Онисандра Наставления Военачальникам

Я думаю, Квинт Вераний, что рассуждения о конской езде, или звериной ловле, также сочинения о рыбной ловле, или земледелии посвящать прилично тем людям, которые любят заниматься сими предметами. Что же касается до военного искусства, то это преимущество Римлян и особенно тех из них, которые почтены Сенаторским достоинством, и по благосклонности достопочтенного Кесаря облечены властью Консулов и Военачальников, как по причине той значительной опытности, которую они имеют, так и во уважение их предков. Им особенно я приношу в дар сие сочинение, не так как не сведущим в военном искусстве, но как весьма опытным в оном. Военное искусство не занимается тем, что зависит от непостижимых судеб и совершается против ожидания; а доказывает, что ежели кто наслаждается благополучием, то сим он одолжен одному своему знанию. Впрочем, хотя бы многим было известно то, что я написал; но я не менее того чувствую удовольствие представляя, что не только я написал уроки Военачальникам, а даже имел в намерении и сам приобрести подобные им сведения. Почту себя счастливым, если должным образом выражу словами то, что на самом деле произвели Римляне, и если заслужу одобрение сих доблестных мужей. Осмеливаюсь назвать настоящее мое сочинение наставлением для хороших Военачальников, и жертвою приносимою от имени древних Полководцев вожделенному миру. Мы узнаем из оного по крайней мере почему иные из Военачальников через ошибки сделались несчастными, а другие через счастливые предприятия достигли славы, особенно увидим мы здесь ту доблесть Римлян, посредством коей никакой Царь, ни город, ни народ не только не превзошел их пространством своего владычества, но и не сравнялся с ними , так что владычество их чрез столь много времен не поколебалось ни мало. Римляне расширили пределы Италии и распространили власть свою до дальнейших пределов земли, не действием случая, но своими воинскими подвигами. Хотя и надобно желать, чтобы судьба содействовала нам в предприятиях, но не должно думать, что она одна все производит.

Столько же не разумны те, которые обвиняют одну судьбу в неудачах, случающихся на войне, не обращая внимания на небрежность Военачальников, сколько и другие, приписывающие успехи воинские судьбе, а не опытности Полководцев. Несправедливо было бы Военачальника, претерпевшего совершенное поражение, извинять во всем судьбою, и столько же было бы несправедливо, относя все достохвальные события во время войны к судьбе, для сей причины лишать Полководца похвалы за его заслуги. Поелику же люди, по своей природе на сочинения, основанные, по видимому, на опыте, хотя бы в них что нибудь сказанное было и недостаточно, полагаются так, что вероятное принимают за совершенную истину; а тем, которые не подвержены опыту, хотя бы в них говорилось и возможное, не верят, потому что истина их содержания не доказана опытом: то я почитаю нужным о собранных в сем сочинении военных действиях предварительно сказать, что они совершены на самом опыте и притом теми мужами, которых потомки весь народ Римский, еще доселе владычествующий. В сем сочинении нет ничего такого, чтобы только на удачу случилось с неопытным в военном деле, и молодым умом, но все что в нем ни сказано, совершено на самом деле в действительных сражениях, особенно Римлянами. Здесь я вместе показал те меры, коими они предохраняли себя от неудач, и то, каким образом они одерживали победы. Правда, я знаю, что некоторые люди счастливые военные действия лучше хотят приписывать себе и своему остроумию (в надежде получить более похвалы от тех, которые бы стали им верить), нежели уму других, но я не думаю от того меньшей похвалы получить, ибо если кто нибудь, сам упражнявшийся в военном деле, написал бы сему подобное, его не меньше нашли бы достойным похвалы, за то, что не только счастливые военные действия, плод своего естественного остроумия поместил бы в сем сочинении, но и вместе изложил бы для памяти хорошие деяния других; так и я не думаю уменьшать себе похвалы, когда признаюсь, что не все мною написанное принадлежит моему уму и знанию; напротив я надеюсь, что чрез сие заслужу внимание не подверженное зависти, и удостоен буду вероятия свободного от клеветы.

 

Глава I.
О избрании Военачальника.

 

Я полагаю, что при избрании Военачальника не надобно обращать внимание на происхождение его от известного рода, как это бывает при избрании Жрецов, ни на состояние, как это бывает относительно Гимнасиархов (надзирателей за Гимнастическими упражнениями), а Военачальником должно избирать человека целомудренного, умеренного, трезвого, воздержного, трудолюбивого, рассудительного, не корыстолюбивого, не молодого и не старого, и если возможно отца детей, красноречивого и славного.

• I. Целомудренного, дабы увлекаясь чувственными удовольствиями, не оставил попечения о важнейших делах.
• II. Умеренного, ибо при такой великой власти, неумеренная стремительность души, если с сим соединена будет возможность действия, не может быть удержана от уклонения на сторону страстей.
• III. Трезвого, дабы быть бдительным при весьма важных делах, ибо преимущественно во время ночи при свободном покое души усовершаются планы Военачальника.
• IV. Воздержного, ибо роскошные пиры, иждивая без пользы время на негу Военачальников, вместе с тем их самих приводит в расслабление.
• V. Трудолюбивого, дабы он не так как первый между воинами, но как последний из них чувствовал утомление.
• VI. Рассудительного. Военачальник должен быть проницательным, готовым на все оборотливостью своего духа по словам Гомера «ум должен быть подобен птице,» ибо часто неожиданные обстоятельства необходимо требуют скорого оборота дел.
• VII. Бескорыстие Военачальника особенно должно быть испытано: ибо оное ручается за верное и великодушное исполнение им своих обязанностей. Многие мужественно взирают на множество щитов и копий, но ослепляются блеском золота. Сие же качество есть страшное оружие для неприятелей и способствует к одержанию побед.
• VIII. Военачальником надобно избирать человека не молодого и не старого, поелику первый обыкновенно имеет недостаток в опытности, а последний слаб телесными силами. И тот и другой бывают не надежны. Молодой может потерпеть неудачу от безрассудной своей дерзости, а старый не достигнет успеха в действиях по своей естественной слабости. Лучше всего избирать человека средних лет: в нем соединена крепость молодого с благоразумием старика. Те, которые предпочитали силу телесную благоразумию или мудрость телесной крепости, ничего успешного не произвели. Полководец, или делал ошибки по недостатку благоразумия, или не мог выполнить мудрых своих намерений по недостатку телесных сил. Военачальники имеющие то и другое, много оказывали пользы тем, которые их избрали. Люди скоро повинуются повелениям того, кого любят по свободному влечению своей души, верят его словам, и охотно вместе с ним подвергаются опасностям.
• IX. Не отвергая, что Военачальником можно избрать и человека бездетного, если он имеет нужные доблести, предпочитаю впрочем ему такого, который имеет детей. Малолетние дети могут быть надежными залогами верности и искренней любви Военачальника к своему отечеству, могут возбудить в своем отце мужество против неприятелей; а взрослые будучи его советниками, помощниками, участниками в начальстве и верными хранителями тайн, совокупно с ним могут выполнять общественные дела.
• X. Полководец должен быть красноречивым. Сие дарование Военачальника много пользы может доставить войску. Когда он будет расставлять воинов в боевой порядок, тогда убедительная его речь внушит им презрение к опасностям и желание оказать дела доблественные. Звук трубы, достигнув слуха воинов, не столько воспламеняет их души к сражению, сколько речь, возбуждающая их мужество на месте битвы. Во время неудачи и поражения утешительная речь ободрит унылые сердца. Речь Военачальника, могущая доставить утешение в несчастиях, претерпенных войском, гораздо полезнее искусства лекарей, обыкновенно сопутствующих воинам для уврачевания их ран. Врачи своими лекарствами пользуют только раненных, а речь Полководца придает бодрость утомленным, и возбуждает отважность в бодрых. Но как болезни внутренние лечить труднее, нежели наружные, так и утешительною речью исцелить сердце от малодушия гораздо труднее, нежели уврачевать ясную по наружным признакам телесную болезнь; и так ежели никакой город не посылает войска без Военачальника, то не должно избирать Военачальником человека не обладающего даром красноречия.
• XI. Избираемый Военачальником должен быть славен; ибо и народ не охотно повинуется тем, кои не пользуются его уважением, и никто не согласится по своей воле признать своим господином и повелителем того, кого почитает худшим себе.

И так возводимый на степень Полководца, имея упомянутые мною душевные качества, должен пользоваться и уважением народным. Не надобно избирать Военачальником человека богатого, не имеющего сих качеств, единственно из уважения к его богатству; и не должно при выборе презирать бедного, но имеющего нужные для Полководца доблести, единственно по причине его бедности. При избрании не надобно смотреть ни на бедность, ни на богатство; но выбор может падать, как на богатого, так и на бедного. Ни того, ни другого нельзя избирать, ни отвергать по рассмотрению состояния, но надобно делать выбор по уважению личных достоинств избираемого лица. Между богатым доблественным, и таковым же, но бедным, такое же находятся различие, как между оружием посеребренным или позолоченным, и между покрытым медью, или просто железом; первое превосходнее последнего своею красотою, а последнее спорит с первым только своим существенным достоинством. Избираемый не должен быть любостяжателен. Такового, хотя бы он был человек богатейший, я бы не советовал никогда возводить на степень Военачальника. Под именем человека любостяжательного я разумею ростовщика, купца и занимающегося подобными предметами. Сего рода люди по необходимости должны быть слабоумны, преданы корысти и старательны в приобретении имуществ; но они вовсе не имеют никаких добрых душевных качеств.

Хотя знаменитость происхождения и должно уважать в лице Военачальника, но не должно ее требовать от избираемого к сей должности, ибо нельзя знаменитых единственно по своему роду почитать достойными власти Полководца. Но как мы судим о доброте зверей по собственным их качествам и действиям, так должно судить и о благородстве людей. Безрассудно было бы исследовать, что хорошего сделали предки избираемых нами людей, а не смотреть на то, что они сами делают как будто предки могли бы ныне нас также защищать, как прежде. Не тем воинам дают обыкновенно награждение, которые знамениты по своим предкам; но тем, которые сами оказали какой нибудь мужественный подвиг. Не глупо ли было бы при избрании Военачальников взирать на заслуги их предков, хотя бы они и действительно их имели; а не обращать внимания на собственные их доблести, хотя бы они и не отличались своим родом? Счастлив Военачальник имея то и другое; но знаменитость происхождения без собственных его доблестей, для него бесполезна. Даже можно надеяться, что лучшими Военачальниками будут те, которые не могут похвалиться своими предками: потому, что получившие знаменитость от происхождения, зная, что и после сделанных их погрешностей приобретенная от предков слава для них сохранится, многие дела отправляют с небрежностью; между тем как неполучившие себе в наследие славы, желая сокрыть незнатное состояние своих отцов собственными неусыпными стараниями, с гораздо большею ревностью и отважностью исполняют возложенные на них обязанности. И как бедные более богатых заботятся о приобретении жизненных потребностей, желая снискать то, в чем отказало им счастье; так и не наследовавшие славы от своих предков, будут стараться отличить себя собственными для них же самих славными заслугами.

 

Глава II.
Определение хорошего Военачальника.

 

Таким образом мы должны избирать Военачальника хорошего, славного и богатого, а не отвергать бедного с достоинствами, если он и не будет знаменитого происхождения. Избранный Военачальником должен быть добродушен, снисходителен, деятелен, неустрашим, однако же не столько добр, чтобы его могли презирать по сей причине, и не столько жестокосерден, чтобы его ненавидели: иначе он своею снисходительностью приведет в расстройство военную дисциплину, а боязнью потеряет к себе привязанность. Всякого рода Начальников, которые ему покажутся нужными, он должен избрать между самыми преданными отечеству, вернейшими и крепчайшими. От сих должностей не надобно удалять ни богатых, ни благородных, хотя от большого имения и славного происхождения рождается высокомерие, ибо великое число нижних чинов по достоинству избрать не так легко, как определить высших Военачальников по их качествам. Для того в смутные времена неизвестным людям предпочитаются люди благорожденные на том основании, что они удобнее могут оправдать хорошее о себе мнение, и богатые потому, что они могут во время недостатков уделять от своих излишков на вспомоществование издержкам военным и давать деньги воинам. Некоторая щедрость Начальников к подчиненным, делает их к ним расположительнее, и в особенных затруднительных обстоятельствах, будучи подвержены большим опасностям, воины могут с уверенностью надеяться избегнуть оных, ежели Военачальник точно будет вышесказанных свойств.

 

Глава III.
О военном совете.

 

Полководец должен иметь при себе Советников, которым он мог бы сообщить все свои намерения и предначертания. Сии Советники должны всегда ему сопутствовать; посему Полководец должен избрать для совещания знаменитейших из подчиненных себе Военачальников, чтобы рассуждать с ними о нужных делах, ибо мнение одного его не всегда может быть достаточно, до такой степени, чтобы положительно на оное решиться. Будучи никем не утверждено сие мнение, не может быть безошибочным; поелику заключает в себе одну его мысль, между тем как мнение получившее одобрение многих особ принимается за верное и положительное. Впрочем Полководец не должен быть ни столь нерешительным, чтобы совершенно не доверять самому себе, ни столь надменным, чтобы почитать свои мнения вовсе справедливыми и лучшими мнений других; ибо конечно он много худого сделает, ежели, не рассуждая сам о деле, будет слушаться советов всех; равным образом то же может быть, ежели не принимая ни чьих мнений, будет следовать одной своей мысли.

 

Глава IV.
О том, что надобно начинать войну по справедливой причине.

 

Я думаю, что должно прежде всего убедиться в необходимости войны, и открыть всему свету справедливость причин, побуждающих начать оную. Это единственное средство обратить на себя благоволение Божества, получить помощь небес, и ободрить войско к перенесению опасностей брани. Люди спокойные в своей совести и убежденные в том, что они не делают несправедливого нападения на других, а только защищают свою безопасность, к достижению сего употребляют все свои силы, между тем как те, которые почитают Божество разгневанным несправедливою войною, от сей мысли приходят в боязнь, дабы от неприятелей не случилось им претерпеть какого нибудь бедствия. И так Полководцу надлежит употребить сперва сношения и посольства, чтоб удобнее достигнуть предметы своих желаний и совершенно показать несправедливость требований, делаемых врагами; в случае же несогласия их с его законными представлениями, дать знать, что необходимость, а не зложелательство принудили его сделать набор войска. Пусть тогда он представит Бога свидетелем правоты своих намерений, пусть ясно покажет врагам, что он объявляет им войну не потому, чтобы почитал бедствия, наносимые оною маловажными, или не потому, что в сем случае преимущественною целью он имеет то, чтобы начать войну с одним желанием причинить зло неприятелям. Как для построения дома и сооружения стены нужно положить твердое основание, в противном случае дом развалится и стена упадет; так точно и прежде вступления в действительное сражение надобно совершенно обдумать план войны и начертать оный на прочных основаниях, с тем намерением, дабы в случае неисполнения своих предположений, не привести с тем вместе войско в обессиление от трудностей и опасностей военных и не довести оное до того, чтобы преждевременно оно не было расстроено, поражено и разбито. Благоразумный мореплаватель, прежде выхода из пристани и поручения себя на произвол судьбы, не оставляет без внимания ни одного средства, необходимого для улучшения своего корабля. Полководцу же, сделавшему военные приготовления и снарядивши войско морское и сухопутное, было бы стыдно и даже опасно отступать назад прежде окончания действий, за что он подвергнулся бы обидным насмешкам целого света, всякой издевался бы над его глупою безрассудностью и оказывал к нему презрение за его малодушие. Самый неприятель, каков бы он ни был, даже хотя бы он не потерпел от него никакого вреда, по справедливости стал бы ненавидеть его, как такого человека, который имел желание ему вредить, но не мог успеть в своих намерениях.

 

Глава V.
О духовном очищении воинов прежде вступления на поле сражения.

 

Полководец, прежде вывода своих воинов на поле сражения, должен приказать очистит их от грехов, и общих или частных пороков духовными жертвами, предписанными законом Божественным, или назначенными в предсказаниях.

 

Глава VI.
О ведении в порядке войска.

 

Войско должно быть ведено в порядке и даже в то время, когда Полководец не имеет в виду вступать в сражение, а только отправиться в дальний путь и проходит в продолжении многих дней, как по союзной, так и по неприятельской землям. Сие устройство должно быть соблюдаемо для той причины, дабы приучить воинов не переменять своих рядов, оставаться в собственном отряде, и неотлучно следовать за своими Военачальниками. Но еще более нужна такая внимательность к порядку, во время прохода чрез неприятельские земли. Здесь предстоит опасность подвергнуться нечаянному нападению неприятеля, быть от него рассеянным, опрокинутым, и вместо приобретения выгод претерпеть поражение. Пусть идут воины все вместе, всегда готовые к сражению, не теряя из виду своих товарищей, находящихся в стороне. Полководец не должен позволять во время похода расходиться войску на большое расстояние, впрочем должен вести строй по таким местам, в которых бы они не могли быть, ни сжаты, ни стеснены, ни потерять возможности расшириться вправо и влево; в противном случае, при нечаянном нападении неприятелей, они не в состоянии будут сделать им надлежащего сопротивления. В самом деле, если неприятель нападет на них спереди, то он, имея более пространства для своего расширения, может обратить их в бегство с такою же удобностью, с какою обыкновенно случается, когда сжимают крылья во время сражений; если захватит их с боку, то вскоре может их рассеять и привести в невозможность действовать. Ежели в сем последнем обстоятельстве, Полководец обратит ряды к флангу, или каре, то защищение оных будет слабо, потому, что сей отряд войска не будет иметь довольной глубины. По той же самой причине, ежели неприятели нападут с тылу, сражение произойдет быстрое и кровопролитное, по той причине, что они не имеют довольно твердости и если бы они отважились оборотиться лицом к неприятелям, то последние ряды претерпели бы равное поражение с находящимся впереди отряда: ибо тотчас они будут окружены, самое подкрепление в таком случае от заднего войска переднему, или от переднего заднему, делается трудным и бесполезным, потому что, будучи отдалены друг от друга многими стадиями (верстами), прочие воины при всей пламенной ревности будут подоспеть поздно и не в надлежащее время.

Но войску во всяком случае безопаснее и надежнее идти сжато и четвероугольным батальоном, нежели растягиваться в длинные ряды, каковой план похода производил иногда неожиданное расстройство, недоумения и затруднения. Случалось, что передние, по сошествии с гор, находясь в местах открытых и ровных, и увидя задние ряды сходящими, воображали, что неприятель делает на них нападение, устремлялись им на встречу, и даже некоторые вступали с ними в сражение.

Слуг, навьюченный скот, и весь багаж, Полководец должен поместить отдельно, в центре своего войска, ежели он не уверен в совершенной безопасности и неустрашимости заднего войска. В противном случае должен составлять оное из отрядов храбрейших и мужественнейших, зная что в случае непредвиденных обстоятельств, нет никакого различия между передовым и задним войском.

Полководец должен послать вперед конницу, для узнания дороги, особенно, ежели проходит сквозь леса и по местам необитаемым, окруженным холмами. Ибо враги в подобных местах нередко вводят войска в засады, и тогда выступив из мест скрытых и неизвестных, могут опрокинуть и разбить целую армию, но сии засады будучи открыты посредством небольших усилий, доставляют Полководцу почтенное имя Начальника умного и опытного.

Что касается до мест ровных и открытых, то всякой их видит и нет нужды для узнания оных посылать особых людей. Во время дня пыль, затемняющая воздух, извещает о всех движениях неприятельских, ночью горящие огни, отразившись на небе, дают весть о близости неприятельского лагеря.

Полководец, ежели не намерен дать сражения, должен продолжать поход днем, ежели же готовится сделать нападение, то может для большей безопасности привести оное в действие и ночью. Но в дни назначенные для сражений, когда будет иметь в виду неприятелей, должен свободно делать свои распоряжения и не должен утомлять воинов: усталость и труд, понесенные воинами прежде битвы, уменьшают их жар и ослабляют силы.

При переходе чрез землю союзников, должен дать строгое повеление своим войскам, щадить собственность их, не прикасаться ни к малейшей вещи и не причинять никакого вреда. Всякую вооруженную толпу, коль скоро она имеет возможность действовать по своему произволению, удержать трудно. С другой стороны богатство представляющееся взорам, есть самая обольстительная приманка для людей, имеющим страсть к оным. Малейший повод к жалобам, или рассорит их с союзниками, или сделает их ясными себе врагами.

Что же касается до земель неприятельских, то Полководец может их грабить, жечь и опустошать. Потеря денег и недостаток в съестных припасах замедляют военные действия точно так, как изобилие питает войну.

Но Полководец, прежде нежели дойдет до сей крайности, должен уведомить неприятелей о своих намерениях. Часто один страх, произведенный представляющеюся опасностью, принуждает их согласиться на такие условия, которых они сперва не желали бы принять. Но, претерпевши урон, они уже почитают за ничто все прочее, как будто бы невозможно было нанести им вреда большего.

Ежели Полководец имеет нужду остановиться на долгое время в земле неприятельской, то может опустошать только места, для него бесполезные; но щадить те, которые могут принести какую нибудь выгоду его союзникам. Укомплектовавши свое войско он не должен останавливаться ни в собственной земле, ни в земле своих союзников, ибо он тогда оживет и собственные припасы, и нанесет друзьям больше вреда, нежели самым неприятелям. Пусть он поспешает скорее вступить в земли неприятельские; и ежели они тучны и плодоносны, то он будет жить в них в изобилии и в достатке. По крайней мере он не причинит вреда своим союзникам, но всегда приобретет для себя великие выгоды, находясь в земле неприятельской даже и в таком случае, когда она не будет столь изобильна.

Сверх сего Полководец должен употреблять старание о доставлении войску нужных припасов; он должен покровительствовать купцам, как на суше, так и на море, дабы они с готовностью и безопасностью могли доставлять оные.

 

Глава VII.
О провозе войска через узкие места.

 

Ежели должно вести войско сквозь узкие проходы, или по местам, покрытым горами и трудным для пути, то надобно послать вперед несколько отрядов, для занятия горных вершин; и входя в сии ущелья, из опасения, дабы неприятель прежде не занял оные, и не пресек бы дороги, должно там быть столько же осторожным, как бы находясь в ожидании нападения от врагов. Сколь полезно предпринимать какое нибудь новое покушение против неприятеля, столь же необходимо предупреждать и его предприятия, дабы не навлечь самому на себя опасность; и Полководец входя в земли неприятельские, должен прежде всего уметь заградить им вход в свою землю и воспрепятствовать им в нее проникнуть.

 

Глава VIII.
Об окопах.

 

Когда Полководец утвердит свой стан в земле неприятельской; то должен стараться укрепить его окопами и рвом, даже и тогда, когда намерен пробыть на месте только один день. Устроенный таким образом лагерь есть всегда надежная защита против нечаянных и непредвиденных нападений неприятелей. Полководец также расставит около стана часовых, как бы неприятель находился вблизи, даже и когда уверен, что он далеко от него. Но, ежели во время бездействия неприятеля, намерен остановиться на долгое время на одном месте, или для опустошения земли, или чтоб воспользоваться благоприятными обстоятельствами; то должен для стана избрать место сухое и имеющее здоровый воздух. В противном случае вредные испарения и худой воздух причинят войску болезни и моровую язву, от которых многие теряли свое здоровье, а другие даже в большом числе умирали; так что войско остается не только малочисленное, но и даже ослабленное болезнями.

 

Глава IX.
О частой перемене стана.

 

Иногда полезно и нужно для войска не стоять долго на одном и том же месте, ежели только оно не намерено провести тут зимы, и не принуждено бывает по причине приближения оной, раскинуть шатры, потому что нечистота в большом количестве необходимо скопившаяся в одном месте, производит вредные испарения, заражающие воздух. На зимних квартирах Полководец должен упражнять своих воинов в военных занятиях, должен стараться делать их к войне способными, и знакомить с опасностями, не позволяя им предаваться ни праздности, ни лености. Праздность изнеживает и ослабляет тело, а леность охлаждает и унижает дух; потому что удовольствия, вкушаемые ежедневно, приводят в изнеможение душу и ослабляют самое решительное мужество. И так надлежит весьма остерегаться, оставлять воинов в покое долгое время; от сего предстоит опасность видеть их не охотно идущими на упражнения, возобновленные по прошествии некоторого времени. От сего случается часто, что страх овладеет ими, прежде испытания опасностей, так что, подвергнувшись оным, они с отчаяния без всякого сопротивления отступают и предаются бегству.

 

Глава X.
§ 1.
О военных упражнениях.

 

Опытный Полководец употребляет время, в которое не будет принужден сражаться в боевом порядке, на распоряжения, какие почтет выгодными для себя, на отдавание разных приказаний, хотя бы они и не были очень нужны, но только полезны, единственно для упражнения своих воинов; потому что войско сколько бы ни было утомлено, должно почитать ученье отдыхом, верным способом сражаться так, чтобы не страшиться ни каких военных опасностей. И так, должно упражнять их в военном искусстве следующим образом: сперва надлежит раздать оружие всем воинам, потом поставить их в боевой порядок, дабы они привыкли находиться в своем строе, и узнавать друг друга по лицу, чтобы знали, с кем имеют дело, кто их Начальник; где находится; сколько их; и при первом повелении находились бы всегда в надлежащем устройстве; сверх сего их должно научить растягиваться, смыкаться, делать повороты направо и налево, переменять строи, разделяться, соединяться, приближаться, и удаляться друг от друга. Военачальник должен научить их, каким образом отряды имеют разделяться и располагаться для сражения фалангою, или четвероугольным батальоном, или пустым в средине, продолговатым, двусторонним, что необходимо бывает, когда передовые воины сделают полукруг направо, для обращения лицом к неприятелю, старающемуся окружить их, наконец воины должны узнать способы к правильному отступлению.

Ибо начинающие учиться играть на музыкальных инструментах кладут пальцы на отверстие флейты и на лады струн, переменяют оные не по надлежащим местам и делают от того часто погрешности против правил гармонии, сверх сего с трудом притягивают свои пальцы, с неудобностью поднимают и опускают их, между тем как искусные музыканты, по приобретенному долгим временем навыку, без труда и скоро переменяют положение оных, как тогда, когда хотят дать звукам более или менее силы, так и тогда, когда желают повысить, или понизить издаваемый струнами тон. Равным образом новые и неопытные воины не могут без большого труда и замешательства занимать свои ряды; они наваливаются друг на друга и теряют много времени, между тем как привыкнувшие к тому, так сказать, естественным образом, легко становятся в боевой порядок, удивляющие взор своею стройностью.

Сделавший сие Полководец должен разделить на части свое войско, и заставить воинов сражаться друг с другом, без мечей, одними шестиками, или тупыми палками; ежели же на месте, где расположен стан, находятся земляные глыбы, то пусть он заставить воинов брать из сей массы для метания землей друг в друга; пусть даст им, буде есть, для упражнения воловьи бичи; пусть укажет им ни холмы, высоты и утесистые места, и прикажет взбежать на них и овладеть оными. После сего пусть пошлет за ними других воинов, вооруженных упомянутым образом, для прогнания их с горных вершин, и наконец поощрит своими похвалами тех, кои мужественно устояли на своем месте, или которые вытеснили других. Это упражнение весьма полезно для войска; оно делает то, что самая простая пища и питье бывают вкусными, и воины ни мало не заботятся о избраннейших яствах и напитках. Голод и жажда, следствие труда, служат лучшею приправою к пище. Такое упражнение укрепляет телесные силы воинов и приобучает их к трудам, сопряженным с потом, утомлением, одышкою и нуждою, и к перенесению сильного солнечного зноя и холода.

Подобными упражнениями надлежит также занимать и конницу; надобно заставлять всадников взаимно друг друга преследовать, вступать в бой, производить легкие стычки на равнинах, при подошве холмов; или делать, по мере возможности, нападения на местах трудных. Нельзя однако ж заставлять их взбираться на места утесистые или спускаться через пропасти.

 

§ 2.
О фуражирах.

 

Полководец должен иметь весьма большую заботливость о доставлении себе фуража; и когда он находится в обильной неприятельской земле, то не должен позволять войску без порядка рассыпаться для грабежа; от сего могут произойти худые последствия. В самом деле неприятели часто нападают на беспорядочные и рассеянные по всюду толпы для собрания фуража; многие из сих отрядов, обремененные фуражом, не имея возможности ни отступать, ни защищаться, ни подать помощь своим сотоварищам бывали совершенно разбиты. И так должно наказывать тех, которые осмелятся отправляться для отыскания продовольствия без приказания Полководца; но когда Полководец пошлет их, то должен дать фуражирам, находящимся без оружия и защиты, для охранения конницу и пехоту, которые бы, не занимаясь грабительством, оставались в боевом порядке, для прикрытия фуражиров и доставления им надежной защиты.

 

§ 3.
О лазутчиках.

 

Если Полководцу случится схватить неприятельских лазутчиков, то он не должен поступать со всеми ими одинаковым образом. Ежели он уверен, что его силы слабее сил неприятельских, то должен умертвить их. Но ежели его войско хорошо снаряжено, ежели он привел к концу свои распоряжения, имеет многие отряды воинов здоровых и обученных, искусных Начальников и сам опытен в военном деле, то пусть не делает никакого зла лазутчикам, покажет им свое войско во всем блеске, и после отпустит их без всякого наказания. Выгодные для него донесения о превосходстве его войска, произведут то, что враги, узнав о слабости своих сил в сравнении с силами своих неприятелей, почувствуют в себе вместо мужества робость.

 

§ 4.
О ночных часовых.

 

Военачальник должен назначить большое число стражей, которые разделяли бы на сей случай между собою ночное время, так, чтобы одни покоились тогда, как другие бодрствуют; ибо не возможно принудить одних и тех же воинов бодрствовать целую ночь; и не должно даже доверять тем, которые бы сие обещали; поелику случается иногда, что сон невольно овладевает утомленными бодрствованием членами. Часовые должны непременно стоять, потому что во время лежания, или сидения, привыкши к спокойствию, мы удобно предаваемся сну; между тем как ноги напряженные и прямо стоящие содержат и дух в бодрствии. Наконец часовые обязаны зажигать огни вдали от стана, дабы при свете их можно было издали примечать за неприятелями, а самим не быть примеченными теми, кои находятся за светом, как только в ту минуту, когда уже сии последние будут захвачены.

 

§ 5.
О тайном уходе войска.

 

Ежели Полководец желает снять стан тайно от неприятелей и в ночное время, или для того, чтоб успеть занять известное положение, или оставить невыгодное для него место, где он до селе находился, или для избежания сражения: то прежде своего отступления должен зажечь множество огней, чтоб неприятели, увидя свет, думали, что он находится на прежнем месте; между тем как, ежели стан не будет освещен, они будут подозревать его в бегстве, расставят засады, и станут его преследовать.

 

§ 6.
О переговорах.

 

Ежели Полководец, оставаясь в одном и том же положении, захочет иметь свидание с Военачальником неприятельским, чтоб сделать самому, или выслушать некоторые предложения, то должен взять с собою отборнейших, славнейших, мужественнейших, имеющих привлекательный вид и стан юношей, и при том одетых великолепно. Люди часто судят о всем по наружности; и Полководец, не согласившись, судя о враге по слуху, на предложения ему сделанные, остается в боязни от того, что он сам видел.

 

§ 7.
О переметчиках.

 

Ежели какие-нибудь переметчики из неприятельского стана уведомят о времени и часе, в который враги намерены сделать нападение, вызовутся показывать дорогу и вести неизвестными путями против неприятелей; то Полководец прежде, нежели доверить сим показателям, должен, отдав их под страху, объявить им, что ежели они говорят правду и имеют в виду только безопасность и пользу его войска, то он освободит их и вознаградит по заслугам; но ежели они его обманывают, и имеют намерение предать его войско в руки неприятельские; то будут умерщвлены в тоже самое время, когда подвергнут войско опасности. Самый надежный способ не быть обмануту переметчиком, доставляющим какое нибудь известие, состоит в том, чтоб не позволять ему пользоваться свободою, но препоручить его благоразумию Военачальников.

 

§ 8.
Каким образом узнать о положении неприятельского стана.

 

Полководцу с особенною осмотрительностью должно наблюдать положение неприятелей; ежели стан их расположен на равнине и окружен сомкнутыми окопами, не должен еще заключать, что неприятели малочисленны; ибо всякой круг из дали кажется меньшим, нежели каков он на самом деле: так что, когда исследуют его, то открывается, что он в своем внутреннем пространстве может помещать большее количество народа, нежели сколько простым взглядом полагать можно. Также не должно думать, что у неприятелей много войска, ежели окоп их представляется продолговатым по сторонам, тесным в некоторых местах, и имеющим пустоты и углы. Ибо хотя в оном войско и представляется растянутым на большом пространстве, но в нем гораздо менее может быть воинов, нежели в стане кругообразном.

По той же самой причине окопы, сделанные на горах и возвышенностях, ежели они не будут совершенно сомкнутыми и сжатыми, кажутся пространнее находящихся на ровном месте; но они по необходимости, объемля много лишних мест, часто помещают в себе менее народа, нежели сколько кажется при простом взгляде. В самом деле на возвышенностях по необходимости должны находиться пустоты, места не ровные и такие, на коих нельзя разбить шатров. Вообще, поелику укрепления назначаются для помещения в них войска, то пространство их должно соответствовать количеству воинов. Таким образом, Полководец, наблюдая место и фигуру стана, не должен пренебрегать малым и сомкнутым видом оного, и также не страшиться его растянутости.

Полководец, имея в виду все сие, выше нами сказанное, должен воспользоваться благоприятным для себя случаем, и по расположению стана на малом пространстве, вышеупомянутою фигурою, и в необходимости даже сжатою, не должен выходить первый из своего лагеря для нападения на неприятелей, расположившихся напротив его, даже и в то самое время, когда бы они вызывали его к сражению; пусть лучше он покажет притворный вид робости. Часто неприятели, презирая предполагаемую ими малочисленность своих противников, и судя о вещах более по наружности, нежели по опытности, выходят из своего стана без всякой осторожности и порядка, думая, что неприятели не осмелятся вступить против их; или нападают на окопы, не воображая, чтобы из них могло выйти достаточное число войска: ибо воины весьма бывают не внимательны к тому, чтоб предостеречь себя от опасностей, ими непредвидимых. Тогда пусть Полководец выведет свое войско в стройном порядке и из разных мест окопов; в таком случае оно без сомнения отразит неприятелей и одержит над ними победу. Военачальник руководствующийся сими правилами, должен еще смотреть, не действуют ли таким же образом неприятели, он должен быть осмотрительным в своих предприятиях и стараться о собственной безопасности; зная, как ему надобно поступать, должен также из действий другого видеть, чего он должен остерегаться: ибо он может судить о намерениях неприятелей по собственным своим усилиям, предпринимаемым к их вреду.

 

§ 9.
О военной тайне.

 

Когда будет предпринять тайный поход ночью, или и днем, но чтоб нечаянно напасть на какую-нибудь крепость, или город, или овладеть каким нибудь проходом; или дело требующее скорого исполнения так, чтоб неприятели о том не узнали, и при том не имея на то больших средств; Полководец должен тщательно скрывать от всякого места, куда думает вести свое войско, и не рассказывать своих намерений, ежели только не почтет необходимым, предупредить о том некоторых из подчиненных себе Начальников. Но приближаясь к цели своего похода, и пред началом предположенных действий, должен немедленно отдать приказание, что надлежит делать. Сие должно и может быть сделано в самое короткое время, ибо Военачальники, получив приказание, не преминут вскоре дать знать о том своим подчиненным. Надобно быть весьма неблагоразумным и не предусмотрительным, чтобы преждевременно и всем говорить о своих намерениях. Злонамеренные, пользуясь особенно сими случаями, переходить на сторону неприятелей, для занятия там выгодных должностей и получения отличий, в награду за сделанные ими донесения. Нет ни одного войска, из которого бы не переходило бы рабов и даже людей свободных на сторону неприятельскую, под различными предлогами, которые по необходимости доставляет война.

 

§ 10.
О наблюдении внутренностей животных пред сражением.

 

Полководец прежде, нежели выведет войско на поле сражения и расположит оное в боевой порядок, должен совершить жертвоприношение. Для сего действия он должен иметь при себе жрецов и гадателей; даже было бы весьма полезно, если бы он сам мог наблюдать внутренности жертв, (чему научиться весьма легко), и если бы сам собою мог разбирать находящиеся на них признаки (*). Когда жертвы будут благоприятны, он должен пред началом действий пригласить всех Военачальников к рассмотрению сих жертв, дабы они чрез сие могли ободрить воинов и возвестить им, что Боги повелевают им начать битву. Воины смело идут против опасностей, ежели только будут убеждены, что самые Боги им покровительствуют; ибо как скоро они приготовляются к сражению, всякой из них сам старается спрашивать о сделанных предсказаниях и если оные обещают успех, то и в самых недоверчивых к себе возбуждается мужество. Но ежели жертвы неблагоприятны, то должно остаться в бездействии и даже в случае угрожающей какой либо большой опасности, ожидать исполнения бедствий; ибо никакое зло не может быть более того, которое предсказывает Божество. Таким образом надобно приносить Богам жертвы, если кто желает обратить их милость на свое худое положение, что должно делать часто в один и тот же день; ибо один час, одна минута может приготовить несчастия, или за излишнюю поспешность, или за излишнюю медленность. Мне кажется, что как движение, выхождение небесных светил и совокупление оных (**) в разных видах: трехугольное, четвероугольное и похождение одной звезды через путь другой, так равным образом и рассматривание внутренностей животных, а только по другой теории предвещает о судьбе; и что небольшое изменение, происшедшее в течении светил, по их могуществу на человечески дела, в один день и даже в один час, из Царей делало рабов и обратно.

 

Глава XI.
§ 1.
О том, что если неприятели кажутся бегущими, то не надобно небрежно их преследовать.

 

Как часто бывает, что хотя жертвы обещают успех в сражении, но в то же время возвещают совершенную погибель войска, то я о сем обстоятельстве не почитаю излишним нечто сказать. Есть столько различных положений на земле, что нельзя знать, какое из них удобнейшее для сражения. Сверх того человек, знающий совершенно местности своей страны, может вовсе не знать положения чужой земли. Случается и то, что Полководец, зная, что неприятели находятся в отдалении от него на один день пути, решается сделать на них нападение, между тем как они по видимому отступают и убегают сражения. Ежели он в сем случае примет их притворное отступление и их движения за бегство; и в то самое время станет их преследовать, а они между тем будут продолжать свое притворство до тех пор, пока достигнут трудных проходов и мест, окруженных горами, то он сим неблагоразумным преследованием подвергнется опасности быть окруженным неприятелями в самых сих тесных проходах. В самом деле, когда его войска придут в сии места, то неприятели завладеют выходами, займут все окрестные проходы и будут держать его, как в клетке. Сие тем удобнее может случиться, что преследуя с жаром обратившихся по видимому в бегство неприятелей, Полководец не может знать, куда они направляют путь; но когда увидит вокруг себя спереди и сзади, и с других сторон врагов, тогда он, или подвергнет свое войско ударам неприятельских стрел, или, ежели в состоянии защищаться, и не хочет сдаться, погибнит оное голодом, или отдастся в плен, чем неприятели достигнут своей цели. По сему-то неприятельское отступление иногда подозрительно, и не должно, веря оному, вдаваться в обман. Сверх сего надлежит больше обращать внимание на положение места, нежели на самых неприятелей, должно стараться замечать проходимые войском места, дабы удобнее отступать, не надобно без нужды пускаться в путь, или если оный уже будет предпринять, то должно наблюдать большее благоразумие и оставить некоторые отряды для охранения высот и ущелий горных, дабы обеспечить отступление. Я говорю все сие не для того, чтобы обмануть неприятелей, но для предупреждения нечаянных со стороны их нападений. Сколь полезно захватить в расплох таким образом неприятеля, столько же нужно стараться, чтобы не быть и от него неожиданно застигнутым.

 

§ 2.
Об аудиенции.

 

Полководец должен дать аудиенцию всякому, кто бы не пожелал доставить ему какое нибудь известие, раб ли он, или свободный, днем ли или ночью, на дороге, в шатре, на постели, в бане или за столом. Предводители неприступные, повелевающие своим рабам поступать худо с теми, кои требуют у них аудиенции, делают часто, как это и должно быть, ошибки в важных делах, и не имеют никаких успехов по своему нерадению. Иногда получаются такие известия, которые немедленно должно употребить в свою пользу.

 

Глава XII.
Об обеденном времени.

 

Ежели Полководец располагает свое войско станом в виду неприятельских окопов, то должен заставлять воинов принимать пищу в определенное время; ибо так как выбор времени для сражения зависит от его воли, то он может назначить войску часы, для употребления пищи. Но ежели по какой нибудь причине, он будет находиться в таком положении, что враги, выступив из своих окопов, могут принудить его приняться за оружие для своей защиты; тогда он должен не медлить временем обеда, но заставлять воинов, принимать пищу при появлении зари, дабы они небыли принуждены сражаться голодными. Словом, большое внимание должно быть обращаемо на принятие воинами пищи. Воины, принявшие умеренное количество пищи, а потому не обременившие своего желудка, бывают гораздо деятельнее в сражении и способнее пресыщенных, что оправдывалось многими опытами, равно как и то, что войско обессиленное голодом было разбито, особенно когда сражение не скоро оканчивалось, но продолжалось во весь день.

 

Глава XIII.
О том, что Военачальник должен сохранять мужественный дух в трудных обстоятельствах.

 

Когда уныние и страх овладевают воинами при известии, что неприятели получили какое либо подкрепление, или от того, что они сами потерпели некоторую неудачу; тогда Полководец должен показывать войску вид веселый, спокойный и неустрашимый: потому что дух подчиненных сообразуется с духом своего Начальника, и воины, видя своего Полководца в спокойном состоянии, убеждаются в том, что им еще не угрожает никакая опасность: напротив, когда Полководец кажется расстроенным, то и воины теряют мужество, заключая из его вида, что им предстоит какое нибудь великое бедствие. Для сего-то Полководец более веселым своим видом должен ободрять войско, нежели возбуждать оное словами. В самом деле многие не доверяют словесным убеждениям, почитая оные выдуманными с намерения; между тем как полагаются на спокойный вид Полководца, не сомневаясь, чтоб оный мог быть притворным, и тем убеждаются совершенно, что им не должно страшиться никакой опасности. Весьма полезно иметь сии два качества, уметь говорить хорошо в нужное время, и принимать на себя вид, какой потребуют обстоятельства.

 

Глава XIV.
§ 1.
В каком случае Полководец должен своему войску поселять страх к неприятелям.

 

Сколько иногда полезно при случай ободрять войско, столько же и наводить на него страх, ибо ежели войско по каким либо причинам недовольно своими Военачальниками, то Полководцу надлежит представить оному угрожающая бедствия и устрашить его опасностью скорого нападения со стороны неприятельской. Цель такого представления не та, чтобы воинов привести в страх, но чтоб сделать их рассудительнее; сколь нужно разуверять в опасности малодушных, столько же необходимо устрашать дерзких. Чрез сие средство робкие возбуждаются к мужеству, а надменные делаются благоразумнее: ибо бывает и то и другое; т. е. что воины или столь много страшатся неприятеля, что неосмеливаются покуситься на какое нибудь предприятие, или столь мало думают об нем, что не принимают ни какой предосторожности. И в том и в другом случае Полководцу надлежит согласовать с принимаемым на себя наружным видом приличные действия и слова, дабы он мог уменьшить или увеличить опасность, смотря по обстоятельствам.

 

§ 2.
О том, как можно ободрять устрашенное войско.

 

Пред наступлением сражения, когда войско, не предвидя будущего успеха в оном, будет поражено страхом, Полководец должен стараться захватить несколько человек из неприятельского войска в плен, как силою, или посредством засады, так и переметчиков; и ежели он увидит, что они мужественны и непоколебимы, то должен умертвить их немедленно, или содержать под стражею, чтобы немногие их видали. Но ежели они бессильны, малодушны и не имеют твердости духа, то сделав им угрозы в своей ставке, пусть он представит их с слезами и связанных своим воинам, сказав им, что они будут сражаться против столь же боязливого войска, сколько сии неприятели, которые страшатся смерти, обнимают колена и бросаются к ногам каждого. Сей пример слабодушных врагов успокоит войско, хотя бы оно уже было уверено в опасности наружным видом и душевным расположением неприятелей: ибо как надежда всегда в увеличенной степени представляет невиданные нами предметы, так страх умножает опасности и делает их большими, нежели каковые они на самом деле.

 

Глава XV.
О различных способах располагать войско в боевой порядок.

 

Есть много различных способов располагать войско в боевой порядок. Надлежит в сем отношении обращать внимание на оружие, местоположение, состояние и положение войска неприятельского, дабы сообразно с своими намерениями Полководец мог так, или иначе расположить свое войско. Я намерен вкратце обозреть только то, что необходимо нужно для многоразличных способов располагать в боевой порядок войско.

 

Глава XVI.
О расположении конницы.

 

Полководец должен располагать конницу не так, как бы ему холилось, но смотря по обстоятельствам и всегда напротив конницы неприятелей. Впрочем всегда почти надобно для сражения располагать конницу на два крылья, дабы она могла действовать и с переди и с боков, занимая значительное пространство, и не имея позади себя препятствий от пехоты, могла свободно двигаться.

 

Глава XVII.
О расположении легких войск.
(О том, что копьеносцы, стрельцы и пращники должны быть располагаемы впереди фаланги.)

 

Легкие войска, то есть копьеносцев, стрельцов и пращников надобно ставить впереди фаланги. В самом деле, ежели бы они были поставлены назади, то причинили бы более вреда своему войску, нежели неприятельскому; также если бы они находились в средине, то все их искусство осталось бы бесполезным; ибо, не будучи в состоянии сделать несколько шагов, дабы с большею силою действовать своим оружием, ни подвинуться вперед, из опасения причинить вред воинам, их окружающим, пращники, окруженные и сжатые со всех сторон своими товарищами, не могут дать своих пращам оборота, необходимо нужного для действования оными. Ежели стрелобросатели будут поставлены на переди войска, то будут пускать стрелы в неприятелей, как в цель; между тем, как поставлены назади или в средине рядов, они должны бы были пускать их в воздух, так что все стремление стрел понеслось вверх, а сами они во время падения на головы неприятелей будут уже ослаблены, и потому не причинят им никакого вреда.

 

Глава XVIII.
О расположении легких войск в земле трудной для приступа.

 

Ежели Полководец будет принужден сражаться в местоположении, состоящем частью из равнин и покрытым частью холмами, то в сем случае особенно должен стараться помещать свои легкие войска в местах трудных для приступа. Ежели-же Полководец сам найдется в равнине, а часть неприятельского войска займет высоты, тогда против оного он должен вести легкое свое войско, ибо стрельцы легко могут выйти из невыгодных для военных действий положений, и еще удобнее легким войскам взобраться на высоты.

 

Глава XIX.
О пространстве между рядами для прикрытия легких войск.

 

Должно оставлять некоторое пространство между рядами, дабы в случае натиска неприятелей, по истощении против них всех стрел, легкие отряды могли, обратившись назад, пройти сквозь все войско в хорошем порядке, и безопасно занять последние ряды, прежде нежели враги учинят с фалангами стычку. Обходить же все войско и разделяться на крылья, есть самое ненадежное дело: потому что враги, сделав нападение, могут окружить и вовлечь их к себе в средину так, чтоб воины не могли проникнуть сквозь сжатые их отряды, но устремившись на свои ряды, привели их в беспорядок, сталкиваясь одни с другими. Легкие же войска, нападая на неприятеля крыльями, могут причинить ему много вреда; потому что в сем положении они поражают его открыто. Из всех метательных оружий праща есть самая убийственная. Ибо свинец цветом своим уподобляется воздуху, и пули пращевые в своем полете обманывают взор неприятелей и падают на них нечаянно и неожиданно. Притом пращи, несясь по воздуху с чрезвычайною быстротою и шумом, так углубляются в тело, что не возможно бывает их открыть по причине опухоли, которая немедленно покрывает рану.

 

Глава XX.
Каким образом должно нападать на неприятелей в случае недостатка легких войск, тогда как они имеют оных много.

 

Когда Полководец не довольно имеет легких войск, а у неприятелей оных много, тогда он должен приказать передним рядам нападать на неприятелей, стеснившись один с другим, и вооружившись довольно широкими щитами, достаточными для прикрытия одного человека, другие же воины, находящееся в следующих рядах, даже до последнего, должны нести свои щиты на голове, для защищения себя от стрел неприятельских; сим способом прикрыты, как бы кровом, они не претерпят от них никакого вреда. Но ежели оба войска снабжены равным количеством легких войск, то Полководец должен поступать так, что бы его войска начали первые бросать стрелы в неприятелей, прежде нежели сии учинят стычку; или, когда фаланга начнет действовать, они, нападая со стороны, должны бросать свои стрелы на противников. Таким образом они приведут неприятелей в тесное положение и распространят между ними смятение и ужас.

 

Глава XXI.
Не должно слишком растягивать в длину фалангу, дабы неприятель не окружил оной.

 

Ежели Полководец хочет избежать быть окруженным от неприятелей, то не должен слишком растягивать свою фалангу, чрез что она может быть совершенно ослаблена, потому что неприятели удобно могут прорвать слишком растянутую цепь, и открыть себе сквозь оную проход. Таким образом вместо того, чтобы напасть на крылья, они, проходя чрез центр, нападут на войско с тылу. Но Полководец должен остерегаться не только того, чтобы не допустить до сего неприятелей, но чтобы и самому предварить их нападением с тылу, если видит, что его пехота слаба и весь худо вооружена; он должен остерегаться давать войску излишнюю глубину и слишком смыкать последние ряды, так, что неприятели могли бы легко окружить их: ибо он не менее обязан усилить резервное войско и фланги крыльев, как и переднюю часть, потому что резервный корпус может воспрепятствовать неприятелям окружить крылья с тылу. Полководец, предупреждая могущие случиться невыгодные для него обстоятельства, должен стараться растянуть резервное войско и расширить оба крылья фаланги с обеих сторон так, чтобы задние воины были обращены лицом к неприятелям, а тем, которых неприятели начнут уже окружать, должен приказать обратиться тылом к первым рядам, дабы сражаться таким образом с обеих сторон. Искусный Полководец, в случае превосходства над ним неприятелей и невозможности без явной опасности противу поставить им только одну горсть народа, должен избрать и занять выгодное положение, которое бы могло закрыть неприятелям проход с зади, таково на пример положение вдоль реки, или при подошве горы; — должен притом поставить на высотах несколько отрядов для воспрепятствования неприятелям взобраться на оные и утвердиться над головою его воинов. Правда сии положения не зависят от одной проницательности Полководца, и часто случай много делает, ибо удобности надобно отыскивать, а нельзя Полководцу оные заблаговременно приготовить; опытный же человек умеет из числа представляющихся ему различных местоположений, видя выгоду одного пред другим, выбрать лучшее.

Часто случается, что Полководцы предводительствующие многочисленным войском, ставят оное в боевой порядок полукругом, надеясь сим средством принудить противника сражаться прямо один против другого, и идя полукругом, соединить оба конца и таким образом заключить неприятелей в центре. Для уничтожения сей хитрости не должно употреблять тогоже боевого порядка, но надобно разделить свои силы на три отряда, из коих два должны напасть на оба неприятельские крылья, а третий расположенный против центра полукруга, остаться в бездействии. Таким образом, если неприятели пожелают сохранить свой кругообразный порядок, центр их фаланги останется без всякого действия; но ежели они, подвинувшись вперед, захотят напасть отрядами и обратят свою кругообразную линию в прямую, то будут теснить один другого и прервут свой порядок. Ибо до тех пор, пока воины, находящееся в крыльях, будут сохранять свое положение и сражаться, невозможно, чтобы полукруг растянулся в прямую линию. А в то время, когда все неприятельские ряды будут сбиты и приведены в беспорядок, третий отряд, служащий отрядом вспомогательным, должен устремиться на центральное их войско, подающееся вперед без должного устройства; но ежели неприятельское войско выдерживает свое выпуклое положение, то Полководец должен противоставить ему легкое войско и стрельцов, которые весьма много будут беспокоить его своими стрелами. Также не худо для воспрепятствования намерению неприятелей, желающих окружить своим полукругом, напасть в одно время всею фалангою в косвенном боевом порядке на какую либо часть войска их, ибо они не будут в состоянии в скорое время соединить свою армию для отражения. Крылья же их по причине малочисленности будут окружены, и так как они будут сражаться отдельно, то по всей необходимости будут опрокинуты косвенным расположением войска.

Не бесполезно также, когда оба войска будут находиться одно против другого, Полководцу, показывая притворный вид робости, проходить мимо неприятеля или отступать под видом боязни назад, не нарушая однакож порядка; а потом, обратясь вдруг лицом к неприятелям, устремиться на преследующих. Ибо случается иногда, что неприятеля, почитая отступление за истинное бегство, в чрезмерной радости выступают из своих рядов, и один перед другим устремляются преследовать своих противников. Тогда нет никакой опасности обратиться и напасть на них. Ибо они, будучи устрашены отважностью преследуемых, решившихся твердо противостоять им, сами в свою очередь обратятся в бегство.

 

Глава XXII.
Должно иметь в запасе отборное войско для подкрепления утомившихся в сражении, должно также иметь в готовности засаду.

 

Полководец должен иметь в резерве отряд отборного войска, отделенного от того, которое сражается, дабы сей отряд, находясь вне действия, всегда готов был идти на помощь сему последнему в случае нужды. Помощь сия может еще быть полезна для сражающихся, устремясь на неприятельское войско, когда оно уже утомится: ибо кроме того, что сии воины подкрепят своих товарищей, уже ослабевающих от сражения, но они еще со свежими силами нападут на неприятелей, почти приведенных в изнеможение. Также весьма выгодно ставить тайно от неприятелей отдельный отряд, в отдалении от поля сражения, на удобном для сего месте, и приказать, когда начнется действие, что легко можно узнать чрез часовых, напасть нечаянно на неприятелей; сие должно делать особенно тогда, когда ожидаемое подкрепительное войско не приходит в назначенное время. Неприятели же, думая, что это та самая помощь, которую себе ожидают противники в подкрепление и которая может напасть на них еще прежде соединения с своим корпусом, и почитая сие подкрепление гораздо значительнейшим, нежели какого оно в самом деле, обратятся в бегство. Сверх сего появление новых, неожиданных неприятельских воинов, тотчас приведя в расстройство врагов, заставит их опасаться, чтобы не придти в худшее положение и страшиться еще больших бедствий. Но всего ужаснее для неприятелей напасть на них нечаянно и с тылу; для сего надобно, ежели возможно, послать вперед несколько отрядов ночью, которые бы, миновавши неприятелей, расположились за ними в засаде, а по утру, когда произойдет сражение, нечаянно напали бы на задние их ряды. В сем случае врагам не останется и надежды спастись бегством. Они, будучи теснимы спереди и сзади, будут не в состоянии ни подвинуться вперед, ни отступить назад.

 

Глава XXIII.
Полководцу полезно во время самого сражения разгласить приятные известия, хотя бы они были и ложны.

 

Полководец, объезжая свое войско, и находясь на правом крыле, должен иногда возвещать, что «воины, находящееся на левом крыле, одолевают правое крыло неприятельское»; и находясь на левом, должен говорить, что «правое крыло имеет над неприятелями перевес», справедливо ли то было, или нет, до этого ему нет нужды. Обман необходим в решительном сражении. Следуя сему же правилу, в том случае, когда Полководец неприятельский удален от войска, или находится на другом крыле или в центре, Полководец противной стороны должен снова в слух повторять, «что неприятельский Полководец, или Царь убит.» Сии известия надобно объявлять голосом сильным, или громко, дабы их слышали самые неприятели; потому что собственные воины, услыша о хорошем положении своих товарищей, воодушевляются большим мужеством, между тем как враги, уведомленные о своей потере, теряют мужество и приходят в робость, так, что много людей в таких случаях, немедленно обращались в бегство. И так иногда полезно обманывать в одно время и собственных воинов и неприятельских: своих одними приятными, а других неприятными для них известиями.

 

Глава XXIV.
Должно помещать в рядах, друзей с друзьями, и знакомых с знакомыми.

 

Благоразумие требует от Полководца, чтобы он велел в рядах размещать братьев с братьями и друзей с друзьями; потому что находящемуся в опасности, близкий к нему человек без сомнения подаст помощь и защитит любимого своего товарища. Тогда и защищенный из благодарности постыдится оставить своего благоприятеля и не захочет показать пример к бегству от неприятелей.

 

Глава XXV.
Полководец должен давать знак к сражению и ко всякому другому военному действию не сам собою, но чрез подчиненных ему Начальников.

 

Всякое приказание, пароли и сигналы Полководец должен давать своему войску чрез подчиненных Начальников. Возвещать войску приказания Полководца и назначать военные знаки есть обязанность зависящих от него Начальников. Полководцу не простительно было бы лично самому отдавать приказы: на сие он должен быль бы употребить все свое время и привел бы в беспорядок воинов, которые спрашивали бы один другого о том, что сказано. Сверх того один мог бы к приказанию Полководца прибавить что-нибудь, а другой убавить по незнанию. По сим-то причинам надобно отдавать приказы сначала высшим Военачальникам, которые передадут оные следующим, сии опять тем, кои ниже их, и так далее до последних чинов; так что первые командируют близко к себе стоящим офицерам, ибо таким образом приказания в скорости, с точностью и без всякого шума как простым караульным даны будут. Если из таковых стражей первый поднял свой факел, второй зажжет свой в сигнал третьему, потом третий четвертому, пятый шестому, и вдруг все остальным, так что в скорости и не смотря на отдаленность, все узнают данный первым сигнал.

 

Глава XXVI.
О том, что не только пароли, но и другие сигналы надобно давать.

 

Сигналы не надлежит давать голосом, а должны быть производимы телесно: или движением руки, или стуком оружий, или наклонением копьев, или вытягиванием шпаг; дабы если бы когда нибудь произошел случайно беспорядок, солдаты не только пароли, но и даже сигнала слушались, ибо первую и неприятели могут узнавать, слыхав часто. — Сие преимущественно полезно для союзников иноплеменных, которые, не будучи в состоянии ни говорить, ни понимать чужого языка, посредством сигналов узнают дружеское и неприятельское войско. Такие сигналы надлежит давать на случай могущих произойти непредвидимых беспорядков, и даже воинам, находящихся в лагере и не назначенным к сражению.

 

Глава XXVII.
О том, что не надобно оставлять фронт, ни в позиции, ни в ретираде.

 

Надобно дать приказ, чтобы отступ и преследование делались в порядке; дабы разбитое войско менее потеряло от того, что воины не попались в неприятельские руки, будучи рассеяны по человеку. В случае победы, можно большую причинить потерю, напав в порядке и с стремлением на бегущих и тем-же средством действовать дружнее; ибо часто неприятели, увидя своих преследователей в беспорядке, ободрялись опять, становились в порядок и сами начинали преследовать; да и вообще говорят, что ничего нет лучше, как соблюдать везде порядок, и ничего нет хуже как разрушить оный.

 

Глава XXVIII.
О том, что Начальник должен весьма заботиться, чтобы войско его имело блестящую наружность.

 

Военачальник должен и о том стараться, чтобы показать войско блестящим в оружии. Исполнить сие притом и не трудно: ибо ему стоит только приказать отточить шпаги и вычистить каски и кирасы. В самом деле, подвигающиеся ряды войск кажутся страшнее блеском своих оружий, и часто страх, будучи сообщаем душе чрез глаза, приводит в испуг неприятелей.

 

Глава XXIX.
О том, что во время сражения надобно возвышать голос в известных случаях.

 

Иногда полезно вступать в сражение с шумом и особенною стремительностью, ибо телодвижения, крики и звук оружий, могут поколебать твердость духа сопротивников. Когда же войско уже расположено к сражению прежде начала действия, то хорошо сделают воины ежели подняв шпаги над головою, оные беспрестанно к солнцу будут обращать: ибо полированные копья, и сверкающие шаги, отражающиеся друг от друга, и сами собою, и притом еще через преломление солнечных лучей, дают грозный военный вид. Если тоже делают и неприятели, тогда им отвечать на сие; в противном же случае надобно предупредить, ибо иногда и в должное время полезно не торопиться постановлением войска в порядок, а до тех пор содержать оное внутри укреплений, покуда не узнали неприятельскую позицию, какова она, как она устроена и на каком она местоположении.

 

Глава XXX.
О том, что Военачальник пред сражением должен обдумать, кто с большим, и кто с меньшим мужеством может выдержать нападение неприятелей, и таким образом распределить своих Начальников против неприятельских.

 

Пред начатием сражения Военачальник должен рассудить сам с собою, кто из его воинов кому должен быть противо-поставлен, и какое должен занять место. Подобно как опытный врач, который узнает сперва болезни тела, а потом употребляет нужные для сего лекарства, он будет располагать войско свое в такой порядок, какой ему покажется выгоднейшим. Ибо Военачальники часто бывают принужденными, смотря на вооружение неприятелей, народов, их составляющих, и их обычаи, так вооружать и располагать и собственные войска.

 

Глава XXXI.
О том, что если неприятельское войско превосходит конницею, то надобно избрать для сражения тесные места.

 

Если неприятели превосходят конницею, надобно, буде возможно, избрать трудные, узкие, близко к горам лежащие и для конницы непроходимые места; или со всеми силами избегать сражения покуда Полководец ненайдет удобных и соответствующих своему плану мест. Однако в сем случае надлежит оставить в лагере несколько солдат для защиты его и обоза, дабы Военачальник неприятельский узнав, что он пуст, не послал бы для ограбления всего, что в оном находится и для занятия места.

 

Глава XXXII.
О том, что Военачальник ни в какую опасность не должен вдаваться.

 

Я не имею намерения ни хвалить, ни хулить без исключения Военачальников разрушивших собственные свои укрепления, или проходящих через реки, или оставлявших позади своих войск пропасти и бездны, дабы они или победили, не отступая от своих позиций, или погибли, захотевши отступить. — Ибо все, что предпринимается на удачу, есть действие отважности и безрассудности и более зависит от счастья, нежели от обдуманных начертаний. Ибо если чрез победу все надобно выиграть, или чрез поражение все потерять, то можно ли сказать в таком случае, что Военачальник выиграл чрез свое благоразумие, и потерял сам от себя? Я думаю, что одним простым воинам простительно из честолюбия и тщеславия подвергаться опасности; ибо сделав какое нибудь счастливое покушение, они принесут значительную пользу, а потерпев неудачу они не причиняют важной потери: но напротив того мне кажется, что не надобно решаться подвергать все войско неизвестному счастью: всего более те, по моему мнению, достойны укоризны, которые в зло употребляют такие хитрости, хотя они победою малую потерю сделают неприятелям, а поражением своим причинят большой вред самим себе.

Однако в таком случае, когда можно предвидеть погибель собственного своего войска, если не употребляемы будут отважные предприятия, а равно совершенное разбитие неприятелей, если они потеряют поле сражения, тогда Начальник, препятствовавший бегству своих воинов, не кажется мне ошибающимся; ибо лучше в неизвестности решиться на удачу, дабы в последствии времени не случилось чего нибудь опасного для себя, и искать случая к сражению, нежели не решаясь ничего предпринимать, остаться в бездействии, между тем как известно, что все те погибают, которые не имеют предприимчивого духа. Впрочем не только в таких местах, где в самом деле нет спасения для бегущих, но везде и во всяком сражении должно быть представлено воинам многими доказательствами, что в бегстве угрожает очевидная опасность, когда уже неприятели всеми силами своими нападут на них, и когда никто не может удержать преследующих, могущих причинять бегущим всякое зло, какое хотят; а напротив того для тех, кои стоят крепко и защищаются, остается еще некоторая надежда. — Таким образом, те которые на деле убедились, что бегущие бесславно погибают, а устоявшие в своих рядах славную смерть находят, и что всегда хуже бывает, если кто оставит фронт, нежели если кто не переменит своего места, оказываются неустрашимейшими в опасностях. Хорошо, если удастся Военачальнику во всех воинах возбудить этакой дух: ибо чрез сие расположение умов, он или большею частью, или всегда, будет одерживать победы, и войско не потерпит важных уронов.

Военачальники, знающие военное искусство, иногда предпочитают планы и маневры выдуманные во время самого сражения, которых нельзя ни заметить, ни предвидеть, расположениям и планам, начертанным пред самою битвой, подобно как мореходцы прежде нежели они выведут корабль из гавани, приготовляют для ней все нужное, и коль скоро буря восстала во время их плавания, они не делают того, что хотят, а что должны делать, дерзая мужественно на опасности, будучи управляемы судьбою, и не ища средств в правилах своего искусства, а находя помощь в самых обстоятельствах: так точно и Полководцы располагают, как им за благо кажется, но когда возгорелось самое сражение, много разрушая и переменяя собою в плане войны, и открывая многоразличные обстоятельства; то они видя, что происходит пред глазами, должны на месте и решить, как поступить в таком-то случае, к чему воспоминание прежде случившегося ни мало не служит, а вынуждает более необходимость.

 

Глава XXXIII.
О том, что Полководец не должен сам сражаться.

 

Полководец более с осторожностью, нежели с мужеством должен сражаться, а лучше ему и вовсе не вступать в единоборство с неприятелями: ибо если бы он и показал в битве отличную неустрашимость, однако сражаясь сам, он не столько пользы мог бы принести своему войску, сколько причинить вреда в случае своей смерти, поелику знание Полководца более имеет влияния, нежели телесная крепость. И простой воин с мужеством и телесными силами может сделать что нибудь значительное, но произвести нечто большее того, только один Военачальник может посредством своей проницательности и знания, подобно как кормчий, если бы оставив руль, занимался тем, что делать принадлежит матросам и подвергал бы тогда опасностям корабль: точно так делает Военачальник, который перестал бы действовать умом и унизился до занятий солдатских; ибо укоренившаяся беспечность к главному предмету, делает бесполезною и необходимую помощь. Равным образом я охуждаю и то, если Полководец, получив известие о неудаче, подвергает собственную свою жизнь опасности, не заботясь о целом войске: ибо если тот, от которого зависит спасение всего войска, решился на смерть, тогда он сим показывает желание, что бы все вместе с ним погибли, и такового Начальника справедливо можно обвинять, более в безрассудности, нежели храбрости. Кто на войне много оказал ума, тот будь доволен сим, гордясь большими опытами оного, но кто столь безумен, что не думает, что он сделал что нибудь достойного себя, если он в битве не участвовал единоборством с неприятелями, тот не мужествен, а дерзок. Для того Военачальник должен казаться народу как будто он любит подвергаться опасностям, с тем намерением, дабы сим возбудить воинов, но сам весьма должен остерегаться личных единоборств.

Он не должен бояться смерти, если его войско находится в опасности, а коль скоро оно разбито, он более не должен дорожить своею жизнью; если же спасено, тогда и он должен сохранять свою жизнь, ибо часто Полководцы своею смертью хорошее состояние своего войска приводили в худое, поелику бегущие мужались, находя противников без Начальника, а победители приходили в расстройство, не видя своего Полководца. Обязанность Военачальника объезжать шеренги, приспевать к воинам, находящимся в опасности, хвалишь храбрых, угрожать трусам, возбуждать нерешительных, пополнять пустые ряды, ставить новые шеренги, в случае нужды, облегчать усталых, предусматривать благоприятные минуты, пользоваться временем.

 

Глава XXXIV.
О том, что по заслугам следует наградить всех отличившихся.

 

Первый долг Военачальника по окончании сражения, принести жертву Богам, и сделать в честь их празднество какое позволят настоящие обстоятельства, объявя при том, что он обыкновенный торжественный обряд отправит по счастливом окончании войны; потом он должен вознаградить, как надобно, подарками и знаками отличия оказавших в опасностях мужество, а трусов наказать. Знаки отличия должны быть сообразны с отечественными законами и с достоинствами каждого, и состоять: или, в полных военных вооружениях, украшениях, части добычи, начальстве над ротами из пятидесяти, или над батальоном из ста человек, полком, и из других преимуществ, смотря по законам и по заслугам.

Дайте отличившимся из рядовых низшие начальства, а отличившимся из начальников повышения в начальстве. — Вознаграждения служат к чести тех, которые уже отличились чем нибудь, и суть необходимые поощрения для желающих приобрести оные. А когда храбрые отличаются, а трусы наказываются, тогда войско от того получает хорошие надежды. Ибо одни будут бояться быть неисправными, а другие будут стремиться к славным подвигам. Однакож победитель не должен некоторых вознаграждать только, но всему войску разделить плод опасностей, — добычу неприятельскую. Следовательно должно позволять иногда воинам грабить, если они берут лагерь, обоз, укрепление, крепость, и даже город тогда, когда Полководец не взял о участи его благоприятного решения. Таким образом, особливо же если окончание войны еще не скоро, такое зло приносит пользу на будущее время: поелику воины с большею охотою пойдут на сражение, ежели не будем держаться такого мнения, что охотники непременно должны приманивать своих собак кровью и ножками пойманных зверей, а что не очень полезно отдавать на расхищение победоносным воинам имение побежденных.

 

Глава XXXV.
§ 1.
Не всегда позволять надобно искать добычи и грабить пленников, в Военачальник сих последних должен продавать.

 

Не позволительно, чтобы воины грабили без исключения все, что ни попадется после всякого действия. Грабеж иных вещей можно им позволить, а других нет, и менее всего людей, ибо Военачальник их может продавать, если он имеет недостаток в деньгах, что может делать как и для небольших, так и для значительных расходов, для чего он и должен приказать все взятое правом войны послать к нему. О всем этом он должен основательно рассудить по настоящим обстоятельствам; все ли он должен взять, или только часть добычи, или вовсе ничего; ибо, и военное право и справедливость позволяют воинам, коль скоро находится изобилие в вещах, употреблять оные по их произволению, так как главная прибыль получается из богатств побежденных и от плодородия их земли.

 

§ 2.
О пленных.

 

Пленных, взятых в продолжении войны, а особливо из того народа, против которого ведется война, не должно умерщвлять, даже хотя бы союзники пожелали их смерти. Полководец преимущественно должен беречь славных и отличных между неприятелями, представив себе неизвестность счастья и непостоянство Бога войны, любящего как нельзя более, отмстить; лучше он поступит, когда неприятели возьмут некоторых воинов в плен, которых освобождение очень желательно, или если они овладеют какою либо крепостью; он даст сообразный замен, и будет стараться возвратить своих; если же они сего не захотят, тогда он уже в праве за сие мстить. После счастливого окончания действий и опасностей, должно позволять воинам пиршество, спокойную жизнь в домах и освобождение от трудных работ, дабы испытав какие следствия приносит победа воюющим, они охотно переносили бы все трудности с тем, чтобы только победить.

 

Глава XXXVI.
§ 1.
Как предавать земле оставшихся на поле брани.

 

Военачальник должен иметь попечение о погребении мертвых, не смотря ни на обстоятельства, ни на время, ни на разные опасения, и не взирая на то, одержал ли он победу, или нет. Сие благочестивое дело есть священный долг мертвым, и нужный пример для переживших, ибо всякий воин, видя пред глазами сию участь, что об нем будут не радеть как скоро он погиб на поле брани, и судя по настоящему и о будущем, что и он, если умрет, равно не будет должным образом предан земле, не легко переносит бесчестие, остаться без гробницы.

 

§ 2.
Как надобно поправлять потери.

 

Если войско разбито, Полководец утешив спасшихся от поражения, должен выжидать случая, которой бы доставил ему твердую надежду, что он может поправить понесенный урон. Ибо часто случается, что воины, одержав победу, перестают быть осторожными, из сего презрения близких к себе неприятелей родите в них беспечность к самим себе. Таким образом счастье иногда более вредит, нежели несчастие; ибо кто последнее умел переносить, тот научился из несчастных опытов быть предосторожнее; между тем, как напротив тот, кто не привык переносить несчастия, тот не знает, какие меры надобно употреблять против неудач: и даже после победы, в самонадеянности не встретить никаких потерь, он не будет иметь к войску такого внимания, каковое он употребил тогда, когда неприятели готовы были вступить с ним в сражение. Боязнь во время есть ничто иное, как умная безопасность, а нерадение не во время есть только опасная дерзость.

 

Глава XXXVII.
О том, что и в мирное время не должно оставаться без средств к защищению.

 

Если Полководец заключил перемирие, то он не должен ни предпринимать что либо прошив неприятелей, ни сам находиться без защиты; но сохраняя в отношении врагов такое спокойствие, как бы во время самого мира, он должен однако взять все предосторожности, какие употребляются в военное время, чтобы не случилось чего либо. Надобно верно хранить заключенные условия, и не нарушать оные какими нибудь предприятиями, но с тем вместе надобно быть и предусмотрительным, чтобы обезопасить себя от тайных неприятельских покушений, тем более, что неизвестны правила народа, с которым заключен был договор. Лучше иметь твердую решимость не делать ничего самому несправедливого, поступая всегда по уставам Божественных законов, а ожидать от неприятелей нарушения условий по причине вражды. — Полководец, ведущий себя таким образом, будет спокоен, и если даже неприятели захотят быть вероломными к договорам, он им и повода к сему не подаст. Те, которые полагают, что Боги не преминут наказать за несправедливости, думают согласно священным правилам; но это мнение не должно их вовсе обеспечить, ибо весьма безрассудно в той надежде, что нарушители договоров наказаны будут, никакого внимания не иметь к собственной опасности как будто тем кто спасается, что неприятель погибает. Тогда только, когда собственные обстоятельства совершенно обеспечены, можно спокойно ожидать испытания беззаконий неприятелей. Благоразумным поведением Полководца можно избегнуть несчастий, приготовляемых неприятелями, сии же обнаружат свои дурные правила, сделав нападение, или показав расположение к тому, если бы им представилась возможность.

 

Глава XXXVIII.
§ 1.
Взятые города надобно охранять от насильств и поступать с ними человеколюбиво.

С городами, которые сдались сами, надобно обходиться человеколюбиво и снисходительно, особливо с теми, кои первые сдались; ибо сим средством и других можно убедить к сдаче. Надеясь, что таким образом поступят с ними, как и с первыми многие самовольно предадутся; но тот, кто по взятии города, входя в оный, поступит насильственно и неприятельски, все опустошая, или умерщвляя, тот затруднит для себя взятие других городов, увеличит неудобства военных действий и самые завоевания сделает ненадежными. Видя неумолимую мстительность победителей против побежденных, сии последние лучше согласятся на все решиться и все терпеть, нежели сдать свои города; ибо ничто не делает столь храбрым, как страх представляющий то, что надобно будет терпеть от поражения. Сие страшное ожидание, ежели кто сдастся, удивительную внушает твердость в опасностях. Трудно сражаться против отчаянных; ибо не надеясь никакого помилования при сдаче, они убеждаются сим, находясь в опасности, испытать многие крайности и терпеть. По сей причине осады городов для таких нерассудительных и жестоких начальников бывают несчастны и долговременны: многие из оных даже оставлены без успеха, и такого рода осады вообще большею частью ненадежны и опасны.

 

§ 2.
Как должно поступать с изменниками.

 

Данное слово и обещания изменникам Военачальник должен исполнять не столько в уважение их услуг, сколько для побуждения могущих впредь принять его сторону других перебежчиков, дабы сии видя, что он вознаграждает их, были привлекаемы теми же благодеяниями к измене. Кто награждает изменника, тот более приобретает, нежели сей получает; но этому побуждению надобно охотно дарить их; ибо Военачальник не есть мститель изменнически предаваемого города, а вождь защитников своего отечества.

 

Глава XXXIX.
§ 1.
Военачальник должен иметь знания о движении планет.

 

Во время засад и взятия города изменою во время ночи, Полководец должен иметь сведения об обращении небесных светил, в ночное время освещающих землю; ибо незнание сего часто препятствует совершению предприятия. Случается, что какой нибудь изменник обещался или в 3-й, или в 4-й час, или в такое время, какое ему удобным покажется, отворить ворота или умертвить нескольких людей, охраняющих вход в город, или напасть на неприятельских караульных, там находящихся, то может произойти, что или войско прежде надлежащего времени приближается к Начальнику неприятелей и бывает открыто прежде, нежели изменники приготовились содействовать и потому оно не решается на исполнение своего предприятия; или, опоздав бывает причиною смерти пойманных изменников, и так же ничего из своих планов не совершает. Для того надобно измерить путь, велико ли расстояние оного, рассчитать время, которое на дороге будет употребляемо и смотреть по течению звезд, сколько пройдено и сколько осталось еще оной. Если Полководец все сие строго будет соблюдать, чтобы не торопиться и не опоздать, а прибыть в назначенное время, тогда неприятели не прежде услышат о приближении его, как когда он уже будет в городе.

 

§ 2.
Как надобно брать город во время дня.

 

Если Военачальник днем ведет войско, чтобы взять город изменою в условленное время, то, отрядив вперед конных, он должен приказать брать всех встречающихся ему на дороге, чтобы кто нибудь убежав, не поспел бы в город с известием о приближении неприятелей, а между тем войско должно явиться вдруг пред неохраняемым городом. Кто неожиданно пред городом является, если он и не хочет взять оный изменою, а желает сражаться, следуя сделанному предвещанию, тот не должен медлить, а как возможно скорее напасть, или на стражу, или на укрепление, или на самый город, и тем более, если он собственное свое войско находит малочисленным и слабым в сравнении с неприятельским; ибо непредвидимое появление своею неожиданностью приводит в удивление противников, даже если бы они были и сильнее. Когда же они будут иметь время осмотреться, посоветоваться и придти в себя, тогда они скоро должны оставить свой страх к неприятелям; от этого мне кажется, что первого и только что начатого предприятия иногда более должно опасаться, нежели которое уже давно продолжается. — По сей причине часто бывает, что приведя уже в удивление противников неожиданностью прибытия своего, или скоро их покоряли, хотя они и противились тому, или принуждали их добровольно исполнять данные им приказания.

 

Глава XL.
Об осаде.

 

Осада требует храбрости, знания военного искусства и приуготовления машин. Потому Военачальники должны быть предусмотрительны, и столько же осторожны, как и осажденные. Поелику те, коим готовят засаду, зная опасность, в коей они находятся, тем более стараются освободиться от оной. Кто же думает, что ему нечего страшиться, тот исполняет какой нибудь план свой, когда ему заблаго покажется, тогда как окруженный опасностями старается как возможно скорее освободиться от них и действовать, когда только время ему позволит. Для того осаждающие должны обезопасить собственный свой лагерь, рвом, палисадами и караулами, ибо все, что бы осаждающие ни хотели делать, видно с высоты стен, между тем, как осажденные будучи ограждены стенами, и скрываясь за оными, часто выходят из ворот, или предают пламени военные машины, или умерщвляют воинов, или делают, что им представится возможным.

 

Глава XLI.
Осаждающие должны иметь засады пред воротами осажденного города.

 

Осаждающие избегнут сих потерь, о коих мы сказали в предыдущей главе, если их начальник поставит пред городскими воротами, как большими, так и малыми, отделения войска для отвращения внезапных нападений неприятелей, ибо часто сии последние неожиданно нападают на осаждающих. Осажденные вылазки делают обыкновенно ночью; ибо осаждающие в состоянии не будучи заметить по причине темноты, что происходит, представляют себе замыслы неприятелей в увеличенном виде и должны иметь большее мнение об оных, нежели каковы они в самом деле. От того бывает беспорядок и шум; поелику в таком случае никто не может настоящее иметь понятие, а напротив часто думают то, что неприятели и не делают, так как нельзя различить, нападают ли они, или в каком месте находятся. Сие бывает причиною, что начинается беганье повсюду, крики и удивление, производящие панический страх.

 

Глава XLII.
§ 1.
О том, что страх не всегда есть верный предвестник.

 

Страх есть ложный прорицатель; ибо чего мы в страхе боимся, то и полагаем, что с нами случится; от этого все производимое ночью, хотя само но себе и маловажно, но кажется осажденным в самом страшном виде. Ибо никто по причине темноты не говорит того именно, что он видит, а всякой то, что он слышит, и коль скоро один или два неприятельские воина показываются на стенах, осажденные думая, что уже все войско взошло на оные, предаются бегству, оставив без защиты стены и ворота.

 

§ 2.
Военачальник сам должен служить примером для своих воинов.

 

Если Военачальник решается на какое нибудь смелое предприятие, то не должен уклоняться от действий воинских, а сам должен находится в первом ряду: ибо воины не столь успешно действуют побужденные угрозами начальников, сколько тогда, когда они видят пример главных между ими, и даже самого Полководца, участвующих на ровне с первыми воинами; они чувствуют тогда, что надобно усугубить свои старания, стыдятся быть малодушными в деле сражения и боятся оказаться непослушными. Не как принужденный невольник повинуется тогда войско своему Полководцу, но действует так, как бы оно призвано было к работе от равного себе.

 

§ 3.
О машинах, употребляемых при осаде городов.

 

Так как существуют многие и различные машины для осады городов, то Полководец должен избирать те только, которые могут быть им употреблены с пользою. Я не хочу сказать, что нужно иметь тараны или стеноломы, осадные лестницы или башни на колесах, или черепахи для ископания рвов или катапульты, ибо успех сих машин зависит от счастья, средств и силы воюющих, равно как и от познаний следующих за войском мастеров для приуготовления оных. Все же сие есть дело прозорливости Военачальника, и если он хочет приблизить к городу машины, то он должен употреблять оные в одном избранном для сего месте, иначе не возможно, ибо не так скоро кто окружит весь город машинами, разве он будет очень мал. — Разделив же войско на многие отделения, он к разным местам стен должен приказать приставить лестницы. Таким образом осажденные найдутся в большом недоумении, ибо если они, оставив другие части стены, станут сопротивиться действию машин, то все находящиеся на лестницах, легко взойдут на оставленные без защиты стены; если же разделясь пойдут на помощь, где только она нужна будет, оставшиеся для противудействования машинам, не будут в состоянии отвратить вред, причиняемый ими так как тогда уже действие их сделается сильнее. Следовательно Военачальник как хороший Атлет должен везде быть готовым к сражению, и разделять противников по частям, привлекая их вдруг в многие места и обманывая с разных пунктов; между тем он должен твердое намерение иметь разрушить весь город, который он приступом принужден был брать.

 

§ 4.
Как должно привести осаду к концу беспрерывным приступом.

 

Если кто употребляет усилия в непродолжительном времени завладеть крепостью, или городом или укреплением; то, чтобы не обессилить свое войско, так как он ни на один час хочет оставить в покое неприятельские стены, он должен разделить воинов на отделения, как ему удобнее покажется, смотря по количеству войска и величине осажденного города. С наступлением ночи он должен приступать с первым отделением, приказав второму остановится и быть в готовности, а третьему, четвертому и пятому, ежели они есть, он должен приказать, лечь спать. Потом когда с первым отделением он уже довольно действовал, он должен отослать оное на роздых, а второму отделению приказать приблизиться из лагеря; между тем начальник третьего отделения, будучи тогда разбужен, должен приуготовить свое отделение. После того, как вторые столько же времени сражались, как первые, надобно привести к стенам третье; а второе должно предаться покою. Наконец, четвертое и также пятое, и таким образом воины один за другим отдохнут. Сим же порядком при рассвете, которые первые ночью делали приступ, днем опять должны начать оный, сражаясь два часа, если шесть отделений в войске, и несколько более двух часов, если только пять отделений; если же четыре, три часа, а если три, четыре часа; по уходе каждого воины должны завтракать, за первыми следующие, потом последующие и так до последних, составляя сим образом как бы некоторую цепь. От сего маневра происходят два последствия: первое, что приступы ночью и днем беспрерывно продолжаемы будут, и второе, что приступающие к осаде, отдохнувши один после другого, бодры и с свежими силами будут идти к сражению. Не надобно думать, что осажденные, если они и в большем числе, употребят туже хитрость, ибо никто находя себя в опасности, не захотел бы предаваться сну. От боязни к страшному, в то время даже, когда кто отдыхает, возбуждается вдруг как будто был взят город. Притом войско осажденное, если осаждающие и малочисленны, со всеми силами своими стараются делать им отпор, и все сколько бы ни было людей в городе в движении, потому, что будущая участь их очень страшна; ибо если они хотя несколько ослабят свои усилия, то все они погибнут: от чего самая главная их крайность состоит в том, что они уставши и неимеющи ни одного часа к отдохновению, приходят в бессилие от бдения и трудов, и таким образом, или отчаиваясь о будущем, слабее будут защищаться, или пошлют уполномоченных с просьбою о милости и с предложением сдать город.

 

§ 5.
О роздыхе Военачальника.

 

Военачальник, может быть кто нибудь скажет, разве из камня, или из железа создан, что он один при всех сих действиях будет оставаться без сна? Конечно нет; на то время, которое он посвящает покою (что притом не должно быть часто и долго) он может вверить дела вернейшему из тех отличных Начальников, кои занимают второе место в предводительстве.

 

§ 6.
Каким образом без большой трудности можно овладеть теми местами городов, кои почитаются непреодолимыми.

 

Часто места городов почитаемые неприступными и за лучше защищенные утесистыми их скалами, нежели стены воздвигаемые руками человеческими, доставляли осаждающим благоприятнейший случай к победе. Ибо обыкновенно случается, что те места города, которые за укрепленные таким образом природою принимаются, не защищаются, и очень легко воины упускают свое внимание к ним. Тогда хороший Полководец узнает, что ему следует делать, и обещаниями и почестями уговорив несколько из смелейших воинов, привыкших лазить, или по сим самым неприступным местам, или по лестницам, одержит победу; ибо воины забравшись внутри стен, или разобьют потаенную дверь, или отворят самые ворота.

 

§ 7.
О пользе труб.

 

Большую пользу и то приносит, когда воины, кои употребляют усилия взлезть на стены, возьмут с собою трубачей; ибо звук неприятельской трубы разнесшийся ночью с высоты стен возбуждает великое смятение в осажденных, представляя им, как будто уже город был взят приступом, так что они оставив ворота и укрепления обращаются в бегство. От сего случается, что находящиеся вне города воины легко разбивают ворота и всходят по лестницам на стены, так как никто уже из неприятелей в сем им не препятствует; и так бывает иногда возможно одному и притом безоружному трубачу взять город.

 

§ 8.
О том, что должен делать Военачальник по взятии города.

 

Если Военачальник, взяв город находящийся в цветущем состоянии, сильный своим многолюдством и могуществом, боится или подозревает, чтоб жители собираясь толпами не сделали ему сопротивления, или овладевшие высотами города, с оных не противостояли бы ему, причиняя большой вред, тогда он должен дать приказ войску, щадить безоружных. Всякий будучи уверен в своей смерти, если его возьмут, хочет сперва действовать, и по крайней мере что нибудь сделать, если он должен пострадать. Часто случалось, что жители вытесняли вторгнувшихся уже в город неприятелей, или же не будучи в состоянии того сделать, соединялись в оставленной цитадели, в которой они вторично останавливали и причиняли вред неприятелям, так, что сим принуждали их начать вновь должайшую, и иногда через испытание больших неудач, самую неприятную осаду. Однако если обещание пощады будет обнародовано, тогда может быть все, или чтоб сказать точнее, самая большая часть противников бросят оружие. Те, кои из гордости хотят защищаться, скоро принуждены бывают к сдаче из боязни, чтобы другие не приняли сего последнего намерения, так, что если и все хотят удержать оружие в руках но по причине подозрения к прочим, ибо всякий боится, чтобы он не остался один вооруженным, они спешат оставить оное; поелику в смутных обстоятельствах даже мысли других не могут сделаться известными. Желающие спасти свою жизнь, коль скоро ничего еще не обнародовано на чем бы они могли основать сию надежду, еслибы они были и противного мнения, но по необходимости желают отразить угрожающую опасность. Но как скоро они получат малейшую надежду к спасению, то вместо отражения, как умоляющие пойдут на встречу. И так Военачальник обнародовав всеобщее прощение, убеждает сим тех, кои хотели противиться, положить оружие.

О смерти воинов, погибших в сражениях, легко можно найти утешение, ибо надобно думать, что чрез сие одержана победа. Взятие же и разграбление городов победителями, есть более доказательство их безумия, нежели храбрости. Если Военачальник имеет какое либо неудовольствие к побежденным, он не должен думать, что чрез то потерпит какую нибудь потерю, если он не умерщвляет тот час взятых им в плен; ибо имея сию неодолимую ненависть, он спокойно и без всякой опасности может иметь время судить о том, как надобно поступить с пленными.

 

§ 9.
Кто хочет голодом взять город, тот пусть пошлет в оный всех слабых пленников, взятых в окрестностях.

 

Если Военачальник отчаивается силою взять город, и осада оного продолжается медленно, так, что он может иметь надежду принудить оный к сдаче голодом, то для сего он должен из взятых им в окрестностях в плен воинов, выбрать крепких и в цветущих летах для военных работ, и дать им работы, какие ему угодно будет, а женщин, слабых и стариков он без сожаления в город отослать должен, ибо они бесполезны в деле осады, а между тем находясь в городе они скорее помогут издержать съестные припасы и чрез сие более место неприятелей нежели друзей заступят.

 

§ 10.
Как Военачальник должен вести себя после одержанной победы.

 

Если все, что Военачальник ни предпринимал, происходило счастливо и с желанным успехом так, что он совершенно достиг цели военных действий, то он среди своего счастья не должен быть жестокосердым, а оказывать всем милость; равно неприлично ему выставлять свое высокомерие, но лучше показывать привлекательную доброту, ибо гордость рождает зависть, а доброта причиняет соревнование. Зависть есть скорбь о счастье ближних, а соревнование есть подражание славным деяниям других. Различие между сими двумя страстями состоит в том, что иметь зависть, значит желать, чтобы другой не наслаждался каким либо добром, а соревновать значит желать владеть тем же добром, которым пользуется другой. И так добрый человек будет не только лучший Начальник на службе отечества и в войске, но он еще будет стараться сохранить на всегда свою славу, никаким пятном не очерненную.

 

Конец.

 

---

* Здесь предлагаются некоторые суеверные советы Писателем-язычником.

** Когда несколько звезд совокупляются в тверди небесной в известных видах. Из чего древние, особенно Халдеи и Египтяне, также многие из новейших Астрологов заключали о будущей судьбе людей. Но таковые гадания, как известно, основываются на суеверии, к которому особенно склонны языческие писатели.

Публикация:
Онисандра наставления военачальникам. Переведенные с греческого и изданные с греческим текстом, примечаниями и таблицами бароном Ф. Стуартом. СПб, 1828