Осадные технологии монголов

1. Осадные технологии у монголов Чингисхана

Одним из краеугольных камней распространенного в популярной и околонаучной литературе мифа о «непостижимой мощи» армии монголов является тезис о заимствовании монголами китайской осадной «чудо-техники», как главной причины их успехов в войнах против оседлого населения. В результате стало общераспространенным заблуждением считать, что якобы только с помощью «китайских инженеров» орды монголов могли сокрушать могучие государства с их твердынями-городами, дотоле бывшими надежными заслонами против кочевников. Этот тезис в составе прочих стереотипов кочует по страницам не только художественных или научно-популярных книг, но также иногда проникает и на страницы изданий, претендующих на научную строгость.

Поэтому представляется небезынтересной попытка через анализ источников, выявить рациональное зерно указанного представления о монгольской технике взятия укреплений, с одной стороны, и, через критическое рассмотрение свидетельств о ней, систематизировать современные знания о монгольских осадном искусстве и фортификации вообще – с другой. Задача систематизации видится не лишней – в историографии по данному вопросу обычно ограничиваются простым перечислением способов взятия монголами укреплений и городов. Поэтому важно осмыслить не только отдельные элементы осадной техники в армии Чингисхана, но всего комплекса инженерно-фортификационного искусства как элемента военного дела армии Чингисхана вообще – как собственно монгольских осадных технологий, так и тактики и стратегии их применения при атаках населенных пунктов/укреплений в ходе завоевательных походов монголов первой половины XIII в. Принципиально важным моментом является рассмотрение вопроса в динамике – именно это позволит уйти от наслоения позднейших, по сравнению с рассматриваемым периодом, известий в источниках, и даст возможность придерживаться принципа историзма.

Данная тема имеет особое значение при рассмотрении военного государства Чингисхана – кроме развития тактики и стратегии применения конницы, естественной для кочевников военной силы, монголы эффективно сокрушали крепости и города в государствах развитых оседлых народов. Для современников монголов это было ужасающим сюрпризом, породившим настроения паники и восприятия монголов как «бича божьего» или как обладателей магической силы. Вот как например писал о них армянский хронист: «У магов они научились искусству колдовства и получили повеление от своих бесов» [5, с.14]. Частично такое представление вызвано нестандартностью хода монгольских завоеваний по сравнению с другими кочевниками – до монголов кочевники крайне редко захватывали защищенные города оседлых народов и способность монголов, воспринимавшихся абсолютно диким народом «людоедов», успешно их брать была непостижимой. И потому такое важное отличие военной державы монголов от остальных кочевых «имперских конфедераций» заслуживает особого изучения, тем более что это входит в задачу данной работы – определить характерные черты государства, созданного Чингисханом.

Причина успехов монголов во взятии укреплений была в системности их подхода и поэтапном усвоении практических знаний о приемах борьбы с крепостями оседлых народов, добытых по ходу их продвижения из монгольской степи вовне. Армия монголов к моменту своих походов на запад – в Среднюю Азию и, далее, в Европу, уже накопила большой опыт в осадных технологиях, который нарастал постепенно, от этапа к этапу. Это обстоятельство обычно не учитывается, хотя оно очень важно – им проясняется та удивительная «легкость», с которой монголы овладевали технологиями развитых оседлых цивилизаций, которая поверхностно объясняется простым заимствованием и привлечением «иностранных специалистов». На самом деле монголы овладевали искусством осады городов медленно, шаг за шагом, т.е. от преодоления обороны слабого противника к осадам более сильных крепостей, от применения примитивных способов взятия городов-крепостей к методам самым совершенным на то время. Если подробно рассмотреть в динамике весь процесс обучения войск Чингисхана этим приемам и взятия ими на вооружение всего арсенала современных им осадных технологий, то выясняется, что этот «мгновенный» переход к армии, оснащенной новейшей по тем временам осадной техникой, занял как минимум 10 лет.

Первоначально у монгольского войска осадные приемы были весьма примитивными – выманивание противника в поле, чтобы поразить его там, в привычных для себя условиях, и затем просто взять беззащитный город или укрепление; внезапный наезд, когда обороняющиеся просто не успевали подготовить отпор и оказывались атакованными в незащищенных местах; простая блокада на измор или общий штурм укрепления. Постепенно арсенал методов взятия укрепленных пунктов становился богаче – подкопы, использование местных рек для запруд или наоборот отвода воды от осажденного города, начало применения инженерных способов борьбы с укреплениями. Вариант прямого штурма города в надежде использовать свое численное превосходство и усталость противника от непрерывно длящихся атак, со временем стал применяться относительно редко, как крайняя мера.

По мере накопления опыта действий против оседлых государств, монголы принимали на вооружение все больше осадных приемов, получали дополнительные технические средства и начинали их творчески разнообразить, учитывая как свои возможности, так и окружающую обстановку. Процесс становления осадных технологий у монголов можно, по-видимому, подразделить на несколько основных этапов: тангутский, чжурчжэньский и мусульманский.

 

2. Первый этап – тангуты

Степень развития осадных технологий у тангутов надо признать достаточно высокой – в них сочетались китайские достижения с усовершенствованием их тангутами, жившими в гористой местности и умевшими хорошо к ней применяться. Кроме того, тангуты имели более чем столетний опыт войн с китайцами, в которых они периодически осаждали города неприятеля, правда, с различным успехом. И все же надо сказать, что их система обороны и взятия крепостей была менее совершенной, чем у чжурчжэней и китайцев – например во время войны с чжурчжэнями, в союзе тангутов с сунцами распределение ролей было следующим: «сунские войска будут штурмовать город, а тангутские действовать в поле» [113, с.124]. Но как ни странно именно это обстоятельство оказалось выгодным монголам, причем выгодным вдвойне – им было и проще брать тангутские города, и легче по первому времени осваивать более простую осадную технику тангутов.

Из техники тангутов по источникам нам известны следующие осадные орудия и приспособления:

1. Боевые повозки

Исходно это было средство безопасной доставки на поле битвы воинов и снаряжения. Судя по всему это оригинальное тангутское изобретение, точнее изобретение их предков – цянов. Такие повозки сохранялись, по мнению исследователя материальной культуры тангутов А.П. Терентьева-Катанского, также и на вооружении государства Си Ся [172, с.118]. Их описание есть в «Троецарствии»: «также имелись боевые повозки, обитые изнутри железными листами, которые нагружались продовольствием, военным снаряжением и вещами [воинов], повозки тащились или верблюдами, или мулами; [они] назывались – «войско железных повозок» [53, с.808]. Позднее у повозок появились узкие бойницы для стрельбы [172, с.118]. Развитие идеи привело к появлению осадного варианта – движущейся осадной башни, в виде огромной повозки с сотней и более воинов внутри, подтаскиваемой к осажденному городу, с вершины которой тангутские воины переходили на его стены ([там же], [113, с.125]).

2. Катапульты/камнеметы

Тангуты имели различные типы катапульт – от простых «вихревых катапульт» (камнемет кругового действия на вертикальном опорном столбе, Рис. № 11, Рис. № 12) и легких катапульт (видимо, каких-то вариантов легкого стреломета, Рис. № 10, или аркбаллисты), которые устанавливались на спинах верблюдов [172, с.118], до стационарных камнеметов (блид). Последние выделялись в отдельное соединение под названием «посичжи» в составе 200 человек [113, с.118]. К сожалению, сохранилось очень мало сведений о камнеметах/катапультах тангутов, высказывается даже мнение, что «тяжелое метательное оружие у тангутов, вероятно, не получило большого распространения» [202, с.53]. Но этот вывод надо признать поспешным – просто малое количество сохранившихся сведений о тангутах не может быть достаточным основанием для него. Ведь даже то количество свидетельств, что дошло до нас, говорит о разнообразии видов метательных орудий у тангутов – помимо указанных выше типов, имелись станковые арбалеты и так называемые «камнеметные башни» (осадная башня с катапультами на ее вершине) [202, с.52-53]. (Рис. № 13) В последнем случае опять видно характерное стремление тангутов приспособить заимствованное китайское оружие к своим условиям, в данном случае к любимым ими боевым повозкам.

 

Рис. 10. Китайский многозарядный арбалет

Рис. 11. Вихревой камнемет (сюань фэн пао. По УЦЦЯ [87])

Рис. 12. Подвижный вихревой камнемет (сюань фэн чэ пао. По УЦЦЯ [87])

Рис. 13. "Камнеметная башня" (пао лоу. По УЦЦЯ [87])

3. Личный инвентарь воинов, который использовался при осадах

Наличие у тангутских воинов разных рангов комплекта таких инструментов как железные крюки для вскарабкивания на стены [113, с.120], веревки, заступы и топоры было строго регламентировано законами Си Ся [11, с.148-149]. Это указывает на регулярность использования данного набора средств и заблаговременную подготовку тангутской армии к организации осадных работ. Более того, в армии тангутов были даже зачатки саперных войск – специальные вспомогательные отряды для инженерных работ [113, с.118].

Тактика тангутов по овладению укреплениями основывалась на приеме неожиданного удара [113, с.124]. Если противник выдерживал такой удар, то тангуты переходили к организованной осаде, комбинировании боевых действий с применением инженерно-технических средств. Оно заключалось в проведении следующих мероприятий: осуществление блокады через отрезание путей подхода подкреплений и подвоза продовольствия; огневое нападение на постройки внутри города и ворота; заваливание рвов; устройство подкопов; применение осадных башен и камнеметов против стен [113, с.125].

Развитие фортификации у тангутов было достаточно слабым, они больше делали упор на особенности своей гористой местности. Установка довольно простых укреплений в горных проходах, долинах, система засад и тактика внезапных атак на коммуникации врага, рискнувшего в них проникнуть, не раз помогала тангутам громить врага на своей территории. Врагу, ослабленному систематическими изматывающими нападениями тангутов, было сложно добираться до внутренних городов Си Ся и вести их правильную осаду. Все это сыграло с тангутами злую шутку – успокоенное предыдущими, как правило плачевными для врагов, опытами нападений на них, тангутское государство к моменту монгольского нашествия сильно снизило уровень своей боеготовности, многие укрепления содержались в плохом состоянии, система пограничной службы ослабла и дала бреши в ряде мест. Только внезапное, хорошо подготовленное нападение монголов заставило их предпринять запоздалые меры по исправлению положения: после ухода монголов император Си Ся приказал в срочном порядке восстановить и содержать в должном порядке крепости [113, с.257]. Согласно своду китайских известий о Си Ся, о задаче овладеть необходимыми оборонительными средствами писал в докладе императору один из тангутских сановников [113, с.124]. Но было поздно – монголы уже получили необходимый опыт, захватили пленных с полезными знаниями и навыками, еще лучше разведали земли Си Ся. Ниже рассмотрим более подробно все случаи взятия монголами тангутских укреплений в ходе этих походов на Си Ся, которые очень важны для понимания эволюции монгольского осадного искусства.

Как уже говорилось, впервые армия Чингисхана столкнулась с проблемой взятия укрепленных городов оседлого народа во время первого набега монголов Чингисхана на тангутов в 1205 г. В нем монголы под командованием Елюй Ахая (киданя по национальности), по сведениям китайских военных историков, подвергли длительной осаде 2 тангутских города: первый город – это Хэйчэн ⁽¹⁾, второй – Динчжоу ⁽²⁾ [211, с.124]. Свыше сорока дней безуспешно штурмовало монгольское войско Хэйчэн и взяло его только по истечении более чем 60 дней такой осады и «сильных атак», тогда же сдался и Динчжоу [там же]. Авторы «Истории военного дела Китая» идентифицируют Хэйчэн и Динчжоу с Лицзили и Лосы, которые, по сведениям ЮШ и Рашид ад-Дина, только и были взяты монголами в 1205 г. «Юань ши» по этому поводу сообщает следующее: «В год и-чоу ⁽³⁾ государь пошел походом на Си Ся, овладел укреплением Лицзили, подверг [осаде] (11, К) город Лосы, много захватил людей с их верблюдами и вернулся обратно» [56; цз.1, с.13].

Из этого сообщения ЮШ ясно, что с боями было взято только одно укрепление, а город Лосы был лишь осажден и скорее всего сдался монголам на милость после длительной блокады. Рашид ад-Дин дополнительно сообщает, что крепость Лицзили, «место чрезвычайно укрепленное», была окружена, взята «в короткое время» и разрушена до основания [38, с.150]. Про город Лосы он пишет, что тот «был очень крупным городом» и что монголы его «взяли и разграбили» [там же]. Сообщение Рашид ад-Дина, видимо, неточно в плане понимания «взятия» Лосы как результата штурма и ошибочно в смысле «быстроты» овладения Лицзили, но в остальном его текст в фактологии совпадает с «Юань ши». Скорее всего, данные расхождения вызваны разным прочтением темных мест общего для Рашид ад-Дина и сводчиков ЮШ первоисточника, где о взятии тангутских городов, видимо, не говорилось подробно, а сообщались только перечень местностей, подвергшихся нападениям и результаты последних – ограбления городов, их окрестностей и т.п. Рашид ад-Дин и авторы ЮШ поняли события по-разному – возможно, на Рашид ад-Дина повлияло распространенное в его времена представление о быстрых взятиях крепостей монголами и непременном разрушении ими сопротивлявшихся городов.

Конкретные способы взятия двух тангутских городов нам точно не известны. Если Рашид ад-Дин не ошибся в сроках, то сильно укрепленная крепость Лицзили («весьма неприступная крепость» [37, с.143]) могла быть быстро взята только внезапным нападением или обманным путем. Однако есть соображения, указывающие на то, что нападение монголов не было для тангутов столь уж неожиданным, они были в курсе происходивших у монголов событий – появления у них единого государя, недовольстве Чингисхана решением Си Ся принять бежавшего сына Ван-хана, а значит, и вероятности мести за это [117, с.149]. Поэтому тангуты скорее всего готовились к отражению монголов [113, с.257] и вряд ли монголы могли застигнуть гарнизон пограничной крепости врасплох настолько, что «в короткое время ее взяли» [38, с.150]. Поэтому более обоснованным видится анализ кампании 1205 г. у авторов «Истории военного дела Китая», которые на основе сообщений китайских источников дают следующую версию событий: монголы заранее разведали местность вокруг Хэйчэна/Лицзили; блокировали все возможные пути подхода подкреплений, так что попытки тангутов деблокировать крепость как снаружи, так и извне, провалились; монголы же «по прошествии более чем 60 дней сильных атак и умелых нападений» овладели ею [211, с.124]. Поэтому самым вероятным способом в первом у монголов случае взятия крепости была комбинация полной блокады и непрерывной череды ее штурмов в лоб, в расчете на изматывание небольшого гарнизона, не имевшего подмоги. Второй взятый монголами город-крепость скорее всего сдался сам после окружения и перспективы повторить участь Лицзили, т.е. быть разрушенным до основания [38, с.150].

Уже результаты первого набега на оседлое государство подвигли Чингисхана серьезно заняться обучением своей армии способам взятия укреплений. Успеху в этом предприятии способствовало то, что тангуты обладали как осадными технологиями неплохого уровня, так и практическим опытом их применения. Их достижения и в том, и в другом стали доступными монголам в 1205 г., когда они захватили огромное число пленных тангутов. Учитывая то, что монголы уводили с собой в первую очередь ценных специалистов и ремесленников, нельзя сомневаться, что среди них имелось определенное число потенциальных инструкторов и мастеров осадного дела, способных передать в руки монголов нужные сведения и навыки – данная практика монголов подтверждена многими источниками. В частности, Плано Карпини писал: «В земле Саррацинов и других, в среде которых они ⁽⁴⁾ являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют их ко всем своим делам» [12, с.58]. Нетрудно видеть, что те осадные средства, которые монголы еще не имели на вооружении (подкопы, осадные башни и простые камнеметы и аркбаллисты), можно было перенять довольно быстро от пленных тангутов сразу после первого набега на Си Ся. Кроме того, они наверняка разжились и трофейной техникой – при сдаче крепости сохранение камнеметов и прочей техники для передачи ее победителю входило в стандартные условия капитуляции [202, с.253-254].

В 1207 г. во время второго тангутского похода, согласно китайским источникам, монголами были захвачены другие два города-крепости. Из ЮШ известно, что был взят Валохай (иначе – Уйрака), крепость в горном проходе Алашаньских гор в Нинся: «вторично ходили карательным походом на Си Ся, овладели городом Волохай» [56; цз.1, с.14]. Эта крепость имела важное стратегическое значение, так как запирала прямую дорогу на столицу Си Ся. В источниках нет разъяснения деталей взятия и потому не ясно каким способом монголы овладели ею. Можно только предположить, что скорее всего сработал фактор внезапности, так как крепость закрывала очень тесный проход (всего около 24 м шириной) [134, с.22] и была слишком хорошо защищена как природными условиями, так и оборонительными сооружениями, чтобы быстро ее взять. Тем не менее монголы взяли ее в самом начале своего похода и сделали базой для своих последующих операций [113, с.298]. Вторым городом был Цзечжоу, который монголы взяли «с боя», в ходе которого они пробили его стену, а затем перебили все его население до последнего человека [211, с.125].

Таким образом уже через 2 года после первых опытов взятия городов монголы могли разбивать крепостные стены, что показывает их способность быстро учиться осадному искусству. Вряд ли можно поэтому удивляться тому факту, что первым начальником камнеметной артиллерии, зафиксированном в источниках, был чистокровный монгол Аньмухай. В его жизнеописании в ЮШ сообщается, что Чингисхан именно от него получил нужные сведения о способах взятия крепостей с помощью камнеметов [55; цз.122, с.1327]. К моменту войны с чжурчжэнями Аньмухай был уже признанным авторитетом в этом вопросе и даже считался своеобразным кризис-менеджером, что отметил сам Чингисхан при подготовке очередного похода против Цзинь: «Мухали шел в поход на юг, император дал ему указание, сказав так: «Аньмухай рассказывал, что стратегия использовать камнеметы для нападения на укрепленные города очень хорошая. Ты можешь назначить его на должность и [если] какой-то город нельзя разрушить, то сразу же давай ему золотую пайцзу и посылай в соответствующем направлении в качестве даругачи камнемеметчиков» [там же]. Это означало, что имевшиеся собственно монгольские специалисты успешно перенимали тангутский и чжурчжэньский опыт в самом начале завоевательных походов Чингисхана и стали даже экспертами-надсмотрщиками над немонгольскими специалистами. Это показывает использование термина даругачи, т.е., так сказать, комиссара и контролера верховной монгольской власти в какой-либо области. Поэтому можно заключить, что процесс обучения и подготовки кадров для своих артиллерийских и инженерных частей осуществлялся при постоянном контроле самого каана ⁽⁵⁾ как непосредственно, так и через доверенных лиц вроде Аньмухая.

Два тангутских похода очевидным образом продвинули возможности монголов брать укрепленные города, они получили практический опыт следующих способов их взятия, которые зафиксированы при успешных осадах 4-х тангутских городов-крепостей: блокада на измор; внезапное нападение или взятие хитростью; непрерывные штурмы в лоб за счет численного превосходства; взятие штурмом после пробития брешей в стенах. В последнем случае можно предположить появление у монголов осадной техники – камнеметов и таранов. Это вполне вероятно по причине большого числа пленных, взятых в двух походах, которые были в первую очередь военными, ремесленниками и прочими полезными для монголов специалистами. Поэтому не кажется преувеличением утверждение китайских военных историков, что «Чингисхан, через 2 года (в 1207 г.), повторно напал на Ся для изучения способов взятия городов-укреплений» [211, с.125].

Генеральной репетицией для армии Чингисхана перед полномасштабной войной с Цзинь, где имелось большое число крепостей и городов, составлявших основу обороны страны, была война с Си Ся в 1209 г. Она представляла собой уже настоящую войну, в отличие от предыдущих двух операций локального характера. В ходе ее монголы рискнули атаковать большой город – столицу тангутов Чжунсин. Но перед этим они вторично взяли крепость Валохай, причем на этот раз тангуты оказали сильное сопротивление [113, с.299], но были подавлены превосходящими силами армии Чингисхана, а гарнизон ее вместе с командующим Сиби был взят в плен [56; цз.1, с.14]. На пути к столице тангутов оставалась горная застава Имэнь, запиравшая узкий горный проход, в которой была сосредоточена главная армия тангутов в 50 000 человек. Первое столкновение выиграли тангуты, отразившие штурм монголов. Тем не менее Имэнь была взята с помощью излюбленного средства монголов – ложного отступления и заманивания в засаду: конница монголов начала наступление, которое тангуты легко отразили и сами перешли в наступление, но в ходе его почти вся армия тангутов попала в засаду и была уничтожена, а оставшаяся без гарнизона застава Имэнь оказалась легкой добычей армии Чингисхана [113, с.299]. Судя по сообщению Рашид ад-Дина, на этот раз захват небольших городов и крепостей не составил для Чингисхана больших проблем, так как «в каждой местности, где были непокорные [тангуты] и крепости, он всех их привел к покорности и завоевал» [37, с.144]. Скорее всего, большинство их сдалось, и только небольшая часть сопротивлявшихся бралась приступом монголами, которые локально имели значительный перевес в силах.

Тем не менее осечка у монголов все же случилась – столица Си Ся так и не была ими взята, несмотря на два с лишним месяца осады. Ни штурмы, ни попытки разбить стены, которые продолжались больше месяца [211, с.128], им не удавались и потому был применен способ затопления города. Наличие большого числа пленных должно было помочь построить плотину. Она была быстро возведена и монголы «отвели воды реки и залили» Чжунсин [56; цз.1, с.14]. Хотя в городе была подмыта часть домов и утонуло много людей, он не сдался и монголы решили выждать до его полного затопления, одновременно ведя переговоры [113, с.300]. Но эта тактика не сработала: прошли сильные дожди и построенные не очень умело «дамбы были прорваны, водой было затоплено все снаружи города. Поэтому [монголы] сняли осаду» [56; цз.1, с.14].

В целом, результаты тангутских походов для развития осадных технологий монголов можно охарактеризовать так: отработано взятие небольших городов-крепостей; арсенал осадных приемов состоит из внезапных захватов, штурмов, блокады на измор, затопления и первых опытов применения трофейных камнеметных и камнебитных машин. Технический же парк монголов пополнился вихревыми камнеметами, различными типами блид ⁽⁶⁾, стрелометами, осадными башнями, штурмовыми лестницами и индивидуальными крюками для вскарабкивания на стены. Все это было сначала трофейным, а затем и произведенным у монголов пленными мастерами.

Систему осадных средств монголов первоначального периода их освоения можно представить по свидетельству Плано Карпини, который хотя и описывал ее в 1246 – 1248 гг., но скорее всего информаторы снабдили его устаревшими сведениями, так как их рассказ совпадает в характерных деталях с описаниями осад периода 1205 – 1211 годов.: «Укрепления они завоевывают следующим способом. Если встретится такая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же Татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь; мало того, они обычно берут иногда жир людей ⁽⁷⁾, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит, так сказать, неугасимо; все же его можно погасить, как говорят, налив вина или пива; если же он упадет на тело, то может быть погашен трением ладони руки. А если они не одолевают таким способом и этот город или крепость имеет реку, то они преграждают ее или делают другое русло и, если можно, потопляют это укрепление. Если же это сделать нельзя, то они делают подкоп под укрепление и под землею входят в него в оружии. А когда они уже вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь его, а другая борется с людьми того укрепления. Если же и так они не могут победить его, то ставят против него свой лагерь или укрепление, чтобы не видеть тягости от вражеских копий, и стоят против него долгое время, если войско, которое с ними борется, случайно не получит подмогу и не удалит их силою» [12, с.54].

 

3. Этап второй – чжурчжэни

С чжурчжэньскими достижениями в защитной технике монголы были знакомы давно – с тех давних времен, когда они периодически устраивали грабительские набеги, а чжурчжэни строили фортификационные сооружения против них. С осадной же техникой чжурчжэней монголы смогли впервые познакомиться в Си Ся, причем не прямо, а через посредство пленных – тангуты в ходе своих войн с Цзинь накопили достаточное количество пленников оттуда. Исходя из общей практики удерживания самых ценных пленных, т.е обладающих полезными знаниями и навыками, можно предположить, что среди цзиньских военнопленных были и специалисты по осадной технике, в которой тангуты отставали от чжурчжэней. Возможно, что среди массы военнопленных двух тангутских походов Чингисхана, такие цзиньские специалисты перешли по наследству к монголам – это косвенно подтверждается еще тем, что «в 1211 г. монголы начали захват государства чжурчжэней войсками, уже оснащенными метательной техникой» [202, с.55]. То есть такая техника стала к этому времени достаточно распространенной, что указывает на форсирование монголами процесса ее освоения, а значит и концентрации усилий – в том числе за счет поиска всех возможных источников.

Прежде чем перейти к вопросу о том, что именно монголы переняли у чжурчжэней, надо охарактеризовать уровень владения чжурчжэнями фортификационными и осадными технологиями. Осадное и фортификационное искусство у чжурчжэней было более продвинутым, чем у тангутов. По мнению исследователей, раннее знакомство их с китайской техникой состоялось через посредство киданей к XI в. С другой стороны, войны с киданями, китайцами, тангутами и степными народами заставили чжурчжэней в целях защиты совершенствовать искусство фортификации, сначала через заимствование у киданей, корёсцев (корейцев) и китайцев, а потом с помощью своих оригинальных находок.

В начале XII в. чжурчжэни во время своей экспансии в земли Сун непосредственно столкнулись с китайскими осадными технологиями, что и «привело к более интенсивному, чем у киданей и тангутов, процессу использования … китайской техники» [202, с.53]. Вообще на вооружении у чжурчжэней состояла «разнообразная и многочисленная метательная артиллерия» [202, с.54]. Типы чжурчжэньских метательных орудий к началу XIII в. практически не отличались от китайских и состояли из различных моделей двух основных типов: одно– и многолучных стрелометов и натяжных камнеметов (или блид). Заметим, что к XII – XIII вв. процесс взаимного влияния на развитие доогнестрельной артиллерии у народов Дальнего Востока и Центральной Азии, соседей Китая, завершился практически унификацией ее типов, за исключением изобретений и усовершенствований, которые не сразу получали распространение и временно составляли монополию изобретателей. Поэтому в целом можно говорить о метательной технике на вооружении у указанных народов как о камнеметах/стрелометах «китайского типа» [202, с.56].

Данные орудия подразделялись на стационарные и подвижные (на колесах), и все они, в свою очередь, подразделялись по мощности (в зависимости от количества натяжных элементов – метательных шестов). Камни, тяжелые стрелы и специальные бомбы огненного боя могли забрасываться чжурчжэньскими камнеметами и стрелометами (аркбаллистами) на сотни метров. Эффективная дальность камнеметов, рассчитанная для самого тяжелого снаряда (60 – 80 кг), была в пределах 100 – 200 м, в зависимости от количества натяжных элементов – у чжурчжэней и китайцев число таких метательных шестов в машинах достигало до 10 ⁽⁸⁾. Для аркбаллист эффективная дальность доходила до 400 – 500 м.

Особыми средствами дальнего боя, развитыми чжурчжэнями относительно более ранних китайских изобретений, были средства огненного боя – огненные стрелы и огневые снаряды. Огненные стрелы представляли собой «род зажигательных стрел, на древке которых монтировалась трубка, начиненная порохом» [75, с.206]. Эти стрелы выбрасывались из лука, а зажженный порох придавал стреле дополнительное движение. Такие стрелы использовались для дальних ударов и поджогов целей, в частности для зажигания строений в осажденном городе. Использовались чжурчжэнями и орудия для выбрасывания горючих смесей типа «греческого огня» и сходные с огнеметами на нефтяной и пороховой основе, которые были изобретены китайцами еще в VIII вв. [201, с.165-166]. (Рис. № 14)

 

Рис. 14. Зажигательный снаряд "бамбуковый огненный ястреб" (чжу хо яо. По УЦЦЯ [87])

Для метательных машин в качестве снарядов придавался огневой припас, или как он буквально назывался у чжурчжэней – «огневые кувшины», которые представляли собой шарообразные глиняные сосуды, заряженные порохом или горючей смесью. Данный вид огневого нападения издавна применялся китайцами, чжурчжэни же, перенявшие его разные виды, внесли свой вклад в технику огневого боя. «Огневые кувшины» имели особое дистанционное устройство, оригинальное изобретение чжурчжэней, позволявшее устанавливать в бомбе-«огневом кувшине» заданное расстояние полета и взрывать ее над целью. Снаряды чжурчжэней взрывались с сильным грохотом, за что получили еще название «исторгающие гром», и распространяли пламя на 50 с лишним метров, на протяжении которых они были способны прожигать латы противников [75, с.206]. (Рис. № 15)

 

Рис. 15. Пороховой камнеметный снаряд "огневой шар с колючкой" (цэн ли хо цю. По УЦЦЯ [87])

Фортификация у чжурчжэней была результатом взаимодействия своей традиции и традиции китайской (т.е. как собственно китайской, так и ее переработок киданями и корёсцами). Чжурчжэни внесли свой вклад в китайское фортификационное искусство – они «создали систему смешанных, горно-равнинных укреплений, перенеся тип горных укреплений… на сопки, господствующие над равниной, и усилив эти крепости сложными искусственными сооружениями (высокими валами, глубокими рвами, башнями, барбаканами у ворот, цитаделями, барбетами для катапульт)» [76, с.67]. В итоге чжурчжэни возвели многокилометровые сооружения на северо-восточных границах для обороны от набегов монголов. Они представляли собой протянувшиеся на 1500 – 1700 км ряды рвов и валов, которые были сложены из глины, с камнями вперемешку, в которые были встроены на определенных дистанциях друг от друга пограничные посты или форты/крепости [75, с.209]. В строительстве крепостей чжурчжэни умело использовали также водные преграды: реки, их притоки и протоки, болота и озера, позволявшие усилить защиту без необходимости дополнительно строить высокие валы и стены, а кроме того обеспечивавшие защитников питьевой водой.

Приведем описание типичной чжурчжэньской крепости, полученной на основе реконструкции раскопанных археологами цзиньских городов, где за эталон взята неплохо сохранившаяся так называемая «Краснояровская крепость»: «Краснояровская крепость занимает три сопки и напоминает треугольник. Одна сторона этого треугольника очень крутая и омывается рекой Суйфун, две другие более пологи. Крепость окружена многокилометровым валом неодинаковой высоты (от 1 до 4,5 м), а в некоторых местах двумя-тремя рядами валов. Перед валами заметны остатки двойного рва. В стенах к настоящему времени прорезано несколько ворот, четверо из них, по-видимому, древние. Древние ворота устроены в глубине распадков, защищены фланками стен, небольшими редутами внутри крепости, наружными валиками (плохо сохранившимися) и, возможно, надвратными башнями, но сейчас нет и следа настенных и надвратных башен. Один из углов крепости отгорожен валом: здесь был внутренний город. На территории крепости много водоемов, укрепленных площадок с грудами ядер, террас, специально насыпанных по склонам, площадок… Чжурчжэни строили городища двух типов: более или менее правильной формы — прямоугольные или квадратные на равнинах и свободной формы – на возвышенностях… В крепости появился внутренний город – цитадель, водоемы, площадки и террасы под строения, барбеты для катапульт, кордегардии, поперечные валы» [75, с.208].

 

Рис. 16. Разрыв железного порохового снаряда (те пао).

Фрагмент картины японского художника конца XIII в. Такэдзаки Суэнага

Развитие фортификационного искусства у чжурчжэней привело к появлению очень сложных систем оборонительных сооружений. Хотя основой ее и оставался вал, но он усложнился: изнутри к нему примыкали барбеты и насыпи для подъема на стену людей и катапульт; имелся внутренний вал, более высокий, чем внешний; с наружной стороны вырывались рвы. По углам валов стояли башни, имелись они у ворот и по фронту наружных стен (если они были достаточно длинными, так как расстояние между башнями было обычно 30-80 м, для гарантированного перекрытия этого расстояния стрелами с двух сторон). Башни обеспечивали прострел мертвого пространства вдоль куртин. Считается, что равномерное размещение однотипных башен является чжурчжэньской рационализацией [75, с.209].(Рис. № 16’)

 

Рис. 16’. Участок системы укреплений китайской городской стены (По УЦЦЯ [87])

а – вспомогательная стена (ян-ма чэн); б – ворота в предворотной стене (вэн чэн мэнь); в – предворотная (полукруглая) стена (вэн чэн); г – наружный выступ крепостной стены (ма мянь)

Столкнувшись со столь сложными и совершенными для того времени оборонительными системами цзиньцев, монголы, тем не менее, достаточно уверенно боролись с ними. В этом им помогли: во-первых, накопленный опыт в войнах с тангутами; во-вторых, созданные за это время инженерные и артиллерийские части, с большой материальной частью и хорошо обученным составом, как монгольского, так и тангутско-чжурчжэньско-китайского и мусульманского происхождения. Причем военные действия против чжурчжэньских укреплений можно условно разделить на два этапа: 1211 – 1217 года и позднее. В ходе первого этапа монголы, подобно тангутским походам, учились и приноравливались к ведению войны против городов и укреплений чжурчжэней.

Так, в первый год войны монголы захватили немного крепостей – крепость-заставу Цзюйюнгуань, которую цзиньские войска бросили, и крепость Ушапу, захваченную быстрым налетом отряда Чжэбэ (имелись и менее мощные укрепления, вроде укрепленного лагеря Уюэин), все они легко брались после того, как защищавшие их цзиньские войска выходили в поле и там разбивались, а монголы не теряли войск в ходе бесполезных штурмов укреплений. Кроме того, крепости и города сдавались или бросались на произвол судьбы командирами военных отрядов и пограничных гарнизонов, сформированных из киданей, китайцев и прочих народов, недовольных политикой Цзинь. После этого монголы получали в свои руки как трофейную чжурчжэньскую технику, так и специалистов по ее обслуживанию. Кроме того среди пленных, взятых в полевых сражениях, тоже находились нужные им специалисты. Всего в кампанию 1211 г. монголы завладели 2 мощными крепостями и 3 крупными, хорошо защищенными, городами (например Западную столицу бросил защищавший ее полководец чжурчжэней [211, с.129]), не считая укреплений более слабого порядка. И ни в одном случае им не понадобилось вести длительную осаду. Зато трофеев и пленных они набрали огромное количество.

Кроме всего прочего, в кампании 1211 г., монголы основательно ознакомились с осадной техникой и фортификацией чжурчжэней – как снаружи, так и внутри, после взятия крепостей и консультаций у чжурчжэньских инженеров и артиллеристов, попавших в армию Чингисхана. Их роль в монгольской армии с тех пор стала весьма важной: не зря в ЮШ из 5 жизнеописаний командующих камнеметными командами при Чингисхане 2 относятся к чжурчжэням или киданям, 2 – к китайцам и только один командующий камнеметами был монгол (Аньмухай). Все это сказалось уже в кампании следующих лет: в 1212 г. были уже взяты 5 крупных городов (среди них Восточная столица чжурчжэней, взятая приемом ложного отхода; правда, другую столицу – Западную, монголы взять не смогли) и крепость-проход в Великой китайской стене (тоже взятая ложным отступлением); а в 1213 г. наметился перелом – по подсчетам китайских военных историков монголы овладели около 90 городами и крепостями [211, с.131], и хотя многие из них были сданы командирами, перешедшими к монголам, а еще 11 крупных городов монголам взять не удалось (см. ЮШ цз.1 в Дополнении), прогресс в борьбе с укреплениями был налицо. После 1214-1215 гг., когда начались периодические перемирия с чжурчжэнями, монголы в основном занимались рейдами на цзиньскую территорию в целях карательных или просто грабежа. Но бывали и всплески активности, когда за год монголы могли овладеть сотнями городов, больших и малых. Тем не менее, характер войны к середине 1210-х годов более-менее устоялся – монголы приходили, брали и разоряли округа и города, и потом, как правило, уходили обратно. Но на втором этапе тактика их изменялась – монголы стали прочно устраиваться на захватываемых территориях, что поменяло характер войны и увеличило ее ожесточение.

За первые годы войны с Цзинь монголы накопили опыт осад, создали инженерные и артиллерийские подразделения, подготовили кадры и материальную часть для них. Все это было важным в тот момент, когда первоначальный ресурс, в виде перехода к монголам всех недовольных Цзинь, заканчивался, а воля к сопротивлению у чжурчжэней увеличивалась. Поэтому наступивший период войн с ними, вплоть до падения Цзинь в 1234 г., характеризовался ожесточенными сражениями и тяжелыми осадами, когда поражения монголов стали уже не редкостью. Но и армия монголов к тому времени уже была иной, чем в 1211 г.: к началу второго этапа войны с Цзинь, отличавшегося большим количеством осад и штурмов укреплений чжурчжэней, монголы могли полностью использовать все достижения чжурчжэньских осадных технологий. И, видимо, не только их, но и мусульманских специалистов. Ниже рассмотрим их вклад в монгольское осадное искусство.

 

4. Этап третий – мусульманский

Мусульманское влияние на развитие у монголов осадной техники несомненно. Вопрос заключается только в определении точного времени восприятия их опыта и технологий. Торсионных (на основе кручения волокон) катапульт и машин с противовесами в китайской доогнестрельной артиллерии до монголов не знали, во всяком случае, их использование не зафиксировано ⁽⁹⁾. Но известно точно, что в период Юаньской империи в Китае, точнее в 1260-х – 1270-х гг., монголами уже широко использовались так называемые «хуйхуйпао» – орудия с противовесами, зафиксированные в китайских источниках под этим названием, которые по-арабски назывались «манжаник» [100, с.76] и которые появились на мусульманском Востоке в XII в. [там же]. Важно понять, когда именно они появились у монголов: были ли они уже в 1211 – 1214 гг., т.е. во время первой кампании войны против чжурчжэней, или во второй кампании против них – после 1215 г. Второе представляется более вероятным. (Рис. № 17)

 

Рис. 17. Изображение метательной машины монголов

Персидский рисунок из "Сборника летописей" Рашид-ад-Дина.

Упоминание о мусульманских камнеметах в китайских источниках приходится на конец 60-е годы XIII в. – первое прямое свидетельство об этом относится к 1271 г., когда Хубилай запросил из Ирана мастеров-артиллеристов [202, с.211]. Однако есть основания считать, что мусульманскими орудиями монголы могли обладать значительно раньше. Разрыв же между сообщениями китайских источников касательно «хуйхуйпао», относящимися к 70-х годов XIII в., и реальным использованием монголами требюше в Средней Азии в 20-е годы, т.е. почти в полвека, может быть объяснен перерывом в натиске монголов на юг Китая. Дело в том, что после падения Цзинь в 1234 г., мира с Сун в 1238 г. и во времена междуцарствий (1242 – 1246 и 1249 – 1251 гг.), монголы прекратили крупномасштабные войны в Китае и перешли к стратегии изматывающих рейдов по окраинам Сун. В их ходе крупные города, как правило, не подвергались осаде. Поэтому в Китае не было нужды в требюше с противовесами и все специалисты по ним могли использоваться в других походах – против Булгара, Руси, Европы и халифата. Соответственно не было и сообщений о взятии крупных городов с помощью мощных камнеметов в то время.

Когда после трехлетнего регентства вдовы Гуюка Туракины, в 1251 г. на престол был возведен Мэнгу-каан, он принял новую стратегию завования Сун – отсечения стратегических пунктов по окраинам Сун путем дальних глубоких рейдов на крайнем юге – в Сычуань, Юньнань и Гуйчжоу. А там им приходилось воевать в племенами мань, укрепления которых не сравнимы с крепкими каменными стенами городов центрального Китая. Поэтому для этих походов не считали нужным готовить мощную осадную технику и не имели ее в тех местах. К слову говоря, в этом была ошибка – в жизнеописании Урянхатая, одного из главных полководцев в этих походах, есть сообщения о трудностях со взятием крепостей в 1254 г: «Город [был] в границах озера Дяньчи ⁽¹⁰⁾, так что три его стороны были окружены водой, и [был] настолько же неудобный, насколько и крепкозащищенный. [Урянхатай] выбрал отборных храбрецов, которые камнеметами ломали его северные ворота, пускали огонь и шли в атаку в них, но все не [помогало] овладеть [городом]. Тогда, под сильный грохот барабанов и гонгов, [храбрецы] выдвигались и делали свое дело, делали и останавливались, когда им становилось непонятным, как быть [дальше]. Вот так 7 дней они караулили момент их [защитников города] усталости и утомления, а ночами гремели 5 барабанов, [пока Урянхатай не] послал своего сына Ачжу скрытно подвести воинов и рывком вспрыгнуть [на стены], ворваться, учинить смятение и разбить их [защитников]» [56; цз.121, с.2979]. Таким образом, камнеметами Урянхатая нельзя было за 7 дней сломать ворота, что указывает на их малую мощность и, видимо, малое количество, да и в итоге город взяли, не сломав ни стен, ни ворот. И позже, к 1259-1260 годам, в этих походах на крайний юг брались массово небольшие города, а крепкозащищенные, вроде Таньчжоу, взять не могли за месяцы осады [56; цз.121, с.2981-2982]. Только когда после смерти Мэнгу-каана и победы Хубилая в междоусобице, последний в 1266 г. вернулся к политике завоевания Сун, тогда и появилась реальная необходимость в мощных камнеметах мусульманского типа.

Итак, объяснено отсутствие нужды в «хуйхуйпао» у монголов в Китае в период 1238 – 1266 гг.. Поэтому теперь следует поискать следы наличия мощных «мусульманских камнеметов» в период до 1238 г., когда в них еще имелась военная необходимость. Это могло быть только время войны за окончательное уничтожение Цзинь – т.е. до 1234 г. И такие свидетельства наличия мощных камнеметов есть, и приходятся они именно на этот период (примерно 1226 г.): «Когда не смогли взять [город] Фанчэн, [Ван] Жунцзу послал отряд пехоты и Цзя [Талахуня], чтобы как следует пробить его стены, стены были раздавлены и рухнули, люди все сразу погибли и не о ком было заботиться!» [55; цз.149, с.1599]. Поскольку для такого впечатляющего финала был вызван Цзя Талахунь, командир камнеметного подразделения (см. биографию этого камнеметчика в [55; цз.151, с.1623]), то становится ясным, что такое полное разрушение стен можно было осуществить только мощными камнеметами противовесного типа, так как обычные китайские блиды на это были не способны [202, с.215, 231].

Таким образом, в 20-х годах XIII в., именно там, где было необходимо, монголы имели мощные камнеметы, видимо противовесного типа, т.е. те, которые позднее были названы «хуйхуйпао». Осталось определить путь, откуда могли прийти эти камнеметы. Возможно, это произошло после Западного похода против хорезмшаха – как уже отмечалось, в Средней Азии к Чингисхану на службу переходили местные феодалы со своими войсками. Но другой, более вероятный и более ранний, путь – это посредство добровольно присоединившихся к Чингисхану карлуков, уйгуров (по мнению С.А. Школяра уйгуры уже в VII в. были хорошо знакомы с камнеметной техникой [202, с.51-52]) и каракиданей (жители Западного Ляо, остатка киданьской империи Ляо в Средней Азии). И если учесть, что в рассмотренном выше эпизоде командующим монгольскими войсками, который принял компетентное решение о вызове команды камнеметчиков с соответствующей задаче орудиями, был Ван Жунцзу, уроженец Западного Ляо ([55; цз.149, с.1604]), то заимствование мусульманских камнеметов через каракиданей и уйгуров представляется наиболее вероятным. Тогда становится понятным, почему Ван Жунцзу точно представлял себе, какие орудия ему были нужны для взятия Фанчэна – он имел дело с «хуйхуйпао» и раньше. Значит, со значительной степенью вероятности можно утверждать, что к 1220-х годах по разным каналам на вооружение к монголам уже попадали камнеметы противовесного типа, они же «хуйхуйпао». При том, что с уйгурами у Чингисхана издавна были налажены тесные отношения, а в подданство к нему они перешли в 1209 г., то возможно и более раннее появление (до похода в Среднюю Азию в начале 1219 г.) «хуйхуйпао» у монголов. И потому они могли применяться на втором этапе войны против Цзинь – косвенно это подтверждает всплеск активности монголов в Цзинь осенью 1218 г., когда в условиях сосредоточения главных сил Чингисхана в Восточном Туркестане, отдельная армия Мухали взяла большое число первоклассных городов в Северном Китае.

Каким бы в реальности ни был путь проникновения к монголам «мусульманских камнеметов»-«манжаник», ясно одно – они уже имелись в армии Чингисхана во время похода в Среднюю Азию. Об этом прямо говорится в источнике не только современном этому походу, но и написанном человеком, который непосредственно участвовал в этой войне на стороне хорезмшаха – т.е. у ан-Насави. Он, описывая осаду Хорезма, использует термин «манджаник» в отношении камнеметов монголов [23, с.132]. На то, что это правильное использование термина (т.е. что имеется в виду именно требюше с противовесом), косвенно указывает дальнейший рассказ ан-Насави о том, что за недостатком камня в окрестностях Гурганджа-Хорезма, для этих «манджаников» использовались деревянные снаряды из корней тутовых деревьев [там же]. Но для китайских блид они менее подошли бы по размерам (для такого веса они были бы объемнее камня и плохо держались бы пращевым захватом), в то время как противовесные требюше не имеют ограничений в створе для метания, он может устанавливаться согласно заданным параметрам снаряда.

Итак, основным заимствованием у мусульман были камнеметы противовесного типа и огнеметная техника. Хотя у народов Северного Китая последняя тоже имелась, но она использовалась относительно реже, чем в странах мусульманского Востока. Дело в том, что огнеметные смеси были на базе пороха и нефти, а потому в Китае огнеметы использовались не так активно, потому что «будучи дефицитной, нефть в Китае использовалась в военных целях значительно меньше, чем в богатых ею мусульманских странах» [201, с.165]. Действительно, уже в источниках XI – XII вв. указывается на наличие у сельджукских султанов целых подразделений огнеметчиков, так называемых «нефтеметателей» ⁽¹¹⁾. Опыт мусульманских мастеров-огнеметчиков был в полной мере использован монголами во время похода против хорезмшаха – так, по сведениям Ибн ал-Асира, монголы во время уличных боев «сжигали нефтью» дома в Гургандже (Ургенче) [69, с.326]. Внедрение в своей армии развитых средств огнеметного боя особенно пригодилось монголам в войнах против Булгара и Руси, где основой фортификации были древо-землянные укрепления.

Поход против хорезмшаха показал значительно возросшее умение монголов брать города – тому способствовало уверенное освоение монголами китайской традиции (во всех вариантах – тангутской, чжуржэньской и собственнно китайской) и появление у них через каракиданей и уйгуров еще более мощной камнеметной техники. По ходу похода в богатые городские оазисы Средней Азии монголы набирали трофеи, силой уводили мастеров и ремесленников. Разумеется, не только силой брались монголами у мусульман специалисты и трофейные катапульты, но были и добровольцы: к ним приходили на службу даже целые подразделения как катапультеров (выше уже упоминался сарханг Хабаш с отрядом катапульт на службе монголов [23, с.93]), так и огнеметчиков. Все это к середине 1220-х годов значительно увеличивало возможности монголов по взятию укреплений и городов. Размах использования монголами всей этой техники можно увидеть на примере осады Нишапура: «Они находились здесь, пока не восполнили недостатка в осадных орудиях: защитных стенах, подвижных башнях, катапультах и таранах. Они направились к Нишапуру и в тот же день установили двести катапульт с полным оснащением и метали из них. Через три дня они овладели им» [23, с.94].

Несмотря на наличие местных помощников с их мусульманскими камнеметами, видимо, основу осадной техники армии монголов в походе на государство хорезмшахов (по крайней мере на первом этапе) все же составляли техника и специалисты предыдущего, цзиньского, периода. Так, про это прямо сообщается в жизнеописании одного из командующих камнеметчиками Чингисхана чжурчжэня Сюэ Талахая: «[Сюэ Талахай] неоднократно имел заслуги и был выдвинут… в качестве главнокомандующего над войском из камнеметчиков и моряков, а также мастерами из всех иноземных народов, с правом полномочно вести дела. [Сюэ Талахай] участвовал в походах на все государства: мусульман, тангутов, кыпчаков, уйгуров, канглов, найман, Балх, Хотан, Термез и Сайрам, где всюду отличился через использование камнеметов» [55; цз.151, с.1617]. Поэтому рассмотрение среднеазиатского похода Чингисхана в плане изучения эволюции осадного искусства монголов интересно только лишь подтверждением дополнительного маршрута, по какому монголы получали доступ к изобретениям мусульманских инженеров и артиллеристов, так как контакты и с мусульманами у Чингисхана были налажены задолго до похода 1219 г. – это были купцы и шпионы ⁽¹²⁾, а также его вассалы из государств уйгуров и каракитаев. Только после окончательного покорения бывшей державы хорезмшахов и остатков халифата, т.е. в период 40-50-х годов XIII в., «мусульманские камнеметы»-«манжаники» получили широкое распространение в армиях монголов, преимущественно западных улусов империи – там, где в то время шли операции наиболее насыщенные осадами сильных крепостей и городов. С активизацией в конце 60-х годов того же века военных действий на востоке империи, т.е. в Южном Китае, этот опыт оказался востребованным и там, вследствие чего мусульманских мастеров и их технику перебросили в Китай.

 

5. Осадные орудия и машины на вооружении монгольской армии

Подытоживая, приведем перечень всех тех видов осадной техники и приспособлений, которые оказались на вооружении монгольской армии в период ее максимальной силы. Поэтому из использованных выше источников систематически выделим все упоминаемые там типы осадных средств, чтобы кратко их охарактеризовать.

Из самого раннего свидетельства о монголах «Мэн-да бэй-лу» (1221 г.) уже известно о применении монголами специальных машин для взятия крепостей следующих типов:

«[колесниц, напоминающих] гусей» – башня на колесах, с перекидным мостиком для опускания сверху на крепостную стену, по которому воины изнутри башни переходили на атакуемый участок. В китайских источниках есть описание осады тангутами г. Пинся в 1098 г., где применялись высокие повозки, в которой помещалось более сотни солдат, и которые медленно придвигали к стенам города, чтобы высадить солдат на его стены сверху [113, с.125]. Исходя из этого описания и вышеизложенного хода монгольско-тангутских взаимоотношений, наиболее вероятный источник появления данного типа машин у монголов – это тангуты; относительная простота применения данных машин должна была привести к раннему их освоению в армии Чингисхана, поэтому именно тангуты, изобретатели «войска боевых повозок», должны быть признаны первыми учителями монголов в использовании данного типа машин;

«куполов для штурма» – видимо, крытые галереи для подвода воинов под сами стены для работы таранов или подкопа;

«катапультных установок» – буквально «пао-цзо», т.е. площадок для камнеметного орудия/катапульты, барбет; у Чжао Хуна речь идет о тяжелых работах по обустройству катапультных установок, на которых использовалась осадная толпа или «хашар». Разумеется, тут речь не идет об использовании этой неквалифицированной рабочей силы для собственно наведения и открытия огня из камнеметных орудий, ее роль – чисто вспомогательная, в перемещении установок и натяжении рычагов. Ниже рассмотрим хашар отдельно, так как он представляет собой соединение как технических, так и тактических средств взятия крепостей.

 

Рис. 18. Пороховой камнеметный снаряд "огневой шар со звуком грома" (пи ли хо цю. По УЦЦЯ [87])

Осадные средства монголов, которые упоминаются в иных источниках:

Средства огненного нападения, пороховые фугасы и зажигательные средства (Рис. № 18);

Стенобитные средства – просто тараны и тараны, прикрытые от противодействия со стен («черепахи»). В описании современником действий монголов они двигаются к стенам с «прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами» [23, с.91]. Особый вид тарана – китайский в виде огромного круглого камня-шара. Были и более сложные машины для пробития стен и ворот;

Защитные средства от стрельбы со стен;

Лестницы (картинка № 19 ^(*)) и крюки для взбирания на стены;

Камнеметы и аркбаллисты всех выше рассмотренных видов – китайского и мусульманского типов.

Тактико-технические характеристики метательных орудий монголов имели большое разнообразие, в зависимости от типа и назначения. Как уже отмечалось, эффективная дальность стрелометов (картинка № 20) доходила до 500 м, а камнеметов (картинка) – до 200 м. Самыми мощными из них были требюше, метавшие снаряды весом порядка 100 кг на максимальную дальность, что позволяло не просто обрушать зубцы и надстройки стен и башен, но даже проламывать стены. Количество использованных катапульт варьировалось в зависимости от сопротивления города/укрепления: от 20 (как при взятии Насы [23, с.91]) и до 200 (как при как при взятии Нишапура [23, с.94]).

Последнее, что хотелось бы отметить касательно осадных машин – это их высокая подвижность в армии монголов. Речь идет не о колесных камнеметах и осадных повозках, а о мобильности инженерных частей монголов. Вопреки стереотипу, монголы не возили с собой в дальних походах машин – этого им было не нужно, достаточно было взять с собой специалистов и некоторое количество редких материалов (кунжутных веревок, уникальных металлических узлов, редкие ингредиенты горючих смесей и т.п.). Все же остальное – дерево, камень, металл, сыромятная кожа и волосы, известь и даровая рабочая сила находились на месте, т.е. у осажденного города. Там же отковывались кузнецами-монголами простые металлические части для орудий, хашар готовил площадки для катапульт и собирал древесину, делались снаряды для камнеметов. Случаи недостатка на местах чего-либо были довольно редки, даже в относительно бедной ресурсами Средней Азии монголы находили выход из трудных положений, как это было при осаде Хорезма: «Они начали готовиться к осаде и изготовлять приспособления для нее в виде катапульт (манджаник), черепах (матарис) и осадных машин (даббабат). Когда они увидели, что в Хорезме и в его области нет камней для катапульт, они нашли там в большом изобилии тутовые деревья с толстыми стволами и большими корнями. Они стали вырезать из них круглые куски, затем размачивали их в воде, и те становились тяжелыми и твердыми как камни. [Татары] заменили ими камни для катапульт. Они продолжали находиться в отдалении от него (Хорезма) до тех пор, пока не закончили подготовку осадных орудий» [23, с.131-132]. Как видно из этого подробного описания, собранные на местах и привезенные с собой компоненты собирались мастерами инженерных и артиллерийских подразделений воедино. Таким образом, хрестоматийные картинки длинных обозов, с медленно тянущимися рядами катапульт, таранов и прочих орудий – это не более чем фантазии писателей исторических романов.

 

6. Осадная толпа – хашар.

Отдельным средством в осадном искусстве монголов была осадная толпа. Хашар, или буквально «толпа», прием давно известный на Востоке. Он заключается в том, что войско завоевателей использует согнанное население завоевываемой области на тяжелых вспомогательных работах, чаще всего осадных. Например у Садр ад-Дин Али ал-Хусайни в его «Сообщении о сельджукском государстве» периодически упоминается об использовании сельджуками хашара [43, с.62, 67]. То же рассказывают китайские авторы про применение хашара киданями, чжурчжэнями, да и самими китайцами. Однако до совершенства этот прием довели монголы.

Примерное соотношение хашара к собственно войску есть у Рашид ад-Дина при описании осады Ходжента: «пятьдесят тысяч хашара [местного населения] и двадцать тысяч монголов» [38, с.201].

Хашар был четко организован: «Их разделили на десятки и сотни. Во главу каждого десятка, состоящего из тазиков ⁽¹³⁾, был назначен монгол» [38, с.201].

Его и, спользов, ание было особенно важным для различного рода земляных работ – от подкопов до создания осадных валов. Такие валы часто сооружались монголами и требовали больших трудовых затрат в древесно-землянных работах. Хорошее описание их дает Ибн ал-Асир: «царь их ⁽¹⁴⁾ приказал собрать, сколько можно было, мелкого и крупного леса. Сделав это, они стали класть слой дерева, а поверх его слой земли, и не переставали [делать] это до тех пор, пока образовался высокий холм насупротив крепости» [48, с.29].

Тяжелая работа хашара по сути – это техническое средство, мускульная сила, направленная на выполнение элементарных действий, которые составляют части общего плана. В этом смысле хашар представляет собой технику, пусть и специфическую. Но хашар стал и тактическим приемом, который монголы стали очень широко использовать. Он заключается в применении хашара как живого щита для катапульт (как сказано выше, тяжелые катапульты били не более чем на 200 м, а стрелометы со стен – вдвое дальше), для атакующих колонн монголов и для действия таранов: «Татары гнали пленных под прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами» [23, с.91].

Другой особенностью применения хашара монголами было использование его как непосредственного орудия штурма, его первой волны. Этот бесчеловечный прием помимо основной цели – заставить обороняющихся израсходовать средства обороны по людям хашара, сохранив собственно монголов, давал еще дополнительный психологический эффект воздействия на защитников. Сопротивляться людям, согнанным в хашар, было трудно, если не невозможно: «Если пленные возвращались, не доставив прикрытия к стене, им рубили головы. Поэтому они были настойчивы и наконец пробили брешь» [23, с.91].

 

7. Обзор применения монголами осадных приемов

В «Мэн-да бэй-лу» есть самое полное и систематическое описание того, как действовали монголы при взятии городов-укреплений, в том числе как работал хашар: «Всякий раз при наступлении на большие города [они] сперва нападают на маленькие города, захватывают [в плен] население, угоняют [его] и используют [на осадных работах]. Тогда [они] отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей [за­хвачено] достаточно, то каждый человек обязан [набрать] сколько-то травы или дров, земли или камней. [Татары] го­нят [их] день и ночь; если [люди] отстают, то их убивают. Когда [люди] пригнаны, [они] заваливают крепостные рвы [вокруг городских стен тем, что они принесли], и немедленно заравнивают [рвы]; [некоторых] используют для обслужива­ния [колесниц, напоминающих] гусей, куполов для штурма, катапультных установок и других [работ]. [При этом тата­ры] не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штур­ме городов и крепостей [они] все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, [татары] убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покор­ных, как правило, без всякой пощады. Всякого, кто при при­ближении противника не подчиняется приказу [о капитуля­ции], непременно казнят, пусть даже [он] оказывается знатным» [22, с.67].

Словосочетанием «купола для штурма» передано значение знака «дун», т.е. имеется в виду винея, средство для защиты подводимых к стенам осажденной крепости атакующих людей и стенобитные орудия (12, К).

Возведение вокруг осаждаемой крепости стены, частокола или высокого вала для плотной блокады отмечено во многих источниках. Ан-Насави так описывает это: «Эта крепость была хорошо защищена… при трудности доступа к ней она не нуждалась в стенах. Татары окружили ее и, как обычно при осаде подобных крепостей, возвели вокруг нее стену» [23, с.110]. В другом месте, в описании осады крепости Илал, он детализирует: «Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков их обычай при осаде неприступных крепостей. [Так продолжается], пока положение крепости не станет безвыходным» [23, с.79-80]. Такой способ подтверждается многими другими, независимыми, источниками, например русскими и китайскими. Так, Новгородская 1-ая летопись свидетельствует про осаду Торжка в 1238 г : «оступиша Торжекъ на сборъ чистои недели, и отыниша тыномь всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии порокы по две недели, и изнемогошася людье в граде, а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако погании взяша градъ, и исекоша вся от мужьска полу и до женьска, иереискыи чин всь и черноризьскыи, а все изъобнажено и поругано, горкою и бедною смертью предаша душа своя господеви, месяца марта въ 5» [24, с.76]. А жизнеописание Урянхатая в «Юань ши» отмечает аналогичный прием против укреплений сычуаньских горцев мань: «Урянхатай отдельными частями войска вошел в Чаханьчжан, заблокировал бай-мань в одном месте, установив частоколы» [56; цз.121, с.2979].

Со временем и с накоплением опыта последовательность действий при осаде у монголов стала стереотипной. Перед собственно осадой проводится предварительная разведка, оставляется в случае необходимости обсервационный корпус, который одновременно подготавливает окрестности к осаде через опустошение их, набора хашара и подручных материалов: «На укрепленные замки монголы не нападают, а сначала опустошают всю страну и грабят народ. Только потом они гонят захваченных пленных осаждать собственные крепости» [4, с.85-87]. Затем принимается решение о способе захвата – эскалация идет от простейших и бескровных вариантов взятия до полного разрушения и вырезания населения укрепленного пункта. Для начала предлагается сдача, затем проводятся мероприятия по полной блокаде, пока готовятся остальные мероприятия. С этого момента могут быть варианты: например попытаться выманить гарнизон в поле.

Выманивание гарнизона в поле для его разгрома с последующим взятием уже беззащитного города – довольно частый прием у монголов. Причем не только на ранних этапах монгольской экспансии, когда завоеватели только учились брать укрепления. Монголы и позднее не гнушались использовать этот прием, когда обстановка тому благоприятствовала. Например, по сообщению Ибн ал-Асира, монголы с успехом применили его во время осады Самарканда в 1220 г.: «Сразились с ними пешие [горожане] вне города; татары не переставали отступать, а жители городские преследовали, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и, когда те зашли за засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные татары, которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в середине между ними. Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли все до последнего мучениками – да смилуется над ними Аллах; было их, как говорят, семьдесят тысяч» [48, с.11].

Если выманивание не получилось, то выбор стоял между штурмом (или серией непрерывных штурмов), инженерной осадой и осадой (блокадой) на измор. Для любого из этих способов у монголов имелись все средства, арсенал которых был очень широк и разнообразен. Поэтому монгольский полководец как правило имел возможность выбора подходящих комбинаций осадных приемов и технических средств.

Дадим краткое перечисление всего этого тактического и осадного арсенала монголов, которые использовались монголами при осадах, рассмотренных выше: устройство плотин и наводнений, внезапные нападения, подкопы и винеи, простые тараны и черепахи, заваливание рвов фашинами, лестницы и крюки для вскарабкивания на стены воинов, устройство пологих всходов на стены, земляные мешки, катапультные башни и башни с перекидными лестницами, стенобитные машины, стрелометы и катапульты всех видов — стационарные и подвижные, огнеметы и пороховые взрывы [165, с.145], широкое использование хашара и блокады через окружение осаждаемого города/крепости плотной стеной или частоколом и перерезание коммуникаций в его окрестностях.

Для исполнения всех этих приемов монголы располагали также важнейшим фактором – многочисленными и высокодисциплинированными воинами, сведенными в регулярные воинские подразделения с выделенными техническими частями. Причем надо заметить, что монгольские воины оказались способными к обучению как на самом низком, так и на командном уровне. Последнее можно проиллюстрировать на примере создания Чингисханом в сжатые сроки отдельных инженерных и артиллерийских частей, для многих из которых нашлись кадры из самих монголов. В остальных частях использовались специалисты из Китая, мусульман и прочих народов, но контроль над ними со стороны монголов был поставлен вполне эффективно.

Система подготовки кадров и создание структуры управления артиллерийскими и инженерными подразделениями – во многом личная заслуга Чингисхана. В ЮШ есть примечательные сообщения о постоянном интересе к ним Чингисхана, его инициативе в организации структурных подразделений из камнеметчиков, инженеров и моряков. Вот пример из жизнеописания первого начальника подобного подразделения монгола Аньмухая: «Император расспрашивал [его] о способах нападения на крепостные стены, захвата вражеских земель и какое оружие [надо применять] прежде всего» [55; цз.122, с.1327]. Как видно, Чингисхан постоянно искал специалистов и узнавал от них о всех новинках техники и способах ее применения.

Есть в в ЮШ и указание на постоянную структуру этих подразделений в армии монголов: «[Аньмухай] умер, [его] сын Тэмутар за заслуги в сражениях получил золотую пайцзу и унаследовал управление камнеметчиков» [там же]; «Император пожаловал ему на пояс золотую пайцзу как начальнику над камнеметчиками и моряками… [Сюэ Талахай]… носил на поясе пайцзу с тигриной головой ⁽¹⁵⁾ в качестве главнокомандующего над войском из камнеметчиков и моряков, а также мастерами из всех иноземных народов, с правом полномочно вести дела» [55; цз.151, с.1617]. Текст пестрит упоминаниями о постоянных подразделениях всех видов технических средств монгольской армии. Причем наследование руководства подтверждает их статус как постоянных структур со определенным порядком назначения командующих.

Таким образом именно Чингисхана можно считать главным двигателем в развитии монголами своих осадных возможностей – на приведенных фактах видно, с какой настойчивостью он целенаправленно искал, находил и приближал к себе людей с военными и административными талантами, с какой энергией он стремился найти и, главное, внедрить новые военные технологии, особенно в области осадного искусства. Поэтому именно значение Чингисхана, как высшего руководителя, который понимал важность совершенствования средств армии и упорно их внедрял, видимо надо признать решающим в утверждении у монголов искусства взятия городов и крепостей.

 

8. Крепости Европы, которые брали монголы

Вот с таким арсеналом технических средств, тактических приемов и богатым опытом их применения, монголы пришли на Русь и в Восточную Европу, привыкшие, что от кочевников можно отсидеться за стенами своих городов. Но монголы, в отличие от половцев и прочих восточноевропейских кочевников, имели не только перечисленные выше средства для взятия городов и укреплений – они обладали эффективной системой по их применению, обкатанную машину из инженерных и артиллерийских подразделений под командованием полководцев, умевших ее эффективно применять. Поэтому осада и сокрушение деревянных городов Булгара («городская стена из дуба» [35, с.30]) в 1236 г. стали легкой разминкой («[монголы] в течение одного года или немного большего [срока] завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгарией, взяли также 60 весьма укрепленных замков» [4, с.85]) монгольской армады Бату и Субэдэя перед походом дальше на Запад.

Русские крепости тоже в основном имели деревянно-земляные типы укреплений, каменные сооружения были крайне редки (к XIII в. они зафиксированы только во Пскове, Великом Новгороде и Владимире-на-Клязьме с его пригородом Боголюбовым). Более того, считается даже, что оборонительные сооружения булгарских и финно-угорских городов Поволжья создавались под «прямым влиянием русского военного зодчества» [155, с.141]. Русский тип оборонительных сооружений к XIII в. обладал следующими характеристиками: круглое городище с валом и рвом, иногда имевшее детинец (игравший роль цитадели); рвы имели, как правило, глубину в 2,5 – 4 м, а валы – основу из деревянных срубов, забитых землей; на валу ставились наземные деревянные конструкции в виде или частокола, или бревенчатой срубной стены; боевых башен русские городища не имели, роль площадок для стрелков играли заборола – боевые площадки с брустверами вверху стены и с местом для размещения воинов или без него [155, с.124-125, 144].

Данные черты имели как сторожевые укрепления на границах, так и крупные русские города. Все они подчинялись необходимости выдержать первый натиск врага – столетиями (с X по XIII в.) основным способом взятия русских городов был «изъезд» или «изгон», т.е. внезапное нападение, причем главным в нем было взять ворота (внезапностью или хитростью). Длительные осады («облежание») были сравнительно редки, а случаи штурмов («взятие копьем») – просто единичными. Инженерные способы взятия русских городов отмечены только накануне монгольского нашествия – в 1234 г. с помощью «пороков» ⁽¹⁶⁾ был взят Чернигов. Был и более ранний случай в 1184 г., когда впервые русский город пытались взять половцы, имевшие «луци тузи самострелнии» с «живым огнем» под командой некоего «бесурмена» [ПСРЛ т.2, стб.634-635]. Но эта попытка полностью провалилась из-за удачной вылазки русских, захвативших и мусульманского мастера и его орудия. Первые упоминания о камнеметах у русских войск при осаде вражеского города относятся к 1206 г., когда русские войска осаждали тевтонский замок Гольм [125, с.18].

Таким образом, к монгольскому нашествию русские хотя и знали о существовании элементов инженерного осадного искусства (и даже периодически их использовали), но не обладали систематическими навыками ни по их применению, ни по технике защиты от них. Так, отсутствие в русских городах боевых башен для фланкирующего огня указывает на ненужность для обороняющихся бороться с камнеметами осаждающих – как выше уже сообщалось, эти камнеметы надо было придвигать к стенам достаточно близко, на расстояние 150-200 м, а круглая форма русских городищ без боевых башен не позволяла сосредотачивать на них огонь.

Все эти особенности русского военного зодчества и навыков по обороне своих городов оказались роковыми во время «Батыева побоища». Русские города брались правильной осадой (там, где не удавался «изгон» или не было капитуляции), при которой не срабатывали привычные приемы – вылазки пресекались монголами отыниванием частоколами, стрельба с заборол подавлялась монгольскими камнеметами, контркамнеметные действия русских были обречены из-за неспособности сосредоточить огонь с нескольких сторон, деревянные стены зажигались монгольскими огнеметными средствами. (картинка № 21)

На примере стольного города Владимирско-Суздальской земли можно увидеть все эти приемы монголов. Они начали с того, что «почаша наряжати лесы и порокы ставиша до вечера, а на ночь огородиша тыном около всего города Володимера» [ПСРЛ т.1, стб.462]. Потом начался камнеметный обстрел со всех сторон – «приступиша ко граду со все страны и начяша бити пороки по граду и внутри града, и сыпашася камение велие издалече… и выбиша стену у Златых врат, такоже и от Лыбеди у Орининых врат и у Медяных, такоже от Клязмы, у Воложьских врат, и прочее весь град разбиша, и внутрь камением насыпаша» [ПСРЛ т.10, с.108], после подавления стрелков на заборолах и над воротами, монголы засыпали рвы вязанками хвороста («примет») и прошли по поставленным лесницам на стены и через проломы в сам город: «тако внидоша по примету во град от Златых врат» [там же]. Камнеметы действовали только против деревянных конструкций, так как «не могли причинить сколько-нибудь серьезного ущерба земляным валам» [155, с.158], и стрелков на заборолах. Особенно ясно показана отработанность всех этих приемов в описании взятия Торжка, где летописец поясняет, что монголы действовали согласно стандарту – «якоже инии гради имаху» [24, с.76].

Крупные города Руси монголы брали, как правило, в течение нескольких дней – например, Рязань за 6 дней, а Владимир-на-Клязьме за 5 или 6 дней. Более интересны случаи неудач – длительных осад или даже отражения всех попыток взять крепость. Таковыми можно считать оборону Торжка, Козельска и Киева – из городов; Райков и Колодяжина – из сторожевых крепостей. А такие крепости, как Данилов и Кременец, монголы даже не пытались взять – там ограничились только блокадой обсервационных отрядов. Причина затруднений монголов была в ряде особенностей этих укрепленных пунктов, которые не позволили монголам применить шаблонную тактику и которые рассмотрим ниже.

Русские сторожевые крепости согласно исследованиям В.О. Довженка [88, с.42] имели небольшие гарнизоны — численность его в такой крепости (на примере Воиня) была около 100 человек, что соответствует «основной воинской единице древней Руси, известной под названием сотни» [там же]. В больших городах численность защитников была, конечно, значительно большей. Такие крепости были рассчитаны на сдерживание набегов кочевников, их гарнизоны из профессиональных воинов [157, с.173] были отлично подготовлены, тот же Воинь выдерживал, и не раз, осады половцев и торков.

Об ожесточенности сопротивления монголам защитников таких крепостей (отразившихся под названием «богатырских застав» в русском национальном эпосе) можно судить как по данным археологии, так и по письменным известиям. Данные археологии свидетельствуют, что такие сторожевые крепости как Райки, Изяславль и Ярополч [166, с.71, 125, 127] упорно сопротивлялись [157, с.173] до последнего и их защитники были вырезаны монголами до единого человека вместе с женами и детьми – в Райках археологи нашли «повсюду… скелеты непогребенных людей с перерубленными руками и ногами, с железными наконечниками стрел, воткнувшимися в кости» [98, с.496], при этом «вся площадь городища покрыта сотнями человеческих скелетов» [там же]. Аналогичные свидетельства археологи нашли при раскопках Колодяжина [там же], которые подтвердили известия летописи: «приде к городу Колодяжну и постави порока 12 и не може разбити стены, и начат перемолвливати люди. Они же послушавше злого света его, передашася и сами избити быша» [ПСРЛ т.2, стб.786].

Среди русских городов, оказавших подобное сопротивление, особо выделяется Козельск, который 7 недель (по Ипатьевской летописи) или даже два месяца (по Рашид ад-Дину) осаждался монголами. Основными факторами такого беспрецедентного сопротивления были: 1). Недооценка его монголами, которые сначала попытались взять его небольшим отрядом, входившим в состав «облавных» частей; натолкнувшись на жесткий отпор (возможно, там погиб кто-то из зятей чингизидов, в летописи названных как «сыны темничи»), монголы стали дожидаться соединения всех сил, после чего взяли город за 3 дня штурма [39, с.39]; 2). Героическое поведение защитников, которые сражались с монголами до последнего – «козляне же ножы резахуся с ними» [ПСРЛ т.2, стб.782] и уничтожили 4 000 монгольских воинов [там же].

Кроме упорства и воинского мастерства защитников, другим фактором успешного сопротивления русских городов можно назвать их расположение на возвышенностях. Неприятным для монголов сюрпризом стали волынские крепости – Колодяжин, Кременец и Данилов. Их расположение на возвышенности (в отличие от других русских городищ, расположенных на равнине) резко снизило эффективность монгольских камнеметов – монголы не смогли разбить стены Колодяжина, а стены Кременца и Данилова даже и не пытались (видимо, в виду своего опыта с Колодяжином) штурмовать. Так, Батый «видив же Кремянець и град Данилов, яко невозможно прияти ему, и отъиде от них» [ПСРЛ т.2, стб.786].

Среди городов, оказавших упорное сопротивление монголам, был и Киев – его оборона имела оба указанных фактора, т.е. и наличие мощных укреплений на горе, и достаточное количество опытных защитников. Поэтому его осада приняла затяжной характер и потребовала от монголов максимальных усилий со стороны всего их войска. Почти месяц длилась оборона Киева, монголам пришлось использовать помимо осадной техники и прямой штурм: «постави же Батыи порокы городу подле врат Лядьскых… пороком же бес престани бьющим день и нощь, выбиша стены и возиидоша горожаны на избыть стены и ту беаше видити лом копеиный и щет скепание, стрелы омрачиша свет» [ПСРЛ т.2, стб.786]. При этом первый штурм не удался – защитники сумели остановить прорвавшихся в брешь («избыть стены») стены «Ярославова града» монголов у «пакы другии град» [там же], т.е. у укреплений на Старокиевской горе («град Владимира»). Но повторные штурмы сломили и этот последний очаг организованного сопротивления киевлян, каменная Десятинная церковь, куда они отступили, была разрушена (по некоторым данным – камнеметами-«пороками»).

На крайнем западе своего похода, т.е. в Польше, Чехии и Венгерском королевстве, монголы взяли относительно небольшое количество городов. К XIII в. там уже было достаточно большое число каменных крепостей, которые надо было брать с использованием большой концентрации камнеметов и применения всех приемов инженерного искусства. Монголы же предпочли иную стратегию в походе на указанные страны – они разбили в нескольких полевых сражениях основные силы противника и потом занялись грабежом с помощью тактики облавных отрядов. Где сил такого отряда хватало, они брали города, а если происходила неудача, то монголы не задерживались для осады и искали себе более легкую добычу.

Рассмотрим все характерные случаи осад в этом походе «к последнему морю». Например, в Польше монголы, после двух поражений малопольского ополчения в полевых сражениях при Турске и Хмельнике, взяли и сожгли Краков (но не весь – в центре города поляки удержали каменный собор), а их рейдовые отряды разорили Малую Польшу и даже сумели взять (видимо, «изгоном») Вроцлав. Но уже в Великой Польше, даже после поражения польского короля при Легнице, они не сумели взять ни сам г. Легница, ни Рацибуж [139, с.216-217]. В Чехии успехи монголов во взятии городов были еще скромнее – они сумели разорить Моравию, но так и не взяли Оломоуцкий монастырь (где столкнулись с жестким сопротивлением), Опаву и Градищенский монастырь [там же].

Несколько особняком стоит венгерский поход монголов – Венгерское королевство тогда включало в себя собственно Венгрию, Словакию и значительную часть современной Югославии, где различались как природная, так и культурная обстановка. В собственно Венгрии монголы поступили по своему обычному плану – сумели навязать венграм решающее сражение при р. Шайо, где главные силы венгерского короля были разбиты наголову, после чего занялись «освоением» территории королевства.

Первым после сражения при Шайо пал Пешт – монголы сумели его взять за три дня жестоких боев. Причем, судя по описанию венгерского хрониста, защитники Пешта «пытались изо всех сил защищаться, используя баллисты и луки, выпуская на боевые порядки врагов огромное количество копий, бросая множество камней из камнеметных машин» [51, с.111]. Интересно, что в дальнейшем описании взятия Пешта Фома Сплитский не упоминает о действиях монгольских камнеметов, а объясняет взятие города следующими факторами: «смертоносные татарские стрелы разили насмерть. И не было такого панциря, щита или шлема, который не был бы пробит»; усталость защитников после двух или трехдневного непрерывного штурма; наконец, стремительная атака монголов, в результате которой уже «не было ни стычек, ни какого-либо противодействия» [там же]. После взятия Пешта монголы перебили значительное число его жителей, а затем сожгли и взяли Буду на противоположном берегу Дуная. При взятии Буды, видимо, использовались огнеметные машины – Фома Сплитский пишет, что, в отличие от других случаев, город монголы сожгли до того, как взяли [51, с.116].

Корпус Кадана захватил города Арад, Перег, Егрес, Темешвар, Дьюлафехервар и Варадин. В последнем случае им было оказано ожесточенное сопротивление и Варадин монголы взяли с большим трудом [139, с.219]. Но вот Альбу (Секешфехервар) монголы Кадана взять не смогли – как объясняет Фома Сплитский, Кадан «сжег дотла все жилые дома предместья; осаждая город в течение нескольких дней, он постоянно штурмовал его, чтобы завладеть им, но так как место это было достаточно защищено множеством разлитых вокруг болот и обороняли его отборные отряды латинян с помощью установленных со всех сторон машин, то… после тщетных попыток отступил» [51, с.116]. Очевидны в этом случае факторы неудачи, сходные с примерами осад русских крепостей, – отсутствие достаточных сил у монголов, природная защищенность города, решимость и профессионализм его защитников, наличие у них контркамнеметной и контросадной техники.

Тогда же другой корпус монголов (видимо под общим командованием самого Батыя) занимался разорением Словакии – пали Банска Штявница, Пуканец и Крупин, но при этом отбились от монголов Братислава, Комарно, Тренчин, Нитра и Бецков [139, с.220]. Последним крупным успехом по взятию городов в собственно Венгрии был захват Эстергома, столицы королевства. Фома Сплитский сообщает, что монголы начали «всеми силами атаковать» и взяли его «без особого труда» [51, с.116], но видимо более реалистичен в своем описании Рогериус. По его описанию получается, что эта «легкость» при взятии вызвана четким использованием всех осадных средств из арсенала монголов: активно использовалась осадная толпа, засыпавшая рвы и выполнявшая другие работы; 30 камнеметов день и ночь подавляли оборону города, который после такой подготовки был взят общим штурмом [139, с.221]. Правда, и тут монголы не добились полного успеха – цитадель Эстергома устояла [там же].

Крайним западным пределом монгольского похода стала Хорватия, куда в преследовании короля Белы дошел корпус Кадана. Успехи его там были скромными – взяты Свач, Дривасто и Загреб, сожжен Катарро. Но при этом монголы были отбиты у Клисса, Трава и Рагузы (г. Дубровник) [139, с.221-222]. Кадан также не рискнул атаковать сильно укрепленный Сплит. Клисс, по сообщению Фомы Сплитского, монголы пытались взять «ведя рукопашный бой», но «поскольку это место было укреплено природой, они не смогли причинить значительного ущерба», тогда как защитники города нанесли им урон, «сталкивая на них огромные камни» [51, с.119].

В данном походе монголы не продемонстрировали ничего принципиально нового в своем осадном искусстве, европейские хронисты фиксируют почти то же, что и восточные современники походов Чингисхана. Более того, определенная разрозненность действий разных отрядов монголов в Европе показала, что они не в одинаковой степени обладали нужными средствами взятия укреплений – в одних случаях они зафиксированы, а в других они известны только понаслышке. Так, Фома Сплитский в рассказе о хорватском походе не везде указывает на их наличие у монголов, но они ему известны по сообщениям из других местностей: «Одни говорили, что татары делают огромные машины и множество военных орудий, с помощью которых они попытаются разрушить города. Другие утверждают, что они насыпают кучи земли и камней с горы величиной и, оказываясь таким образом выше городов, легко ими завладевают» [51, с.119].

В заключение, рассмотрев основные характеристики монгольского осадного искусства, можно констатировать огромное значение того факта, что монголы весьма успешно овладели осадными технологиями и даже развили их до чрезвычайно эффективной системы. Его значение еще и в том, что кочевники, предшественники монголов, которые оставались на стадии «имперской конфедерации», никогда не достигали подобных успехов, а монголы, в отличие от них, получили противоположные результаты. Причины этой кардинальной разницы лежат, по всей видимости, куда глубже, нежели в сфере собственно военного искусства. Так, сюнну за всю свою историю не взяли ни одного города штурмом или правильной осадой [19, с.18], а тангуты, кидани и чжурчжэни начали добиваться успехов в борьбе с укреплениями китайцев на той стадии своего развития, когда они создавали полноценное государство. Но и они не могут похвастаться своими осадными технологиями перед монголами Чингисхана, которые довели владение ими до верха совершенства. Конечно, важную роль тут сыграли выдающиеся личные, государственные и военные, способности Чингисхана – он особо заботился о взятии на вооружение самых современных средств, лично контролируя процесс овладения ими в своей армии. Но они решили дело в пользу монголов опосредованно – через применение этих способностей для создания полноценного государства, причем в виде военной империи. Наличие у монголов высококлассной и эффективной системы для взятия крепостей – это еще один аргумент в пользу решения вопроса о характере государственности монголов. Причем в пользу признания ее не только полноценной, но и в чем-то опередившей свое время. (картинка № 22)

Примечания

* От редакции X Legio. Поскольку приводимый очерк является частью обширного исследования мы лишены возможности привести все иллюстрации, которые должны сопровождать данный текст. Там, где полученные нами иллюстрации примерно отвечали тексту, они были приведены. В тех случаях, когда иллюстрации нет, она не приводится, но система авторской номинации "картинка номер такой-то" в тексте была оставлена.

 

1. На севере совр. уезда Чжанъе в Ганьсу.[назад к тексту]

2. Совр. г. Динъюаньин или Баян-Хото по-монгольски в Нинся-Хуэйском АР.[назад к тексту]

3. С 22.01.1205 г. по 09.02.1206 г.[назад к тексту]

4. Монголы.[назад к тексту]

5. Причем в тексте ЮШ с жизнеописанием Аньмухая, где сказано, что Чингисхан "расспрашивал Аньмухая о способах нападения на крепостные стены", употреблена глагольная форма многократного действия.[назад к тексту]

6. Камнемет с метательным рычагом.[назад к тексту]

7. Попытка описать горючие смеси китайских огнеметов, использовавших в своих смесях разные масла [201, с.165-166], известных в Европе как "греческий огонь", действие которых далее описаны достаточно точно - неугасимость водой и т.д.; возможные редкие случаи добычи жира для их создания в опустошенных местностях из трупов могло поразить воображение очевидцев и надолго остаться в памяти как постоянная практика страшных завоевателей.[назад к тексту]

8. Позднее у монголов династии Юань зафиксированы камнеметы с 15 шестами.[назад к тексту]

9. Требюше с противовесами в Китае стали использовать позже - их принесли туда монголы из Средней Азии, почему в Китае они стали называться 回回砲 "хуйхуй пао", т.е. "мусульманское орудие", или 西域砲 "сиюй пао", т.е. "орудие Западного края".[назад к тексту]

10. На территории современной пров. Юньнань.[назад к тексту]

11. "Ан-наффатун" по-арабски, подробнее см. [43, с.51, 52, 123].[назад к тексту]

12. Типа Хасана, Джафар-ходжи или Махмуда Хорезми - см. ниже в разделе "Политическая разведка и дипломатия".[назад к тексту]

13. Мусульманское городское население, П), был назначен монгол" [38, с.201].[назад к тексту]

14. Монголов.[назад к тексту]

15. Знак военачальника.[назад к тексту]

16. Древнерусское обобщающее название осадных орудий.[назад к тексту]

 

Библиография

Принятые сокращения

ИГАИМК – Известия государственной академии истории материальной культуры

МИА – Материалы и исследования по археологии СССР

ПЛДР – Памятники литературы Древней Руси

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей

РД – Рашид ад-Дин, "Сборник летописей"

САИ – Свод археологических источников

СМИЗО – В.Г. Тизенгаузен Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды

СС – "Сокровенное сказание" или "Тайная история монголов", см. С.А. Козин Сокровенное сказание

ТИМ – "Тайная история монголов", см. СС

ШУЦЧЛ – "Шэн-у цинь-чжэн лу" (Записки о личных походах Священно-воинственного [Чингисхана]), см. Палладий "Старинное китайское сказание о Чингисхане"

ЮШ – "Юань ши"

Источники

1. "Автобиография Тимура и богатырские сказания о Чингис-хане и Аксак-Темире", "Academia", М.-Л. 1934

2. "Анналы Бёртонского монастыря"// В.И. Матузова Английские средневековые источники IX – XIII вв., "Наука", М. 1979

3. "Анналы Уэверлейского монастыря"// В.И. Матузова Английские средневековые источники IX – XIII вв., "Наука", М. 1979

4. С.А. Аннинский Известия венгерских миссионеров XIII – XIV вв. о татарах в Восточной Европе// "Исторический архив", т. III, издательство АН СССР, М.-Л. 1940

5. "Армянские источники о монголах", Издательство восточной литературы, М. 1962

6. Н.Я. Бичурин Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. I, издательство АН СССР, М.-Л. 1950

7. Роджер Бэкон "Великое сочинение"// В.И. Матузова Английские средневековые источники IX – XIII вв.,

"Наука", М. 1979

8. "Древнетюркский словарь", "Наука", Л. 1969

9. "Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв.", издательство АН СССР, М.-Л. 1950

10. Е Лун-ли Цидань гочжи (История государства киданей), "Наука", М. 1979

11. "Измененный и заново утвержденный кодекс девиза царствования Небесное процветание", книга 2, "Наука", М. 1987

12. Джиованни дель Плано Карпини История монгалов// "Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука", Государственное издательство географической литературы, М. 1957

13. "Картлис цховреба" (фрагменты)// "Летописи и хроники. 1980 г.", "Наука", М. 1981

14. Киракос Гандзакеци История Армении, "Наука", М. 1976

15. "Книга Марко Поло", Государственное издательство географической литературы, М. 1955

16. С.А. Козин Сокровенное сказание, издательство АН СССР, М.-Л. 1941

17. А.Н. Кононов Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-Гази, хана Хивинского, издательство АН СССР, М.-Л. 1958

18. Лубсан Данзан Алтан тобчи ("Золотое сказание"), "Наука", М. 1973

19. "Материалы по истории сюнну", "Наука", М. 1968

20. "Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху", "Наука", М. 1984

21. Матфей Парижский "Великая хроника"// В.И. Матузова Английские средневековые источники IX – XIII вв., "Наука", М. 1979

22. "Мэн-да бэй-лу ("Полное описание монголо-татар")", "Наука", М. 1975

23. Шихаб ад-Дин Мухаммад ибн Ахмад ан-Насави Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны (Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны), Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1996

24. "Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов", издательство АН СССР, М.-Л. 1950

25. "Пагсам-джонсан: История и хронология Тибета", "Наука", Новосибирск 1991

26. Палладий Си ю цзи или Описание путешествия на Запад// "Труды членов Российской Духовной миссии в Пекине", т. IV, СПб. 1866

27. Палладий Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию в первой половине XIII столетия// "Записки Сибирского Отдела Императорского Русского Географического общества", кн. 9-10, Иркутск 1867

28. Палладий Старинное китайское сказание о Чингисхане. Шэн-ву-цин-чжэн-лу (Описание личных походов священно-воинственного). Перевод с предисловием и примечаниями// "Восточный сборник", I, СПб. 1877

29. Б.И. Панкратов Переводы из "Юань-чао би-ши"// "Страны и народы Востока", выпуск XXIX, Центр "Петербургское востоковедение", СПб. 1998

30. "Памятники литературы Древней Руси. XIII век", "Художественная литература", М. 1981

31. К.П. Патканов История инока Магакия, СПб. 1871

32. Полное собрание русских летописей

– т.1, "Лаврентьевская летопись", Издательство восточной литературы, М. 1962

– т.2, "Ипатьевская летопись", "Языки славянской культуры", М. 2001

– т.9-10 "Патриаршая или Никоновская летопись", "Наука", М. 1965

– т.15, "Рогожский летописец. Тверской сборник", "Наука", М. 1965

– т.17, "Западнорусские летописи", СПб 1907

– т.26, "Вологодско-пермская летопись", издательство АН СССР, М.-Л. 1959

– т.30, "Владимирский летописец", "Наука", М. 1965

– т.36, "Сибирские летописи", "Наука", М. 1987

33. М.Д. Приселков Ханские ярлыки русским митрополитам// "Записки историко-филологического факультета Императорского Петроградского Университета", ч. CXXXIII, Пг 1916

34. "Псковские летописи", т. I, издательство АН СССР, М.-Л. 1941

35. "Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131 – 1153 гг.)", "Наука", М. 1971

36. Пэн Да-я, Сюй Тин Краткие сведения о черных татарах// "Проблемы востоковедения", 1960, №5, публикация Линь Кюн и Н.Ц. Мункуева

37. Рашид ад-Дин Сборник летописей, т. I, ч.1, издательство АН СССР, М.-Л. 1952

38. Рашид ад-Дин Сборник летописей, т. I, ч.2, издательство АН СССР, М.-Л. 1952

39. Рашид ад-Дин Сборник летописей, т. II, издательство АН СССР, М.-Л. 1960

40. Рашид ад-Дин Сборник летописей, т. III, издательство АН СССР, М.-Л. 1946

41. Рашид ад-Дин Переписка, "Наука", М. 1971

42. Гильом де Рубрук Путешествие в восточные страны// "Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука", Государственное издательство географической литературы, М. 1957

43. Садр ад-Дин Али ал-Хусайни Сообщения о сельджукском государстве. Сливки летописей, сообщающих о сельджукских эмирах и государях, "Наука", М. 1980

44. Сун Цзы-чжэнь Стела на пути духа его превосходительства чжун-шу лина Елюй [Чу-цая]// Н.Ц. Мункуев Китайский источник о первых монгольских ханах, "Наука", М. 1965

45. Сыма Цянь Исторические записки, т.VI, "Наука", М. 1992

46. В.Н. Татищев История российская, том третий, "Наука", М.-Л. 1964

47. В.Н. Татищев История российская, том пятый, "Наука", М.-Л. 1965

48. В.Г. Тизенгаузен Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I, Извлечения из сочинений арабских, СПб. 1884

49. В.Г. Тизенгаузен Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II, издательство АН СССР, М.-Л. 1941

50. "Устюжский летописный свод", издательство АН СССР, М.-Л. 1950

51. Фома Сплитский История архиепископов Салоны и Сплита, "Индрик", М. 1997

52. "Шара туджи. Монгольская летопись XVII века", издательство АН СССР, М.-Л. 1957

53. Ло Гуань-чжун Саньго яньи (Троецарствие), "Жэньминь вэньсюэ чубаньшэ", Пекин 1979

54. "Хэй-да ши-люе", (Краткие сведения о черных татарах)// Ван Го-вэй Хайнин Ван Цзин-ань сяньшэн ишу (Посмертное собрание сочинений господина Ван Цзин-аня из Хайнина), т.37, Чанша 1940, "Шанъу иньшугуань"

55. "Юань ши" (История династии Юань), Тайбэй 1966

56. "Юань ши", "Чжунхуа шуцзюй чубань", Пекин 1976

57. Ata-Malik-Juvaini The History of the World Conqueror, trans. by J.A. Boyle, Harvard university press, Cambridge, Massachusetts 1958

 

Литература

58. М.П. Алексеев Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей, ОГИЗ, Иркутск 1941

59. С.М. Ахинжанов Кыпчаки в истории средневекового Казахстана, "Гылым", Алма-Ата 1999

60. Б.З. Базарова Ц. Дамдинсурэн как исследователь "Тайной истории монголов"// "Источниковедение и текстология памятников средневековых наук в странах Центральной Азии", "Наука", Новосибирск 1989

61. Б.З. Базарова Влияние официальной китайской историографии на монгольскую// "Средневековая культура монгольских народов", "Наука", Новосибирск 1992

62. В.В. Бартольд Туркестан в эпоху монгольского нашествия// "Сочинения, т. I", "Издательство восточной литературы", М. 1963

63. В.В. Бартольд Образование империи Чингиз-хана// "Сочинения, т. V", "Издательство восточной литературы", М. 1968

64. В.В. Бартольд Чингиз-хан// "Сочинения, т. V", "Издательство восточной литературы", М. 1968

65. В.В. Бартольд, И.П. Минаев Примечания к "Книге Марко Поло"// "Книга Марко Поло", Государственное издательство географической литературы, М. 1955

66. А.М. Беленицкий, И.Б. Бентович, О.Г. Большаков Средневековый город Средней Азии, "Наука", Л. 1973

67. Н.Г. Бережков Хронология русского летописания, издательство АН СССР, М. 1963

68. З.М. Буниятов Государство Хорезмшахов-Ануштегинидов (1097 – 1231 гг.), "Наука", М. 1986

69. З.М. Буниятов Комментарий// Шихаб ад-Дин Мухаммад ибн Ахмад ан-Насави Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны (Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны), Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1996

70. Л.С. Васильев Проблемы генезиса китайского государства, "Наука", М. 1983

71. Г.В. Вернадский О составе Великой Ясы Чингис Хана, Les editions Petropolis, Bruxelles 1939

72. Л.Л. Викторова Монголы, "Наука", М. 1980

73. Б.Я. Владимирцов Чингис-хан// Б.Я. Владимирцов Работы по истории и этнографии монгольских народов, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 2002

74. Б.Я. Владимирцов Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм,

издательство АН СССР, Л. 1934

75. М.В. Воробьев Чжурчжэни и государство Цзинь, "Наука", М. 1975

76. М.В. Воробьев Культура чжурчжэней и государства Цзинь, "Наука", М. 1983

77. "Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1816 – 1843", "Российский архив", М. 1997

78. "Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. Хозяйство, материальная культура", Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1995

79. А. Галстян Завоевание Армении монгольскими войсками// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

80. Б.Д. Греков, А.Ю. Якубовский Золотая Орда и ее падение, издательство АН СССР, М.-Л. 1950

81. Г.Е. Грумм-Гржимайло Западная Монголия и Урянхайский край, т.3, Л. 1926-1930

82. Р. Груссе Чингисхан: Покоритель Вселенной, "Молодая гвардия", М. 2002

83. М.С. Грушевський Історія України-Руси, том II, "Наукова думка", Київ 1992

84. Л.Н. Гумилев "Тайная" и "явная" история монголов XII – XIII вв.// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

85. И.С. Гуревич, И.Т. Зограф Хрестоматия по истории китайского языка III – XV вв., "Наука", М. 1982

86. Чулууны Далай Некоторые вопросы истории монголов в период Юаньской империи// "История и культура Востока Азии. т.3 – Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века", "Наука", Новосибирск 1976

87. Чулууны Далай Монголия в XIII – XIV веках, "Наука", М. 1983

88. В.О. Довженок Сторожевые города на юге Киевской Руси// "Славяне и Русь", "Наука", М. 1968

89. В.О. Довженок Среднее Поднепровье после татаро-монгольского нашествия// "Древняя Русь и славяне", "Наука", М. 1978

90. В.Л. Егоров Историческая география Золотой Орды в XIII – XIV вв., "Наука", М. 1985

91. И.Т. Зограф Монгольско-китайская интерференция, "Наука", М. 1984

92. Д.И. Иловайский История Рязанского княжества, "Чарли", М. 1997

93. "История Монгольской Народной Республики", издательство АН СССР, М. 1954

94. "История народов Восточной и Центральной Азии", "Наука", М. 1986

95. А.Ш. Кадырбаев О двух тенденциях в политике монгольских завоевателей по отношению к оседлому населению Китая XIII – XIV вв.// "Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций", издательство "Наука" Казахской ССР, Алма-Ата 1987

96. Д. Кара Книги монгольских кочевников, "Наука", М. 1972

97. В.В. Каргалов Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники, "Высшая школа", М. 1967

98. М.К. Каргер Древний Киев, т. I, издательство АН СССР, М.-Л. 1958

99. А.Н. Кирпичников Древнерусское оружие, выпуск 3// САИ, Е1-36, "Наука", Л. 1971

100. А.Н. Кирпичников Военное дело на Руси, "Наука", Л. 1976

101. А.Н. Кирпичников К оценкам военного дела средневековой Руси// "Древние славяне и Киевская Русь", "Наукова думка", Киев 1989

102. К. Клаузевиц О войне, т.1, Государственное военной издательство НКО СССР, М. 1937

103. С.Г. Кляшторный Государства татар в Центральной Азии (дочингисова эпоха)// "Mongolica: К 750-летию "Сокровенного сказания", "Наука"-Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

104. Н.Н. Крадин Империя Хунну, "Логос", М. 2002

105. А. Крымский История арабов и арабской литературы, светской и духовной (Корана, фыкха, сунны и пр.), часть вторая, История от древнейших времен// "Труды, по востоковедению издаваемые Лазаревским Институтом Восточных языков", вып. XV, ч. 2, М. 1912

106. М.В. Крюков, В.В. Малявин, М.В. Сафронов Этническая история китайцев на рубеже средневековья и нового времени, "Наука", М. 1987

107. М. Кутлуков Монгольское господство в Восточном Туркестане// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

108. М.П. Кучера Переяславское княжество// "Древнерусские княжества X – XIII вв.", "Наука", М. 1975

109. С. Кучера Проблема преемственности китайской культурной традиции при династии Юань// "Роль традиций в истории и культуре Китая", "Наука", М. 1972

110. С. Кучера Некоторые проблемы экзаменационной системы и образования при династии Юань// "Китай: государство и общество", "Наука", М. 1977

111. Л.Р. Кызласов Ранние монголы// "История и культура Востока Азии. т.3 – Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века", "Наука", Новосибирск 1976

112. Е.И. Кычанов Звучат лишь письмена, "Наука", М. 1965

113. Е.И. Кычанов Очерк истории тангутского государства, "Наука", М. 1968

114. Е.И. Кычанов О татаро-монгольском улусе XII в.// "История и культура Востока Азии. Восточная Азия и соседние территории в средние века", "Наука", Новосибирск 1986

115. Е.И. Кычанов Исследование. Тангутское право// "Измененный и заново утвержденный кодекс девиза царствования Небесное процветание", книга 1, "Наука", М. 1988

116. Е.И. Кычанов Кешиктены Чингис-хана (о месте гвардии в государствах кочевников)// "Mongolica: К 750-летию "Сокровенного сказания", "Наука"-Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

117. Е.И. Кычанов Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1995

118. Е.И. Кычанов Кочевые государства от гуннов до маньчжуров, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1997

119. Е.И. Кычанов История династии Юань ("Юань ши") о Золотой Орде// "Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки", выпуск XIX., изд. СПбГУ, СПб. 2000

120. Е.П. Лебедева К вопросу о родовом составе монголов// "Филология и история монгольских народов. Памяти академика Б.Я. Владимирцова", Издательство восточной литературы, М. 1958

121. Ю.А. Лимонов Владимиро-Суздальская Русь, "Наука", Л. 1987

122. Е.И. Лубо-Лесниченко, Т.К. Шафрановская Мертвый город Хара-Хото, "Наука", М. 1968

123. А.В. Майоров Галицко-Волынская Русь, "Университетская книга", СПб 2001

124. Г.В. Мелихов Установление власти монгольских феодалов в Северо-Восточном Китае// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

125. "Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси"// МИА, №77, издательство АН СССР, М. 1958

126. Н.Ц. Мункуев Китайский источник о первых монгольских ханах, "Наука", М. 1965

127. Н.Ц. Мункуев Мэн-да бэй-лу – важный источник по истории древних монголов// "Мэн-да бэй-лу ("Полное описание монголо-татар")", "Наука", М. 1975

128. Н.Ц. Мункуев Комментарий// "Мэн-да бэй-лу ("Полное описание монголо-татар")", "Наука", М. 1975

129. Н.Ц. Мункуев Заметки о древних монголах// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

130. А.Н. Насонов Монголы и Русь, издательство АН СССР, издательство АН СССР, М.-Л. 1940

131. А.Н. Насонов История русского летописания, "Наука", М. 1969

132. "О Кудатку-Билике Чингис-хана, реферат П.М. Мелиоранского"// "Вестник всемирной истории", СПб. 1900, апрель №5

133. "Очерки истории российской внешней разведки", том 1, "Международные отношения", М. 1999

134. Палладий Комментарий архимандрита Палладия Кафарова на путешествие Марка Поло по Северному Китаю, СПб. 1902

135. В.Т. Пашуто Очерки по истории Галицко-Волынской Руси, издательство АН СССР, М.-Л. 1950

136. В.Т. Пашуто Героическая борьба русского народа за независимость (XIII в.), Государственное издательство политической литературы, М. 1956

137. В.Т. Пашуто Борьба народов нашей страны за независимость в XIII – XV вв.// "Страницы боевого прошлого. Очерки военной истории России", "Наука", М. 1968

138. В.Т. Пашуто Александр Невский, "Молодая гвардия", М. 1975

139. В.Т. Пашуто Монгольский поход в глубь Европы// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

140. Л.С. Переломов Конфуций: "Лунь юй", Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1998

141. И. П. Петрушевский Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219 – 1224 гг. и его последствия// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

142. И. П. Петрушевский Рашид ад-Дин и его исторический труд// Рашид ад-Дин Сборник летописей, т. I, ч.1, издательство АН СССР, М.-Л. 1952

143. Н.В. Пигулевская Сношения монгольских ханов с западноевропейскими государствами и роль сирийцев// "История мар Ябалахи III и раббан Саумы", Издательство восточной литературы, М. 1958

144. М.Г. Пикулин Чингисхан в Афганистане// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

145. С.А. Плетнева Половецкая земля// "Древнерусские княжества X – XIII вв.", "Наука", М. 1975

146. С.А. Плетнева Кочевники Средневековья, "Наука", М. 1982

147. С.А. Плетнева Половцы, "Наука", М. 1990

148. А.М. Позднеев Монголия и монголы. Результаты поездки в Монголию, исполненной в 1892 – 1893 гг., т. II, Дневник и маршрут 1893 года, издание Императорского Русского Географического общества, СПб. 1898

149. М.Д. Полубояринова Русские люди в Золотой Орде, "Наука", М. 1978

150. А.Е. Пресняков Образование Великорусского государства// "Летопись занятий Археографической комиссии за 1917 год", выпуск тридцатый, Пг. 1920

151. А.П. Пронштейн Методика исторического источниковедения, издательство Ростовского университета, Ростов-на-Дону 1976

152. Р.Е. Пубаев "Пагсам-джонсам" – памятник тибетской историографии XVIII века, "Наука", Новосибирск 1981

153. О.М. Рапов Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII в., издательство Московского университета, М. 1977

154. О.М. Рапов Русские города и монгольское нашествие// "Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины", издательство Московского университета, М. 1983

155. П.А. Раппопорт Очерки по истории русского военного зодчества// МИА, №52, издательство АН СССР, М.-Л. 1956

156. П.А. Раппопорт Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X – XV вв.// МИА, №105, издательство АН СССР, М.-Л. 1961

157. П.А. Раппопорт Военное зодчество западнорусских земель X – XIV вв.// МИА, №140, "Наука", Л. 1967

158. Ю. Н. Рерих Монголо-тибетские отношения в XIII – XIV вв.// "Филология и история монгольских народов. Памяти академика Б.Я. Владимирцова", Издательство восточной литературы, М. 1958

159. Б.А. Рыбаков Стольный город Чернигов и удельный городок Вщиж// "По следам древних культур. Древняя Русь", Государственное издательство культурно-просветительной литературы, М. 1953

160. Б.А. Рыбаков Куликовская битва// "Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины", издательство Московского университета, М. 1983

161. Э.Р. Рыгдылон О монгольском термине онгу-богол// "Филология и история монгольских народов. Памяти академика Б.Я. Владимирцова", Издательство восточной литературы, М. 1958

162. В.А. Рязановский Монгольское право, Харбин 1931

163. Ш. Сандаг Образование единого монгольского государства и Чингисхан// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

164. М.Г. Сафаргалиев Распад Золотой Орды, Мордовское книжное издательство, Саранск 1960

165. А. Свечин Эволюция военного искусства, том первый, Государственное издательство, М.-Л. 1927

166. М.В. Седова Ярополч Залесский, "Наука", М. 1978

167. В.М. Серов Поход монголов в Корею в 1231 – 1232 гг. и его последствия// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

168. Т.Д. Скрынникова К вопросу о формировании монгольской государственности в XI – XII вв.// "Исследования по истории и культуре Монголии", "Наука", Новосибирск 1989

169. Т.Д. Скрынникова Харизма и власть в эпоху Чингис-хана, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1997

170. "Словарь географических названий Китая", "Наука", М. 1982

171. С.А. Старостин Реконструкция древнекитайской фонологической системы, "Наука", М. 1989

172. А.П. Терентьев-Катанский Материальная культура Си Ся, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

173. С.Л. Тихвинский Движение за реформы в Китае в конце XIX века и Кан Ю-вэй, Издательство восточной литературы, М. 1959

174. С.А. Токарев Этнография народов СССР, издательство Московского университета, М. 1958

175. П.П. Толочко Киевская земля// "Древнерусские княжества X – XIII вв.", "Наука", М. 1975

176. П.П. Толочко Древняя Русь, "Наукова думка", Киев 1987

177. П.П. Толочко Київська Русь, "Абрис", Київ 1996

178. П.П. Толочко Кочевые народы степей и Киевская Русь, "Абрис", Киев 1999

179. С.П. Толстов По следам древнехорезмийской цивилизации, издательство АН СССР, М.-Л. 1948

180. В.В. Трепавлов Традиции государственности в кочевых империях (очерк историографии)// "Mongolica: К 750-летию "Сокровенного сказания", "Наука"-Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

181. В.В. Трепавлов Государственный строй Монгольской империи XIII в., "Наука"-Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

182. У. Монтгомери Уотт Влияние ислама на средневековую Европу, "Наука", М. 1976

183. В.Л. Успенский "Сокровенное сказание" и монгольская историография XVII – XVIII вв.// "Mongolica: К 750-летию "Сокровенного сказания", "Наука"-Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1993

184. А.И. Фалина Рашид ад-Дин и его переписка// Рашид ад-Дин Переписка, "Наука", М. 1971

185. Г.А. Федоров-Давыдов Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, издательство Московского университета, М. 1966

186. Г.А. Федоров-Давыдов Курганы, идолы, монеты, "Наука", М. 1968

187. Г.А. Федоров-Давыдов Общественный строй Золотой Орды, издательство Московского университета, М. 1973

188. В.Н. Федчина Китайский путешественник XIII в. Чан Чунь// "Из истории науки и техники Китая", издательство АН СССР, М. 1955

189. Дж. Феннел Кризис средневековой Руси 1200 – 1304, "Прогресс", М. 1989

190. А.М. Хазанов Социальная история скифов. Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей, "Наука", М. 1975

191. А.Л. Хорошкевич Монголы и Новгород в 50-е годы XIII в. (по данным берестяных грамот № 215 и 218)// "История и культура древнерусского города", издательство Московского университета, М. 1989

192. Ю.С. Худяков Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии, "Наука", Новосибирск 1986

193. Ю.С. Худяков Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья, издательство Института археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск 1997

194. Г.В. Цулая Джелал ад-дин в оценке грузинской летописной традиции// "Летописи и хроники. 1980 г.", "Наука", М. 1981

195. В. В. Цыбульский Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии, "Наука", М. 1988

196. Л.С. Чекин Картография христианского средневековья. VIII – XIII вв., Издательская фирма "Восточная литература" РАН, М. 1999

197. Л.В. Черепнин Русская хронология, издательство Главного архивного управления НКВД СССР, М. 1944

198. Л.В. Черепнин Монголо-татары на Руси (XIII в.)// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

199. Шан Юэ Очерки истории Китая, Издательство восточной литературы, М. 1959

200. Н.П. Шастина Образ Чингисхана в средневековой литературе монголов// "Татаро-монголы в Азии и Европе", 2-е изд., "Наука", М. 1977

201. С.А. Школяр О китайских огнеметных аппаратах XI в.// "Вопросы филологии и истории стран советского и зарубежного Востока", Издательство восточной литературы, М. 1961

202. С.А. Школяр Китайская доогнестрельная артиллерия, "Наука", М. 1980

203. Г. Шрамм Реки Северного Причерноморья, "Eastern Communications", М. 1997

204. Т.А. Шумовский Введение// Ахмад ибн Маджид Книга польз об основах и правилах морской науки, ч.I, "Наука", М. 1985

205. В.П. Юдин Орды: Белая, Синяя, Серая, Золотая…// Утемиш-хаджи Чингиз-наме, "Гылым", Алма-Ата 1992

206. А.Ю. Якубовский Развалины Ургенча// ИГАИМК, т. VI, вып. II, Л. 1930

207. В.Л. Янин К хронологии и топографии ордынского похода на Новгород в 1238 г.// "Исследования по истории и историографии феодализма. К 100-летию со дня рождения академика Б.Д. Грекова", "Наука", М. 1982

208. Кэ Шао-минь Синь Юань ши (Новая история Юань)// "Юань ши", Тайбэй 1966

209. Чжан Би-бо, Дун Го-яо Чжунго гудай бэйфан миньцзу вэньхуаши (История культуры северных народов Китая в древности), Харбин 2001, "Хэйлунцзян жэньминь чубаньшэ"

210. Чжоу Вэй Чжунго бинци шигао (История китайского оружия), Пекин 1957, "Шэнхо душу синьчжи шудянь чубань"

211. "Чжунго цзюньши ши" (История военного дела Китая), т. II, Пекин 1986, "Цзефанцзюнь чубаньшэ"

212. "A literary and historical atlas of Asia", London-New York 1910

213. F.W. Cleaves The Historicity of the Baljuna Convenant, Harvard Journal of Asiatic Studies, vol. 18, 1955

214. John K. Fairbank, Edwin O. Reischauer, and Albert M. Craig East Asia: Tradition and Transformation, Boston 1978

215. Aleksey Martyniouk Die Mongolen im Bild: orientalische, westeuropaische und russische Bildquellen zur Geschichte des Mongolischen Weltreiches und seiner Nachfolgestaaten im 13.-16. Jahrhundert, Hamburg 2002

216. Ig. de Rachewiltz and Nakano Miyako Index to biographical material in Chin and Yuan literary works, Canberra, 1970

217. "The Jenghiz Khan miniatures", Spring books, London 1963

 

---

 

Данный очерк является главой из обширной монографии автора "Военная держава Чингисхана", посвященной походам и военному делу монголов. В настоящее время книга готовится к печати в издательстве "АСТ".

Публикация:
XLegio © 2004