Битва при Лаудон-Хилле (1307 г.)

Предыстория сражения

 

11 февраля 1306 г. Роберт Брюс, граф Кэррик, былой сторонник Уильяма Уоллеса (со дня казни которого не прошло и полугода), подчинившийся англичанам два года тому назад, поднял мятеж, убил ставленника Эдуарда I Английского, Джона Комина Рыжего, претендента на шотландский трон, и сам короновался в Сконе королем Шотландии 25 марта того же года.

Разъяренный Эдуард поклялся отомстить за смерть Комина, немедленно мобилизовал северные ополчения и назначил Эймера де Валенса (шурин Комина), лорда Пембрука, своим военным наместником в казалось уже покоренной Шотландии (5 апреля). Пембрук со своим отрядом должен был беспокоить Брюса, пока летом не подойдут главные силы. Ему была дана власть "поднять дракона" – развернуть знамя с драконом, что "предвещало всеобщую гибель врагам" и означало, что пощады никому не будет.

Вскоре, казалось, мятеж Брюса был подавлен. Его армия была рассеяна внезапной атакой конницы Валенса при Метвене (20 июня 1306 г.), а потом потерпела поражение и при Далри (Дайл Риге). Эдуард Карнарвонский, принц Уэльский, сын Эдуарда I, захватил замок Брюса в Лохмабене. Многие мятежники попали в плен (включая епископа Глазго Александра Уишарта), были казнены трое братьев Брюса, одна из его сестер посажена в темницу в Берике, а графиню Бьюкен, короновавшую Брюса, бросили в железную клетку. Сам Роберт I, однако, спасся, а значит, был жив и дух мятежа.

Суровые меры английских властей только способствовали поднятию недовольства, и когда в начале 1307 г. Роберт Брюс высадился в Кэррике, на поддержку его собралось немало вооруженных шотландцев. Больной Эдуард не мог двинуться на Север, поэтому расправиться с мятежниками он поручил Пембруку.

Сумев спастись от окружения в Глен Труле (февраль), Брюс двинулся на север. По пятам за ним следовал Эймер де Валенс, которого, в свою очередь, беспокоил присоединившийся в феврале этого года к Брюсу Джеймс, номинально лорд Дуглас (его владения были конфискованы англичанами), которого скоро назовут "Черным Дугласом". Вопреки легенде, Дуглас отнюдь еще не был настроен на безоговорочную поддержку Брюса, и даже пытался договориться с англичанами о мире.

Армия Роберта I прибыла в Лаудон-Хилл (или Лаудун-Хилл; Эйршир), где он получил послание от Валенса, который "послал ему известие" о том, что "вызывает его на равнины" "под холм Лоудун" сразиться с ним в "десятый день мая". Брюс принял вызов, понимая, что рано или поздно с преследователями все равно придется сразиться, и предпочитая, чтобы это случилось в нужном месте и в нужное время. Он отправил гонца назад со словами "Будь спокоен, я говорю, (что) встречу его (на) холме Лоудун".

Валенс, сообщает Барбор, с радостью встретил ответ, поскольку полагал, что его конница легко разгромит шотландскую пехоту:

 

И [посланник] его [Брюса] ответ ему [Валенса] весь рассказал,

Потому он был и весел, и радостен,

Ибо он думал, благодаря своей большой силе,

Если короля [Брюса] вызвать на бой,

То, благодаря многочисленному рыцарству,

Что было в его роте,

Он так сокрушит короля,

Что тот уже не оправится.

 

Силы сторон

 

Поэма Джона Барбора "Брюс" приписывает армии Валенса 3000 человек:

Сэр Эймер с другой стороны

Собрал свое многочисленное рыцарство,

Что силой было в почти три тысячи…

Войско же Брюса, по его словам, насчитывало лишь 600 воинов:

И после собрал свою дружину,

Где было шесть сот бойцов…

Добрых шесть сотен в роте

Крепких и стойких, достойных и отважных…

 

Благодаря исследованиям М. Прествича, можно выдвинуть некоторые гипотезы относительно реальной численности англичан, основанные на сохранившихся счетах того года. В начале 1307 г. Валенс служил со 100 всадниками до Пасхи. Потом он набрал еще людей, и к середине марта его конница насчитывала 160 человек – больше, чем в каком-либо другом отряде, действовавшем в Шотландии. Учитывая возможные потери и пополнения, вряд ли Пембрук выставил более 150-200 всадников (в мае-июле 1306 г. у него было 54 латника, зимой этого года под его знаменем находились 100 человек). Причины столь незначительного количества войск в Шотландии связаны с финансовыми проблемами и нехваткой денег у правительства Эдуарда I в последние годы его правления – так, жалованье за кампанию 1307 г. Валенсу выплатили только в 1322 г. У англичан просто не было достаточно войск, чтобы на равных потягаться с Брюсом. Всего за три дня до поражения при Лаудон-Хилле небольшой английский отряд был разбит и понес тяжелые потери в Глен Труле.

Этот конный отряд Валенса по всей вероятности был его свитой, но поскольку он не был богат (и не мог содержать большой постоянный отряд – только Роджер Инкпен из Беркшира, его дворецкий, с сыном всегда служили с ним), логичнее назвать эту свиту контрактной. Т.е. Эймер заключил с королем соглашение, по которому он и его люди обязались служить на его жалованье условленный срок в Шотландии.

Приведем в качестве примера контракт от 2 июля 1297 г. между Эймером де Валенсом и лордом Томасом Беркли. Томас условился оставаться в свите (mennage) Эймера вместе с пятью своими рыцарями во время войны и мира в Англии, Шотландии и Уэльсе. Помимо содержания, Эймер обещал выдать рыцарям Томаса одежду (ливреи известны с XIII в.), кормить их со своего стола и выставить девятерых оруженосцев и слуг для услужения Томасу и его людям. В течение военных действий Томас должен был получать четыре шиллинга в день, рыцари – по два шиллинга, каждый вооруженный эсквайр с лошадью в доспехе – 12 пенсов. В том случае, если Томас служит Эймеру за пределами этих трех стран, его содержание увеличивается до 100 марок в год, а перевозка его самого, его людей и их лошадей за море осуществляется за счет Валенса. Оценка стоимости лошадей должна быть произведена до погрузки их на борт судна и, буде какая-либо из них погибнет, Эймер обещается выплатить полное возмещение в течение 40 дней. Определенные условия службы оговаривались и для Мориса, сына Томаса, если тот пожелает остаться в отцовской свите с его тремя рыцарями. Его содержание в таком случае должно было составить 30 фунтов в год, а в случае заморской службы – повыситься до 60 марок.

Сам Эймер де Валенс (ок.1270-1324), лорд Пембрук (с 1307 г. граф), кузен Эдуарда I и баннерет его двора, был заметным политическим и военным деятелем эпохи Эдуарда I. Его герб: серебряные и лазурные (или лазурные и серебряные) полосы (barruly – в Свитке Герольда, 1270-1280 гг., 24 полосы; на печати Эймера 13 полос; тогда как barry обычно означает "шесть или восемь полос"), кайма поля из красных ласточек. Поэма "Осада Кэрлаверока" описывает его гербовое знамя:

 

De argent e de asur burelee

O la bordure poralee

Tout entour de rouges merlos…

 

"Отважный де Валенс Эймар (de Walence Aymars) несет прекрасное знамя из серебряной и лазурной материи, окруженное каймой из красных ласточек".

Он сражался при Фолкерке (1298 г.), разбил Брюса при Метвене в 1306 г. и был назначен Хранителем Шотландской марки в конце того же года. Позднее он был при Бэннокберне.

Очевидно, большую часть отряда Валенса составляли пехотинцы, которых Барбор вообще не упоминает. В июле 1306 г. у Валенса было 1500 пеших солдат, но при Метвене они оказались бесполезными, поскольку битва была выиграна кавалерийской атакой. В начале 1307 г. тоже были изданы патенты на набор пехоты, но массовое дезертирство свело на нет усилия короны. Лишь в середине марта было указано набрать 1000 человек в Ланкашире и отправить их в Шотландию, в конце месяца потребовали еще 1200 пехотинцев от северных общин Нортумберленда, Камберленда и Уэстморленда и (в июне) 1500 от Уэльса. Однако, сколько из них успели прибыть к Пембруку, неизвестно, и в одном письме (июнь) жалуются на их дезертирство. Есть лишь данные о том, что уже после поражения, в начале июля, Валенс выплатил жалованье 2000 пехотинцам в Аргайле. В конце мая у Джона Сент-Джона было 40 хобиларов и 826 пехотинцев (хотя предполагалось собрать 1000) с 8 констеблями. Кроме того, счета на конец июля указывают, что в пехоте служили 500 валлийцев (из Северного Уэльса, копейщики) и 848 англичан, а также контингенты 6 пограничных лордов, включая Валенса (200 пехотинцев), всего более 2900 человек (к началу сентября дезертировали почти 300 из них).

Учтем, что англичане в этом году потерпели ряд неудач, как и то, что ополченцы собирались нескоро. Так, 30 апреля 1300 г. сбор был назначен на 24 июня, и хотя лишь часть их, но прибыла к этому числу. Но в 1298 г. датой сбора установили 6 декабря, а ополченцы собрались лишь к середине февраля, и то не все. С другой стороны, пехота из северных графств собиралась (как показали события 1303 г.), в целом, вовремя и в должном количестве. Валлийцы тоже обычно выполняли требования короля, но разбегались в походе значительно быстрее англичан.

Поэтому, как и конница, пехота Валенса тоже была немногочисленна. Очевидно, она не участвовала в бою (что характерно для Шотландских кампаний 1301-1307 гг.) и, следовательно, не должна была понести серьезных потерь, за исключением дезертировавших. Можно предположить, что при Лаудон-Хилле Пембрук располагал примерно 1000 ополченцами и 200 пехотинцами с собственных земель, в основном это были лучники.

Что касается шотландцев, то, к сожалению, проверить цифру Барбора невозможно. Хотя, учитывая поражения прошлого года и тот факт, что сам Брюс только что появился в Шотландии, он действительно мог вывести в бой 500-600 своих сторонников, в основном, надо думать, ополченцев в шлемах, стеганках или кольчугах, с треугольными щитами, секирами и, конечно, копьями длиной по 3,6-4,2 метра. Сопровождение Брюса и его командиров (среди них были Джеймс Дуглас и брат Роберта I, Эдвард Брюс) включало и латников, экипированных по английскому образцу.

Таким образом, на стороне англичан при Лаудон-Хилле сражались около 1400 человек, шотландцев – 500-600.

 

Приготовления шотландцев

 

Случилось так, что шотландцы первыми пришли под Лаудон-Хилл, поэтому Брюс успел разведать местность, утвердиться на позиции и подготовиться к отражению атаки английской конницы. Последней шотландцы справедливо опасались – исход сражения при Данбаре решили конные латники Уоренна, и в следующем году при Ирвине армия Стюарта и Дугласа сдалась англичанам, превосходившим их в кавалерии, без боя. А Уильям Ришангер (в отличие от Уолтера Гизборо) в своей хронике полагает, что исход боя при Фолкерке решили не стрелки (кстати, английские, а не валлийские), а атака англичан (возможно, конницы и валлийской пехоты), обошедших шилтроны с фланга и ударивших в тыл.

У Лаудон-Хилла шотландцы увидели плоское ровное поле, с одной стороны которого находилось "глубокое и широкое" болото, которое могло стать границей для сражающихся. Ч. Оман и Й. Хит думают, что трясина тянулась с обоих флангов, но Барбор ясно указывает, что топь находилась лишь на одном краю поля.

 

На чистом поле, плоском и высохшем,

Но на другой стороне около того места

Было большое болото, глубокое и широкое…

 

Однако, поле было слишком широким для его небольшого отряда, поэтому Брюс велел вырыть поперек его три больших и глубоких рва, оставив между ними небольшое пространство, чтобы как можно меньше всадников могло миновать их и дойти до его войска. Согласно Барбору, промежутки были столь узкими, что сквозь них могли пройти только 500 рыцарей, скачущих бок о бок (явное преувеличение).

 

Но склоны [промежутки] на пути оставил он,

Такие большие и в таком количестве,

Что пять сотен могли так же проскакать

В склоны бок о бок.

 

Вероятно, рвы вырыли ближе к краям поля, так что коннице Валенса осталось еще пространство в центре. Спешив всех воинов и собрав свой отряд, Брюс стал за линией рвов. Как и при Бэннокберне, он, конечно, спешился и "со своими соратниками возглавил все свое войско, чтобы, уравняв опасность между знатью и простолюдинами, никто не думал о бегстве". Солнце уже взошло, когда, наконец, показалась армия де Валенса.

 

Боевые порядки

 

Барбор не описывает построение шотландцев, но, несомненно, они стояли в баталии, имевшей форму круга, шилтроном, "сомкнув перед собой свои щиты", "ощетинившись длинными копьями", "подобно густой изгороди". При Фолкерке (1298 г.) первая шеренга копейщиков опустилась на колено, утвердив тупой конец древка в земле, второй и третий ряды выставили копья прямо над головами первого, коленопреклоненного, ряда. Тем самым, атакующих встречал тройной ряд копий. Подобное построение, как и фламандская фаланга, было смертельно опасным для конницы без пехотной поддержки.

Конница Валенса подходила к полю боя двумя эскадронами (eschieles – аналог "баталии") из нескольких "знамен", возглавляемых баннеретами (в 1306 г. у Валенса было всего 2 баннерета). "Знамена" состояли, в свою очередь, из рыцарей, сержантов, оруженосцев, их слуг и пажей.

Барбор, опираясь, очевидно, на семейные предания участников битвы и несохранившиеся шотландские хроники, доносит до нас внушительную картину, представшую перед шотландцами:

 

Он поспешил на место,

Которое назначил для боя.

Солнце встало, сияющее и яркое,

Которое отразилось на больших щитах.

В два эскадрона (eschelis) он изрядил

Людей, которых он вел.

Король на добром солнце утром

Увидел первый приказ, который первый эскадрон

Исполнил верно и хорошо,

И за спиной их внезапно вблизи

Он увидел всех остальных,

Их бацинеты были ярко начищены,

Вновь на них сверкало солнце;

Их копья, их значки и их щиты

Заливали все поле светом.

Их лучшие и ярко блестящие знамена

И лошади оттенка того же цвета,

И гербовые котты того же цвета,

И хауберки, что были белыми как мука,

Заставляли их пылать, так что они казались

Ангелами царства небесного!

 

Это описание можно сравнить с "Осадой Кэрлаверока", геральдической поэмой о событиях экспедиции Эдуарда I в Шотландию и осады им замка Кэрлаверок близ Дамфриза (1300 г.). Здесь было 4 эскадрона (87 баннеретов, всего около 850 всадников), как и при Фолкерке (110 баннеретов, свыше 1300 всадников). Автор описывает их выступление в поход (с английского перевода Н. Николаса): "В назначенный день все войско было готово, и добрый король с его двором тогда выступил на шотландцев, не в одеждах и сюрко, но на сильных и дорогих скакунах; и что их нельзя было застать врасплох, хорошо и надежно вооруженных. Множество богатых конских попон, вышитых на шелках и сатине; множество прекрасных значков, прикрепленных к копьям; и множество развернутых знамен. И издалека был слышен шум от конского ржания: горы и долины всюду покрылись великолепными конями и повозками с провиантом, и мешками с палатками и шатрами. И дни были длинные и погожие".

 

Ход сражения

 

Чтобы поднять дух своего воинства, Брюс обратился к нему с речью, где напомнил им, что если они проиграют бой, то всех их "убьют" за участие в мятеже против английской короны. На то у него были причины – вспомним казни его братьев. Дело в том, что, с точки зрения каждого британского монарха, и прежде всего Эдуарда I, все жители Шотландии считались его подданными, со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть, всякий, кто сражался против англичан, был мятежником, а значит, по закону, подлежал казни, которая в Англии предназначалась для них вплоть до конца XVIII столетия – подвешивание, потрошение и четвертование. Исключений не делалось ни для кого.

Поэтому, по словам Брюса, они должны сражаться "твердо", встретить атаку первого отряда отважно и сплоченно, чтобы устрашить второй эскадрон и заставить его отказаться от атаки. Брюс также обещал воинам, что победа принесет им счастье и мужество.

 

Тогда сказали те, кто стоял рядом:

"Сэр, если будет Господу угодно, мы сделаем так,

Чтобы позор не пал на этот поступок".

 

Затем шотландцы, как обычно, помолились перед битвой, и подошли к первому рву, расположившись в боевом порядке на холме и отослав обоз в тыл.

Эймер де Валенс, оказавшись на равнине, увидел, что шотландская баталия стоит между рвов, но все же не усомнился в быстрой победе, уверенный в своем численном превосходстве и отсутствии конницы у противника (шотландские латники встали в ряды пеших ополченцев). Он тоже произнес перед рядами речь (учитывая небольшие размеры обоих войск, такие речи, вполне возможно, звучали в действительности), где обещал им награды и славу в случае победы.

 

Они действительно будут хорошо вознаграждены

И велика их будет слава.

 

Затем трубы возвестили о начале боя, и английская конница тронулась с места сначала медленно, рысью, экономя силы лошадей, сохраняя линию строя – "уверенно скакали вместе". Каждый скакал со щитом в одной руке и копьем в другой. Постепенно скорость увеличивалась, и в последний момент мчавшиеся галопом рыцари выжимали из своих коней все возможное.

Но, как и при Бэннокберне, "большие [т.е. боевые] кони англичан налетели на пики шотландцев, как если бы то был густой лес, и поднялся большой и ужасный треск сломанных копий и смертельно раненных дестриэ [боевых рыцарских коней]". Войско Брюса встретило атаку:

 

Что встретил их с такой великой силой,

Что лучшие и самые доблестные

Были сброшены на землю при столкновении.

 

Поразив копьями боевого коня англичанина, шотландцы брали беспомощного, придавленного конем и раненого всадника в плен (если он был знатен и богат) или убивали.

Безусловно, кавалерийская атака латников Валенса имела бы иной эффект, если бы ее скорость, ее порыв не был сорван или хотя бы замедлен препятствиями – рвами, которые вырыли шотландцы. Поэтому они не смогли применить свою настоящую силу, свой натиск.

Шотландцы же, удержав позицию, сначала остановили атаку конницы, а потом сами начали теснить всадников. Их копья поражали и коней, и людей. Второй эскадрон попытался прийти на помощь своим (поэтому, вероятно, некоторые историки пишут о двух атаках конницы), но угодил во рвы и болото:

 

Люди короля, которые были достойными,

Со своими копьями, столь острыми,

Наносили удары и людям, и лошадям,

Пока красная кровь не потекла обильно из ран.

Раненые кони пытались бежать,

И сбрасывали людей во время бегства,

Так что те, кто был в первом [эскадроне; т.е. авангарде]

Упали там и оказались во рвах.

 

В рядах их сражался сам Роберт I, воодушевляя своим примером дух шотландских копейщиков и внушая страх англичанам (если верить Барбору).

Вскоре битва окончилась.

 

Поле было почти все покрыто

Убитыми конями и людьми,

Ибо добрый король преследовал их тогда

С пятьюстами, которые оружие несли,

Которые никого не щадили.

 

Т.е. шотландская пехота во главе со своим королем двинулась в наступление, преследуя бегущих англичан. Увидев это зрелище, английский арьергард, который только что вступил в битву, развернулся и тоже побежал. (Вероятно, это и были пехотинцы, но Барбор ничего не сообщает о составе арьергарда, просто говорит, что они бежали вместе с разбитой конницей.)

 

И когда те, что из арьергарда, увидели

Что авангард разбит,

Они бежали без передышки…

 

Эймер де Валенс пытался собрать своих воинов, но в конце концов и ему пришлось развернуть коня и спасаться бегством с поля. Англичане проиграли битву при Лаудон-Хилле. Метвен был отомщен.

 

Рис. 1. Битва при Лаудон-Хилле

Из книги К. ДеВрайса (K.R. DeVries, "Infantry Warfare in the Early Fourteenth Century", Woodbridge, 1996)

 

Последствия

 

Английские потери неизвестны. Ч. Оман пишет о 100 убитых рыцарях, но не приводит источник, откуда он взял эту цифру. Барбор пишет, что во время преследования "на земле" осталось лежать более 100 англичан, "остальные убежали". Английская пехота, скорее всего, понесла минимальные потери, но свита де Валенса, несомненно, лишилась многих.

Тот же Барбор пишет, что бегущих преследовали 500 шотландцев. Возможно, это указание на 100 погибших воинов Брюса.

Торжествующие шотландцы покинули поле боя, уводя с собой "пленников, которых они взяли", и прославляя своего вождя. Барбор заканчивает описание сражения словами:

 

Они были бесспорно счастливы;

Поскольку знали, что победили,

Так как их король помог им в этом,

Поэтому они воздавали ему должное.

С тех пор его власть росла все больше и больше.

 

Действительно, победа при Лаудон-Хилле (и произошедшие примерно в то же время другие неудачи английских отрядов) оказалась как нельзя кстати для дела независимости Шотландии. Эймер де Валенс с остатками войска бежал в Карлайл, где его встретил смертельно больной Эдуард I. На этом и закончилась военная карьера лорда Пембрука...

Впрочем, некоторые исследователи считают, что, "вопреки описанию у Барбора этой битвы как победы", Валенс смог продолжить свой путь с казной для выплаты гарнизонам. В пользу этой точки зрения можно привести тот факт, что Валенс действительно выплатил жалованье войскам в Шотландии, но все-таки это произошло позднее, почти два месяца спустя, а не сразу после поражения.

Король собирался выступить на мятежников, но болезнь его обострилась и 7 июля 1307 г. Молот Шотландцев скончался в дороге на Север. Молодой Эдуард II, не разделявший интересов отца, немедленно прервал поход, предоставив Шотландию саму себе на три года. В результате, 15 мая сторонник англичан (вероятно, Александр Абернети) писал из Форфара: "Люди открыто говорят, что... победит Брюс". Так оно, в конечном счете, и случилось.

 

Анализ сражения

 

К. ДеВрайс сравнивает битву при Лаудон-Хилле, первое тактическое поражение англичан с 1298 г., с победой фламандцев при Куртрэ пятью годами ранее. И там, и здесь конно-пешая армия была разбита полностью пешим войском, отразившим конную атаку противника.

В обоих случаях сражению предшествовал вызов на бой, включая выбор поля битвы, чем и воспользовался Роберт Брюс. Прибыв на место первым, он изучил местность, отметил имеющиеся там естественные препятствия (болото) и подготовил его для сражения (рвы). Зная, что ему предстоит сражаться против конницы, он счел равнину излишне просторной и сузил поле с помощью трех широких рвов или канав, вырытых поперек его. Затем он поставил свои войска в оборонительной позиции, намереваясь встретить линией своих копейщиков натиск английской конницы.

Английская сторона, как и французы при Куртрэ, к сожалению, не обратила внимания на подготовку шотландцев. Непонятным остается и то, почему Эймер де Валенс так медлил с прибытием – за это время шотландцы успели выполнить свои земляные работы. Но, даже заметив эти рукотворные препятствия, англичане все же перешли в атаку, вероятно, даже не дожидаясь подхода своей пехоты. Исход ее в такой ситуации предсказать нетрудно – шотландцы не дрогнули и держали строй, а их противники, не имея пространства для маневра и разгона, были бессильны против копейщиков. Они могли лишь метать в ряды шотландцев "копья, дротики и ножи", даже свои булавы и мечи. Но не могли сделать главного – пробить их строй и рассеять пехотинцев.

Стоя на месте, как и при Куртрэ, всадники стали легкой добычей пехоты противника. Выражаясь словами одного более раннего источника о конном рыцаре в бою: "Пока он был верхом на своей лошади, он ничего не боялся", но стоило убить его коня, как ему ничего не оставалось, кроме как сдаться или быть убитым – если даже шотландцев и было всего 600, то и английская конница насчитывала не более 200 всадников, так что численное преимущество было на стороне воинов Брюса.

Хотя ничего не известно о том, что Брюс думал о битве или о своей тактике, когда семь лет спустя, в июне 1314 г., при Бэннокберне, он вновь сражался с англичанами, он применил многие из тех тактических приемов, что принесли ему победу при Лаудон-Хилле.

 

Источники и литература

 

Сражение при Лаудон-Хилле известно только из исторической поэмы Джона Барбора "Брюс" (около 1375 или 1376 г.), несмотря на свое позднее происхождение, отличающейся достоверностью и исторической точностью. Только один английский хронист, Томас Грей Хитонский в своей "Скалахронике", упоминает битву, но ограничивается лишь упоминанием о поражении англичан. Ни один источник, включая шотландские хроники, описывающие битвы при Метвене и Далри, более не говорит ни слова об этом сражении. Это довольно странное молчание трудно объяснить.

Основным источником фактов для данной статьи послужила книга Келли ДеВрайса "Пехотные приемы ведения войны в начале XIV века" (K.R. DeVries, "Infantry Warfare in the Early Fourteenth Century", Woodbridge, 1996), которая содержит и полную библиографию. Цитаты из "Брюса" в моем переводе со среднеанглийского даны по его электронной публикации в Интернете. Битве при Лаудон-Хилле посвящена 8-я книга.

Источниками для изучения английской армии времен Эдуарда I послужили работы М. Прествича (Prestwich M. War, Politics and Finance at Edward I. L.,1972; Idem. The Three Edwards: War and State in England, 1272-1377. L.,1980; Idem. Armies and Warfare in the Middle Ages: The English Experience. L.,1996), М. Поуика (Powicke M.R. Military Obligation in Medieval England. Oxford,1962) и Э. Эйтона (Ayton A. English Armies in the Fourteenth Century//Arms, Armies and Fortifications in the Hundred Years War. Ed. by A.Curry and M.Hughes. Woodbridge,1999). Текст контракта 1297 г. взят из монографии Б.Д. Лайона (Lyon B.D. From Fief to Indenture. Cambridge, Mass.,1957).

Шотландская тактика и военная организация изучена по работам М. Брауна (Brown M. The Black Douglases. East Linton,1998), Й. Вербрюггена (Verbruggen J.F. The Art of Warfare in Western Europe during the Middle Ages. Amsterdam-N.Y.-Oxford,1979) и Й. Хита (Heath I. Armies of the Middle Ages. Vol.I. Worthing,1982).

Цитата из "Осады Кэрлаверока" (1300 г.): Brault G.J. Eight Thirteenth Century Rolls of Arms in French and Anglo-Norman Blazon. Philadelphia,1973. Перевод с французского по изданию Н. Николаса: The Siege of Carlaverock. Ed. and transl. by N.H.Nicolas. L.,1828.

Публикация:
XLegio © 2002