Праща как оружие

Это ручное метательное оружие не так известно, как лук, но, тем не менее, оно использовалось легковооруженными воинами от Индии и Персии до Греции и Рима, и даже пережило приход пороха.

 

Всем известно, что Давид убил Голиафа из пращи, но каково место пращи в истории технологии? На самом деле, пращу использовали на войне в Европе и на Ближнем Востоке, по крайней мере, с Бронзового века и до 17 века н.э. Более того, праща была любимым метательным оружием у многих народов, древних и существующих ныне, во всем мире. В Месопотамии, Персии, Греции и Риме пращников считали равными лучникам. В этой части мира пращу, вероятно, знали еще в начале неолита, около 10000 лет назад, и, возможно, использовали еще в конце палеолита.

Победу Давида над Голиафом часто считают аллегорией, но, учитывая природу военного дела во времена Давида, это событие, возможно, лучше рассматривать как пример замечательного умения пращников и их веры в свое оружие. Рассказ об этом бое в Первой книге Самуила подтверждает эту точку зрения. Следует помнить, что Давид был восьмым сыном Иессея. Будучи младшим сыном, он присматривал за стадами семьи. Это занятие и объясняет его умение обращаться с пращой; это оружие и сегодня используется пастухами для защиты своих животных. Давид стал арфистом и оруженосцем Саула, царя Израиля на момент войны израильтян с фелистимлянами. Армии противников стали лагерем невдалеке друг от друга. Каждый день единоборец фелистимлян Голиаф из Гефа, «ростом он – шести локтей и пяди» выходил из вражеского лагеря и предлагал любому из войска израильтян сразиться с ним и в этом единоборстве решить исход войны.

На момент, когда Давид пришел в лагерь израильтян, уже 40 дней ни один воин из их стана не решался принять вызов Голиафа. Давид вызвался сражаться с Голиафом, но отказался от оружия и доспехов, которые возложил на него Саул. Далее по тексту:

«И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с пращею в руке своей выступил против Филистимлянина».

«И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на землю».

«Тогда Давид подбежал и, наступив на Филистимлянина, взял меч его и вынул его из ножен, ударил его и отсек им голову его; Филистимляне, увидев, что силач их умер, побежали».

Голиаф для поединка надел полный доспех: металлический шлем, кольчугу, металлические поножи и небольшой щит за плечами. Его оруженосец шел перед ним с большим щитом. Меч, которым Давид отрубил голову Голиафу, не описан, но древко копья его было «как навой у ткачей», с тяжелым наконечником. Это вооружение довольно схоже с вооружением гоплита, тяжеловооруженного пехотинца. Оно предназначено для рукопашного боя; копье не метается, а используется для нанесения ударов или отражения атак всадников. Доспехи и оружие Голиафа, кроме, возможно, копья, подходили и для единоборства с противником, вооруженным так же. Однако, они абсолютно не приспособлены для преследования подвижного, не отягощенного доспехами противника, и Давид, держась на расстоянии, не подвергался особой опасности.

Давид не намеревался приближаться к противнику, праща – дальнобойное оружие. В то же время, как бы ни верил Давид в помощь Бога, готовясь к единоборству он выбрал для пращи не один камень, а пять. Если бы первый камень не попал в лицо, жизненно важное, но незащищенное место, в которое наверняка целился Давид, в его распоряжении оставалось еще четыре камня. В целом, справедливо будет приписать победу Давида не божественному вмешательству, а его умению пращника.

 

Давид – наиболее известный, но не единственный библейский пращник. Пращники-левши Вениамина (Книга Судей) нанесли тяжелые потери израильтянам, а у Давида были отборные воины, «правою и левою рукою бросавшие каменья» (Паралипоменон). Почему же праща так редко упоминается в качестве оружия? Определенную подсказку можно найти в «Илиаде». В рассказе Гомера об осаде Трои упоминаются локры, легковооруженные воины, надеявшиеся на свои луки и «скрученную волну». Однако, греческое слово, обозначающее пращу, во всей поэме встречается лишь однажды. Да и в этом случае праща упоминается не как оружие, а как импровизированный бинт: один из троянских воинов перевязал раненую руку другого «искусственно свитою волной, мягкой повязкой, клевретом всегда при владыке носимой». Вероятно, греческие пельтасты, легковооруженные, имевшие в своих рядах пращников, метателей дротиков [35] и лучников, не получили особого признания во времена, когда благородным считали лишь рукопашный бой между тяжеловооруженными воинами. Изображения гоплитов (и даже лучников и метателей дротиков) достаточно распространены, а вот изображения пращников встречаются редко.

В то же время, легковооруженные войска играли важнейшую роль в классической Греции. Они завязывали битву. Дождь дротиков, стрел и камней, который они обрушивали на противника, мог пробить брешь в его рядах; по крайней мере, такой обстрел мог выявить слабые пункты в строю противника, которыми могла воспользоваться наступающая тяжелая пехота. Более того, если атака была неудачной, легковооруженные могли прикрыть отступление тяжелой пехоты. Армию, вышедшую на поле боя без пельтастов, можно было заранее считать побежденной.

До нас дошло подробное описание судьбы такой армии; она в короткое время лишилась практически всех своих легковооруженных воинов. Эта армия, бывшая главной силой еще большего войска, собранного в 401 г. до н.э. для свержения царя Персии, состояла из 10000 греческих тяжеловооруженных воинов. После того, как претендент на трон, ведший их, погиб в битве при Кунаксе, армия претендента из местных контингентов разбежалась, и греки остались одни. Афинянин Ксенофонт взялся вывести 10000 греческих пехотинцев из враждебной страны, но в первый же день марша они так страдали от немногочисленных вражеских всадников, лучников и пращников, что смогли пройти лишь 25 стадий, т.е. меньше трех миль. В эту ночь Ксенофонт заявил стратегам: «мы должны немедленно обзавестись пращниками и всадниками».

«Говорят», продолжал Ксенофонт, «в нашем войске имеются родосцы, о которых рассказывают, будто многие из них умеют стрелять из пращей, и их снаряды летят вдвое дальше, чем снаряды персидских пращников. Последние ведь стреляют на короткое расстояние, так как они применяют камни в обхват рукой, а родосцы знакомы с употреблением свинцовых шариков».

 

Вскоре Ксенофонт и его соратники набрали из рядов армии 200 пращников и отряд всадников из 50 человек верхом на вьючных лошадях. Добавив этих легковооруженных к отряду из 200 критских лучников, бывшему в числе 10000 наемников, греки в дальнейшем успешно противостояли преследующим их персам. Критские лучники стреляли не так далеко, как персидские, но родосские пращники, по словам Ксенофонта, «стреляли из пращей на большее расстояние, чем персидские пращники и лучники». Учитывая, что персидские лучники считались тогда лучшими в мире, эти его слова хорошо иллюстрируют дальность стрельбы греческих пращников.

Какова же дальность стрельбы из лука и пращи? Римский военный писатель Вегеций, писавший около 400 г. н.э., рекомендовал стрелять из лука в мишень с расстояния 180 метров. Даже современный спортивный лук мощностью в 45 фунтов способен пустить стрелу немногим далее 200 метров. Используя длинную и легкую стрелу типа «flight arrow» и лук мощностью в 60 фунтов, лучник, стреляя на дальность, пожалуй, сможет пустить стрелу на расстояние до 275 метров. Для сравнения, я попросил молодых людей из восточной части Турции несколько раз метнуть из пращи обычную гальку. В пяти из 11 случаев снаряд перелетел за отметку 200 метров, причем три лучших броска достигли 230-240 метров. Ни один из молодых людей не производил впечатления искусного пращника, по крайней мере, ни у одного из них на тот момент не было пращи. Более того, снарядами служили обычные камни-гладыши, выбранные наугад, а не аккуратно обработанные каменные, глиняные или свинцовые снаряды, использовавшиеся в античности. Основываясь только на свидетельствах Ксенофонта, можно предположить, что пращник мог метнуть свинцовый снаряд на расстояние более 400 метров.

Упомянутая мною праща была ручной (лат. funda). Есть еще один тип пращи – праща-шест (лат. fustibalus). Ручная праща может представлять собой обычный ремешок около 3 футов длины и около дюйма [37] ширины. На одном конце ремешка делается петля, узел или кисточка, позволяющая стрелку закрепить этот конец пращи на одном из четырех пальцев метающей руки. Другой конец пращи, на котором можно сделать узел для удобства захвата, удерживается между большим и указательным пальцами метающей руки. Стрелок помещает снаряд в «карман», иногда специально увеличенный, на конце свисающей петли. Снаряд из камня или глины бывает обычно размером с яйцо. Круговое движение кисти заставляет пращу быстро вращаться в полугоризонтальной (вокруг головы пращника) либо вертикальной (параллельно телу) плоскости. После трех-четырех оборотов стрелок отпускает незакрепленный конец пращи, и снаряд вылетает из пращи по касательной к описываемой ею окружности.

Праща-шест позволяет метать на меньшую, чем ручная праща, дистанцию. В то же время, она проще в обращении и позволяет использовать снаряды побольше и потяжелее. Собственно праща, обычно сделанная из веревки, одним концом прикреплена к шесту длиной около 3 футов. Свободный конец пращи временно прикрепляется к концу шеста; для этого либо на конце шеста делается выемка, из которой мог бы выскользнуть свободный конец пращи, либо на свободном конце пращи делается петля, позволяющая ей соскользнуть с шеста. Снаряд помещается в увеличенный карман на конце свисающей петли. Изначально стрелок держит шест параллельно земле, а затем резко взмахивает им вертикально над головой; в конце взмаха свободный конец пращи соскальзывает и снаряд вылетает [см. иллюстрацию на странице напротив]. Такая праща использовалась в античности, а в средневековье она стала популярным осадным оружием. Даже после появления пороха, еще в 17 в., ее использовали для метания гранат.

 

Чем длиннее праща, в разумных пределах, тем больше потенциальная скорость снаряда. Жители Балеарских островов, расположенных восточнее Испании, были известными пращниками. Так, Полибий, греческий историк 2 в. до н.э., утверждал, что именно из-за этого острова получили свое название, т.к. ballein на греческом означает «бросать». Как бы то ни было, балеарские пращники выполняли роль легкой пехоты во многих войнах классического периода, в наибольшей мере - в длительной войне между Римом и Карфагеном. Они всегда носили три пращи различной длины: длинную для метания снарядов на дальние дистанции, короткую - на короткие, и средней длины - для метания на средние дистанции.

Что до снарядов, то, естественно, если это просто обточенные водой камни, археологам не так уж легко определить, являются ли они снарядами. Только в случаях, если в определенном месте найдено большое количество похожих камней, которые, по-видимому, не использовались для других целей (скажем, забивания чего-нибудь, или шлифовки), или, что лучше всего, если они непохожи на камни, обычные для места находки, такие камни потенциально можно отнести к снарядам для пращи, использовавшимся в определенном месте в определенный период времени. К счастью, хотя множество естественных снарядов, возможно, никогда не удастся определить, многие снаряды изготавливались с особой тщательностью. Их не всегда легко отличить. Даже в случаях, когда их определяли, перед археологами иногда вставал вопрос относительно сферы применения таких обычных «глиняных яиц».

На Ближнем Востоке первые искусственные снаряды для пращи имели сферическую форму. Впервые они появляются незадолго до начала шестого тысячелетия до н.э. Следующими появились двухконусные (биконические) снаряды [см. верхнюю иллюстрацию на странице 40]. Тысячелетием позже, около 4000 г. до н.э., появились снаряды яйцеобразной формы. Видимо, при усовершенствовании и стандартизации снарядов принимались во внимание три основных момента, касающиеся увеличения точности стрельбы. Во первых, было необходимо создать равные по весу снаряды, чтобы пращнику не приходилось приноравливаться к снаряду при каждом новом броске. Во вторых, нужно было создать снаряды стандартной, несколько обтекаемой [38] формы, для увеличения не только точности, но также скорости и дальности стрельбы. В третьих, было необходимо, чтобы снаряд удобно размещался в кармане пращи, так, чтобы, как сказал римский историк Ливий, «чтобы во время метания пуля не перекатывалась,…но крепко удерживалась петлей при размахе, а при броске вылетала, как пущенная тетивой».

При изготовлении таких каменных снарядов нужной формы предпочтение, естественно, отдавалось легкообрабатываемым материалам, таким как известняк. Однако достаточно рано, уже в докерамический период неолита, некоторые люди осознали преимущества такого материала как глина. Глиняные снаряды находят на местах доисторических и исторических поселений по всему миру. Так, глиняные снаряды возрастом ок. 7000 лет найдены в Тель-Хассуна, Ирак, и такие же снаряды находят повсюду даже не сотнями, а тысячами. При этом глина использовалась совсем не из-за недостатка подходящих камней; глиняные снаряды находят в местностях, где достаточно гальки.

Глиняные снаряды интересны в двух аспектах. Во-первых, практически во всех случаях их сушили на солнце, а не обжигали. Во-вторых, они удивительно тяжелы для своего размера. Объясняется это двумя фактами. Для достижения максимального веса при ограниченном объеме при изготовлении таких снарядов в глину не примешивали мякину, как это обычно делается для керамических изделий и даже кирпичей. Снаряды изготавливали из чистой глины (или, очень редко, из гальки, облепленной глиной), и имеют соответствующую плотность. Если бы такие снаряды из глины без примесей обжигали на огне, они бы от жара раскололись и стали бесполезными. Поэтому их и сушили на солнце.

 

К периоду классической Греции, если не ранее, получил распространение еще один тип снарядов. Они делались из свинца. Римляне называли их glandes, из-за их сходства с желудями. Их отливали в формах и часто снабжали надписями; одна и та же надпись, нанесенная с внутренней стороны формы, могла отпечататься на сотнях снарядов. Надписи часто были стандартными: название или номер отряда пращника, название воюющей стороны или имя командующего. Однако, многие надписи носят неформальный характер. На одной написано «Получи»; другая гласит «Ахейский удар»; на третьей написано «Твое сердце - Церберу»; на четвертой - «Заднице Помпея», а на пятой просто «Ой».

Как следует из сравнения Ксенофонтом родосских и персидских пращников, стандартные снаряды сильно различались по размерам и весу. Измерения образцов биконических и яйцеобразных снарядов, найденных на Ближнем Востоке, показывают, насколько они могли отличаться. Минимальный вес равен 13 граммов, максимальный 185 граммов. В зависимости от величины объем снаряда мог колебаться от пяти кубических сантиметров до около 65 (если бы снаряды были идеальной сферической формы, соответствующие диаметры для такого объема составили бы соответственно от двух до пяти сантиметров).

Вообще же для таких снарядов, каменных, глиняных или свинцовых, разброс по весу обычно меньше. Очень немногие снаряды весят менее 20 граммов или более 50 граммов. Это справедливо, например, для римской эпохи. В 1885 г. немецкий ученый К. Цангемайстер (K. Zangemeister) опубликовал, среди прочего, данные по массе снарядов для пращи, найденных на Сицилии и в Италии. Он обнаружил, что в среднем самые легкие снаряды (от 24 до 46 граммов) происходили из Сицилии. Самые же тяжелые - из Аскула, местности на материке, их средняя масса составляла более 47 граммов. Снаряды из второй местности на материке, Перузии, имели среднюю массу.

Снаряды, которые иногда использовали балеарские пращники, являют собой заметное исключение, даже по сравнению с ближневосточными снарядами с максимальной массой 185 граммов. Историк Диодор, родившийся на Сицилии и писавший в 1 в. до н.э., приводит рассказ о битве при Экноме, где армия Карфагена, включавшая 1000 легковооруженных балеарских пращников, нанесла поражение армии Агафокла Сиракузского. Значительная роль в победе принадлежала пращникам. Диодор пишет, что их каменные снаряды были весом в мину. Мина в наше время считается эквивалентной 330 или 450 граммам. Даже если взять более умеренную меньшую цифру (которая также соответствует римскому фунту и аттической мине) и предположить, что снаряды балеарских пращников были сделаны из известняка, каждый такой камень будет иметь диаметр 6,3 сантиметра, т.е. приблизительно с теннисный мяч. Эти размер и вес, пожалуй, являют собой предел для снарядов из камня.

Насколько меткими были пращники древних греков и римлян, какова была поражающая способность их снарядов? Этому существует множество документальных свидетельств. Ливий считает лучшими пращниками ахейских. Это потому, считает он, что ахейцы тренируются в меткости, метая снаряды таким образом, чтобы они пролетали через небольшое кольцо. [39] В результате такой тренировки, пишет Ливий, ахейцы «попадали не то что в голову неприятельского солдата, но в то место лица, куда метили». Сразу вспоминается знаменитый первый бросок из пращи Давида.

Балеарские пращники также были обязаны своим умением специальным тренировкам. Диодор пишет, что «матери заставляют маленьких детей то и дело стрелять из пращи, а целью является прикрепленный к шесту хлеб: обучающийся не получает еды, пока не попадет в хлеб, - только тогда мать позволяет ему взять и съесть его». Меткими стрелками из пращи были и «сыны Вениаминовы», пращники-левши, упомянутые в Библии: они, «бросая из пращей камни в волос, не бросали мимо» .

Что до эффективности пращи как оружия, стоит заметить, что скорость снаряда, выпущенного из пращи, вполне может превышать 100 километров в час. Если принять, что 25-граммовый снаряд при попадании в цель имеет такую скорость, сила удара будет эквивалентна силе удара мяча для гольфа, упавшего с высоты седьмого этажа. Энергия более тяжелых снарядов, естественно, будет пропорционально большей. Вегеций говорит, что биконические снаряды для пращи наносили больший урон, чем стрелы, противникам, защищенным кожаной броней. Вегеций говорит, что, даже если снаряд не пробивал броню, он мог нанести смертельные повреждения внутренним органам. Если же противник не был защищен доспехом, снаряд, естественно, мог легко проникнуть в тело. Цельс, возможно, наиболее знающий автор работ по медицине времен античности, включил в свою работу De Medicina советы по извлечению свинцовых и каменных снарядов от пращи из тела раненых солдат. Эти советы появились на несколько веков позже замечания греческого историка Фукидида о том, что пращники прибрежной области Эпира, акарнаны, так беспокоили атакующих градом снарядов с большого расстояния, что «без тяжелого вооружения он [неприятель] не мог двинуться с места».

Для времен, более близких к нам, мы имеем свидетельства конкистадоров относительно меткости и эффективности перуанских пращников. «Главным их оружием», - пишет испанский очевидец – «является праща. Ею они метают большие камни с такой силой, что могут убить лошадь. Сила такого броска, пожалуй, лишь немного уступает силе удара [испанской мушкетной пули]; я видел, как камень, брошенный пращой с 30-ти шагов, обломил меч в руке державшего его человека». [40]

В 1930-х годах Дэвидом М. Робинсоном (David M. Robinson) в ходе раскопок в Олинфе, древнем городе в северной Греции, было найдено около 500 свинцовых снарядов к праще. На более чем 100 из них присутствуют надписи; судя по некоторым надписям, они принадлежали либо защитникам Олинфа, либо македонским солдатам, захватившим город в 348 г. до н.э под командованием Филиппа, сына Александра Великого. Однако, таким образом удается идентифицировать не все снаряды.

 

Робинсон опубликовал детальные измерения всех снарядов с надписями. Их вес колеблется от 18 до 35 граммов. При сравнении массы снарядов, принадлежность которых идентифицирована по надписям, наблюдается интересная зависимость: снаряды большей массы относятся к македонянам, в то время как большинство снарядов защитников Олинфа имеют вес от легкого до среднего [см. иллюстрацию справа]. Это значит, что остальные найденные здесь снаряды можно, по крайней мере, ориентировочно, отнести либо к македонским, либо к олинфским, на основании их массы. Более того, на некоторых снарядах, отнесенных по признаку массы к олинфским, можно обнаружить имена: на одном «Потал», а на другом «Тимосфен» или «Тимострат». Поскольку на снарядах довольно часто указывали имя командира, вполне возможно, что именно два человека, имена которых написаны на снарядах и из других источников нам неизвестны, командовали защитниками Олинфа. Аналогичное изучение снарядов для пращи, найденных в других областях, также может дать достаточно неожиданную информацию.

Пращи оставались на вооружении еще в 17 веке, но даже к 400 г. н.э. развитие защитного снаряжения и быстрой конницы привело к тому, что праща как оружие устарела. Вегеций советует обучать пращников метать снаряды с одного оборота пращи, а не с обычных трех; это явно делалось с целью увеличения скорострельности пращников. В период широкого применения пороха и стрелкового оружия продолжала использоваться, в основном, праща-шест, но можно найти подтвержденные случаи использования обычной ручной пращи даже в 1936 г. В этом году, в ходе осады испанскими лоялистами крепости Альказар, где укрылся восставший гарнизон Толедо, осаждающие метали в крепость гранаты с помощью пращи. Существует и кинозапись действий одного такого пращника.

Британский историк, исследователь доисторического прошлого, В. Гордон Чайльд (V. Gordon Childe), под конец своей жизни неоднократно пытался доказать важность пращи как оружия [41] своим коллегам. Это ему не очень удалось, но, например, лично я нахожу его утверждения убедительными. Так, основываясь на работе Чайльда, я недавно опубликовал предполагаемое обоснование относительной важности пращи и лука на Ближнем Востоке в доисторический период. Территория, которой касается моя работа, ограничена на западе Босфором, на востоке Индом, на севере Кавказом и на юге – Синаем. На этой обширной территории, согласно моим доводам, на протяжении нескольких тысячелетий два вида оружия были взаимоисключающими; то есть люди, использовавшие одно оружие, не видели разумной причины браться за другое.

Такая полярность пращи и лука становится особенно заметной в восьмом тысячелетии до н.э., и продолжается до четвертого тысячелетия до н.э., а в некоторых частях Азии и до более позднего периода. Например, в Сирии и Палестине до возникновения на этих территориях городов-государств, использовали практически исключительно лук, а жители других регионов Ближнего Востока предпочитали пращу. Лук на этих территориях, очевидно, не был известен практически до конца восьмого тысячелетия до н.э., в то время как праща была известна уже несколько тысяч лет. Впрочем, одно исключение из такой полярности в применении существует – это регион Чатал-Гуюк в Малой Азии, где около 6000 г. до н.э. использовались как праща, так и лук.

Моя гипотеза базируется на находках из более чем 80 мест раскопок, достаточно надежно датированных, показывающих присутствие одного из этих двух видов оружия. Такие свидетельства не ограничиваются Ближним Востоком. Присутствие лука в Сирии и Палестине представляет собой что-то вроде азиатского плацдарма для распространения этого оружия; само же распространение шло, очевидно, из Африки. Тот факт, что на этих территориях преимущество отдавали древковому метательному оружию, подтверждается находками наконечников периода верхнего палеолита в Атерии, наскальными рисунками, изображающими лучников, распространенными по Африке и даже в Испании, и находками тысяч наконечников небольших метательных снарядов в разных областях Сахары. По всей видимости, Аравийский полуостров также можно отнести к этой сфере распространения африканских лучников, хотя эта территория пока еще во многом остается для археологов «terra incognita». По этому же признаку, по крайней мере, к началу неолита, сфера применения пращи из юго-западной Азии распространилась не только на Балканы, а и на всю юго-восточную Европу в целом.

 

Такую полярность в области применения различных типов метательного оружия нельзя объяснить недостатком общения между этими двумя областями; населяющие их народы контактировали между собой постоянно. Например, в докерамический период неолита в восточное средиземноморье регулярно ввозился обсидиан из регионов Малой Азии, где праща использовалась вплоть до Бейды в южной Иордании и, где большее распространение получил лук. Необходимо иное объяснение, помимо изоляции. Такое решение, когда оно будет найдено, может основываться не только на самих типах вооружения, и, таким образом, не обязательно лежать исключительно в плоскости археологии, с ее фокусированием на предметах материальной культуры.

Возможно, предстоящее исследование причин такого разделения территорий, на которых использовались лук или праща, вернет к жизни теорию «Kulturkreise», основанную на идее возникновения и расширения «культурных кругов» в доисторические времена. В современном контексте гипотеза Kulturkreise должна предполагать наличие одного культурного круга, распространявшегося из Африки через Испанию и западную Европу, и второго, распространявшегося из юго-западной Азии через Балканы на южную и восточную Европу. Безусловно, лук и праща в этом случае выступают просто материальными индикаторами намного более сложного комплекса социальных явлений.

Как бы то ни было, археология в будущем должна уделять больше внимания праще, как важнейшему доисторическому оружию, не только на Ближнем Востоке, но и по всему миру. Даже на основании той ограниченной информации, что у нас имеется, является очевидным, что праща и лук использовались наравне на протяжении тысяч лет.

 

 

ДАВИД И ГОЛИАФ, изображение на стене армянской церкви 10 века на острове на озере Ван. Голиаф изображен с обнаженным мечом. Давид, с готовой к броску пращой, изображен слишком близко к Голиафу; для пращников того времени бросок на 250 ярдов не был чем-то необычным.

 

 

АССИРИЙСКИЕ ПРАЩНИКИ, раскручивающие пращи в вертикальной плоскости, расположены за лучниками на этом рисунке, основанном на рельефе из Ниневии, изображающем одну из кампаний Синахериба (704-681 до н.э.). Из такого расположения на поле боя можно предположить, что они стреляли дальше, чем лучники.

 

 

СОЛДАТ РИМСКИХ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ ВОЙСК времен войн с даками, с пращой наготове, с запасом камней в плаще, перекинутом через руку со щитом. Рисунок сделан на основе изображений с колонны Траяна в Риме, воздвигнутой в честь побед этого императора.

 

 

ИСХОДНАЯ СТОЙКА с пращой, удерживаемой над головой. Скульптурное изображение Новохеттского пращника из Тель-Халафа в Сирии, девятого или восьмого в. до н.э.

 

 

БРОСОК ИЗ РУЧНОЙ ПРАЩИ начинается (a) с зарядки пращи и подготовки ее к броску: закрепленный конец пращи обернут вокруг одного пальца руки, а свободный конец зажат между большим и указательным пальцами. Три-четыре оборота пращи против часовой стрелки (b), которые совершают движением преимущественно запястья, а не всей руки, придают снаряду наибольшую скорость. Снаряд вылетает (c), когда пращник отпускает свободный конец пращи; в начале параболической траектории его скорость составляет более 60 миль в час.

 

 

БРОСОК ИЗ ПРАЩИ-ШЕСТА совершается быстрым взмахом пращой из горизонтального положения в вертикальное. Свободный конец короткой пращи помещается в выемке на конце шеста и выскальзывает из нее в верхней точке при взмахе, высвобождая снаряд. Праща-шест не обеспечивает дальности броска из ручной пращи, но позволяет метать снаряды большего веса, и иногда использовалась для метания гранат.

 

 

СНАРЯДЫ, ИЗГОТОВЛЕННЫЕ ЧЕЛОВЕКОМ (в отличие от гальки), включают большие (a) и маленькие (b) снаряды, отлитые в формах. На большом снаряде, греческом либо римском, присутствует метка в виде молнии; маленький снаряд – один из сотен, найденных в Олинфе, Греция. Третий снаряд (c) имеет биконическую форму и изготовлен из глины, высушенной на солнце. Оставшиеся (d, e) – камни яйцеобразной формы.

 

 

ТЕРРАКОТОВАЯ «древовидная» форма использовалась для одновременного изготовления 11-ти свинцовых снарядов. Эта реконструкция основана на фрагменте формы, обнаруженной в Олинфе. Между двумя половинками формы изображено отлитое «дерево» перед отделением от него снарядов.

 

 

СНАРЯДЫ ЗАЩИТНИКОВ Олинфа времен его осады 348 г. до н.э. весили от 19,5 до 33,4 граммов (цветные отметки). Однако, девять из четырнадцати, весили менее 27 граммов. Когда их массу сравнили с массой других снарядов, обнаруженных при раскопках Олинфа (серые отметки), оказалось, что большинство снарядов защитников относятся к группе легких и средних снарядов.

 

 

СНАРЯДЫ АТАКУЮЩЕЙ СТОРОНЫ в этой осаде весили меньше, чем снаряды обороняющихся. Из 23-х снарядов, которые можно определить как македонские, 16 весят от 30 до 35,8 граммов. Сравнивая их с другими снарядами (серые отметки), снаряды македонян можно отнести к группе более тяжелых снарядов.

 

 

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПРАЩИ В МИРЕ с доисторического времени до недавнего прошлого (цветные точки) позволяет предположить, что на земле существует несколько значительных по размеру территорий, где праща не была известна. Раннее распространение и важность пращи на Ближнем Востоке и в Европе с большой вероятностью позволяет говорить о распространении искусства метания из пращи именно с этих территорий. Если только в Новом Свете праща не была изобретена самостоятельно, то ее присутствие там также может служить аргументом в пользу существования определенных связей со Старым Светом через Тихий океан либо приполярные территории.

Публикация:
Scientific American 229. October 1973, pp. 34-42; XLegio © 2010