Римская военная стратегия IV в. н.э.

[202] Римская военная стратегия IV в. носила преимущественно оборонительный характер и большинство войн происходило на территории империи. Основные мероприятия римских императоров были направлены на укрепление границ, и даже такие крупномасштабные наступательные операции как восточный поход Юлиана были направлены лишь на то, чтобы ослабить хотя бы на некоторое время внешние угрозы.

Поскольку в ходе гражданской войны Констанция II с Магненцием пограничная система империи оказалась практически разрушена, основные надежды на эффективную защиту страны римское командование возлагало на полевую армию comitatenses, состоявшую из кавалерийских и пехотных частей, которые в отличие от пограничных частей limitanei, не были приписаны к местам постоянной дислокации вдоль границы, а могли быть брошены в любой район империи, находившийся под угрозой. Только присутствие полевой армии могло дать какие-то гарантии от вторжений (Amm., XXVI, 5, 12).

В IV в. части comitatenses были разделены на несколько полевых армий, в свою очередь делившиеся на региональные группировки, контролировавшие определенный район и находившиеся под командованием военных магистров, и презентальные, бывшие под личным командованием императоров. Хотя региональные и презентальные армии были разными воинскими соединениями, чьи командующие имели постоянные штабы, составляющие их части не были жестко закреплены за ними и часто перебрасывались из одной армии в другую.¹ Кроме того, для противодействия новым угрозам появились небольшие полевые армии в Африке, Испании, Британии, Западном Иллирике и Исаврии, находившиеся под командованием comites rei militaris. Созданные в ответ на конкретные кризисы, они позднее получили постоянный статус.

Х. Элтон пишет, что о размерах полевых армий мы знаем немного, но с этим нельзя согласиться, поскольку мы располагаем многочисленными сведениями о размерах полевых армий. В источниках упоминаются 40-тысячные группировки (Pan. Lat., IX, 3, 5), 30-тысячные (Amm., XXIII, 3, 5; Lact. De mort. pers., 45, 7-8), 25- и 35-тысячные (Amm., XVI, 11, 2; Anon. Vales., I, 5, 16; I. 5. 27), 23-тысячные (Zos., III, 10, 2), 20-тысячные (Amm., XXIV, 7, 4), 18-тысячные (Zos., III, 12, 5). Часто римские полководцы располагали армиями меньшей численности: 13 тыс. чел. (Amm., XVI, 12, 2), 8 тыс. чел. (Amm., XVI, 2, 4). Для экспедиции в Британию магистр Лупицин получил легкие отряды эрулов и батавов, а также два отряда мезиаков (Amm., XX, 1, 3), то есть соединение, не превышающее 5 тыс. чел.

Варварские набеги продолжались беспрестанно. В книге Аммиана с 354 по 378 г. можно насчитать 17 только крупных набегов различных варварских племен на западные границы (Amm., XIV, 10; XV, 5; XVI, 2, 5; XVII, 2, 6, 8, 13; XXVI, 5; XXVII, 1, 2, 8, 10; XXVIII, 5; XXIX, 6; XXX, 3; XXXI, 10). Обычно же в набегах принимали участие лишь [203] очень небольшие дружины варварских вождей, численностью от 200 до 600 человек (Amm., XVI, 12, 60, XVII, 2, 1).

Рассмотрим основные виды стратегических сценариев, применявшихся римскими полководцами в борьбе с внешними угрозами. Стратегическая оборона империи в эту эпоху строилась на активных действиях полевой армии, которая при своей небольшой численности была неспособна давать повсеместный отпор варварам на пограничных рубежах, но которая могла, по крайней мере, преследовать и уничтожать прорвавшихся вглубь империи варварские отряды. Поэтому основой стратегического расчета римского командования являлась быстрота действий и нанесение в возможно короткий срок максимального количества стремительных ударов. Отправленный на борьбу с варварами римский полководец, располагавший, как правило, небольшими силами, стремился, опираясь на укрепленные города, быстро обойти порученные его защите провинции, преследуя и разбивая по частям рассыпавшихся мелкими отрядами варваров или отбрасывая их за пределы римских владений.² Так действовал в 354 г. в Галлии магистр пехоты Сильван (Amm., XV, 5, 4), в 356 – 357 гг. – Юлиан (Amm., XVI, 2, 3, 4, 11), а в 367 г. – магистр конницы Иовиан (Amm., XXVII, 1, 2). Юлиан для быстроты передвижений брал с собою только конницу (Amm., XVI, 1, 5). Действия полевой армии превращались, в сущности, в «малую войну» – непрерывную, изнурительную, сковывающую эту единственную боевую силу империи и не дававшую ей возможности сосредоточиться в одном месте для операций крупного масштаба.³

В случае крупномасштабных войн с варварами римляне часто делили свои армии на две части, чтобы взять противника в клещи (Amm., XVI, 11, 3; XVII, 12, 5), правда, не доводя дело до битвы и ограничиваясь заключением мирного договора с запертым противником. Третьим вариантом, хотя и более рискованным, как показывает пример битвы при Адрианополе, было вступление в генеральное сражение.

Если враг был достаточно силен, чтобы прорвать границу, а вступать с ним в генеральное сражение было очень рискованно, то можно было прибегнуть к блокированию. Этот вариант требовал, чтобы враг был оттеснен в ту область, где он оказывался изолированным от поставок продовольствия (Amm., XXXI, 8, 1; 10, 20). Для этой цели население подвергшегося нападению района должно было укрываться в убежищах, городах и крепостях вместе с имуществом, провизией и особенно скотом (Amm., XVIII, 7, 3; Veg. Epit., III, 3). В итоге нападавшие столкнулись бы с опустошенной округой, а им навстречу должна была двигаться ближайшая полевая армия, которая могла либо и далее придерживаться такой осторожной стратегии, либо, если враг уже достаточно ослаб, вступить с ним в открытую битву.

Однако после того как римскому командованию удавалось отбросить или уничтожить вторгшиеся в пределы империи отряды варваров, оно и во второй половине IV в. стремилось нанести варварам ответный удар, используя достигнутые успехи.⁴ Юлиан в 357 – 360 гг. пять раз переходил через Рейн (Amm., XVII, 1; XVII, 10; XVIII, 2; XX, 10; XXI, 4) Валентиниан – два раза – в 368 и 373 гг. (Amm., XXVII, 10; XXIX, 4), Грациан в 377 г. совершил один зарейнский поход (Amm., XXXI, 10). Кроме того, магистр конницы Феодосий (старший) в 369 г. (Amm., XXVIII, 5) и comes domesticorum Меробавд в 377 г. (Amm., XXXI, 10) совершили по одному походу против южных алеманнов.

Кроме того, несмотря на свой оборонительный характер, римская стратегия допускала в случае необходимости и нанесение превентивных ударов. Советники Юлиана предлагали ему напасть на соседних готов, часто проявлявших коварство и вероломство (Amm., XXII, 7, 7).

Все эти стратегические подходы, а также их сочетание можно [204] проследить в ходе римско-готской войны 376 – 378 гг., о которой мы имеем несколько свидетельств древних авторов – прежде всего подробный рассказ современника событий Аммиана Марцеллина и сообщение Зосима, писавшего уже более века спустя.

Характерно, что в начале восстания римское командование не имело четкого плана действий, придерживаясь наступательной стратегии и полагая, что восстание будет подавлено в открытом бою (Amm., XXXI, 4, 9; XXXI, 5, 9), что обернулось поражением римлян.

После поражения Лупицина присланные Валентом во Фракию Профутур и Траян изменили свою стратегию и, вытеснив готов за обрывистые склоны Гемма, заняли крутые горные проходы, чтобы взять врага измором, а сами стали дожидаться здесь подкреплений из западной части империи (Amm., XXXI, 7, 3-4). После подхода свежих сил римские полководцы опять вернулись к наступательной стратегии и вступили в открытую битву при Салиции, снова окончившуюся для них неудачно (Amm., XXXI, 7, 7 – 16).

Если в начале победы готов определялись внезапностью их действий, рассеянностью римских войск и недооценкой противника римским командованием, то в дальнейшем важным фактором стал и численный перевес готов. Первоначальные попытки римского командования остановить готов, ставя у них на пути небольшие армии, неизменно приводили к поражениям. Стратегия же готов же, наоборот, состояла как раз в том, чтобы встретиться с очередным римским командиром и, пользуясь численным перевесом, быстро его разгромить (Amm., XXXI, 5, 9; 7, 10; 8, 10; XXXI, 9, 1).

Примерно в это же время Валент передал общее командование Себастиану, прибывшему из Италии. Себастиан прекрасно понимал, что требовалось изменить главное – стратегию борьбы с врагом, ведь несмотря ни на что, техническое и качественное превосходство было на стороне римлян. Они воевали на знакомой им территории, располагали опорными пунктами и отлаженной системой снабжения, и хотя готы доказали, что их военное командование не уступает римскому, долгое нахождение на вражеской территории неизбежно должно было вызвать проблемы с продовольствием. Брать крупные опорные пункты римлян готам явно было не под силу, что лучше всего показал пример с Адрианополем, который продолжал оставаться неприступным и после самой битвы.

Придерживаясь стратегии Себастиана, римлянам следовало вести активные изматывающие действия, опираясь на свои укрепленные пункты и избегая крупных сражений. Ведь уже после сражения при Салиции готы без всякого внешнего принуждения засели в своем лагере и в течение семи дней не смели ни выйти, ни показаться оттуда. Поэтому римляне, воспользовавшись этим, заперли в горных районах крупные силы варваров, возведя высокие валы, рассчитывая, что они погибнут от голода, так как все продовольствие было свезено в укрепленные города (Amm., XXXI, 8, 1). Примерно в это же время Фригерид энергично укреплял горные проходы на Балканах, чтобы готы не смогли проникнуть в северные провинции (Amm., XXXI, 10, 20). Тем самым, как мы видим, римляне заменили свои не оправдавшие себя наступательные планы на стратегию истощения и изматывания противника.

Опираясь на свои укрепленные пункты, Себастиан успешно начал малую войну против готов, причем ведя малыми, но отборными силами, не превышающими 2000 человек (Zos., IV, 23, 2, 4; Amm., XXXI, 11, 2). Себастиан постоянно устраивал засады и нападал на варваров, когда они искали продовольствие (Zos., IV, 23, 4), так что готы начали воздерживаться от сбора продовольствия (Zos., IV, 23, 5; Amm., XXXI, 11, 4-5) и подумывать о возвращении за Дунай (Zos., IV, 22, 1 – 3). [205]

Вероятно, на последнем этапе операции Себастиан планировал нанести поражение готам во время их обратной переправы через Дунай, когда их войско неизбежно должно было разделиться. Ведь именно так в свое время Цезарь нанес поражение гельветам (Caes. De bell. gall., I, 12). К сожалению, военные успехи Себастиана вселили в Валента уверенность, что победа уже практически достигнута, и побудили его опять вернуться к прежней, показавшей свою несостоятельность, стратегии.

Таким образом, для достижения победы римское командование в IV в. использовало различные виды стратегических сценариев в зависимости от складывавшейся ситуации. Римский полководец мог довольно успешно бороться с врагом, действовавшему и небольшими отрядами-шайками и крупными силами, как в мелких стычках, так и в правильном сражении. Общее ухудшение внутри- и внешнеполитической обстановки вынуждало римских военных искать новые пути решения возникавших проблем. Гибкость выбора свидетельствовала о качественно новом уровне развития позднеантичной военно-теоретической мысли, и даже в тех же случаях, когда римляне терпели поражения, корни этого следует искать совершенно в других областях военного дела.

Summary

Serafimov M.N.

The Roman Strategy of the IV century AD

This article is devoted to such an aspect of the Late Roman Warfare as the strategy of the Roman Army of the IV century AD. In contrast to the I century AD, when the offensive strategy prevailed, in the IV century AD roman commanders had to use various types of the strategic scenarios, including both defensive and offensive operations. The main reasons of it consisted in it, that roman commanders had in their disposal only restricted means. As a rule their armies didn’ t exceed 20 thousands people. The Roman-Gothic war of 376 – 378 AD has become striking example of using these methods of Warfare and their combination.

1. Elton Hugh. Warfare in Roman Europe AD 350 – 425. Oxford. Clarendon Press. 1996. P. 209.

2. Холмогоров В. И. Римская стратегия в IV в. н. э. у Аммиана Марцеллина // ВДИ, № 3, 1939. с. 91.

3. Там же. С. 91 – 92.

4. Там же.

Публикация:
Вестник СПбГУ, Серия 2, История, Выпуск 4, 2006, стр. 202-205