Конница ранних Спартокидов

В силу небольшого количества письменных источников история военного дела греческих колоний на берегах Боспора Киммерийского остается весьма дискуссионной и малоизученной областью. В последнее время, после долгого перерыва вышло несколько крупных работ посвященных как отдельным сюжетам, так и военному искусству Боспора в целом. Однако если сравнить появившуюся книгу М. Мельчарека с работой В.Д. Блаватского, ставшей к настоящему времени библиографической редкостью, то окажется, что в значительной части их отличия минимальны. Это и не удивительно. Активные исследования городищ и сельских поселений открыли относительно немного фрагментов оружия, а в области военной истории поставили больше вопросов, чем дали ответов. Надеяться на новые письменные источники не приходится. Значительный материал, происходящий из могил грунтовых некрополей, в значительной мере не издан и не систематизирован. В то же время практически не производилось раскопок крупных курганов, в которых были захоронены представители высшей боспорской знати. Материал, полученный в ходе дореволюционных раскопок, систематически не изучался. Как представляется, единственным путем, на котором можно добиться некоторых успехов в разрешении вопросов военной истории Северного Причерноморья, является систематизация данных последних раскопок и повторное изучение материалов добытых дореволюционными археологами.

Письменные источники демонстрируют, что конница играла большую роль в армии Боспорского государства. В последнее время исследователи интересуются конницей позднего Боспора, благо, здесь им помогает весьма значительная иконография. Мне бы хотелось обратить внимание на первый этап развития конницы - от образования государства Спартокидов до сражения на реке Фат. Именно за это время конные войны прочно заняли место в рядах боспорских войск. В период формирования греческих городов, начиная со второй четверти 6 в до н.э. и во время господства династии Археанактидов военные формирования колонистов состояли, скорее всего, из пехоты. Вопрос, существовала ли здесь фаланга гоплитов или воины носили облегченное вооружение, дискутируется. Вероятно, в это время в войске присутствовал отдельные конники, но они не играли существенной роли. Об этом, пожалуй, свидетельствует и слабое развитие хоры европейского Боспора в раннее время (в отличие от распространения сельских поселений на прикрытой протоками Кубани азиатской стороне пролива).

Появление конных воинов на боспорской службе маркируется возникновением вблизи от греческих поселений больших курганных некрополей. Представляется верным, что на территории прилежащей к полисам могли строить гробницы только те варварские вожди, которые были связаны с греками тесными союзническими узами. Естественно, что, верхушка боспорской аристократии находилась в тесном контакте с варварской знатью и, вероятно, составляла небольшую по численности собственно конницу Боспора. В силу возникших родовых связей (о чем косвенно может свидетельствовать известный пассаж Эсхина, относительно происхождения Демосфена) вооружение и тактика союзной варварской и собственно боспорской были весьма сходными, причем с опорой на первую (Aesh. III, 171). Именно этим объясняются существенные трудности, возникающие при попытке разделить курганные захоронения на греческие и варварские. Обычно исследователи говорят о более или менее эллинизированном обряде захоронения. При этом можно не учитывать особенности конструкции погребального склепа. Постройки подобные знаменитым уступчатым склепам недавно были открыты в курганном некрополе Ак-Кая в районе Белогорска, что может свидетельствовать о работе боспорских ремесленников даже в таком удаленном от греческих городов районе. С другой стороны, такой известный памятник как Царский курган не может уверенно считаться гробницей принадлежащей боспорским властителям. Захоронения с оружием не принятые в 5-4 вв. в метрополии продолжались на Боспоре на протяжении всего античного периода. Их количество в грунтовых некрополях особенно увеличивается с середины 5 в. до н.э. Такая ситуация, без сомнения свидетельствует о серьезном варварском влиянии на культуру Боспорских греков, во всяком случае, их верхушки, что, конечно же, сказалось и на воинском искусстве.

Влияние варварской конницы на аристократическую а, возможно, и частичное их слияние, проявляется, в частности, в том, что царь Сатир в битве на реке Фат находится в центре боевой линии "по скифскому обычаю". То, что он был там, кроме того, во главе 10000 скифских конников не имеет значения. Более любопытен тот факт, что он находился там с "отборными воинами" (Dio., XX, 22), среди которых, без сомнения, превалировали представители боспорской аристократии. Именно удар этой группы обратил в бегство конницу царя сираков (или фатеев) Арифарна и позволил Сатиру выиграть трудную битву. То, что претендент на боспорский престол Евмел командовал не конницей, а греческой пехотой, объясняется не тем, что Сатир занял непривычную для боспорского правителя позицию, а, напротив, спорным положением Евмела, который был, по сути, подчинен варварскому царю в битве и занял менее почетное, по местным понятиям, место командования. Таким образом, к концу 4 в. до н.э. слияние греческой и варварской конницы окончательно оформилось.

Когда же начался этот процесс? Наиболее ранними курганными группами расположенными вблизи от боспорских городов являются Нимфейские и Семибратние курганы, сложение которых началось около середины 5 в. до н.э. В то же время, можно констатировать, что в этих курганных группах эллинское влияние проявляется в наименьшей степени. Видимо, во второй половине 5 в. до н.э. варварские контингенты на греческой службе еще сохраняли значительную самостоятельность. Семибратние курганы с определенной долей уверенности можно считать некрополем царей синдов. Любопытно, что некрополь образовался возле Лабриты - боспорского форпоста в синдских землях. Это еще раз подтверждает тот факт, что тесные связи Боспора с Синдикой начались с раннего времени. По сведениям Полиена Сатир I активно вмешивался во внутренние дела синдов, а война с меотами, скорее всего, велась совместно боспорскими и синдскими контингентами, а среди последних, вероятно, и синдской конницей (Pol., VI, 55). Заметим, что ее было явно недостаточно для отражения врага. В то же время, Нимфейские курганы могут свидетельствовать о наличии контингента варварской конницы, который выступал своеобразным гарантом самостоятельности Нимфея. После того как эта группа каким-то образом была удалена или перешла на сторону боспорского царства, полис без особого труда был подчинен пантикапейскими владыками. По всей видимости, неудачная война с меотами и самостоятельный Нимфей "под боком" боспорской столицы вынудили Спартокидов, начиная, как минимум с Левкона I к активному привлечению варварской верхушки и подчиненных ей воинских контингентов на греческую службу (Pol.,VI, 9, 4). Без этого и не был возможен контроль обширных земель между Пантикапеем и Феодсией. Новая форма военного присутствия на этой территории формируется только во времена Митридата VI.

Вооружение боспорских конников времен ранних Спартокидов можно представить себе по находкам происходящим из курганов Боспора 4 в. до н.э. Такими являются курган на земле мирзы Кекуватского, курган Степной №22 некрополя Кеп, знаменитый Куль-Оба, курган Патиниоти, курган Ак-Бурун, а также некоторые экземпляры вооружения из менее известных захоронений. В целом, в качестве наступательного вооружения использовались железные копья и мечи с клинками в форме равнобедренного треугольника, часто весьма значительной длины. Кроме того, всадники были вооружены луками. В качестве оборонительного вооружения применялись греческие шлемы, иногда переделанные, чешуйчатые панцири иногда усиленные нагрудниками, на ногах поножи. Использование щитов скифского типа фиксируется в редких случаях. Прекрасно сохранившийся образец доспеха этого времени представлен в кургане Кекуватского.

Публикация:
Материалы конференции "Война и военное дело в античном мире" (16-17 февраля 2004 г.)