы I Августа фракийцев (CIL III, 14159; AE 1899, 27; IGR III, 1374), однако, скорее всего все три датируются периодом, предшествовавшим оккупации провинции. Документы из архива Бабаты предполагают, что в 127 г. в Ареополе (Раббат Моаве) на Каракском плато имел штаб-квартиру кавалерийский командир и размещался его отряд, по видимому ала, которую не удается соотнести с каким-либо известным по имени подразделением. Надпись из Каср эль Халлабата упоминает о строительстве «нового лагеря» воинами четырех когорт: VI испанцев, I фракийцев, V Севера африканцев, III фракийцев, но не сообщает, какая из перечисленных частей составляла его гарнизон. Упомянутая выше надпись из Имта позволяет отождествить оставивших ее воинов I Августа фракийской когорты в качестве местного гарнизона (CIL III, 14379). Посвящение от имени солдат I Августа фракийской конной когорты из Умм эль-Кутейна (CIL III, 109) следует сопоставить с имеющимися здесь остатками лагеря начала II в.; наконец, датируемый тем же периодом лагерь в Хумейме, судя по его размерам предназначался также для вспомогательного подразделения. Существует довольно привлекательная гипотеза о существовании аналогичного лагеря в районе Удруха. Отдельные следы римского военного присутствия известны далеко на юге провинции, вплоть до территории Хиджаза.4

Военная история Арабии II – III вв. известна плохо и преимущественно по неполным данным эпиграфических документов. В середине III в. серьезную угрозу римскому господству на Ближнем Востоке начало представлять воинственное государство Сасанидов. Хотя персидские вторжения обошли территорию провинции стороной, вексилляции III Киренаикского легиона привлекались для участия в боевых действиях на территории Сирии и Месопотамии императорами Александром Севером в 231 г. и Гордианом III в 244 г. По-видимому, с последней кампанией связано присутствие на территории провинции солдат I Парфянского легиона и алы Фирма новой катафрактариев Филиппа, ок. 244 г. оставивших посвятительную надпись в одном из храмов Бостры (CIL III, 99). Судя по тому, что через несколько лет ала новая катафрактариев Филиппа уже находилась в Паннонии на Дунае (CIL XIII 7323), пребывание этих военных частей на территории провинции оказалось непродолжительным. В 260 г. император Валериан вновь выступил в поход против персов, но потерпел поражение в северной Месопотамии и сам попал к ним в плен. В персидской торжественной надписи царя Шапура I среди войск, над которыми была одержана победа, упоминаются части арабского гарнизона. Поражение и гибель этих сил значительно ослабили оборону провинции и, как свидетельствует надпись из ал-Хадида, в течение нескольких ближайших лет ее укрепляли, переводя сюда подразделения из соседней Палестины. В это время ослабленная провинция подверглась новым опасностям. В 269 г. лагерь в Бостре был захвачен пальмирцами, [4] наместник провинции при этом погиб, а главный храм города сгорел (Malal. Chron., XII, 299). Уцелевшие части III Киренаикского легиона оказались насильственно включены в состав пальмирской армии и в ее составе принимали участие во вторжении в Египет. В 272 г., теперь уже на стороне императора Аврелиана, они участвовали в осаде и штурме Пальмиры. Восстанавливая оборону восточных провинций после победы над Пальмирой, Аврелиан усилил их гарнизон войсками, переведенными с Дуная. Возможно, в это время в Арабии появились VIII добровольцев и III альпийцев конная когорты, одна из которых ранее находилась в Далмации (CIL III, 9724), а другая в Паннонии (АЕ 1966, 301). Вероятно, к этому времени также относится появление в Сирии и Арабии отборных кавалерийских частей equites Illiricani.5


Рис. 3. Арабский лимес III – VI вв. н.э.


Еще одним бедствием, обрушившимся на лишенную войск провинцию, стали нападения кочевых племен. Опасность провинциям со стороны пустыни возникла уже на рубеже II-III вв. Ок. 189 г. кочевники пустыни нанесли поражение войскам Песцения Нигра (SHA Pesc. Niger., VII, 8). Надпись 211 г., обнаруженная в аль-Коссейре, 18 км северо-восточнее Дамаска, рассказывает о строительстве здесь форта «против нападения арабских кочевников». В 231 г. Александр Север в связи с изменившейся ситуацией на границе посчитал необходимым перевести III Галльский легион в новый лагерь в Данабе, где он мог быть использован для обороны южных и восточных границ Сирии. Источники IV в. именуют арабских противников римлян сарацинами (saraceni). Это имя ранее использовалось для обозначения кочевых племен, живших в глубине пустыни (Ptol., V, 17, 3; VI, 7, 21). Аммиан Марцеллин пишет, что сарацинами зовутся те, кого ранее римляне называли скинитами (Amm., XXII, 15, 2; XXIII, 6, 13). Сарацины жили вдоль всей сирийской границы от Месопотамии до побережья Красного моря (Procop. Bell. Pers., I, 19). Кочуя на широком пространстве, сарацины иногда занимались разбоем, время от времени предлагая свои силы в качестве наемников то персам то римлянам (Amm., XXIII, 3, 8). Римские авторы отмечали, что их отряды более подходили для грабежа и партизанских действий, нежели для правильной битвы (Amm., XXIII, 3, 8; XXXI, 16, 5). Сарацины воевали в составе пальмирской армии, однако в 275 г. они выступили вместе с императором Аврелианом против Пальмиры (SHA Aurel., XXVII, 4; XXVIII, 1). «Народ сарацинов, сообщал Евсевий, зарабатывает себе на жизнь луком и грабежом. Они похожи на персов своей предательской натурой и не соблюдают ни мирных договоров, ни соглашений в других делах» (Euseb. Onomast., 60, 7). Кирилл из Скифополя, сам немало натерпевшийся зла от разбойников пустыни, называл их не иначе как «волками Арабии» (Cyr. Scyth., 24, 97). Аммиан Марцеллин сетует, что на границе их не следовало бы иметь ни друзьями, ни врагами (Amm., XIV, 4, 1). Весной 290 г. военные действия против сарацинов предпринял император Диоклетиан. Император лично осуществлял командование войсками. В результате кампании, как сообщает автор Панегирика «на сарацин были надеты цепи рабства» (Paneg. Lat., XI, 5, 4; 7, 1).6

С правлением Диоклетиана связана значительная реорганизация восточных провинций, ставшая частью его программы восстановления империи. Крупные провинции были разделены на более мелкие части, на приграничных территориях размещались войска и строились укрепления. Согласно данным Notitia Dignitatum войска, отвечавшие за оборону восточных границ, были разделены на шесть армий: Месопотамии, Осроены, Сирии, Финикии, Арабии, Палестины. Чтобы воспрепятствовать концентрации власти и возможности ее узурпации военное командование отделялось от административного и судебного управления, и передавалось в руки дукса. Военачальник осуществлял верховное командование гарнизоном провинции и руководил ее обороной против варваров. В том, что касалось набора и снабжения солдат, строительства укреплений, военной юрисдикции или должностных назначений дуксы находились в зависимости от гражданской администрации и префектуры претория. Титул dux et praeses Arabiae, который встречается в тексте Notitia Dignitatum, свидетельствует, что военное командование в этой удаленной провинции часто могло совмещаться с гражданской властью (Not. Dig. Or., 37). Впрочем, территория, находившаяся под контролем дукса Арабии и, соответственно, количество размещавшихся здесь войск, были значительно сокращены. Прежнее наименование Арабии сохранилось лишь за северной частью провинции со столицей в Бостре. Обширная территория к югу от Вади ал-Хаса оказалась выведенной из ее состава и объединена с Палестиной III, куда в это время входили пустыня Негев и Синайский полуостров (Euseb. De mart. Palaest., VII, 2). Управлять провинцией должен был презид со столицей в Петре, военное командование осуществлялось дуксом Палестины (Not. Dig. Or., 34). Хотя пограничные укрепления Арабии и Палестины являлись областями административной ответственности различных командований, современные исследователи зачастую их объединяют под общим названием Арабского лимеса.7

Помимо административных реформ Диоклетиан осуществил важные военные преобразования. Эти мероприятия включали усиление провинциальных гарнизонов, строительство пограничных укреплений и прокладку новых дорог. Самую подробную информацию о составе и численности гарнизонов восточных провинций предоставляет текст Notitia Dignitatum. Хотя текст не имеет единой датировки и обнаруживает следы последовательно вносимых в него исправлений, описанный в нем порядок в основных [5] чертах восходит к результатам преобразований, осуществленных на рубеже III – IV вв.8 Согласно данным этого источника, дукс Арабии осуществлял командование над двумя легионами: III Киренаикским, который по-прежнему размещался в Босре и IV Марса легионом, чья штаб-квартира находилась в Беторисе (Not. Dig. Or., 37, 21). IV Марса легион ранее в источниках не упоминался. Скорее всего, он был создан Галерием, чьим божественным покровителем являлся Марс.9 Беторис, по-видимому, идентичен остаткам большого лагеря, обнаруженным в эль-Леджуне, восточнее Мертвого моря. Помимо археологических данных в пользу этой идентификации свидетельствует само арабское название, очевидно образованное от латинского Legio. Дукс Палестины также имел под своим началом два легиона: VI Железный, по видимому, размещавшийся в Удрухе, а также X Гордый, стоявший лагерем в Айле (Not. Dig. Or., 37, 30). Ранее оба легиона размещались на территории Палестины: VI Железный в Капаркотне, X Гордый в Иерусалиме. Их перевод в восточном направлении исследователи обычно связывают с деятельностью Диоклетиана. Помимо легионов под командованием дукса Арабии находилось также 5 вспомогательных когорт, 6 кавалерийских ал и 8 отборных кавалерийских подразделений (Not. Dig. Or., 37). Дукс Палестины располагал 11 вспомогательными когортами, 6 алами и 12 подразделениями отборной кавалерии (Not. Dig. Or., 34). Если исходить из численности легиона в 2000 воинов, вспомогательных когорт и ал в 150 воинов и отборных кавалерийских отрядов в 300 воинов, то общая численность войск, находившихся под командованием дукса Арабии, достигала 8050 воинов, из которых 4750 были пехотинцами, а 3300 всадниками. Соответственно, дукс Палестины командовал 5650 пехотинцами и 4500 всадниками.10

Для размещения этих сил в приграничной зоне строились многочисленные укрепления. Об этой стороне деятельности императора сообщал византийский историк Иоанн Малала: «Диоклетиан возвел форты вдоль лимеса от Египта до персидской границы, разместив в них солдат лимитанеев и поставив в провинциях дуксов, чтобы они с многочисленными войсками осуществляли охрану по эту сторону от фортов» (Malal. Chron., XII, 308). Аммиан Марцеллин, описывая восточную границу Римской империи, в Арабии отмечает «изобилие крепостей и фортов, благодаря тщательной заботливости древних построенных на удобных и безопасных высотах для отражения нападений со стороны соседних племен» (Amm., XIV, 8, 13). Широкомасштабная археологическая разведка, проведенная С. Т. Паркером в рамках Limes Arabicus Project 1980-1989 гг., позволила зафиксировать местоположение многих укреплений и нанести их на карту. Исследователям удалось идентифицировать 4 больших лагеря, принадлежавших легионам (castra), 33 меньших форта, предназначенных для размещения вспомогательных отрядов (castella), и более 70 сторожевых постов и наблюдательных башен. Строительные надписи, нумизматические и керамические находки, а также архитектурные параллели позволяют [6] отнести строительство значительной части укреплений к рубежу III – IV вв. и связать их с напрямую с результатами реформ, проведенных Диоклетианом.11


Рис. 4. Леджун. План.


Рис. 5. Леджун с высоты птичьего полета.

Воспроизведено по: Kennedy D. L., Falahat H. Castra Legionis VI Ferrata: a building inscription for the legionary fortress at Udruh near Petra. // Journal of Roman Archaeology, 2008, p. 162.


Рис. 6. Леджун, реконструкция.

Воспроизведено по: Campbell D.B., Roman Roman Legionary fortresses 27 BC – AD 378. Fortress Series 43. Osprey Military Publishing, 2007. p. 63.


Рис. 7. Вади Муджиб и топография местности вокруг Леджуна.

Воспроизведено по: Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. The Final Report on the Limes Arabicus Project 1980 – 1989. Washington, 2006. Fig. 1.1.


К первому типу укреплений относятся лагеря легионов в Леджуне, Удрухе и Акабе. Леджун, античный Беторис, лагерь IV Марса легиона, изучен лучше остальных. Крепость представляет собой правильный прямоугольник размерами 242 Х 190 м, площадью 4,6 га. Стены 5 м высотой и 2,5 м толщиной построены из известняка и сланца местного происхождения. Внутрь крепости ведут 4 ворот, проделанных в середине каждой из 4 сторон прямоугольника. С северной и восточной стороны ворота представляют собой тройной портал, сложенный из массивных блоков. С двух других сторон ворота представляют собой обычную арку. Углы и ворота защищены выступающими наружу башнями. Между основными башнями находятся промежуточные – по 2 или по 4 на каждую из сторон прямоугольника. Привратные и промежуточные башни имеют D-образную форму, башни на углах крепости выстроены в форме веера, что придает им массивный, приземистый вид. Внутреннее пространство крепости разделено на 4 квадрата: два из них заняты казармами на 2 тыс. человек в восточной части лагеря. Посередине находится принципия с штаб-квартирой префекта, здесь же обнаружены остатки бани, продовольственных складов и цистерны для хранения воды. Крепость в Удрухе имеет очень близкие пропорции. Ее стены образуют несколько скошенный прямоугольник, с длиной сторон 246 Х 170 м и общей площадью 4,7 га. Толщина стены 3 м, первоначальная высота 7 м. Те же четверо ведущих в крепость ворот, то же количество и расположение башен: 4 угловых, 8 привратных и 12 промежуточных. Аналогичной является D-образная, выступающая вперед форма привратных и промежуточных и веерообразная форма угловых башен. Посередине крепости раскопки выявили остатки принципии. Недавно обнаруженная надпись позволяет точно датировать строительство крепости 303 г. Архитектурной параллелью укреплениям Арабии являются римские постройки на Нижнем Дунае – Капидава, Диногеция, Ятрус, Лабидия; в Каппадокии – Пагник Орени; в Сирии – Дибси Фарадж, также построенные в правление Диоклетиана.12


Рис. 8. Сравнение: Леджун и Удрух.

Воспроизведено по: Kennedy D. L., Falahat H. Castra Legionis VI Ferrata: a building inscription for the legionary fortress at Udruh near Petra. // Journal of Roman Archaeology, 2008, p. 163.


Рис. 9. Удрух с высоты птичьего полета.

Воспроизведено по: Kennedy D. L., Falahat H. Castra Legionis VI Ferrata: a building inscription for the legionary fortress at Udruh near Petra. // Journal of Roman Archaeology, 2008, p. 150.


Рис. 10. Надпись из Удруха.

Воспроизведено по: Kennedy D. L., Falahat H. Castra Legionis VI Ferrata: a building inscription for the legionary fortress at Udruh near Petra. // Journal of Roman Archaeology, 2008, p. 159.


Укрепления, предназначенные для размещения вспомогательных отрядов меньшей численности (castella) включают множество разновидностей, порой относящихся к разному типу и времени постройки. С. Т. Паркер объединяет их в несколько групп: 1) небольшие форты с 4 угловыми прямоугольными башнями, т.н. quadriburgii (Каср Башир, Каср Халлабат, Каср эт-Турайя, ал-Кувайра; Хирбат ал-Хайди,); 2) Форты с выступающими угловыми и промежуточными башнями, которые в дальнейшем подразделяются на большие с площадью между 1 и 3 га (Хумейма, Дайания, Умм ал-Джималь), средние с площадью более 0,6 га (Хирбат ал-Фитиан, Каср ал-Азрак) и малые с площадью более 0,3 га (Дейр эль-Кахф, Хирбат ас-Самра, Махаттет эль-Хадж Хирбет ез-Зона, Хирбат ас-Зана, Хирбат ал-Кирана); 3) Форты без выступающих башен, которые также подразделяются на малые, площадью до 0,3 га (Каср ал-Увайнид, Каср ал-Баик, малый форт в Умм ал-Джимале) и большие (Умм ал-Куттайн, Умм Умтулла); 4) Форты со скругленными углами (Тель Абара, лагерь в аль-Азраке). Из общей массы построек достаточно легко выделяются укрепления периода тетрархии, имеющие прямоугольную почти квадратную форму, угловые и промежуточные выступающие вперед башни и внутреннюю планировку казарм, фасадом выходящих во двор, а тыльной стороной примыкающих к линии стен. Их форма напоминает quadriburgii, широко распространенные на территории северной Африки и широко датирующиеся второй половиной III в. Правда, африканские quadriburgii имеют площадь не более 0,16 га, а самый маленький из арабских фортов этого типа в два раза больше. Кроме того, арабские укрепления как правило оказываются возведены на несколько десятилетий позже. Строительная [7] надпись из Каср Башира датирует его возведение 293-305 гг., Дейр эль-Кахф был построен в 306 г., Йотват между 293 и 305 гг., эль-Кантара в 288 г.13


Рис. 11. Каср Башир, план.


Рис. 12. Каср Башир, реконструкция.

Воспроизведено по: Campbell D.B., Roman Auxiliary forts 27 BC – AD 378. Fortress Series 83. Osprey Military Publishing, 2009. p. 58.


Типичным примером фортов этого типа является Каср Башир, расположенный 15 км северо-восточнее Леджуна. Форт возведен почти посередине небольшой равнины, зажатой между двумя цепями холмов. Его форма соответствует квадрату с почти правильными сторонами 57,05 Х 55,45 м длиной и общей площадью 0,31 га. Основу постройки составляют четыре массивные прямоугольные угловые башни, еще две такие же башни фланкируют единственный вход, расположенный с северной стороны укрепления. Высота всех башен составляет 10 м, площадь 12 м². Внутренняя структура включает 3 этажа, два нижних из которых являются складскими помещениями. В верхних комнатах прорезаны окна, которые могут служить в качестве бойниц. Наверху башни устроена боевая площадка. Стены форта сложены из прямоугольных плохо обработанных известняковых блоков. Их высота сегодня достигает 6,5 м, а толщина составляет почти полтора метра. С внутренней стороны к стенам примыкают бараки с конюшнями на первом и солдатскими жилищами на втором этаже. Бараки были сложены из саманного кирпича, на крыше второго этажа находилась открытая галерея, предназначавшаяся для размещения дозорных и защитников форта. По оценкам исследователей, бараки могли вмещать 69 лошадей и 120-160 человек. Эта численность меньше обычного состава кавалерийского подразделения эпохи тетрархии и, по-видимому, соответствует вспомогательной функции, которую выполнял гарнизон. Всадники должны были патрулировать окружающую местность и поддерживать связь с командованием легиона в Леджуне. Надпись, до сих пор находящаяся над входом in situ, сообщает, что форт был построен на пустом месте и датирует это событие 293-305 гг. (CIL III, 14149). Упомянутое в ней название Castra Pretorii Mobeni не позволяет идентифицировать форт с именами, известными по другим источникам и прежде всего по тексту Notitia Dignitatum. Возможно, его отсутствие в тексте связано с ранним прекращением эксплуатации форта, произошедшим на рубеже IV – V вв., до завершения окончательной редакции текста.14


Увеличить

Рис. 13. Каср Башир, вид на западную башню.

Фотография автора.


Увеличить

Рис. 14. Каср Башир, панорама внутреннего двора.

Фотография автора.


Наиболее распространенным типом укреплений пограничья являлись наблюдательные башни. Многие из них были построены еще набатеями и с началом римской оккупации оказались заброшены. В конце III – начале IV вв. обитание в некоторых башнях вновь возобновилось. Из 200 башен, обследованных в рамках Limes Arabicus Project, в 60 были обнаружены керамика и другие находки, относившиеся к позднему римскому времени. Одним из таких сооружений является наблюдательная башня Каср Абу Рукба, расположенная в 7 км от Леджуна. Башня представляет собой квадратное в плане сооружение 10,85 Х 10,25 м. Нынешняя высота ее стен не превышает 3,9 м, но изначально она составляла не менее 11 м. Приземистый вход находился на северной стороне постройки. Первый этаж служил складским помещением и кухней, два верхних предназначались для проживания солдат гарнизона. [8] Большинство подобных башен располагались на холмах с хорошим круговым обзором, занимая удобную стратегическую позицию по отношению к окружающей местности, близлежащим вади и путям сообщений. В среднем расстояние между укреплениями составляло 10 км, что позволяло им или находиться в пределах прямой видимости или эффективно обмениваться сигналами друг с другом. Исследователи насчитали 28 наблюдательных башен, располагавшихся в 14 км радиусе от Леджуна на расстоянии от 0,8 до 8,1 км одна от другой. С башен велось наблюдение за перемещениями групп кочевников и в случае необходимости подавался сигнал тревоги. Эксперимент, проводившийся в 1987 г. подтвердил, что башни могли использоваться для передачи световых сигналов. Огни, зажигаемые на отдаленных постах, могли просматриваться из укрепления Хирбет эль-Фитьян, расположенного в 2,5 км к северо-западу от лагеря. Скорее всего, укрепление было построено здесь специально для получения сигналов и передачи их в крепость, расположенную слишком низко, чтобы осуществлять эту функцию самостоятельно.15

В результате осуществленного им исследования С. Т. Паркер пришел к выводу о том, что арабский лимес стал результатом целенаправленных усилий, предпринятых императором Диоклетианом. В течение двух десятилетий его правления ранее имевшиеся укрепления были отремонтированы, кроме того были возведены новые крепости, форты и наблюдательные башни, так что общее их число на территории провинции увеличилось практически вдвое. Интенсивное строительство укреплений, прокладка дорог в приграничной зоне, усиление гарнизона провинции и передвижение военных частей ближе к границе пустыни были связаны с военно-политическим кризисом середины – второй половины III в. Преобразование системы обороны, а также военная кампания против сарацин, лично предпринятая Диоклетианом весной 290 г., должны были отразить непосредственную угрозу вторжения и стабилизировать ситуацию в приграничной области. Созданная в это время новая система позволяла осуществлять «оборону в глубину» территории провинции. Центрами обороны становились мощные крепости и городские укрепления, служившие базами снабжения и убежищем для мирного населения. Мобильные кавалерийские части, размещавшиеся в укрепленных фортах вдоль основных путей сообщений, должны были преследовать прорвавшегося противника. Уничтожая припасы, отрезая его от источников пищи и воды, перехватывая отряды фуражиров, они постепенно истощали его силы и выигрывали время, необходимое для подхода основных сил. Если противник после этого не начинал отходить, его уничтожали в генеральном сражении. Предпосылки этой стратегии видны в изменении расположения военных частей на территории провинции. Вместо одной большой базы в Бостре с пятитысячным гарнизоном и десятком лагерей на 500 человек, мы видим четыре крепости с гарнизоном 1500 – 2000 воинов и три десятка фортов, занятых отрядами по 150 – 300 человек в каждом. При небольшом увеличении численности гарнизона провинции, военные отряды были размещены таким образом, что позволяли меньшими силами контролировать большую территорию. В приграничных областях достигалась высокая степень насыщенности гарнизонов, причем сеть дорог позволяла патрулировать местность и в случае необходимости незамедлительно перебрасывать мобильные части от одного пункта к другому.16

Причиной, обусловившей все эти изменения, С. Т. Паркер считает усиление натиска кочевников бедуинов на границы провинции и необходимость защитить от их набегов земледельческое население провинции. Его противники акцентируют значение внутренних угроз, к которым относят разбой на дорогах и непрекращающиеся волнения, заставлявшие римлян даже в относительно благополучные времена держать значительные военные силы внутри провинций. По сравнению с ними кочевники пустыни не представляли серьезной опасности. Занятия и образ жизни местного населения предполагали постоянные контакты с кочевым миром пустыни, поставлявшим земледельцам скот и разнообразные продукты.17 Последние работы не подтверждают этих предположений. Официальные власти римского времени, а также последующих эпох видели в бедуинах источник опасности и потому стремились держать их на удалении от земледельческих территорий. Вклад кочевников в развитие земледельческого хозяйства также оказался преувеличен. Недавние результаты анализа костных останков, обнаруженных на поселениях, доказывают, что в рационе их жителей преобладали местные породы мелкого скота и напротив, совершенно отсутствовали животные, обычно разводившиеся бедуинами. Строительство укреплений и военные кордоны на границе пустыни позволяли значительно расширить количество обрабатываемых земледельцами территорий, что было связано с увеличением количества поселений и ростом народонаселения, т.н. «византийским бумом V – VI вв.». К этому времени относится информация о строительстве новых укреплений в Каср Баик в 411г., в Умм Джимале в 371 и 413 гг. (CIL III, 88). Надписи сообщают о починке старых, пришедших в ветхость укреплений в Каср эл-Азраке в 326 и в 333 гг. и Дейр эл-Кафе в 367 – 375 гг. (CIL III, 14380). Одним из последних сообщений такого рода является надпись о реконструкции дуксом Арабии Анастасием укреплений Каср эл-Халлабата, датированная 529 г.18

К началу VI в. относится упадок приграничной оборонительной системы в Арабии. В отличие границы вдоль Рейна и Дуная укрепления Арабского лимеса не были захвачены и разрушены врагом, кем бы он ни был. Их обитатели сами ушли оттуда, будучи [9] не в состоянии их оборонять. Археологические исследования позволяют установить хронологию событий и предметно представить картину упадка. Образцом подобного исследования являются раскопки лагеря в Леджуне, принадлежавшего воинам IV Марса легиона. На его территории были обнаружены 16 блоков казарм по 32 комнаты в каждой, что позволяет восстановить первоначальную численность гарнизона в 2 тыс. воинов. 19 мая 363 г. сильное землетрясение повредило стены лагеря и разрушило многие внутренние постройки. Следы последовавшего затем ремонта предоставили археологам важные факты. Вместо 16 казарм, поврежденных или разрушенных землетрясением, новые обитатели лагеря восстановили лишь 8, способные вместить не более 1 тыс. человек. В 502 г. в Леджуне произошло еще одно сильное землетрясение. Лагерь вновь был восстановлен, но следы ремонта поразили археологов. Повсюду видны следы разрушений, строительный мусор не расчищен, а попросту засыпан глиной или утрамбованной землей. Часть построек, в том числе штаб квартира легиона, оказались заброшенными. В одной из комнат был найден человеческий скелет. Его, вопреки традиции, или похоронили здесь же, на территории лагеря, или попросту оставили там, где его застигла гибель. Упадок ощущается в небольшом количестве находок, среди которых почти нет монет, и лишь изредка встречается керамика, а также полностью отсутствуют находки оружия или предметов военного снаряжения. Скорее всего, во время последней фазы обитания лагеря солдаты гарнизона жили в поселке за его стенами. Наконец, землетрясение 551 г. положило конец существованию лагеря. Он вновь был разрушен и уже более не восстанавливался.19

Загадочные причины внезапного упадка получили ряд объяснений со стороны историков. Одно из гипотез связывает сокращение военного гарнизона с постепенным отзывом войск, направлявшихся на более опасные участки границы. Крупнейшей военной операцией, для участия в которой оказались задействованы отряды со всех восточных провинций, стал персидский поход императора Юлиана. Армия, собранная в начале 363 г. в предместьях Антиохии, насчитывала 65 тыс. воинов. После неудачного окончания похода лишь немногие из этого числа смогли вернуться в места исходной дислокации. Примечательно, что как раз после 363 г. вдвое уменьшилась численность размещенного в Леджуне IV Марса легиона. В это же время был покинут лагерь в Удрухе и потерялись в безвестности следы занимавшего его VI Железного легиона. Отсутствие упоминаний о лагере и легионе в Notitia Dignitatum по-видимому связано с его гибелью. После разгрома римской армии в битве при Адрианополе в 378 г. ряд частей оказался выведен императором Феодосием для того, чтобы укрепить дунайскую границу. Ок. 400 г. среди частей воевавшей на Дунае походной армии упоминается отряд IX Далматских всадников (Not. Dig. Or., 5, 37), в 371 г. построивший новые укрепления в Умм Джимале (CIL III, 88). Для защиты Константинополя использовали даже отряды федератов сарацин, воины которых поражали готов своим необычным видом и храбростью (Amm., XIV, 16, 6). Не менее тяжелыми последствиями обернулись неудачные экспедиции против вандалов в 430, 439 и 468 гг., из которых только последняя стоила империи большей части казны и половины наличных военных сил (Malal., 14, 44; Lyd., 3, 43; Procop. Bell. Vand., 3, 6, 1). Походы опустошали казну и людские ресурсы, ушедших кадровых солдат заменяли кем попало, дисциплина падала, инфраструктура разрушалась. Именно в последние десятилетия V в. оказались заброшены около половины укреплений на территории Палестины III и примерно четверть укреплений Арабии. История арабского авантюриста Аморкеса, в 473 г. обосновавшегося на о. Иотабе в устье Акабского залива, удивляет отсутствием каких-либо упоминаний о X Гордом легионе, лагерь которого находился в близлежащей Айле. Беззакония, которые чинил Аморкес и вынужденное признание его положения со стороны императора Льва (Malchus CH., 404), рассматриваются историками как косвенное свидетельство в пользу того, что к описываемому времени лагерь в Айле был уже пуст, а легион выведен. Отсутствие монетных находок в Леджуне между 455 и 491 гг. также рассматривается некоторыми исследователями как признак замены IV Марса легиона на иррегулярные части.20


Рис. 15. Каср эл-Халлабат.

Фотография автора.


В условиях постепенного истощения сил регулярной армии, римлянам все чаще приходилось привлекать для охраны границ отряды федератов. Одним из первых свидетельств союзнических отношений между римлянами и арабскими филархами является надпись Амрулькайса из Намары, в которой тот объявляет себя царем всех арабов, объединившим кочевые племена пустыни, и другом римлян, оказавшим им множество ценных услуг. Надпись датируется 328 г., и соответствует взятому в это время римлянами курсу на построение союзнических отношений с арабскими кочевыми племенами. Филархи должны были охранять прилегающие к границе территории от врагов, пресекать беспорядки и грабежи мирного населения, по требованию римского командования они предоставляли вспомогательные отряды для военной службы. За это они получали от правительства ежегодные субсидии, подарки и почетные должности. Верность этих союзников оставляла желать лучшего, время от времени они требовали увеличения субсидий и поднимали восстания, грабя провинциальные территории и уводя их жителей в рабство. В 378 г. Мавия, царица сарацин, после смерти своего мужа начала [10] опустошать пограничье Арабии. Посланные против нее войска были разбиты, Мавия пошла на уступки только после того как в Константинополе были выполнены все ее требования (Rufin. HE., 2, 6; Socr. HE., 4, 36). Восстания происходили в течение всего следующего столетия, но в условиях постоянного ослабления пограничной стражи римлянам все чаще приходилось удовлетворять их требования. Новый этап в отношениях империи со своими союзниками начался в 531 г. После заключения «Вечного мира» с персами, император Юстиниан упразднил остатки пограничных войск. При этом Хариту ибн Габале, филарху Гассанидов, был предоставлен царский титул и поручена охрана всей восточной границы империи от Египта до Месопотамии (Procop., Bell. Pers., 1, 17, 45 - 48). В 535 г. была упразднена должность дукса Арабии, а управление провинцией оказалось передано в ведение наместника с гражданским титулом модератора (Novel Iust. P.115; 355). Гассаниды оказались верными союзниками, неизменно сохранявшими верность империи. Они достаточно эффективно справлялись с этой задачей, однако именно под их властью оставшиеся от римлян укрепления окончательно пришли в упадок. Одни из них были разрушены, другие оказались обращены в церковные и гражданские постройки. Форты в Умм Джимале и Хирбет эс-Саура были заняты монахами, форт Каср Халлабат превратился в дворцовую резиденцию Гассанидов.21


Увеличить

Рис. 16. Умм ал-Джималь.

Фотография автора.


Работы последних лет тяготеют к более взвешенному подходу по отношению к пограничной политике Юстиниана. В них отмечается тот факт, что наряду с оставлением прежних границ в Арабии и Палестине III этот император деятельно обустраивал новыми укреплениями персидскую границу в Сирии и Месопотамии и расселял колонистов вдоль бывшей римской границы в Африке. Источники свидетельствуют, что упразднение пограничной стражи не было всеобщим. Стефан Византийский ок. 535 г. упоминает о гарнизоне, все еще находившемся в Цоаре у южного побережья Мертвого моря (Steph. Byz. Eth., 297, 5). Среди других населенных пунктов провинции он также упомянул Битаррус, соответствующий, по-видимому, Беторису/Леджуну, который назван «большой деревней» (Steph. Byz. Eth., 156, 3). Важным источником является папирусный архив из Нессаны, римского форта, расположенного в пустыне Негев на дороге в Газу. Документы свидетельствуют, что здесь вплоть до конца VI в. продолжал нести стражу Феодосиев нумер наездников на верблюдах дромедариев. Воины вместе со своими семьями жили в поселении, расположенном вне стен форта. Обязанности военной службы заставляли их поддерживать связи с должностными лицами провинции. Большую часть времени они занимались обработкой принадлежавшей им земли и зарабатывали себе на жизнь разнообразными промыслами. Конец гарнизона Нессаны неизвестен. Скорее всего, воины были выведены из крепости и переброшены на другое место службы. Примечательно, что около 600 г. Феодосиев нумер обнаруживается среди византийских войск, размещенных в Италии, где он составлял часть гарнизона Рима.22

Финальная стадия истории провинции Арабии связаны с событиями грандиозной войны Византии против персов 602 – 628 гг. В 611 г. персы захватили Антиохию, в 612 г. – Дамаск, в 614 г. – Иерусалим, в 616 г. оккупировали Египет. После окончания войны в 628 г. от византийской пограничной системы на Востоке не осталось никаких следов. Территорию южнее границы Сирии византийцы совершенно не контролировали и полновластными хозяевами здесь были их союзники Гассаниды. В 629 г. император Ираклий упразднил ежегодные субсидии Гассанидам, но предпринять мероприятия по защите южной границы не успел, поскольку из пустыни в это время появился новый грозный противник. Им были бедуины, объединенные проповедью пророка Мохаммеда. Первое вторжение мусульман в пределы византийских владений в 629 г. оказалось неудачным, их отряд был разбит Гассанидами в битве при Муте. Однако, уже через несколько лет ситуация в регионе изменилась и в дальнейшем Гассаниды уже не выступали так рьяно против своих соплеменников. В 634 г. мусульманам сдалась Бостра, а византийская армия потерпела от них поражение в битве при Аджнадайн. На их сторону начали переходить города южной Сирии, в том числе Дамаск. В 636 г. состоялось решительно сражение на р. Ярмук, в которой византийцы и их союзники Гассаниды потерпели жестокое поражение. Получив известие о нем, император Ираклий произнес знаменитые слова «Прощай Сирия!» В 638 г. мусульмане захватили Антиохию и в дальнейшем граница между ними и Византией пролегла по предгорьям Тавра.23 [12]

 


 

1. Bowersock G. W. Roman Arabia. London, 1983. p. 79-82. Isaac B. The Limits of Empire. The Roman Army in the East. Oxford, 1992. P.119-121. Sartre M. The Middle East and Rome. Cambridge, 2005. P.133-134. Graf D. F. The Nabatean Army and the Cohortes Ulpia Petraeorum // Graf D. F. Rome and the Arabian Frontier from the Nabateans to the Saracens. Norfolk ,1997. P.269, 296-305. Graf D. F. Via Nova Traiana in Arabia Petraea. // Rome and the Arabian Frontier… P.1-33.

2. Speidel M. P. The Roman Army in Arabia. // Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Ed. W. Haase, H. Temporini. Berlin–New York, 1977, Bd. II.8. P. 693-695; Bowersock G.W. The annexation and initial garrison of Arabia. / Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik 1970, Bd. 5, P. 37-47. Bowersock G. W. Roman Arabia. P. 81, 95-96. Kennedy D. Legio VI Ferrata, the annexation and early garrison of Arabia. / Harvard Studies in Classical Philology 1980, vol. 81 P.283-309. Ritterling W. Legio. // Paulys Real-Encyclopaedie der Classischen Altertumswissenschaft. Stuttgart, 1925. – Bd. XXIV. S. 1509; 1511. Isaac B. The Limits of Empire. P.125. Sartre M. The Middle East and Rome. P.137. MacAdam H. I. Studies in the History of the Roman Province of Arabia. Oxford., 1986, P.176-197.

3. Speidel M. P. The Roman Army in Arabia…P.699-719. Weiss P., Speidel M. P. Das erste Militardiplome fur Arabia. / Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik 2005. Bd. 150, S. 253-64. Bowersock G. W. Roman Arabia. P. 95-96, 106-107. Isaac B. The Limits of Empire. P.124-126. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. The Final Report on the Limes Arabicus Project 1980 – 1989. Washington, 2006. Vol. I. P.530-535.

4. Speidel p.708 – 712. Bowersock G. W. Roman Arabia. P. 106-107. Kennedy D. The Roman army and frontier east of the Dead Sea, Review on Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. Washington, 2006. / Journal of Roman Archaeology 2008, vol. 21. P. 679 – 680.

5. Speidel M. P. The Roman Army in Arabia. P. 708, 711, 719-725. Parker S. T. The Defense of Palestine and Transjordan from Diocletian to Heraclius. // The Archaeology of Jordan and Beyond: Essays in Honor of James A. Sauer. Ed. L. E. Stager, J. A. Greene, and M. D. Coogan. Eisenbrauns, 2000. P. 371. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P.536-541. Bowersock G. W. Roman Arabia. P. 123-137. Lewin A. Kastron Mefaa, Equites Promoti Indigenae and the creation of Late Roman Frontier. // LA 2001, vol.51, p.294.

6. Isaac B. The Limits of Empire. P. 138. Graf D. F. The Saracens and the Defense of the Arabian Frontier. / Bulletin of the American Schools of Oriental Research 1978. Vol. 229. P. 14-19. Graf D. F. Rome and the Saracens: Reassessing the Menace. // Rome and the Arabian Frontier. P. 344-347. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P.535, 538-541.

7. Ван Берхем Д. Римская армия в эпоху Диоклетиана и Константина. Спб., 2005. С.47. Джонс А. Х. М. Гибель античного мира. Ростов-на-Дону, 1997, с. 47-49. Parker S. T. The Defense of Palestine and Transjordan from Diocletian to Heraclius. 372.

8. Ван Берхем Д. Римская армия в эпоху Диоклетиана и Константина. Спб., 2005. С.32 – 37.

9. Галерий: Hoffmann D. Das Spätrömische Bewegungsheer und die Notitia Dignitatum. Munich, 1969. Bd. 2. S. 69. Speidel M. P. The Roman Army in Arabia. P.699. Аврелиан: Graf D. F. The Saracens and the Defense of the Arabian Frontier. P. 19. См. также: Kennedy D. The Roman army and frontier east of the Dead Sea. P. 685.

10. Speidel M. P. The Roman Army in Arabia. P.725. Hoffmann D. Das Spätrömische Bewegungsheer und die Notitia Dignitatum. Bd.1. S. 232; Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P.542, 545.

11. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 548-552. Parker S. T. The Defense of Palestine and Transjordan from Diocletian to Heraclius. 372-374.

12. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 111-247, 546. Kennedy D. L., Falahat H. Castra Legionis VI Ferrata: a building inscription for the legionary fortress at Udruh near Petra. // Journal of Roman Archaeology, 2008, p. 150-169. P.155-160. Kennedy D. The Roman army and frontier east of the Dead Sea. P.673-678.

13. Parker S. T. The Typology of Roman and Byzantine Forts and Fortresses in Jordan. // Studies in the History and Archaeology of Jordan V. Ed. K. 'Amr. Amman, 1995 P. 251-60.

14. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 42. Parker S. T. The Typology of Roman and Byzantine Forts and Fortresses in Jordan. P.252.

15. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 46.

16. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 549-552. Parker S. T. The Defense of Palestine and Transjordan from Diocletian to Heraclius. P.372-379.

17. Isaac B. The Limits of Empire. P.91-92, 133. 173-175. Graf D. F. Rome and the Saracens: Reassessing the Menace. Р.392-400. Graf D. F. The Via Militaris and the Limes Arabicus. // Roman Frontier Studies 1995. Ed. W. Groenman-van Waateringe, B. L. van Beek. Oxford, 1997. P. 123-133. Mayerson P. The Saracens and the Limes. / Bulletin of the American Schools of Oriental Research 1986. Vol. 262. P. 38-39. Mayerson P. Saracens and Romans: Micro-Macro Relationships. / Bulletin of the American Schools of Oriental Research 1989. Vol. 274. P. 71-79. Fisher G. A New Perspective on Rome’s Desert Frontier. // Bulletin of the American Schools of Oriental Research 2004. Vol. 336. P. 54. Whittaker C. R. Frontiers of the Roman Empire. Baltimore, 1994. P.121, 137.

18. Parker S. T. The Defense of Palestine and Transjordan from Diocletian to Heraclius. P. 380. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 549-552, 554-556. Parker S. T. Peasants, Pastoralists, and Pax Romana: A Different View. / Bulletin of the American Schools of Oriental Research 1987. Vol. 265. P. 35-51.

19. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 559-561.

20. Parker S. T. The Roman Frontier in Central Jordan. P. 559-561. Fisher G. A New Perspective on Rome’s Desert Frontier. P. 52.

21. Пигулевская Н. В. Арабы у границ Византии и Ирана в IV – VI вв. М. – Л., 1964. Bowersock G. W. Roman Arabia. P. 138-147. Shahid I. Byzantium and the Arabs in the Fourth Century. Washington, 1984. Shahid I. Byzantium and the Arabs in the Fifth Century. Washington, 1989

22. Грушевой А. Г. Нессанские папирусы. Основные проблемы политической и социально-экономической истории южной Палестины IV – VII вв. // Православный Палестинский Сборник 1998, т. 96 (33), с.5 – 100. Бородин О. Р. Эволюция войска в византийской Италии в VI—VIII вв. (военно-организационный аспект). / Византийский временник, 1986, том 46. С. 13.

23. Большаков О. Г. История Халифата. Т. II. Эпоха великих завоеваний 633 -656 гг. М., 2000. С. 24-42, 52-59.

Публикация:
Воин №14, 2011, стр. 2-12