Друнг и друнгарий

I.

Наш заслуженный византинист, акад. Ф. И. Успенский, в одной из своих многочисленных работ по истории внутреннего строя византийского государства¹ имел случай остановиться на выяснении византийского военного термина δρουγγος. Поводом к тому послужил для него текст одного документа конца XII века, который был им привлечен к исследованию византийских поземельных отношений, а именно докладная записка царю Алексею Ангелу афинского митрополита Михаила Акомината. Ходатайствуя пред императором за свою паству против вымогательств со стороны чиновников, автор записки выражается между прочим так: Εις συντριβην γαρ τουτο των δρούγγων και όλεθρον αφορα η δε των δρούγγων απόλεια του καθ ημας ορίου παντός εστιν απόλεια. Подробным анализом всего текста проф. Успенский обосновал такой перевод этой фразы: «это ведет к распадению и погибели общин, гибель же общин крестьянских равняется пагубе всего нашего округа»². Итак, [1] слово δρουγγος оказалось здесь в значении «община». Но слово это, как известно, имеет в языке византийцев чисто техническое военное значение, обозначая собою военный отряд известной численности, во главе которого стоит начальник, именуемый δρουγγάριος. Отметив этот факт и указав, что слово δρουγγος встречается уже в «Стратегике» Маврикия, проф. Успенский привел место из «Тактики» имп. Льва Мудрого, в котором дано такое определение друнга: Δρουγγος το εκ, ταγμάτων ητοι ανδρων των λεγομένων κομήτων συγκείμενον πληθος — IV 9. Принимая слова: των λεγομένων κομήτων за приложение к слову ανδρων, проф. Успенский усмотрел здесь смешение терминов κόμητες и κωμηται и в своем анализе этого текста пришел к выводу, который он формулировал так: «на основании самих военных сочинений можно усматривать земское происхождение друнги»³. Отсюда гипотеза, что византийский δρουγγος есть славянская «задруга», которая, вероятно, была формой боевого строя у славян в пору первых столкновений с ними имперских войск, подобно тому как у германцев, по свидетельству Цезаря и Тацита, имели такое же значение семейство и род⁴. Развивая дальше свою гипотезу, проф. Успенский допускает возможность, что имя славянского племени Драговиты, передаваемое у византийцев в формах: Δρουγουβιται, Δραγουβιταί, Δρογουβιται, — не есть племенное имя, а лишь содержит в себе указание на тот особый боевой строй, с которым тогда впервые познакомились византийцы. За этим предположением следует целый ряд других выводов и приложений, к которым может вести эта гипотеза. Обосновать ее филологически проф. Успенский не пытался, удовольствовавшись одним лишь сближением слов: δρουγγος — задруга — дружина.

Выставленная проф. Успенским гипотеза ο славянском происхождении византийского друнга и земском строе византийской армии нашла себе полный отклик в почтенном исследовании проф. [2] Скабалановича: «Византийское государство и церковь в XI веке» (С.Пб. 1884). В своем обзоре военных учреждений Византии, коснувшись деления армии на фемы и тагмы, проф. Скабаланович полагает, что объяснение этого деления «можно искать в истории славянских поселений и основания славянских общин, обязавшихся византийскому правительству военной службой»; утверждает, что «самое название друнг (задруг, дружин) и банд можно производить от славянских корней» и смело говорить далее, что «именем друнгов и банд обозначались славянские общины и входившие в состав общин селения»⁵. Болгарский ученый Матов в своем этюде ο славянских словах, вошедших в греческий язык⁶, поместил также и слово δρουγγος, сославшись на аргументацию проф. Успенского и подкрепив ее с филологической стороны⁷. Но г. Матову известна уже и другая теория, по которой слово δρουγγος не имеет ничего общего со славянской дружиной или задругой. Она принадлежит именитому слависту Миклошичу и дана им в краткой форме без всякой обосновки и полемики в его: «Etymologisches Wörterbuch der slavischen Sprache» (Wien 1886). Под словом drongarĭ на стр. 60 Миклошич дает следующее: «asl. dragarь, drungarь, drungarius, qui drungo seu turmae militari praeest. gr. δρουγγος, lat. drungus. Das Wort ist deutsch: ags. drunga. Vgl. air. droug coetus».

Итак, перед нами две теории. Обе они признают слово δρουγγος заимствованным, но ведут его из разных источников. Чтобы выбрать между ними и решительно склониться на сторону одной из них, нам не зачем даже становиться на почву филологнческого анализа, так как в нашем распоряжении есть большой материал литературных свидетельств, которые позволяют проследить историю слова δρουγγος за несколько веков раньше имп. Льва Мудрого, текст которого послужил исходным пунктом для проф. Успенского.

II.

В «Тактике» имп. Льва термины δρουγγος и δρουγγάριος приведены с соответственными разъяснениями в изложении о составе боевой армии (cap. IV). Главнокомандующий носит имя стратига (στρατηγός); [3] находящаяся под его командой армия представляется состоящей из трех равных по своей численности частей, μέρος. Эти части, как тактические единицы, называются турмами (τούρμα). Каждая турма состоит в свою очередь из трех частей, именуемых — μοιρα. Как равнозначный с этим последним термином дан у Льва другой — δρουγγος (IV 9). Друнг составляется из нескольких (число не обозначено) меньших тактических единиц, которые носят имя тагм или банд, τάγμα, βάνδον. Командиры тагм или банд называются комитами κόμητες, друнгов — друнгариями δρουγγάριοι (причем автор поясняет, что в древности то были χιλίαρχοι), а турм — турмархами τουρμάρχαι (IV 42; 45). Наибольшая численность боевой армии определяется в 18 тысяч, так как предельное наибольшее число для тагмы — 400 человек, для друнга — 3000 и для турмы 6000 (IV 45). Итак, по свидетельству «Тактики» имп. Льва Мудрого, друнг есть строевая единица византийской армии, входящая в состав высшей, которая носит имя турмы. По поводу предельной численности состава друнга нельзя не отметить некоторого противоречия у царственного автора, а именно: друнг есть третья часть турмы; хотя для него допускается численность в 3 тысячи человек, но турма не может заключать в себе более 6 тысяч. Далее, тот же автор в другом месте своего изложения (IV 42) называет друнг —хилиархией (ταυτα δε τα τάγματα συνάξεις εις χιλιαρχίας, ητοι μοίρας τους λεγομένους δρούγγους). Очевидно, термин χιλίαρχος, на смену которого явился δρουγγάριος, имел реальное значение, как можно то подтвердить указанием на некоторые другие места в тексте «Тактики».

Кроме сущ. δρουγγος имп. Лев знает и производное от него наречие: δρουγγστί, которое значит не «по друнгам», а нечто совершенно другое. Мы предпочитаем остановиться на выяснении этого последнего термина, перейдя к тому военному писателю, из которого так много позаимствовал имп. Лев в своей «Тактике», хотя был отделен от него почти тремя столетиями. Разумеем «Стратегику» Маврикия. Ученый характер «Тактики», ο чем так пространно сказано в предисловии к ней самим автором, лишает исторического значения многие заключенные в ней частные сведения; тогда как у Маврикия пред читателем предстает живая, современная автору, действительность. Из времени после имп. Льва дошли до нас такие же живые, отражающие современность, творения военной [4] литературы, это: «De velitatione bellica» от времени Никифора Фоки и недавно изданный трактат «De castrametatione» неизвестного автора. Но в языке этих творений нет ни сущ. δρουγγος, ни наречия δρουγγιστί.

Обращаясь от «Тактики» имп. Льва к «Стратегике» Маврикия⁸, мы прежде всего можем констатировать, что термины: μέρος, μοιρα и τάγμα или βάνδον имеют у него совершенно то же самое значение, как и в «Тактике» имп. Льва. В 3 гл. I кн. автор перечисляет офицеров действующей армии. Он называет здесь в ранговой последовательности следующие чины; Στρατηγός, Υποστράτηγος, Μεράρχης, Μοιράρχης, Κόμης ητοι Τριβουνος и ряд низших чинов, подчиненных комитам или трибунам, на которых нам в данном случае не приходится останавливаться. Тактические единицы, находящиеся под командой у высших офицеров, носят имена: μέρος, μοιρα, τάγμα или βάνδον. В 4 гл. той же книги даны более точные разъяснения ο военных частях этих наименований, причем автор наставляет, сообразно общему тону своего изложения, что в тагме не должно быть более 400 человек и не менее 200, в мире (μοιρα) — не более 3 тысяч и в мере (μέρος) — не более 6 или 7 тысяч. Итак, высшая цифра боевой армии от 18 до 21 тысяч человек, а низшая определяется в 9 тысяч. Деление людей по тагмам, мирам и мерам лежит на обязанности стратига (p. 31), который также сам назначает подчиненных ему командиров частей и затем обучает свою армию, доводя ее до боевой готовности. Боевое значение названных единиц вполне определенно подтверждается советом автора на случай имения в наличности большего числа войска. Он советует не включать лишних людей в названные строевые единицы, а давать им другое назначение (p. 32).

В этом разъяснении о делении армии на части автор употребляет слово δρουγγος в такой связи: Και μέρος εστι το εκ τριων μοιρων συγκείμενον άθροισμα, ήγουν δρουγγος (p. 27). Из прямого смысла этих слов следует, что Маврикий применял слово δρουγγος для обозначения одной трети боевой армии, а самые трети он понимает как: центр, правое и левое крыло (μέρη τρία ίσα μέσον, [5] δεξιον, αριστερόν, τα ποιουντα την παράταξις την υπο τω στρατηγω τεταγμένην — p. 31). Ошибочно было бы на основанин этого текста утверждать, что для Маврикия друнг тожественен с частью (μέρος). Термин этот имеет более общий характер и прилагается им совместно к «мере» и «мире». Так, доказывая необходимость строить кавалерию не в одну, а в две линии, одна за другой, Маврикий выражается так: Διο και οι αρχαιοι τουτο παρατηρήσαντες εις δρούγγους, ήτοι μέρη και μοίρας διαφόρους, προς την χρείαν έτασσον, καθως νυν 'Αβάρες και Τουρκοι τάσσονται, εκεινο το σχημα αυτοι φυλάττοντες. και συντόμως εντευθεν αναγκαλούμενοι τας συμβαινούσας αυτοις μερικας τροπας εν ταις μάχαις — II 1, p. 47, т.е. «на этом основании и древние выставляли строй по друнгам, т.е. различным мерам и мирам, по мере надобности. Так и теперь строятся Авары и Турки, сохраняя эту форму, и благодаря этому они быстро восстановляют случающееся у них по местам бегство в битвах». — С этим местом следует для большей ясности сопоставить другое: Διά τοι τουτο εις μοίρας και μέρη, ήτοι τους λεγομένους δρούγγους διαφόρους, χρη τον πάντα καβαλλαρικον στρατον διανέμεσθαι, είτε πολύς εστιν ο στρατος, είτε και σύμμετρος — II 2, p. 53, т.е. «Поэтому надлежит делить все кавалерийское войско, велико ли оно, или мало, — на меры и миры, или так называемые различные друнги».

В обоих этих текстах термин друнг отнесен вместе к мере и мире; очевидно, автор прибегает к живому, всем понятному слову (τους λεγομένους δρούγγους) с целью оттенить единство и цельность строевой части, важные качества в тактике боя. — Такой именно смысл термина выступает в упоминании его в следующем месте (речь идет о том, как становиться лагерем): ει δε μη εισι πλησίον εχθροι, αρκει και δι' ενος μόνου δρούγγου ήτοι μέρους τουτο γίνεσθαι το σχημα, και τους λοιπους απληκεύειν — IX 3, p. 219, т.e. «Если враг не близко, то достаточно выдерживать этот порядок при помощи одного друнга или меры, остальные же могут располагаться на стоянку». В пояснение следует прибавить, что в противоположном случае, т.е. когда враг близко, автор советует держать в боевой готовности всю строевую кавалерию на некотором расстоянии от лагеря, пока нестроевые части не приведут его в полный порядок. Очевидно из контекста, что под друнгом автор разумеет не определенную тактическую единицу с положенным для нее количеством людей, а лишь указывает на необходимость [6] иметь в боевой готовности, как прикрытие лагеря, отдельную часть, которая по своим размерам может быть даже и целой мерой, т.е. третью всей армии.

Правильность такого понимания термина δρουγγος подтверждается теми местами текста, где автор употребляет производное от этого слова наречие δρουγγιστί. Для полной убедительности мы должны привести все случаи употребления этого слова. — III 14, p. 99. Автор ведет речь о иперкерастах, т.е. тех отрядах кавалерии, которые имеют целью окружить врага и ударить ему в тыл. Иперкерасты должны скрываться за правым крылом боевой линии, пока она не приблизится к врагу на два или на три полета стрелы. О построении иперкерастов, пока они скрыты, автор говорит в таких словах: του μεν ένος τάγματος επι μέτωπον έχοντος τους δεκάρχας η πεντάρχας αρκουσι γαρ και απο πέντε το βάθος, εαν ωσι χρήσιμοι. Τοι δε ετέρου δρουγγιστί, οθεν αυτου ακολουθουντος — т.е. «одна тагма должна иметь во фронте декархов или пентархов, так как довольно и по пяти человек в глубину, если люди надежны; а другая тагма, построенная друнгом, должна следовать за первой». Эта то вторая тагма и совершает в нужную минуту натиск на врага. Маневр этот требует навыка и упражнения, о чем и поучает автор в 5 гл. III кн. (p. 87 sq.): Δει δε και πλαγιοφύλακας και υπερκεραστας ιδία μετ αυτων δρουγγιστί λανθανόντως εν αυτοις γυμνάζειν, κατά τε των μακροτέρων εκατέρωθεν παρατάξεων εις το ισουσθαι και μη εμπεριλαμβάνεσθαι υπ' αυτων, κατά τε των κονδοτέρων, εις το τας κυκλώσεις αρμοδίως, κατά τε των ισων υπερκεράσεις και τας κυκλώσεις ποιεισθαι ολίγων καβαλλαρίων άχρι ενος η δευτέρου βάνδου, επι απλης ακίας αντιτασσομένων αυτοις εναντίων, ινα προς αυτους κανωνίζωσιν οι υπερκερασται, πρότερον υπερκεραν αυτοις, ειτα ουτως οι συνόντες αυτοις δρουγγιστί λανθάνοντες αυτοι μόνοι άφνω επερχόμενοι μετα ελασίας οξείας τω νώτω των εναντίων επιτίθενται. — «Должно производить отдельные учения плагиофилакам (= отряды, служащие для прикрытия левого фланга) и иперкерастам вместе с скрывающимися в них построенными друнгом (всадниками). Против более длинной с обеих сторон боевой линии врага, они должны выравниваться и не давать себя обойти, против более короткой — правильно окружать, а против равной — обхватывать с фланга, при чем против них выставляется, в качестве противника, незначительное число всадников — до одной или двух банд — в простом строю, чтобы иперкерасты могли по ним вытягивать [7] свою линию, с той целью, чтобы сначала заезжать во фланг, а затем, чтобы построенные друнгом скрывающиеся за ними (всадники) одни, ринувшись внезапно во весь карьер, ударяли в тыл врагу»⁹.

5-ая гл. IV кн. носить заглавие: Περι του δρουγγιστι τάσσεσθαι τους εις ενέδραν και εφόδους πεμπομένους (о том, что надлежит строить друнгом отряды, посылаемые в засаду или на военную хитрость). Автор перечисляет случаи, когда этот строй полезен и важен, настаивает на необходимости обучать ему людей в целых тагмах и приводить энергичные возражения по адресу неизвестных нам противников. Позволяем себе привести место, которое выясняет нам сущность построения друнгом. …αρμοδιωτέρως μαλλον δρουγγιστι τάσσονται, ήπερ επι μακρας παρατάξεως, τουτέστι κατόρδινον δεκαρχίας η πενταρχίας (p. 117), т.е. «выгоднее строиться в друнг, чем длинной боевой линией, т.е. по декархиям или пентархиям». — Итак, строй друнгом значит кучей, без правильных интервалов между людьми с неопределенным количеством рядов. Он применяется, смотря по месту и времени: для засады, для быстрого натиска, в случай надобности поддержать ослабевшую или прорванную часть боевой линии. В другом месте своего изложения (IV 3), поучая о том, как следует укрываться в засаду, Маврикий выражается так: και εν τω υποχωρειν δε μη ως τάσσονται, ούτω και υποχωρειν, αλλα κατ' ουραν αλλήλοις τα βάνδα δρουγγιστι ακολουθειν, ως οι εύκαιροι [8] τόποι υποδέχονται (p. 113), т.е. отдельные банды должны следовать друг за другом, не выстраиваясь в линию, а сплошной массой, посколько то позволяет, данная местность.

Обходя без рассмотрения еще нисколько случаев употребления Маврикием слова δρουγγιστί, так как они не дают нам ничего нового в дополнение к извлеченному уже из сопоставленных выше, приведем еще только один текст: XII 8, 20, где автор ведет речь о пехоте и поучает о том, как следует строить пехотинцев при переходе через неудобные и опасные местности. – Τους δε ψιλους μη ως τους σκουτάτους επ' ευθείας τάσσεσθαι, αλλα κατα δρούγγους, τουτέστι τρεις η τέσσαρας μεν ψιλους ακοντιστας, επιφερομένους και τα σκουτάρια αυτων… και ένα δε τοξότην έχειν υπ' αυτων φυλάττεσθαι δυνάμενον. Τους δε τοιούτους δρούγγους, ως είρηται, μη επι μιας παρατάξας, η επ' ευθείας την οδοιπορίαν ποιεισθαι, αλλ' εφεξης και διεσπασμένως, ίνα και τους νώτους αλλήλων φυλάττωσι (p. 339)¹⁰ — т.е. «легкую и тяжелую пехоту¹¹ не следует строить в линию, но по друнгам, т.е. ставить вместе трех или четырех легковооруженных пращников с их небольшими щитами и одного стрелка, которого они могли бы прикрывать. И эти друнги, как сказано, не должны составлять одной линии или идти вместе вперед, но одни за другими и врассыпную, чтобы прикрывать друг друга с тыла»…

Итак, у Маврикия термин «друнг» применяется не только к большому количеству людей, целому отряду или части армии, но даже и к пяти человекам, выступающим малой, тесной кучкой. Основной признак, дающий право называться друнгом той или иной части войска, тому или иному его количеству, есть — сплоченность. Слова δρουγγος и δρουγγιστί были живыми в обиходе тогдашней тактики, особенно относительно кавалерии, но самое слово δρουγγος еще не было фиксировано в смысли тактической единицы определенного численного состава, как представляется это в Тактике имп. Льва.

В ту пору, когда Маврикий употреблял слово δρουγγος, как [9] обычный в военном обиходе термин, оно уже имело в греческом языке почтенную древность. Его знал и применял св. Иоанн Златоуст. С места своего изгнания, Кукуза, он описывал бедствия своего скорбного путешествия и постигшие его на пути невзгоды, причем с наибольшей подробностью он остановился на случае, имевшем место в городе Кесарии. В ту самую пору, когда в окрестностях города появились исаврийские разбойники и «трибун» выступил им на встречу, на изгнанного патриарха напали монахи, грозя поджечь дом, в котором он находился, если он не удалится немедленно. Они не подались на увещания правителя города и избили его слуг, так что святитель вынужден был продолжать свой путь, хотя не был в силах стоять на ногах от слабости. Ο своих врагах св. Иоанн выражается так: δρουγγος μοναζόντων — ουτω γαρ δει ειπειν και τη λέξει την μανίαν αυτων ενδειξασθαι — επέστησαν τη οικία, ενθα ημεν, απειλουντες αυτην καίειν, εμπιπραν, τα έσχατα ήμας διατιθέναι, ει μη εξέλθοιμεν (Migne, Patr. Gr. t. 52, Ep. ad Olymp. p. 614). — Монахи были в воинственном и возбужденном настроении, и святитель поясняет, что, применяя к их толпе слово δρουγγος, он хочет отметить их ожесточение. Письмо святителя относится к 406 году. Итак, в начале V века в живом греческом языке Византии обращается слово δρουγγος, сохраняя в самых своих звуках следы своего варварства и, в частности, отношение к военному делу.

Из сферы греческого языка в дальнейших поисках за словом «друнг» мы можем перейти в область латинского. Писатель, которого прежде всего можно привлечь в поисках за друнгом, — Флавий Вегеций Ренат, автор военного трактата: «Epitoma rei militaris». Время написания этого творения не может быть с точностью установлено, так как остаются в силе колебания между Феодосием I в последние годы его правления († 395) и Феодосием II (408—450). Во всяком случае автор был современником св. Иоанна Златоуста, вероятно — старшим. В данном случае он интересен для нас только тем, что в его произведении два раза употреблено слово drungus: III 16; 19. В первом месте, где он говорит о том, как строить боевую линию, подробно изложив все относящееся к пехоте, он переходит к коннице и здесь попадается такая фраза: Scire dux debet contra quos drungos, hoc est globos, hostium quos equites oporteat poni. — Из того обстоятельства, что автор нашел [10] нужным пояснить слово drungus простым латинским словом globus, можно вывести заключение, что первое было не всем понятно и не вполне вошло еще в современный литературный язык. В дальнейшем изложении в той же главе он выражается так: Si globus hostium separatus aut alam tuam aut partem aliquam urgere coeperit… Слово globus не имело у римлян значения военного термина; но из последней цитаты следует заключить, что так можно было назвать конный отряд, самостоятельно производивший атаку на поле битвы. Автор здесь избегает употреблять варварский термин drungus и переводит его на свой язык.

Во втором месте, III 19, автор говорит о предупреждении военных хитростей и выражается между прочим так: Cavendum vel maxime, ne ab ala cornuque sinistro, quod saepius evenit, aut certe dextro, quod licet raro contingit, circumveniantur tui a mnltitudine hostium aut a vagantibus globis, quos dicunt drungos. — На обоих флангах боевой линии помещалась конница, на правом крыле между пехотой и конницей стоял главный командир и сосредоточена была большая сила; таким образом, врагу было легче смять левое крыло противника, нежели правое. Вегеций различает два способа нападения в обход: aut a multitudine, т.е. очевидно, когда неприятель, обладая большим количеством конницы и выстроив более длинную боевую линию, мог ударить во фланг и зайти в тыл противнику, — или же a vagantibus globis, quos dicunt drungos, т.e. не входящими в боевую линию (вероятно скрытыми за нею, или в засаде) отдельными конными отрядами.

Итак, Вегецию знакомо слово drungus. Он. не применяет его к римскому боевому строю, а только к варварам, и понимает под ним конный отряд, который не входит в боевую линию, а действует самостоятельно.

От Вегеция мы можем подвинуться на столетие вглубь прошлого. Один из писателей так наз. «Historiae Augustae», Вописк, употребляет это слово и притом даже не в смысле военного термина, а для общего обозначения группы варваров известной численности. Подробно описав военные успехи имп. Проба, Вописк поминает о его триумфе в таких словах: Triumphavit de Germanis et Blemmyis, omnium gentium drungos ad quinquagenos homines ante triumphum duxit (с. 19, 2). Если эта биография, как то с большой [11] вероятностью доказал Петер¹², написана ок. 307 г., то отсюда следует, что слово drungus обращалось в живом латинском языке еще в самом начале IV века. На Вописке мы и должны закончить наши розыски по истории друнга от византийских времен вглубь прошлого.

III.

Представленные факты с полной очевидностью, думается нам, разрешают вопрос о том, какие варвары передали римскому миру слово «друнг». Ясно, что то не могли быть славяне, так как они надвинулись на Дунай и стали угрожать границам империи только в VI веке. О способе ведения ими войны в то время мы имеем ясные и определенные свидетельства от того же Маврикия. Занимая местности болотные и лесистые, славяне имели и соответственную тактику, в которой не было никакого места лихим конным атакам из засады и прикрытий в тыл вытянутой боевой линии врага. Вступая в их страну, имперские войска рассыпались на мелкие отряды, с которыми славяне предпочитали бороться не столько открытой силой, сколько завлекая их в засады¹³. По свидетельству Маврикия, они вовсе не знали какого бы то ни было военного строя (ουδε τάξιν γινώσκουσιν, ου δε κατα την συστάδην μάχην επιτηδέυουσι μάχεσθαι, ουδε εν γυμνοις και ομαλοις τόποις φαίνεσθαι. p. 276). Правда, в «Чудесах св. Димитрия Солунского» военное искусство славян, нападавших на Солунь, рисуется в несколько лучшем виде, но и там тщетно было бы надеяться выискать какое нибудь указание на существование «дружины», как военного строя, или значения задруги в их военном быту. В решении вопроса о друнге нет места славянам. Время, когда это слово вошло в латинский язык, бесповоротно решает вопрос в сторону германской теории. Остается, таким образом, только указать этимологию слова.

Этимология слова drungus из германских языков, для которой приведена была выше цитата из «Этимологического словаря славянского языка» Миклошича, имеет за себя весьма почтенную давность. Исаак Понтан в своем «Glossarium priscogallicum», составляющем приложение к сочинению «Itinerarium Galliae Narbonensis» [12] (Lugduni Batavorum 1606) подробно остановился на слове drungus и сделал между прочим такое замечание: Drungus hodieque purum putum nostri teutonicique idiomatis vocabulum est… Nam hodie nostratibus Germanisque usitatus est gedrung, gedreng (p. 224). В дополнении к своей заметке о слове drungus (p. 337) Понтан отвергал этимологию, предложенную Леунклавием от латинского слова truncus в смысле baculus, который, по мнению последнего, мог быть отличием офицерского звания. Ученый начала XVII века, Спельман, в своем «Glossarium Archaiologicum» (Londini 1626) также отклонил этимологию Леувклавия и сделал следующее замечание: Mihi quidem videtur… Saxonicum esse et apud nos adhunc superstitem. Hodie enim throng dicimus a saxon. drunŋan pro conferta multitudine (3 изд. 1687. стр. 185). — Дюканж в своем «Glossarium mediae et infimae latinitatis» воспользовался этим материалом, сославшись на обоих своих ученых предшественников, помянув и Леувклавия. Таким образом, Миклошич имел весьма почтенных предшественников в давнее время. Недоумение в его изъяснении слова друнг вызывает то обстоятельство, что, объявляя это слово «немецким», он предлагает целых две этимологии: из германского и древнеирского. Что касается до последнего, то, повидимому, это лишь недоразумение. В новейшем ученом сопоставлении всего наследия древних кельтских языков, Holder, Altceltischer Sprachschatz, — вовсе нет древнеирского слова drong, приведенного Миклошичем. Сомнение вызывает также и его утверждение, будто в древнеанглосаксонском было слово drunga. Повидимому, Миклошич удовольствовался сообщением Спельмана, и постулировал это слово на основании современного английского the throng, толпа. В новейшей обработке англосаксонского словарного материала: H. Leo, Angelsächsisches Glossar (Halle, 1877) под словом þringan (p. 201—202) нет формы drunga, которую с такой определенностью выставил Миклошич. — Как бы то ни было, этимология слова drungus из германских языков не представляет никаких затруднений. Слова современного немецкого языка: dringen, Drang, Gedränge и английского — the throng возводятся к общегерманскому корню — þrinhw, þrung, откуда гот. þreihan, англосакс. — þringan¹⁴. От того же корня и [13] происходит слово drungus, δρουγγος, которым римские солдаты позаимствовались от своих германских врагов, называвших каким то похожим словом свойственный им способ конного строя для атаки кучей. За отсутствием материала трудно гадать о том, какой именно германский народ передал это слово римским солдатам; но априорная вероятность говорит за готов¹⁵, которые еще с половины III века непрерывно угрожали империи в придунайских областях, а с конца IV века вошли огромной струей в римскую армию.

Римские солдаты и военачальники узнали это слово и построение, которое ему соответствовало, на полях битв еще в III веке, так как писатель начала IV века уже употребляет его в применении к толпам варваров, шедших в триумфе имп. Проба. Из армии, говорившей тогда еще по латыни, прошло это слово в Константинополь и вошло в обиход населения, говорившего по гречески. Под пером св. Иоанна Златоуста оно сохраняет еще свой варварский характер; но в устах военного человека конца VI века оно является уже простым и обычным термином военного языка. С проникновением греческих слов в военную терминологию вошло во всеобщий оборот и германское по началу слово δρουγγος, применившись в качестве термина, обозначающего одно из подразделений боевой армии. — Такая история слова δρουγγος устраняет всякую возможность какой бы то ни было связи его с вопросом о водворении славян в пределах империи и домыслов об оказанном будто бы славянами влиянии на возникновение земского строя армии.

Не касаясь этого последнего вопроса по существу, позволим себе только устранить из цепи доказательств проф. Успенского первое и основное звено. Таковым явилось для него определение тагмы в «Тактике» имп. Льва, а именно: Μοιρα δέ εστιν, ήτοι δρουγγος, το εκ ταγμάτων ήτοι ανδρων των λεγομένων κομήτων συγκείμενον πληθος. Προф. Успенский признал здесь смешение слов κόμητες и κωμηται, т.е. чина комитов и сословия селян. Имп. Лев выразился здесь неловко и подал повод к недоразумению, которое и дано в [14] латинском переводе этого места в издании Миня: Moira autem, id est particula, sive drungus, est ex iis hominibus, qui comites esse dicuntur, conflata multitudo. Ho такой перевод не верен. Род. пад. κομήτων есть здесь gen. poss., зависящий от предшествующего ανδρων, и перевести это место следует так: «Мира или друнг есть отряд, состоящий из людей, находящихся под командой так называемых комитов». Итак, имп. Лев не повинен в смешении комитов с селянами. Α правильность нашего понимания можно подтвердить ссылкой на следующие два места того же сочиневия: Χρη δε, ως είρηται, μη τάγμα πλέον των τετρακοσίων ανδρων γίνεσθαι, ήγουν το του κόμητος βάνδον (IV 45) и Πρέπον ουν, είτε καθ' εαυτό του κόμητος τά βάνδον, είτε δρουγγους (lege δρουγγος), είτε τούρμα, είτε και προπαράταξις πολλου στρατου εστιν, εν τρισι μέρεσι τάσσειν τους γυμναζομένους (VII 43). — В обоих случаях автор не ограничивается выражением το βάνδον, хотя оно должно было быть совершенно понятно, но прибавляет gen. poss. του κόμητος. Такой способ выражения имеет, быть может, свои основания в том значении, какое имели «банды» в смысле территориальных подразделений турм, слагавшихся в фему. Мы будем иметь случай воротиться к этому вопросу, а теперь позволим себе остановиться на выяснении судьбы чина и звания друнгарий в византийской армии.

IV.

Приведевные выше данные из Маврикия и имп. Льва Мудрого по вопросу о друнге позволяют утверждать, что в период времени, отделяющий этих авторов, друнг имел свою историю. В «Стратегике» это слово не имело еще специального значения в смысле термина, обозначающего определенную тактическую единицу данной численности воинов; не существовало еще и термина друнгарий для обозначения командира такой военной части. В «Тактике» Льва дело представляется иначе: друнг и друнгарий — совершенно ясные и определенные термины военногоязыка: слово друнг вытеснило собою термин μοιρα, а друнгарий — термин μοιράρχης, которому в более древнюю пору соответствовало еще известное Маврикию латинское слово dux. Тактические единицы, обозначавшиеся терминами μέρος и μοιρα, сократились в своем численном составе, и хотя имп. Лев списывает данные Маврикия в этом отношении, но сам же выдает литературный и ученый характер этого своего сообщения, когда [15] называет друнгария хилиархом и друнг — хилиархией. Свой численный состав удержала только низшая единица строя — тагма, которая уже и для Маврикия не восходила выше 250 человек. Соответственно трем тактическим единицам боевого строя — турма, друнг и тагма их командиры: турмарх, друнгарий и комит стояли в определенных ранговых отношениях. Общий начальник носит титул стратига. Ранговое отношение этих чинов дано с полной определенностью в одном параграфе «Тактики», где определяются размеры взыскания с офицеров за одну и ту же вину, а именно: допущение неявки стратиота в поход, или употребление его на личную службу вдали от строя в военное время. Провинившийся в подобном проступке стратиг уплачивает в виде штрафа 1 литру золота, турмарх — 36 номизм (т.е. ровно половиву литры), друнгарий — 24 номизмы и комит — 12 (VIII 26). Если, таким образом, в этом размере штрафа наглядно выражено ранговое отношение командиров отдельных военных единиц, то мы не имеем никаких оснований сомневаться, что в IX веке друнгарий действительно занимал положение среднее между турмархом и комитом и притом ближе к первому, чем ко второму. Но друнгарий не сохранил этого своего положения в войсках сухопутных фем — (о морских будет речь далее) и, повидимому, он даже вовсе исчез, как и тактическая единица, которую он представлял, — в течение X века. В специальных военных трактатах конца X века: «De velitatione bellica» и «De castrametatione» нет вовсе упоминаний ни о друнгах, ни о друнгариях. В хронологическом промежутке между «Тактикой» Льва и этими трактатами лежит литературная деятельность Константина Порфирородного, и в писаниях этого автора есть материал по интересующему нас вопросу. Материал этот не однороден и заключает в себе некоторые неясности и даже противоречия.

Укажем прежде всего на таблицы чинов Филофея, включенные Константином в свое сочинение «De caerimoniis». — В перечислении чинов, подведомственных стратигу фемы анатоликов, Филофей перечисляет во множ. числе — турмархов, мерархов (μεριάρχαι) и комитов, но друнгарий назван только один: δρουγγάριος των βάνδων, и притом — вслед за чинами штаба: комит палатки (κόμης της κόρτης), хартуларий и доместик¹⁶. Так как, по словам Филофея, во [16] всех остальных фемах были такие же чины, то значит и там было по одному друнгарию и в нем, поэтому, нельзя видеть строевого офицера, а лицо, принадлежащее к штабу командира с какими нибудь специальными функциями.

Тот же Филофей в перечислении чинов по рангам помещает в четвертый класс — почетные чины гвардии и фем. Здесь помянуты и друнгарии: δρουγγάριοι των θεμάτων άπρατοι κατα τα θέματα και τους δρούγγους αυτων¹⁷. Итак, почетное звание друнгариев фем существовало около 900 года, к которому относится труд Филофея; но это может лишь служить свидетельством о том, что некогда существовали друнги, расписанные по фемам, и не дает еще прямого указания на то, что друнг имел в ту пору значение постоянного и нормального деления фемы. Отсутствие в этом списке служащих друнгариев тем менее объяснимо, что в конце табели не забыты — κένταρχοί των στρατηγων των θεματικων (p. 738, 18) и несколько ниже — οι στρατιωται των θεμάτων (p. 738, 22). Между этими двумя последними званиями помянуты, правда, — οί δρουγγάριοι των πεζων; но они остаются загадочными, и ни рангом, ни указанием на пеший строй не могут иметь никакого отношения к высокому чину кавалерийского войска.

В свидетельствах Константина относительно численного состава армии, собранной имп. Львом для экспедиции против Крита, друнгарии помянуты в феме Севастии в таком контексте: — τουρμαρχων ε' ανα: ιβ', δρουγγαρίων ι' ανα: ς', κομήτων η' ανα: ε', στρατιωτων εννεακοσίων εξήκοντα πέντε ανα: δ' (p. 656); в экспедиции 955 года в феме Харпезикия — οι του θέματος του Χαρπεζικίου ερογεύθησαν ουτως, οι μεγάλοι τουρμάρχαι, ο μεριάρχης. ο κόμης της κόρτης και ο δομέστικος του θέματος ανα; ε', οι ελαττότεροι τουρμάρχαι ανα νομισμάτων δ', οι δρουγγάριοι ανα: γ', οι στρατιωται ανα: β' (p. 662, 18); в экспедиции против Крита в 949 году в феме фракисийцев — ο στρατηγος των Θρακησίων μετα των τριων αυτου τουρμαρχων και των λοιπων θεματικων αρχόντων αυτου και πάντων των προαγετων και πάσης αυτου της προσελεύσεως και στρατιωτων, ών ειχον οι δρουγγάριοι και κόμητες εις δουλείαν αυτων, ανδρων ρν' — и Харпезикия — ο στρατηγος του Χαρπεζικίου μετα παντος του θέματος αυτου, ήγουν μετα τουρμαρχων προκριτωτέρων [17] και του κόμητος της κόρτης, του δομεστίκου του θέματος, ανδρων κε', και μικρων τουρμαρχων, ανδρων μζ', και δρουγγαρίων, ανδρων σε', και στρατιωτων, ανδρων υκη'. ομου άνδρες ψε' (p. 666, 16; 667, 7).

В приведенных свидетельствах обращает на себя внимание прежде всего то, что офицеры в феме Харпезикия¹⁸ носят титулы, неизвестные нам из «Тактики» имп. Льва: турмархи разделяются на μεγάλοι пли προκριτώτεροι и ελαττοτεροι или μικροί. Последние поставлены выше друнгариев в ранге и окладе. Далее, что до численного отношения между офицерами и нижними чинами, то в экспедиции имн. Льва в Севастийской феме было стратиотов — 965, а при них офицеров: 5 турмархов, 10 друнгариев и 8 комитов; в феме Харпезикия в 949 году — стратиг со штабом в 25 человек (в числе их значатся и старшие турмархи), младших турмархов 46, друнгариев 205, стратиотов 428; в отряде фемы фракисийцев в той же экспедиции — стратиг с тремя турмархами, штабом и «остальными архонтами», в числе которых были друнгарии и комиты, при которых состояло по 2 и по 3 человека, так что в общей сложности стратиотов было 150 человек¹⁹. Таким образом отряды фем вовсе не представляют собою тех определенных тактических единиц, о которых говорит имп. Лев в своей «Тактике», как о нормальном и общем строе. — Наконец, хотя друнгарии поставлены выше комитов в Севастийской феме и у фракисийцев, но в первом отряде их 10 при 8 комитах, а в феме Харпезикия в 949 году — при 428 стратиотах состоит 205 друнгариев. В отношении размера вознаграждения друнгарий фемы Харпезикия едва возвышается над стратиотами: первые получают по 3 номизмы, а вторые по 2. В Севастийской феме во время экспедиции [18] имп. Льва друнгарии получают 6 номизм, ровно половину оклада турмархов, 12; ниже их стоят комиты — по 5 и стратиоты по 4, — При скудости материала трудно с уверенностью решать, имеем ли мы дело в этих различиях в положении друнгариев с местными различиями по фемам, или же следует признать за исторический факт понижение ранга друнгария в период времени от начала X века к его половине. Но во всяком случае ясно одно: друнгарий в пору этих походов не был тем высоким офицерским чином, каким изображает его Лев в своей «Тактике»: он уже более не хилиарх и едва возвышается над простым стратиотом по размеру своего оклада.

Свидетельства того же Константина позволяют пойти дальше и утверждать, что звания друнгария и комита слились во едино, и сложное слово δοουγγαροκόμητες стало общим обозначением низших строевых офицеров в противоположность к высшим, какими оставались турмархи. Разумеем следующее место в описании встречи императора войсками фем. — Διερχομένου δε του βασιλέως εν τοις θέμασιν, υπανταται παρ' εκάστου θέματος, δηλονότι παρατεταγμενου όντος του θέματος, και δη του βασιλέως διερχομένου, ως απο διαστήματος ίκανου προ του τον βασιλέα καταλαβειν, αποβαίνουσι των ίππων ο τε στρατηγος και ο πρωτονοτάριος του θέματος και οί τουρμάρχαι και οί δρουγγαροκόμητες και ο μεράρχης και ο κόμης της κόρτης και ο χαρτουλάριος και ο δομέστικος του θέματος, και ποιουσι δέξιμον (p. 482, 13—20). — Строевые офицеры в этом перечислении даны в терминах турмархи и друнгарокомиты. В заключение той же главы, перечисляя предметы не строевого снаряжения, которыми должна быть снабжена каждая военная часть, βάνδον, т.е. тагма, Константин выражается так: δέον πάντας τους στρατηγους ποιειν τε παραγγελίαν εις τους τουρμάρχας αυτων, κακεινοι εις τους δρουγγαροκόμητας, ίνα ενι εκάστω βάνδω έχωσι… (p. 494). — Итак, нет более друнгария в значении промежуточного чина между турмархом и комитом и притом ближе к первому, а есть только одно общее звание, соединившее в своем обозначении оба чина. Наконец, друнгарокомиты помянуты в перечислении состава экспедиционного отряда фракисийцев 935 года. Вслед за стратигом, турмархами и штабом (ο μεριάρχης, ο χαρτουλάριος του θέματος, ο κόμης της κόρτης, ο δομέστικος του θέματος) названы δοουγγαροκόμητες числом 64, при которых [19] состояло по 2 пли по 3 стратиота, в общей сложности 150 человек (p. 663, 6)²⁰.

Β опубликованном покойным Васильевским и проф. Ернштедтом интересном памятнике XI века: «Cecaumeni Strategicon et incerti scriptoris de officiis regiis libellus» (Petropoli 1896), офицеры фемного войска носят название — κόμης δρουγγάριος²¹. Очевидно, это тот самый термин, что и Константиновы δρουγγαροκόμητες.

Возникновение этого нового термина, выражающего собою принижение чина друнгария в фемах. находит себе объяснение в самом способе назначения офицеров и в изменениях, происшедших в сфере тактики на главном театре военшых действий в VIII и IX веке, т.е. в войне с Арабами. Сравнительное рассмотрение сообщений Льва и Маврикия по первому вопросу и данные Льва по второму — могут уяснить дело.

Сформирование конного войска является у Маврикия личным делом главнокомандующего. Как он собирает людей, об этом Маврикий ничего не говорит. Но раз люди на лицо, то первой обязанностью стратига является подразделение людей на боевые и тактические единицы, тагмы или банды, и назначение командиров — επιστηναι αυτω (sc. τάγματι) φρονίμους και προσφόρους άρχοντας. Тагмы стратиг соединяет в более крупные тактические единицы, миры, и ставит над ними командиров — δούκας ήτοι χιλιάρχους, φρονίμους και τεταγμένους. Миры соединяются в еще более крупные целые, меры, во главе которых стратиг ставит командиров, носивших в пору Маврикия титул стратилатов. Требования от этого высшего офицера выражены в такой характеристике: φρονίμους, ευτάκτους και εμπείρους, ειδότας, ει δυνατον, και γράμματα, και μάλιστα τον του μέσου μέρους λεγόμενον υποστράτηγον²². Дальнейшие деления людей, более мелкие, в пределах каждой тагмы лежат уже на обязаноости этих [20] низших командиров, которые избирают сотника (εκατοντάρχης), иларха, декархов, пентархов и тетрархов²³.

Эта ясная и живая картина создания боевой армии далеко отодвигает нас от прежних времен и порядков римской имперской армии. Тогда существовала постоянная армия, состоявшая из определенных, издревле унаследованных, боевых и тактических единиц с древними латинскими названиями чинов. Α здесь перед нами — ополчение, из которого возникает и формируется армия самим стратигом по мере надобности. Ценз на офицерское звание — самый неопределенный, и только для самого высшего офицера, который, как то оговорено, может явиться заместителем главного командира, выставляется желательной — «если то возможно» — грамотность. — Готские и гуннские времена сделали свое дело и превратили некогда стройно организованную римскую имперскую армию в народное ополчение²⁴. Назначаемый верховной властью стратиг сам организует свой контигент, сам его обучает, доводит до боевой готовности и ведет в непродолжительные походы против врага, вторгшегося в пределы государства, или даже вторгается сам в страну врага через границы; возвращается к зиме с похода и распускает своих боевых товарищей до следующей весны²⁵. Трудно проследить стадии процесса, который у Маврикия мы застаем завершившимся. Такое наследие получила Византия от ближайшего прошлого и его то закрепила она в своем фемном строе. В VIII, IX в X веках главный враг был на Востоке и восточные фемы стояли в ранговом отношении выше западных, как то прямо засвидетельствовано Константином. Враг был конный и фемы были конные, καβαλλαρικα θέματα. Имп. Лев в своей «Тактике» подробно останавливается на непрестанной войне с арабами и дает по этому поводу целый ряд драгоценных сведений по организации войска и военного дела. Военные действия имели вид набегов с той и другой стороны. В своих наставлениях стратигу анатоликов, имп. Лев дает свидетельство, что нормальный контингент его [21] боевой армии должен быть 4000 человек. Из этого числа 1346 человек выделяются как начальники, άρχοντες: 800 — пентархов, 400 — декархов, 80 — пентеконтархов (или трибунов), 40 — сотников (κένταρχοι), 20 — комитов, 4 — друнгария, 2 — турмарха²⁶. Этот 4000-ный отряд для боевых целей делится на части: первая в 1500 человек, разделенная на 3 отряда по 500 человек, вторая в 1000 человек, разделенная на 4 отряда по 250 человек, которые выстраиваются в одну линию в расстоянии один от другого на полет стрелы; ариергард (νωτοφύλακες) в 500 человек, разделенный на два отряда по 250 человек; далее — два крыла первой линии по 200 человек: υπερκεράσται справа и πλαγιοφύλακες — слева; кроме того на обоих «флангах два отряда по 200 человек — ένεδροι, для атаки кучей, если представится случай; наконец, в трех интервалах второй линии должны стоять по 100 человек в каждом²⁷. — (Получается некоторое несоответствие между цифрами: в армии 4000 человек, а в строю — 4100. Не станем останавливаться на этой неточности).

4000-ный отряд, или στρατιωτικον θέμα. и есть нормальная боевая армия²⁸. В случае появления неприятеля в большем числе стратиг анатоликов может вызвать двойной контингент и соответственно удвоить численность всех частей и даже утроить, доведя свою армию до 12 тысяч. В случае недостаточности и этого числа войск стратиг обращается к соседним фемам и они высылают ему армии по 4000 человек от фемы²⁹.

He лишено значения отметить в этой связи сообщение Льва относительно выбира офицеров высших рангов, т.е. комита, друнгария и турмарха. Помимо общего условия их пригодности и личной храбрости, стратиг должен обращать внимание на их политическое настроение: верность и преданность имперским интересам (πιστοι και ευγνώμονες τη 'Ρωμαικη πολιτεια ήμων). Имп. Лев советует также обращать внимание па материальное и общественное положение лиц, избираемых в офицеры. Благородство (ευγένεια) является залогом того, что они будут исполнительны в нужное время; а их [22] материальная обеспеченность (ευπορία) позволит им, в случае надобности, быть щедрыми относительно подчиненных им людей, что в свою очередь может содействовать хорошему настроению войска и верности солдат своим начальникам в минуту опасности (IV, 3).

Так рисует имп. Лев военные и боевые порядки на восточной, наиболее в ту пору угрожаемой, границе империи. — Для нашей специальной цели важно прежде всего отметить, что армия имеет характер ополчения, которое организует сам стратиг, вызывая людей по мере надобности из числа обязанных повинностью кавалерийской службы. Стратиг имеет право допускать замену одних людей другими, предоставляя состоятельным людям, не желающим идти в поход, ставить за себя коня и человека³⁰. Только высшие офицерские чины, турмархи, подлежат назначению из столицы; все же остальные назначаются самим стратигом³¹. Α так как армия есть ежегодно собираемое и распускаемое ополчение, то естественно, что низшие офицерские чины подлежат постоянной смене. Тактической единицей, которая комбинируется во всяких сочетаниях, является тагма или банда, т.е. отряд в 200—250 человик. Тысяча, т.е. 5 или 4 тагмы вместе, не имеет специального значения тактической единицы. Понятно, что именно комит должен был оказаться более устойчивым военным чином, чем друнгарий. Среди подлежавшего созыву ополчения могла сохраняться память о том, кто был удостоен назначения в офицеры всякого ранга до пентарха и тетрарха включительно, и все эти люди подходили под общее наименование архонтов, άρχοντες. У Константина есть рассказ о том, как протоспафарий Федор должен был, но специальному поручению, набрать в феме анатоликов 500 человек стрелков и кавалеристов; при этом автор делает такую оговорку: εί τε εκ των αρχόντων, εί τε εκ των σχολαρίων³². Очевидно, ранговое различие между архонтами и схолариями было весьма незначительно. Что же до значения термина [23] схоларий, то в новелле имп. Константина от 947 года дано прямое свидетельство о том, что это звание лишь немного возвышается над положением стратиота³³. В новелле Иоанна Цимисхия от 972 года друнгарий и комит подведены под термин стратиота³⁴.

Итак, свидетельства, приведенные выше, позволяют нам поставить вывод, что в ополчениях фем друнгарий не удержался в своем значении офицера высокого ранга, каким его выставляет Лев в своей «Тактике».

V.

Проследив судьбу друнга и друнгария в кавалерийских фемах, мы должны дополнить это изложение кратким указанием на судьбу того же института в других частях византийских военных сил, а именно: гвардии и флота.

В интересном и важном документе 687 года, послании имп. Юстиниана II к римскому папе Иоанну, состав императорской гвардии определяется двумя полками: militantes incolae sancti Palatii и excubitores³⁵. Первый термин является, очевидно, лишь описанием более обычного: scholarii. Эти два гвардейских полка были унаследованы Византией от давнего прошлого. Схолы являются в непосредственной близости к особе императора еще при Константине Великом, а excubitores возникли, по свидетельству Лида, при имп. Льве³⁶. В X веке существует четыре гвардейских полка: схолы, экскувиты, αριθμος и ικανάτοι. Таковы их имена и ранговой порядок по свидетельству Константина³⁷. К этим военным частям, которые должны были участвовать в разных парадах и дворцовых [24] церемониях, применяется термин τάγματα, как состоявшим всегда в боевом комплекте; ополчения фем, в которых термин тагма служил для обозначения меньших тактических единиц, нередко противополагаются гвардейским τάγματα под своим общим именем — τα θέματα. Когда возникли тагмы: арифм и иканаты, — нам не удалось разыскать; но во всяком случае в IX веке они уже существуют как давнее учреждение и помянуты в описании большого похода против Арабов в 863 году, предпринятого под командой Петроны (βασιλικα τέσσαρα τάγματα)³⁸. Количество людей в полку, носившем имя αριθμός, нам неизвестно, равно как и название тех единиц, на которые он подразделялся, — вероятно, то были банды. Но от Константина мы знаем, что во главе подразделений его стояли комиты; что же до имени командира этого полка, то тот же Константин сообщает, что он назывался δρουγγάριος της βίγλας³⁹. Ha нем лежала охрана особы императора, ему принадлежала очень деятельная и видная роль во всех приемах и церемониях. Он принадлежал к видным придворным чинам и числится у Филофея на 36 месте, имея звание анфипата и патрикия⁴⁰. Во время похода, в котором принимает участие император, друнгарий виглы организует охрану особы царя, заведует главной квартирой и самостоятельно откомандировывает отдельные части для этой цели из войск фем, проверяет их бдительность и исполнительность, а также и самолично производить взыскания за нерадение и упущения⁴¹. Впоследствии, быть может, как результат отношения друнгария, как начальника караула, к благочинию в столице, развилось его значение как высшего судебного органа в роли заместителя царя в высшем апелляционном суде⁴².

В том отрывке Кодамы, опубликованном де-Гуэ, над истолкованием которого так много потрудился Гельцер в своей работе: Die Genesis der byzantinischen Themenverfassung, почтенный исследователь не обратил внимания на одну подробность, которая [25] легко вывела бы его из затруднения в разгадке искаженных в арабской передаче имен константинопольских гвардейских полков. Ο третьем полке, который де-Гуэ назвал экскувитами, значится такая подробность: sous le commandement d'un drungire (trungār) est destiné aux corps de garde⁴³. Так как от Константина мы знаем, что из всех гвардейских полков только один находился под командой друнгария, то не может быть сомнения, что предложенная де Боором и принятая де-Гуэ разгадка искаженного арабского написания греческого имени — ошибочна⁴⁴. Что касается до сообщаемой у Кодамы цифры общей численности состава гвардейских полков, в том числе и арифма, т.е. 4000, то она является весьма сомнительной, как и многое другое в сообщениях Кодамы. Константин, в перечислении конницы, участвовавшей в экспедиции 949 года, дает нам цифры всего состава тагм экскувитов и иканатов, участвовавших в этом походе: первая имела в полном своем составе (παντος του τάγματος) — 700 человек, вторая — также в полном составе — 456⁴⁵. По всей вероятности, численность арифма была близка к этим цифрам и вряд ли могла восходить выше 1000 человек. За такой именно состав, а никак не 4000-ный, говорит и то, что командир этого полка получил когда то и удержал впоследствии звание друнгария. Одна тысяча, как нормальный состав друнга, указана в Тактике Льва, и весьма вероятно, что некогда это действительно было так. Быть может, эта цифра и понизилась к половине X века; но во всяком случае друнгарий, командовавший этим полком, сохранил свой высокий ранг и не имел никакого отношения к судьбе друнгарата в фемах.

Переходим к флоту. — В вышецитированном документе 687 года имперский военный флот является под именем Carabisiani, как самостоятельная крупная часть военных сил государства⁴⁶. В «Чудесах св. Димитрия» в рассказе об одном событии из жизни города Солуни, приблизительная хронология которого 680 — 690 годы, названы — καραβισιάνοι στρατιωται и командир их — στρατηγος των καράβων⁴⁷. В «Liber Pontificalis» под 711 годом [26] помянут некто Феофил — patricius et stratigos Caravisianorum⁴⁸. Военно-морской повинностью обязаны были определенные области, в которых — по историческим и географическим условиям — процветало мореходство. Области эти с течением времени выделились из единого имперского флота и получили значение фем. Таким образом, позднее существовало несколько военных флотов наряду с императорским, именовавшимся το βασιλικον πλώιμον или ο βασιλικος στόλος⁴⁹. Вместо одного общего стратига, как было в конце VII века, явилось несколько адмиралов, получивших титул друнгариев. Этот титул сохранился за все времена за адмиралом императорского флота, и в табели рангов Филофея на 38 месте значится: δρουγγάριος των πλωίμων⁵⁰. Что же касается до друнгариев флотов фем, τα θεματικα πλώιμα, то они с течением времени были уравнены в звании с командирами сухопутных фем и получили титул стратигов. Таково свидетельство имп. Льва в его Тактике⁵¹. Эта перемена наименования имела своим последствием то, что во флотах фем появился чин друнгария в другом значении, том самом, какое он некогда имел в сухопутных войсках. По свидетельству Льва, команда во флоте распределялась таким образом. — Дромоном, т.е. военным кораблем, командовал кентарх, κένταρχος, или наварх, ναύαρχος; каждые 3 или 5 дромонов имели [27] одного общего командира, который назывался комитом. На императорском флоте только и были эти два офицерских чина; а во флотах фем, где адмирал носил звание стратига, были еще высшие офицерские чины: друнгарии и турмархи, подчиненные непосредственно стратигу⁵². Ранговое отношение этих чинов засвидетельствовано в сообщении Константина об их окладах во время экспедиции 935 года: турмархи получали по 30 номизм, комиты палатки, хартуларии фем, доместики фем, друнгарии — по 20, комиты — по 6, стратиоты — по 3⁵³. — Итак, друнгарии по своему окладу сравнены с чинами штаба стратига фемы и значительно возвышаются над комитами во флоте в ту самую пору, когда в сухопутных фемах это звание уже потеряло прежнее свое значение.

В этой связи остается помянуть о Мардаитах. — Эти ливанские горцы, не желавшие подчиниться арабам, были переведены в 687 году, по соглашению с имп. Юстинианом II, в пределы империи и поселены одни в округе города Атталии в феме Кивирэотов, другие — в западных областях: в Пелопоннисе, на острове Кефалонии и в округе Никополя⁵⁴. Феофан в рассказе о переселении Мардаитов сообщает, что их было 12 тысяч, разумея, очевидно, лишь ратников, как и называет он их не племенем, а тагмой. В Атталии они состояли под начальством назначаемого от императора командира с званием ο κατεπάνω, который не был непосредственно подчинен стратигу Кивирэотов⁵⁵. В экспедиции имп. Льва на Крит восточные Мардаиты выставили 5087 человек, а западные — 4087. Константин дает сведение, что на 5 тысяч стратиотов приходилось 87 офицеров, из которых 3 были турмархи, 42 — друнгарии и также 42 — комиты. Из сообщения о размере окладов видно ранговое различие этих чинов: турмархи получают по 36 номизм, друнгарии — по 12, комиты — по 6 и стратиоты — по 45⁵⁶. — Итак, здесь друнгарий стоял значительно выше комита, но не так близко к турмарху, как во флотах фем. Общее количество друнгариев оказывается [28] далеко превосходящим ту норму, какую указывает имп. Лев. По всему, вероятно, дело объясняется различием судов, которые ставили Мардаиты. Суда эти Константин называет γαλέαι (и γαλαιαι) и дает Мардаитам имя — ο λαος των γαλεων. То были быстроходные суда значительно меньших размеров, чем дромоны.

Итак, во флоте фем чин друнгария имел твердое положение и обозначал офицера, стоявшего в ранге между турмархом и комитом. Большая устойчивость этого звания во флоте, нежели в кавалерийских фемах, вполне понятна. Кавалерийское ополчение, созываемое на летний поход, допускало колебание в цифрах ратных людей, являвшихся на вызов, различие численности тактических единиц (банд), коней и вооружения. Физическая сила, отвага и лихость были достаточными условиями для успешного исполнения обязанностей офицера. Как Маврикий, так и Лев требуют грамотности только для высшего чина, который мог являться заместителем стратига, т.е. главнокомандующего. Во флоте дело обстояло иначе. По самому существу морского дела, исправность исполнения военно-морской повинности требовала строго выработанной организации. Нужны были доки для постройки судов, заводы для выработки предметов морского снаряжения, а также совершенно определенные кадры матросов. О требованиях от морского офицера Лев не сообщает ничего, но само собою разумеется, что исполнять обязанности офицера мог далеко не всякий, а лишь человек, знакомый со всеми тонкостями тогдашней техники сооружения судов, а также управления ими в плавании и в бою. Военные корабли могли не иметь полного комплекта матросов во время стоянок в гаванях в пору отсутствия морских предприятий; но оставаться совсем без матросов и офицеров корабли не могли, так как это было равносильно предоставлению ценного сооружения на полную волю разрушительной стихии, обречению его на гибель. Офицерское звание должно было оставаться постоянным и понятно, почему офицерские чины во флоте не могли сойти на степень целого класса «архонтов» среди простого матросского населения. Они должны были быть специалистами морского дела, а не просто лучшими или более сильными и ловкими из гребцов, каких, по вызову стратига, ставил данный округ. В трех морских фемах: Кивирэоты, Эгейское море и Самос, военно-морская повинность состояла в поставке судов с полным снаряжением и полным комплектом матросов. Константин в [29] новелле, изданной между 945 — 959 г., определяет обязанности населения морских фем словами: αυτοστολοι και αυτερέται. В виду тяжести этой повинности (βαρείας μετιασι τας υπηρεσίας) император подтверждает положение о том, что земельное владение, подлежащее военно-морской повинности, должно иметь такую же минимальную ценность, как и в кавалерийских фемах, т.е. 4 литры золота⁵⁷. В царском флоте, где полагается рога (επι ρόγαις υπηρετουμένοις), и «других»⁵⁸ достаточным считается участок ценностью в 2 литры. Вероятно, дело объясняется тем, что во втором случае отпадало условие αυτοστολοι, т.е. поставки судов, и повинность состояла в исполнении матросской службы. — Входить в дальнейшее рассмотрение вопроса о судьбах военного флота и его организации в X веке представляется для нас в данной связи излишним. Для нас важно лишь констатировать факт существования в нем друнгарата в значении офицерского чина, который в ранге следовал за турмархом.

На этом мы можем покончить наше рассмотрение. Выше было помянуто о «друнгариях пехотинцев», которых на очень низком месте в общей табели называет Филофей. Кто они такие и к каким военным частям они принадлежали, нам не удалось разыскать.

20 октября 1901. Киев.

---

1. К истории крестьянского землевладения в Византии, Журн. Мин. Нар. Просв. 1883, янв.—февр.

2. Такой перевод этого места дан был Ф. И. Успенским еще в его исследовании: «Образование второго болгарского царства». Одесса. 1879, стр. 45 прим. — Полный перевод челобитной Михаила Акомината сделан был покойным акад. Васильевским в заключении четвертой статьи его исследования: «Материалы для внутренней истории Византийского государства», Жур. Мин. Нар. Просв. 1880, август, стр. 899—404. Интересующее нас место переведено так: «ибо это ведет к разорению и гибели (крестьянских) общин, а гибель их есть гибель всего нашего округа». Позднее Васильевский отказался от этого перевода, см. его исследование: «Советы и рассказы византийского боярина XI века». С.-Пб. 1881, стр. 136. Слово δρουγγοι он предлагает понимать в этом тексте как военный отряд и готов видеть здесь противоположение «военных дружин» гарнизонным (καστρηνοί) солдатам, причем этих последних придется принять за «отряды центральной армии, или же, другими словами, гвардии». — Не можем не высказать здесь замечания, что это объяснение не может выдержать критики и гарнизон не может никоим образом быть частью гвардии; а тогда исчезает и возможность противоположения, которое есть в тексте.

3. Ib. янв., стр. 71.

4. К показаниям Цезаря и Тацита ο боевом строе германцев следовало бы присоединить свидетельство Маврикия: XI 4, р. 269, воспроизведенное имп. Львом: Tact. XVIII, 84.

5. O. 1. стр. 316.

6. Сборник за народни умотворенiя, наука и книжнина. IX (1893). Гръцко-български студие.

7. O. I. p. 64—65.

8. Цитаты в дальнейшем изложении приведены по изданию: Arriani Tactica et Mauricii Artis militaris libri duodecim. Graece primus edit, versione latina notisque illustrat Joannes Schefferus. 1664. Об авторе и его датировке cм. Förster, Studien zu d. gr. Tact. Hermes XII.

9. Перевод предлагает необходимую поправку текста: μετα των λανθανόντων вместо стоящего в тексте: μετ' αυτων λανθανόντως.

Почти дословно воспроизвел это место имп. Лев, Tact. VII 47: Δέον δε και πλαγιοφύλακας, και ύπερκεραστας, ήγουν τους τας κυκλώσεις απο του δεξιου μέρους ποιουντας ιδίως μετα αυτων δρουγγιστι, ήγουν πυκνους και ομου εμπίπτοντας γυμνάζειν, λανθανοντως δε δι' ην ανωτέρω είπομεν αιτίαν.

48. 'Ώστε εις μεν τας μακροτέρας παρατάξεις των εναντίων ινα ισωνται και μη εμπεριλαμβάνωνται υπ' αυτων. κατα δε των κοντοτέρων εις το τας κυκλώσεις ποιεισθαι αντιτασσομένων αυτων ολίγων καβαλλαρίων επι απλης ακίας άχρι ενος η δευτέρου βάνδου, ως εναντίου, ινα προς αυτους κανωνίζωσιν οί υπερκερασται πρότερον υπερκεραν αυτους, ητοι κυκλουν. Ειθ' ουτως συνελθόντες αυτους δρουγγιστι, ήγουν ως μάζα, ομοι λανθανόντως αυτοι μόνοι άφνω υπεξερχόμενοι μετα ελασίας οξείας τω νώτω ήγουν κατα το όπισθεν των εναντίων επιτίθενται.

В этом тексте интересно отметить пояснение термина δρουγγιστί — ήγουν πυκνούς и ως μάζα. Тот же термин употреблен с пояснением еще в следующих местах «Тактики»: VII 37 δρ. ήγουν ομου ορμαν κατα των εχθρων; VII 40. строй друнгом противополагается другому: επι μηκος ορδινεύειν; XVIII 144. δρ. ο εστιν ομου ανεντάξεως (lege: άνευ τάξεως); XVIII 148 ουκ αει συντεταγμένοι στήσονται, αλλα προς την χρείαν, ποτε μεν ουτως ήτοι δρουγγιστι επελεύσονται.

10. Почти дословно списал это место имп. Лев, Tact. IX: 64. Τους δε ψιλους μη τάττε επ' ευθείας καθως τους σκουτάτους, αλλα κατα δύο η τρεις η τέσσαρας ψιλους ακοντιστας τάξεις επιφερομένους και τα σκουτάρια αυτων, ίνα εαν χρεία γένηται, και σκουτεύσωσι και ακοντίσωσιν οί αυτοί και ένα δε τοξότην έχειν, όστις και υπ' αυτων φυλαχθήσεται. 65. Τους δε τοιούτους τους δρούγγους μη επι μιας παρατάξεως η επ’ ευθείας την οδοιπορίαν ποιεισθαι, αλλ' εφεξης επαρμένους, ίνα και τους νώτους αλλήλων φυλάττωσιν…

11. Пехота разделялась на σκουτάτοι и ψιλοί; о вооружении тех и других см. XII 8, 4—5, p. 304.

12. Hermann Peter, Die scriptores Historiae Augustae. 1892, стр. 49.

13. Mauricii Strateg. XI 5, p. 272 sqq.

14. Kluge, Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache, 6 изд. Лейпциг, стр. 83.

15. Позволим себе помянуть в этой связи об эпизоде, решившем битву с готами ими. Валента, описанную в живых красках Аммианом XXXI 12, 17: Equitatus Gothorum cum Alatheo reversus et Saphrace, Alanorum manu permixta, ut fulmen prope montes celsos excussus, quoscunque accursu veloci inrenire potnit incitata caede turbavit.

16. De caer. II 52, p. 716.

17. Ib. II 52, p. 737, 4.

18. По поводу названия — θέμα του Χαρπεζικίου нельзя не указать на весьма существенное затруднение. В своем сочинении «De them.», а равно и в списке окладов, получаемых стратигами фем (De caer. II, 50, p. 696), Константин не знает такой фемы; между тем как в приведенных выше двух местах он совершенно определенно говорит о феме «Харпезикия» и прибавляет даже, что в экспедиции 949 года стратиг участвовал μετα παντος του θέματος αυτου (p. 667). — Это затруднение отметил Reiske в своем комментарии, но не указал из него выхода. Ничего мы не нашли по этому вопросу в специальном труде по географии Малой Азии Ramsay'я. Повидимому, под Харпезикием следует разуметь какую то территорию в феме фракисийцев, или, может быть, армениаков.

19. Здесь же прибавлена весьма интересная подробность, что «другим 800 стратиотам» (ετέρων ω' στρ.) позволено было откупиться, внося по 4 литры золота, из которых и составилась сумма на рогу феме Харпезикия (p. 666, 20).

20. Проф. Успенский — о. с. стр. 71 — высказывался за вероятность того, что внутреннею связью между κώμη деревня и κόμης чин объясняются οι δρουγγαροκόμητες. — Позволяем себе думать, что тут нет никакой связи.

21. Стр. 103, 1. — Неизвестный автор увещания к царю советует ему назначать во флот уволенных и подлежащих увольнению из тагм комитов-друнгариев на места флотских офицеров, провинившихся во взяточничестве.

22. Maur. Strat. I 4, p. 30. — Имп. Лев дословно воспроизвел в своей «Тактике» слова Маврикия ο квалификации командиров мир (у него зто — друнгарии) — IV 42 и мер (турм) — ib. 43.

23. Ib. I 5, р. 32—88.

24. Об организации римской армии в IV веке см. Mommsen, Das römische Militärwesen seit Diocletian. Hermes XXIV(1889), стр. 195—279. — О влиянии гернанцев ср. Seeck, Das deutsche Gefolgwesen auf röm. Boden. Zeitschrift d. Sav. Stiftung. XVII, Germ. Abth. (1896) стр. 97—119.

25. Такой именно характер имеют войны в конце VI века, описанные у Феофилакта Симокатты.

26. XVIII, 149.

27. Ib. 143. — Ср. De velit. bell. XVII, p. 228.

28. De velit. bell. XIX, p. 238. Армия в 5 или 6 тысяч признается вполне достаточной для вступления в открытый бой с арабами с полной надеждой на успех.

29. Leo, Tact. XVIII, 151.

30. Ιb. XX, 205.

31. Leo, Tact. IV 41. Ουτως ουν των ταγμάτων, ήγουν βάνδων διαιρουμένων, εφ εαυτα χρη επιστηναι αυτοις άρχοντας τους λεγομένους κόμητας… 42. Ταυτα δε τα τάγματα συνάζεις εις χιλιαρχίας, ήτοι μοίρας τας λεγομένας δρούγγου;. Και επιστήσεις αυτοις μοιράρχας χρησίμους… 43. Τας δε μοίρας ταύτας, ήτοι τους δρούγγους, συντάξεις εις μέρη, ήγουν τούρμας, και επιστήσονται αυτοις γνώμη της βασιλείας ήμων μεράρχαι, οι λεγομενοί ποτε και στρατηλάται, νυν δε τη συνηθεία καλούμενοι τουρμάρχαι.

32. De caer. II 44, p. 657 сл.

33. Zachariae v. Lingenthal, Jus Graeco-romanum, III, 255. Ει δε εκ των περιφανεστέρων της ομάδος προς ίσους η ολίγον υποβεβηκότας εν αξιώμασι, τυχον σχολαρίων προς στρατιώτας…Не входя здесь в рассмотрение вопроса о схолариях и не приводя других текстов, позволим себе указать, что Васильевский в своем переводе этого закона — Ж. Μ. Н. Пр. 1897, ч. CCII, стр. 190 — вряд ли правильно объяснили этот термин, предложив такую передачу: «воины, служащие в императорской гвардии».

34. Ib. III, 302: Θεσπίζομεν τοιγαρουν, ίνα εί τις εκ των στρατιωτων δρουγγάριος είτε κανδοφόρος (lege: βανδοφόρος) είτε κόμης είτε σχολάριος η ετερος οιοςδήποτε στρατιώτης μικρος η μέγας, ταγματικος η θεματικος, διαπολήσει ψυχάρια…

35. Migne, Patr. Lat. XCVI, p. 427.

36. Свидетельства см. у Mommsen, Das röm. Militärwesen seit Diocletian, стр. 221 — 225.

37. De caer. p. 494.

38. Theoph. cont., p. 181,16.

39. Место, указанное в примечании 40-м: την αυτην παραγγελίαν ποιειν και ο δομέστικος των σχολων… ομοίως και ο εξκούβιτος… και ο δρουγγάριος της βίγλης εις τους κόμητας του αριθμου, και ο ικανάτος εις τους κόμητας αυτοϋ εχέτω τα αυτα εργαλεια.

40. De caer. II, 52, p. 728: ο ανθύπατος, πατρίκιος και δρουγγάριος της βίγλας; ср. p. 713.

41. Ib. p. 452, 16; 489,5 — 490,12.

42. Zachariae v. Lingenthal, Geschichte des gr. röm. Rechts. 2-te Aufl. (1877), стр. 883 сл.

43. Bibl. geogr. arab. VI, p. 197.

44. На это указал уже акад. Успенский, Изв. Р. Арх. Инст. в К. VI, I, стр. 169.

45. De caer. II 45, р. 666.

46. Migne, Patr. Lat. XCVI, 427.

47. Id. Patr. Gr. 146, 1369.

48. Lib. pontif., 223. Mom.

49. Этот флот существовал непрерывно, и помянут в противоположении флотам фем в описании восстания Фомы у Генезия, р. 37. — У Скабалановича, о. с. 320, пр. 1 — основание его ошибочно приписано Василию Македонянину.

50. De caer. II 52, p. 713, 22.

51. Leo, Tact. XIX 24: ουκ αγνοω οτιπερ κατα την ομοίωσιν του βασιλικου πλωιμου και οι των άλλων θεμάτων πλώιμοι στρατηγοι δρουγγάριοι εχαλουντό ποτε τοις άνω χρόνοις, καν οι υπ' αυτους κόμητες μόνον και κέντχρχοι. 'Αλλα νυν εις στρατηγίδα η εκάστου των δραυγγαρίων αρχη αναβεβηχεν, και καλουμένη ταις στρατηγικαις καταμερίζεται τάξεσιν. — У Феофана под 697 г. помянут δρουγγάριος των Κιβυραιωτων — Апсимар, овладевший троном под именем Тиберия — p. 370, 23; а под 731 годом назван уже — στρατηγος των Κιβυραιωτων — p. 410, 7; под 790 годом тот же Феофан (p. 465, 20) называет Феофила, стратига Кивирэотов, погибшего за веру пред лицом Гарун аль Рашида. Schlumberger, Sigillographie del 'Emp. Byz., стр. 261, издал. печать Феофила, «спафария и турмарха Кивирэотов», и по поводу последнего титула делает замечание, что в ту пору, т.е. 790 год, эта область не была еще фемой. Вряд ли это правильное рассуждение. Если это даже тот самый Феофил, то б. м. печать эта относится к более раннему времени его карьеры, когда он не был еще стратигом, а только одним из турмархов этой области. — Под 780 годом назван у Феофана (p. 454, 19) δρουγγάριος της Δωδεκανήσου Феофилакт. — Schlumberger, o. c. p. 194 и 195, приводит печати друнгариев του Αιγαίου πελάγους, позднее возобладавшее название для той же фемы. Первую из этих печатей он приурочивает к IX веку.

52. Ib. 23. 'Επι δε των θεματικων δρομωνων και δρουγγάριοι επιστησονται και τουρμάρχαι, και αυτοι τω στρατηγω υποταγήσονται, και τοις εκείνου παραγγέλμασιν είξουσιν.

53. De caer., p. 662, 13.

54. Theoph., p. 363, 15; Const., de caer. p. 665, 20.

55. Const, de adm. imp. c. 50, p. 229.

56. Id. de caer. pp. 654; 655; 656, 10 — 12. — Здесь у Константина есть обмолвка: раньше он указал, что 5000 стратиотов дали восточные Мардаиты, а в упоминании об окладах, отмечая 5000, называет Мардаитов της Δύσεως.

57. Zachariae v. Lingenthal, Ius Gr.-rom. III, 262. — Перевод этой новеллы у Васильевского — Ж. М. Н. Пр. 1879, ч. CCII, стр. 194 сл.

58. Вероятно, разуметь следует флот Эллады, а также фем по западному побережью Балканского полуострова.

Публикация:
Византийский Временник, №9, 1902, стр. 1-30