12/07/2015 27/11/2013 |
ХLegio 2.0 / Армии древности / Вооружение / Русские сфероконические шлемы развитого средневековья / Новости Русские сфероконические шлемы развитого средневековьяК.А. Жуков
Наиболее распространенной разновидностью шлемов на территории Руси на протяжении всего средневековья оставались сфероконические наголовья. От раннего средневековья VIII – XI вв. и до XVI - XVII вв. самые разные варианты подобных шлемов, оставались в широком использовании. Иные модификации защитных наголовий, например куполовидные или полусферические даже в моменты своего наивысшего распространения никогда не вытесняли из обихода рассматриваемую категорию шлемов. Закат популярности сфероконических шлемов относится к XVII в., когда средневековый комплекс защитного вооружения в целом выходил из употребления. Таким образом, сфероконические наголовья оставались в ходу около девяти веков. Это, несомненно, указывает на высокие защитные свойства и значительный потенциал конструктивных решений, заложенный в данных геометрических очертаниях. Условимся о терминах. Под термином «сфероконический» подразумевается геометрическая фигура, образованная полусферическим основанием, продолженным вверху конусом с обратным изгибом образующих или конусом с углом в вершине более 90`. Может сопровождаться выраженным цилиндрическим основанием - «венцом» в нижней части.
Очевидно, что сфероконические наголовья представляют собой единый тип, объединенный главным определяющим признаком, а именно – общей геометрией корпуса. Тем не менее, различные дополнительные элементы конструкции позволяют выделить несколько подтипов. Основную роль в образовании ответвлений базового типа играют конструктивные элементы определяющие функциональный характер того или иного наголовья. Шлем эпохи развитого средневековья представлял собой достаточно сложный по устройству объект, обладающий значительным количеством деталей. Поэтому, во избежание образования слишком дробной классификации, в качестве определяющего признака для выявления подтипа были использованы средства защиты лица. Указанные элементы конструкции достаточно значимы и могут выступать как определяющий признак. В рамках данной работы были выявлены следующие защитные приспособления, сопровождавшие сфероконические наголовья:
1. Накладной наносник. Элемент конструкции монтировавшийся поверх корпуса шлема посредством специального крепежного элемента – заклепок. 2. Наносник выполненный зацело с корпусом. 3. Редуцированный наносник. Представлял собой носовую пластину обрезанную вровень с нижним краем корпуса шлема. 4. Поля. Имели конфигурацию усеченного конуса и монтировались непосредственно к нижнему срезу корпуса.
Так же следует отметить наголовья без защитных приспособления, входящих непосредственно в конструкцию корпуса, которые далее будут обозначаться термином «открытые наголовья». Подобные шлемы, а также шлемы с редуцированным наносником, судя по имеющемуся материалу, нередко сопровождались глухими круговыми бармицами, закрывавшими лицо полностью. Тем не менее, бармица не может влиять на выделение отдельной разновидности шлема, так как является вспомогательным, чаще всего, съемным защитным элементом. Кроме того, известны шлемы употреблявшиеся вовсе без бармиц, что, однако, не позволяет обособлять их в самостоятельную группу. Таким образом, всего было выявлено пять разновидностей сфероконических шлемов.
Необходимо оговориться, что, следуя принятой оружиеведческой традиции, шлемы с полями следует относить к самостоятельному виду и рассматривать отдельно. Ведь, если использовать европейскую терминологическую систему, шлемы первых четырех категорий можно отнести к виду малых или обычных бацинетов, пятая категория несомненно попадает в раздел «железных шляп» (chapel-de-fer – фр., Eisenhut – нем.) Тем не менее, задачей данной работы является попытка проследить эволюционные изменения боевых наголовий, объединенных общей сфероконической геометрией корпуса. По этому шлемы с полями также попадают в круг рассматриваемых объектов. Приступим непосредственно к рассмотрению фактического материала.
1. Сфероконические шлемы с накладным наносником. Корпус может иметь клепано сегментную или монолитную конструкцию, как правило, дополняется навершием. Наносник имеет «Т» - образную форму и крепится к корпусу посредством приклепывания горизонтальной планки. Вещественные находки: Райковецкое городище XII – нач. XIII вв., Таганча середина, вторая половина XIII в. (рис. 1, 2) Изображения: достоверно не прослеживаются. Шлем из Райковецкого городища представляет собой сфероконическое наголовье с четырех частным клепано-сегментным корпусом. Размеры шлема на момент первой публикации: высота – 195, диаметр 180/225. Боковые пластины заведены под налобную и назатыльную детали. Боковые сегменты обтянуты медным позолоченным листом (толщина листа не более 0.5 – 0.8 мм). Задняя и передняя пластины имеют фигурные фестончатые края. В каждом выступе помещается заклепка с крупной полусферической шляпкой. Всего в каждом ряду по пять – шесть заклепок. Нижний край шлема оснащен венцом 15 мм. ширины. Венец несет серию цилиндрических втулок для крепления бармицы. Втулки выполнены зацело с полосой венца. Навершие, имело коническую форму, ныне утрачено. Утрачен также и наносник, упоминавшийся в первой публикации данного наголовья.1 Изначально он имел форму прямоугольника с треугольным окончанием в нижней части. В настоящий момент сохранилась заклепка, посредством которой он крепился к налобнику. Данный тип представляет собой несомненное свидетельство значительной исторической инерции. А.Н. Кирпичников справедливо возводил шлем из Райковецкого городища к раннесредневековой традиции IX – XI вв.2 На это, несомненно, указывает архаичная для XIII в. конструкция и элементы отделки (четырех сегментный клепаный корпус с заведенными под назатыльник и налобник боковыми пластинами, фестончатые края пластин с крупными полусферическими заклепками в каждом выступе, частичная обтяжка медным листом). При этом, шлем значительно упрощен по сравнению с курганными образцами3, что позволяет уверенно говорить о проявлении затухающей традиции, а не об использовании старинного «прадедовского» шлема в XIII в. Предлагаемая обычно датировка данного шлема XII – начало XIII вв. едва ли поддается уточнению. Городище погибло в первой половине XIII столетия, однако, это позволяет определить лишь верхнюю временную границу бытования шлема. Он мог быть изготовлегн и в конце XII и в начале XIII в., что не позволяет вывести датировку за пределы более чем полувекового срока. Второй шлем данного типа происходит из захоронения в местечке Таганча, Каневского района. Это, несомненно, более развитое, наголовье является плодом эволюционного развития рассмотренной выше разновидности шлемов.4 Корпус имеет сфероконическую форму. Конструктивно он монолитен, предположительно сварной [19] или паяный. В верхней части шлем оснащен коническим навершием с основанием в виде четырех вытянутотреугольных выступов, с выраженным биконическим утолщением вверху (так наз. «яблоко»). Внутрь помещен шпиль, зафиксированный посредством расклепки изнутри. В нижней части сохранились скобы для подвески бармицы. Скоба представляет собой узкую трубку, смонтированную на корпусе посредством разведенных изнутри через отверстие усиков. В налобной части имеются полукруглые надглазные выкружки и короткий наносник, монолитный с тульей шлема. Поверх наложена «Т»-образная пластина. Горизонтальная планка закрывает лобную часть, вертикальная, соответственно, носовую часть, образуя, таким образом, двойной наносник. При этом носовая часть накладки несколько длиннее внутреннего наносника. Верхний край налобника фигурный, выполнен в виде серии полукруглых фестонов (по шесть с каждой стороны от центра) и центрального крестообразного выступа. В выступах помещены заклепки, посредством которых вся конструкция фиксируется на корпусе. Наносник расширяется к низу и имеет медиальную грань. По периметру наносника и надглазных выкружек наложен узкий металлический борт, зафиксированный посредством приклепывания. Корпус шлема декорирован стилизованным растительным орнаментом, наведенным методом гравировки. Орнамент сильно поврежден, так что убедительная его реконструкция не представляется возможной. Нижняя «венечная» часть шлема, составляющая одну треть общей высоты, отделена круговой горизонтальной полосой. Верхняя часть разбита на равные секторы посредством четырех вертикальных линий. Сохранились следы серебрения. Как правило данное наголовье датировалось широким временным промежутком от VIII - IX до XIII века.5 Б.А. Рыбаков относил его к XII столетию, А.Н. Кирпичников - не позднее первой половины XIII века.6 По мнению М.В. Горелика шлем из Таганчи относится к концу XIII – началу XIV века, причем принадлежит к кругу не русских, а золотоордынских древностей. Очевидно, что датировку и этническую принадлежность данного предмета необходимо уточнить. Наиболее приемлемыми кажутся следующие положения: происхождение шлема датируется 1230 – 1270 гг., использовался он в среде черных клобуков, торков («своих поганых» русских летописей), изготовлен был, вероятнее всего, в том или ином русском ремесленном центре. Рассмотрим аргументы в пользу приведенных утверждений. Во-первых, шлем происходит из торческого (черноклобуцкого) захоронения. На это указывает положение тела воина в могиле, ориентированное на запад. В Поросье торки ушли под натиском половцев в конце XI – первой половине XIII века, что сказалось на похоронном обряде и может выступить датирующим признаком.7 В могилу положена целая туша коня. Подобная черта массово появляется в захоронениях торков только после прихода половцев и не характерна до XIII столетия.8 Таким образом, более ранние датировки отпадают. Для дальнейшего уточнения рассмотрим конструктивные особенности самого шлема. Обратим внимание на способ подвески бармицы. Вдоль нижнего среза корпуса для этого были установлены несколько петель. Данная черта указывает на время не ранее середины XIII столетия (по крайней мере, после 1220 - 1230 гг.). В предшествующую эпоху бармицы крепились при помощи ряда цилиндрических втулок, выполненных как единое целое с венцом по нижнему его краю. Описанный выше способ крепления бармицы отсекает версию о восточном происхождении шлема из Таганчи, и наоборот, определяет его тяготение к европейской традиции. Отдельные петли появляются на восточных шлемах только в раннем средневековье. Например, на шлеме найденном у р. Оскола, Воронежской области, датированного VIII – IX вв. Позднее данная система совершенно исчезает. Именно в Европе в период развитого средневековья широко распространилась подвеска бармицы посредством отдельно смонтированных втулок, что для синхронных азиатских шлемов было совершенно не характерно. Отметим, что на Руси подобная система достоверно прослеживается раньше, чем на остальной территории Европы, где письменные упоминания, которые можно трактовать таким образом, появляются не ранее 1260 гг.9 Первые же вещественные образцы вообще относятся к XIV столетию. Наличие развитого наносника определяет верхнюю границу бытования шлемов данного типа. Как и в Европе, на Руси 1250 – 1280 гг. стали последним этапом всеобщего распространения шлемов с неподвижными наносниками. Развитие военного дела потребовало ведения маневренного боя, а значит и улучшенного обзора. Особенно актуальным это было для русских воинов, вынужденных противостоять подвижной степной коннице. В результате появились шлемы с редуцированными наносниками (тип 1б данной классификации). Последние изобразительные свидетельства бытования шлемов с наносником относятся к 1300 гг. или восходят к этому времени. 2. Сфероконические шлемы с наносником монолитным с тульей. Конструкция корпуса — клепано-сегментная. Предположительно, могли существовать и монолитные корпуса. Вещественные находки: 1 шт., хранится в Гос. Эрмитаже. Точное место находки неизвестно, предположительно - Украина (далее шлем будет условно обозначаться, как шлем из Украины) (рис. 3). Изображения: Хроника Тверского Амартола, клейма иконы Св. Георгий в житии, Москва начало XVI в. из собрания Гос. Эрмитажа (восходит к XIII вв.) (рис. 4-6)10. Сфероконический корпус шлема из собрания Эрмитажа имеет слабо выраженную горизонтальную грань приблизительно на уровне одной трети его высоты. Конструктивно корпус состоит из двух сегментов – фронтального и тыльного, соединенных по вертикальным швам посредством заклепок. С левой стороны тыльный сегмент заведен под фронтальный, с правой наоборот – помещен сверху. Швы и заклепки выполнены «впотай». Толщина металла в месте наложения сегментов не превосходит толщины одинарной стенки корпуса, таким образом, видимый уступ по шву не прослеживается. В лицевой части имеются две мелкие надглазные выкружки глубиной на более 5 мм. Прямоугольный наносник, заостренный в нижней части, выполнен зацело с передней частью корпуса. Видимо, он был присоединен кузнечной сваркой или откован вместе с заготовкой. Толщина наносника 3 мм. Толщина корпуса в месте соединения с наносником (около 25 - 35 мм. квадратных) также 3 мм, далее стенки утончаются до 1.2 мм. Навершие коническое, зафиксировано поверх корпуса посредством заклепок. Его нижний край обработан декоративными треугольными вырезами. В верхней части имеется выраженное полое граненое утолщение, которое, по всей вероятности, несло шпиль, аналогичный образцу из Таганчи. Нижний край шлема оснащен рядом втулок для крепления бармицы. Всего их сохранилось три штуки. Насчитывается около двадцати отверстий для их монтажа (диаметр ок. 4 мм.). Верхняя часть корпуса рассечена на сектора восемью вертикальными гравированными линиями. На уровне венечной части их ограничивает круговая горизонтальная полоса. Предположительно, полосы несли инкрустированную проволоку из какого-либо цветного металла. По аналогии со шлемом из Таганчи, данное наголовье можно уверенно датировать серединой второй половиной XIII века. На это указывают схожие конструктивно геометрические черты, а также характер декорирования (разбиение на сектора верхней части тульи с ограничением венечной области). Обращает внимание способ соединения сегментов – потайная клепка, имитирующая монолитную конструкцию. 3. Сфероконические шлемы с редуцированным наносником. Корпус имеет монолитную конструкцию. В лицевой части - выраженные [21] надглазные выкружки, редуцированный наносник не выходит за границы нижнего среза шлема. Шлем может оснащаться накладной полосой венца. Вещественные находки: Мировка, Бурты, Зеленки, Демьяновка, Екатеринослав, Шилово (рис. 7-11). Изображения: достоверно не прослеживаются. Первые три шлема, из приведенных в списке, А.Н. Кирпичников считал однотипными шлему из Таганчи. Датировка их достаточно широка – XII-XIII вв. Уточнить время происхождения представляется возможным на основании богатого погребального инвентаря из торческого захоронения в Буртах. Общий набор предметов указывает на время не ранее XIII века. Интересно прямоугольное замкнутое кресало, которое по новгородским материалам прослеживается не ранее XIV века.11 Тем не менее, на основании находок в Золоторевском городище (Пензенская обл. территория Волжской Булгарии), разгромленном монголами не ранее 1237 г., их бытование можно констатировать уже в первой трети XIII века.12 Очевидно, что западнее они, скорее всего, проникли с определенным запозданием, то есть к 1240 – 1250 гг. Таким образом, наиболее вероятной представляется дата, относящаяся к середине XIII – второй половине века. Шлем из Буртов геометрически и конструктивно близок к образцу из Таганчи, однако, имеет несколько иную форму защиты лица, а именно редуцированный наносник, что позволяет относить его к типу 1б. А.Н. Кирпичников считал отсутствие наносника результатом плохой сохранности. Представляется сомнительным, что носовая пластина отламывалась одинаково у целой серии шлемов, оставляя выступ между надглазными выкружками. Тем более, что наносник традиционно являлся наиболее толстой и прочной частью шлема и его утрата при относительной сохранности остальных участков корпуса представляется маловероятной. Обратим внимание на способ крепления наносника, который лучше всего прослеживается на примере шлема из Украины. Наносник имеет толщину 3 мм. Естественно, что в месте соединения стенки корпуса утолщались до таких же параметров. В противном случае, резкий перепад толщин (весь шлем имеет толщину 1 – 1.2 мм., а все прочие шлемы того же периода имеют толщину, не превышающую 1.5 мм.) заметно ослабил бы наносник, который легко поддавался бы ударным нагрузкам в месте соединения с корпусом. Таким образом, выраженное утолщение налобной части над лицевым вырезом можно считать обязательным атрибутом шлема с монолитным наносником. В случае со шлемом из Буртов ничего подобного не прослеживается, то есть, можно признать его принадлежность к группе шлемов с редуцированным наносником. Не взирая на плохую сохранность, шлемы из Мировки и Зеленки, предположительно можно считать родственными шлему из Буртов и датировать их аналогичным образом. Уточнить деталировку конструкции и геометрических особенностей шлемов данного типа можно, основываясь на анализе экземпляров из Демьяновки, Екатеринослава и Шилова. Они отличаются относительной сохранностью, что сообщает результатам реконструкции наибольшую достоверность. Шлем из с. Демьяновки бывшего Мелитопольского уезда сохранился в виде целой половины корпуса (правой) с навершием и значительно фрагментированных обломков другой половины.13 На имеющейся части отчетливо прослеживается надглазная выкружка полукруглой формы. Конструктивно корпус монолитен. Утолщение стенок в налобной части не прослеживается. Об этом с полной уверенностью позволяет судить слом в налобной части, который облегчает измерение реальной толщины. Таким образом, с большой долей уверенности можно предполагать отсутствие наносника. Полоса венца доходит только до надглазных выкружек. Аналогичное расположение, видимо, имело место и на шлеме из Буртов, однако, современное состояние предмета не позволяет определенно этого утверждать. М.В. Горелик относит шлем «к раннему золотоордынскому периоду», то есть к середине XIII – началу XIV вв.14 В целом с датировкой можно согласиться. Происхождение шлема лежит, скорее всего, в XIII столетии, но донашивать подобные наголовья могли, видимо, и позднее. Золотоордынскую принадлежность М.В. Горелик выводит из наличия «круглых мишеней на куполе». На самом деле «мишеней» (полусферических чеканных выступов) на поверхности шлема при натурном обследовании выявлено не было. При изучении фотографии исследователь мог принять за мишень крупный участок коррозионной деформации металла (вздутие). Следовательно, монгольская и вообще азиатская принадлежность шлема становится более чем спорным моментом. Шлем из Екатеринослава бывшей Таврической губернии отличается хорошей сохранностью. Его корпус имеет монолитную конструкцию и состоит из двух боковых сегментов, соединенных посредством пайки бронзовым припоем. В местах соединения сектора располагаются со взаимным наложением в 10 мм., при этом толщина стенок корпуса с наружной стороны не имеет выраженного утолщения. Наложение сегментов прослеживается в виде уступа на внутренней стороне. Высота – 178, диаметр - 240/210, толщина стенок 1.2 – 1.5, толщина венца 1. Навершие утрачено. Широкая полоса венца охватывает весь периметр шлема, таким образом, надглазные выкружки корпуса повторены и на венце. Венец зафиксирован посредством приклепывания. Участок верхнего края венца над выкружками оформлен чередующимися декоративными полукруглыми и треугольными выступами, вырезанными в полосе. Низ венца несет серию замкнутых цилиндрических втулок для крепления бармицы. Степень сохранности шлема позволяет в деталях проследить данную конструкцию, которая, видимо, может считаться эталонной для всех аналогичных образцов, по крайней мере, синхронных. Полоса венца загнута внутрь приблизительно на 10 мм., помещаясь ниже среза корпуса. Нижняя часть изгиба выполнена в виде полого цилиндра, прямоугольные вырезы в котором, и образуют втулки для бармицы. На внутренней стороне редуцированного наносника имеется плоская петля, служившая для подвески сплошной круговой бармицы. Нижний край корпуса имеет серию мелких отверстий (диаметр 3 мм.), посредством которых монтировался подшлемник. Шлем из Шилова Рязанской обл. найден на берегу реки Оки. Находится в частной коллекции, поэтому точная его конструкция не известна. Очевидно, что она принципиально не отличалась от описанного выше. Обращает вниание навершие в виде короткого шпиля, смонтированного прямо в корпусе без традиционных накладных конических или воронковидных деталей. Высота – 228, диаметр 196. Датировать последние три наголовья можно серединой XIII – началом XIV вв. Показателен шлем из Екатеринослава, благодаря своей хорошей сохранности. Наличие петли для подвески бармицы к редуцированному наноснику, по всей вероятности, позволяет относить шлем ко второй половине XIII века, а возможно и к началу XIV века. Самые ранние изображения бармиц, закрывающих лица, на шлемах без наносников относятся к 1300 гг. (миниатюры Хроники тверского Амартола). Наиболее поздним экземпляром является шлем из Шилова. На это указывает конструкция навершия. Подобные шпилевидные навершия не прослеживаются на подобных шлемах ранее XIV в. и получают наибольшее распространение в XV – XVI вв. Таким образом, данный шлем можно уверенно датировать XIV в., так как для более позднего времени он имеет слишком архаичные очертания. Итак, появление сфероконических шлемов с редуцированным наносником можно определить серединой - второй половиной XIII в. Практически не претерпевая принципиальных изменений, они просуществовали до XIV столетия. Достоверную временную границу их исчезновения или полной трансформации определить на настоящий момент затруднительно. Отказ от полного наносника затронул не только вооружение русских земель. Схожие процессы одновременно можно было наблюдать и на Кавказе, и на Алтае, и в странах Европы.15 Отметим, что на [22] Руси данные изменения произошли раньше, чем на Западе. Это объясняется контактом с монголами, в борьбе против которых, традиционное снаряжения «рыцарского» типа оказалось не удобным. Наносник заметно ухудшал обзор, что затрудняло действия всадника в маневренном бою и четкое взаимодействие между отдельными воинами на поле сражения. Выходом оказались редуцированные наносники, укороченные по срез шлема. К ним, зачастую, подвешивалась бармица, закрывавшая, таким образом, лицо целиком. С одной стороны, подобная конструкция предоставляла почти неограниченный обзор. С другой стороны, лицо оказывалось под удовлетворительной защитой от секущих ударов. Кроме того, кольчужная сетка должна была хорошо отражать поражающее действие широколопастных стрел «срезней». Бронебойную стрелу или акцентированный укол бармица, конечно, не остановила бы. Однако наносник, прикрывая достаточно ограниченную площадь, так же плохо защищал от подобных способов поражения, при этом отрицательно воздействуя на обзор. То есть укороченный наносник уверенно можно признать прогрессивной чертой для реалий своего времени. Ближайшие аналогии подобным наголовьям прослеживаются на Кавказе. Совпадение с русскими древностями практически полное. В связи с этим не всегда представляется возможным уверенно определить происхождение ряда предметов, особенно обнаруженных в зоне смешанного влияния. В качестве выраженных кавказских черт (определенно не характерные для образцов русской работы) можно выделить четырехчастную конструкцию корпуса, а так же специфические уплощенные навершия. В качестве яркого примера можно привести шлем из захоронения у с. Пролетарское, Прикубанье16. Еще один аналог происходит из могильника у с. Верхний Алкун, Дагестан. Даже простое визуальное сличение подтверждает несомненное эволюционное родство данных предметов и шлемов с территории Руси. На настоящий момент трудно установить заимствовала ли Русь шлемы, описанной формы на Кавказе, или наоборот. В обоих регионах их появление фиксируется практически синхронно. Тем большая сослагательность требуется при определении происхождения половецких шлемов рассматриваемого типа. Скорее всего, воины степей в равной мере пользовались услугами русских и кавказских мастеров. Нет ничего невозможного и в том, что русские приобретали шлемы кавказской работы. Интересная черта прослеживается при сличении русского вооружения и вооружения европейских стран, существовавших в схожих с Русью условиях. Например, Испания – классическая страна зоны фронтира, где сталкивались западные и восточные (в данном случае арабские) военные традиции. Испания к началу XIV в. восприняла многие предметы снаряжения, однотипные русским образцам. Сюда можно отнести и шлемы с редуцированным наносником, как, например, на барельефе из собора в Памплоне 1325 г. (рис. 12).17 4. Открытые сфероконические шлемы (без защиты лица). Могли оснащаться круговой бармицей и иными дополнительными защитными приспособлениями, такими как навесные науши. Могли комплектоваться распашной бармицей, или вовсе не иметь таковой. Находки: Праздничное, Ладожская, ГИМ (Отдел оружия №10451, точное место находки не известно), Черняховск, Москва Арсенальная башня Кремля (2 шт.), Москва Ипатьевский переулок (3 шт.), Эрмитаж (предположительно из арсенала бояр Шереметевых) (рис. 13-20). Изображения: Симоно-Хлудовская Псалтирь, Хроника Тверского Амартола, Новгородская Псалтирь, Житие Бориса и Глеба Сильвестровского списка, Киевская Псалтирь, Радзивиловская летопись (рис. 21-26). По всей видимости, открытые сфероконические шлемы никогда не выходили из употребления на территории Руси. Тем не менее, репрезентативный ряд данного типа, относящийся к периоду XIII – XV вв., открывается несколькими изображениями на миниатюрах лицевых сводов, самые ранние из которых датируются второй половиной XIII в. Имеются ввиду иллюстрации Симоно-Хлудовской Псалтири и Тверского списка Хроники Георгия Амартола 1270 и 1300 гг. соответственно. Приблизительно к тому же времени относятся находки шлемов из кочевнических захоронений на Кубани у с. Праздничное и Ладожская. На сегодняшний день от шлема из Праздничного сохранилась приблизительно половина корпуса и навершие. Исходя из имеющихся данных можно определить, что корпус имел клепано-сегментную конструкцию и был составлен из четырех деталей. Передние два сегмента приблизительно на два сантиметра превышали по длине дуги тыльные детали. Из-за значительной коррозионной деформации реальная толщина стенок и характер швов не прослеживаются. Шлем из кочевнического захоронения из станицы Ладожская (собрание ГИМа) в целом похож на находку из с. Праздничное. На корпусе читается горизонтальная гравированная полоса. Навершие заканчивается выраженным сферическим утолщением. Конструкция корпуса из-за коррозии не читается. М.В. Горелик считает данные наголовья северокавказским и справедливо датирует второй половиной XIII – началом XIV в.18 Первое утверждение, скорее всего, справедливо на что указывает характерная четырех частная конструкция шлема из Праздничного. С некоторой долей вероятности шлемы можно считать и русской продукцией. Во всяком случае, на Руси аналогичные наголовья однозначно имели хождение, даже если и были завезены с Кавказа. Об этом свидетельствуют многочисленные изображения сфероконических шлемов с накладными навершиями, увенчанными сферическими утолщениями. Полное несогласие вызывает прорисовка шлема из Праздничного в работе М.В. Горелика «Ранний монгольский доспех».19 На рисунке представлено наголовье с редуцированным наносником и надглазными выкружками, чего в реальности не существует. Согласно первой публикации, а также фрагментам шлема в хранилище ГИМа, имеет место обычное открытое сфероконическое наголовье с ровным нижним краем. Следующий шлем происходят с территории Восточной Пруссии и датируются периодом XIV – XV вв. Имеется ввиду шлем из под г. Черняховска, Калининградской обл.20 Корпус имеет монолитную конструкцию. Навершие оформлено в виде шпиля, помещенного внутрь тульи и зафиксированного посредством расклепывания. Поверхность шлема проработана горизонтальными гранями, наведенными способом чеканки. Невзирая на то, что данный шлем обнаружен на территории Тевтонского ордена, его без сомнений можно включить в круг русских древностей. Наголовья подобной геометрии были не характерны для собственно западного военного дела. Хотя ярко выраженные сфероконические очертания шлемов то и дело прослеживаются на материале европейских источников, это всегда является прямым заимствованием или воспроизведением той или иной восточной традиции. Скорее всего, именно с прямым заимствованием связано появление шлема, рассматриваемого типа, в военном обиходе Ордена. Можно предположить их копирование местными мастерами с русских образцов, хотя правдоподобнее версия их покупки или захвата в качестве трофея. В самом деле, русские княжества были ближайшим местом широкого распространения шлемов данного типа, а значит и наиболее вероятным источником для заимствования. Шлем из Черняховска можно датировать первой четвертью XIV – началом XV вв. На это указывает широкий круг иностранных аналогий. Прежде всего, некоторые балканские памятники. Замечательная фреска со Св. Феодором Тироном из Дечани представляет подробнейшее изображение практически идентичного шлема (рис. 27).21 Схожий экземпляр, относящийся к указанному периоду, был найден у с. Бйелемичи (краеведческий музей Сараева; [24] диаметр 235, высота 140, без учета утраченного шпиля).22 Аналогичное монолитное наголовье происходит из Визбадена. В.Вильбрандт считает, что изначально это был шлем с полями – «шапель-де-фер», не приводя, впрочем, доводов в пользу этого утверждения (следы крепления полей не прослеживаются).23 Другой образец хранится в Баварском Национальном музее в Мюнхене. Характерно круглое отверстие в верхней части тульи. Оно служило для монтажа утраченного шпилевидного навершия.24 Имеется так же ряд русских изобразительных источников XIV – XV вв. Во-первых, необходимо упомянуть миниатюры Сильвестровского списка «Жития Бориса и Глеба» XIV столетия. Они правдоподобно изображают сфероконические наголовья со шпилями, вместо традиционных накладных наверший, увенчанных шариком. Во-вторых, миниатюры Радзивиловской летописи конца XV вв. Некоторые из них правдиво изображают современные им шлемы с высокими шпилями. Несомненное сходство обнаруживается при сличении описанных выше шлемов с экземпляром из ГИМа неопределенного происхождения. Шлем отличается рядом крупных заклепок по нижнему краю венца с шайбами изнутри корпуса. Вероятнее всего, они служили для монтажа подшлемника. Д. Николль первым опубликовавший данный предмет, справедливо отнес его к XIV – XV столетиям, склоняясь к наиболее поздней датировке.25 Дальнейшее развитие открытых сфероконических шлемов представлено находками, сделанными в Ипатьевском переулке Москвы, а так же экземпляром предположительно из арсенала бояр Шереметевых (Арсенал Государственного Эрмитажа). Все это наголовья монолитной конструкции с навершием в виде высокого шпиля, помещенного внутрь корпуса и зафиксированного посредством расклепывания. Один из московских шлемов несет на поверхности корпуса вертикальные грани. Шлемы из Ипатьевского переулка надежно датируются временем до 1547 г., благодаря серии монет, найденных вместе с ними. По всей видимости, данные предметы хранились в некоем частном арсенале, а значит, могли использоваться и ранее, вплоть до 1500 гг. – известно, что в арсеналах оружие сохранялось чрезвычайно долго.26 Шлем из Эрмитажа отличается от остальных почти полусферической тульей, которая приобретает обратный изгиб непосредственно под навершием. Интересна так же и конструкция навершия. Оно конструктивно состоит из двух основных деталей. Отверстие в верхней части тульи закрыто полым усеченным конусом, пригнанным к стенкам заподлицо. Внутрь его помещен шпиль, зафиксированный расклепыванием изнутри корпуса через крупную шайбу (диаметр 45). Нижняя кромка венца была обложена узкой 5 мм. бронзовой полосой, большая часть которой к настоящему моменту утрачена. Толщина стенок рассматриваемого образца 1.8 мм. Данный шлем, как и прочие из данной серии, был изготовлены из единой секторной заготовки с одним швом, соединенным посредством кузнечной сварки. Приведенные шлемы, несомненно, являются продуктом преобладающих восточных тенденций в русском военном деле XV –XVI вв. Своим очертаниями они точно воспроизводят образцы воинского обихода Турции и Ирана. Изготовлялись они при этом на территории Руси, скорее всего в московских оружейных мастерских. Рассматриваемые экземпляры однозначно соотносятся с изображениями на картине «Битва на Орше», воспроизводящей события 1514 г. (хранится в Народном музее в Варшаве). Схожие шлемы турецкого производства были найдены при раскопках развалин венецианской крепости Халкис на Эвбее.27 Надежно датированный (до 1547 г.) шлем данного типа, принадлежавший Ивану IV Грозному, хранится в Королевском Арсенале в Стокгольме. Это роскошное наголовье поистине царского качества снимает вопрос о терминологической принадлежности слова «шелом». На венце имеется надпись «Шеломъ князя Ивана Василиевича».28 Таким образом, данный термин применим, прежде всего, к высоким шлемам со шпилевидными навершиями. Затухание традиции использования высоких сфероконических шеломов выразилось в появлении и широком распространении более компактных и утилитарных наголовий, так же сфероконической геометрии, к которым, по всей вероятности, применим термин «шишак». Они отличались почти в двое меньшей высотой, по сравнению с шеломами, короткими шпилями и геометрическими очертаниями, близкими к куполовидным. Два древнейших в Европе наголовья, попадающие под данные характеристики были обнаружены в колодце Арсенальной башни Московского Кремля.29 5. Сфероконические шлемы с полями. Находки: не выявлены. Изображения: Хроника Тверского Амартола, Радзивиловская летопись (рис. 28-30). Данная категория шлемов отражена только редкими свидетельствами изобразительных источников. Вещественных находок не имеется все это заставляет констатировать малую распространенность шлемов этого типа. Тем не менее, изобразительные источники соседей Руси чрезвычайно часто содержат иллюстрации подобных наголовий. Поэтому, аналогичные русские изображения нельзя относить на счет ошибки или фантазии миниатюристов. По всей вероятности, они адекватно отражали реальное положение дел, правдиво демонстрируя редкость сфероконических шлемов с полями в военном быту своего времени. Завершая рассмотрение наголовий первого типа, необходимо очертить основные этапы их существования и развития. Открытые сфероконические шлемы, как таковые, являются изначальной базовой формой данного типа в целом. Они берут начало в эпоху бронзы и происходят из круга ассирийских древностей. Впоследствии, они претерпели значительные изменения, сменив на протяжении веков множество дополнительных черт и добавлений. На Руси подобные шлемы появляются в эпоху раннего средневековья, будучи, несомненно, восточным заимствованием. Вспомним хрестоматийно известные шлемы из дружинных курганов «Черная могила», «Гульбище» и т.д. Позднее в XII – XIII вв. подобные наголовья с открытым лицом продолжали существовать. Однако, распространение шлемов с полной или частичной защитой лица закономерно уменьшило их относительное количество. Во всяком случае, среди русских материалов XII – начала XIII вв. открытые сфероконические шлемы не известны. Прослеживаются они исключительно по изобразительным памятникам, что обусловлено, впрочем, особенностями данной категории источников. Надо учитывать, что православная иконографическая традиция не предполагала изображения человека с закрытым лицом. Исходя из этого, можно предположить, что открытые сфероконические шлемы имели ограниченное хождение в среде легкой конницы, как не отвечавшие требованиям «рыцарского» снаряжения. Положение изменилось в результате монгольского нашествия. В данный период, как уже отмечалось, приоритет приобретает облегченное снаряжение, в том числе шлемы. Они способствовали улучшению обзора и маневренности на поле боя. Кроме того, подобные шлемы были дешевле и проще в производстве, что позволяло выпускать их наибольшими партиями при наименьших затратах. На примере сфероконических шлемов видно, как восточное заимствование приобрело на территории Руси самостоятельное существование. В плане распространения технологий и конструкций можно предположить, что Русь, Северный Кавказ и Восточная Европа к первым десятилетиям XIII в. представляли сложившийся ареал бытования родственных технических приемов специфического местного характера, которые обладали значительной способностью к взаимопроникновению. Сфероконические шлемы превратились в наиболее популярный вид защиты головы в среде русского воинства вплоть до XVII столетия. С XV в. наблюдается процесс повторного заимствования новых форм сфероконических наголовий с территории Передней и Средней Азии, что полностью соответствовало состоянию русского защитного вооружения в целом.
Иллюстрации
1. Гончаров В.К. Райковецкое городище. Киев 1950, с. 97, таб. 15; 2. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с. 26; 3. В качестве примера приведем шлемы из Гнездова, Гульбища, Черной Могилы, Печа и т.д. Подробнее см. Кирпичников А.Н. Русские шлемы X – XIII вв.// СА. 1958, №4; 4. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с.28; 5. Хойновский И. Археологические сведения о предках славян и Руси. Киев 1896, с. 118 – 120, таб. 6; Sarnowska W. Wczesnohistoryczny kurhan z Korolewina pod Tagancza. Swiatowit. T. 20. Warszawa 1949, s. 240 – 241; 6. Kirpichnikov A.N. Russische Helme aus dem fruhen Mittelalter.// ZHWK.1973, s. 90; Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с.28; 7. Плетнева С.А. Древности черных клобуков. //САИ, вып. Е1-19, М. 1973; 8. Плетнева С.А. Древности черных клобуков. //САИ, вып. Е1-19, М. 1973, с. 12-14, 20-22; Атавин А.Г. Некоторые особенности захоронений чучел коней в кочевнических погребениях X _ XIV вв.// СА, №1, 1984, с.139; 9. Blair C. European Armour. L. 1958, p. 52; 10. Русские житийные иконы XVI – XX вв. Каталог выставки. Под ред . Косцовой А.С. СПб. 1999, рис. 14; 11. Колчин. Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого.// МИА. № 65, 1959; 12. Белорыбкин Г.Н. Золотаревское поселение. СПб. 2001, с. 67; 13. Ленц Э.Э. Предметы вооружения и конского убора, найденные близ села Демьяновка Мелитопольского уезда.// ИАК. Вып. 2, СПб. 1902; 14. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, с.192-193; 15. Горбунов В.В., Исупов С.Ю. Монгольские шлемы с территории Алтая.// Материалы по военной археологии Алтая и сопредельных территорий. Барнаул 2002, с. 135 – 143; Stone G.C. A Glossary of the Construction, Decoration and Use of Arms and Armour. N.Y. 1999. P. 102-105; 16. Зеленский Ю.В. Позднекочевническое захоронение со шлемом из степного Прикубанья.// Историко-археологический альманах. Вып. 3. Армавир – Москва 1997, с. 89-91; 17. Grancsay S.V. Armour of don Alvaro de Cabrera.// Arms and Armour. Essays by Grancsay S.V. from Metropolitan Museum of Art Bulletin. N.Y. 1986, fig. 104,8; 18. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, с.190, 193; 19. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, рис. 11,2; 20. Muller H., Kunter F. Europaische Helme. Berlin 1984, ??? 21. Шкриванич Г. Оружije у средньовековноj Србиjи, Босни и Дубровнику. Београд 1957, с. 153. сл. 89; 22. Там же, с. 153; 23. Wilbrandt W. Ein spatmittelalterlicher Eisenhut mit spitze. // ZHWK. 1915-1916, s. 270, abb. 3; 24. Stocklein H. Helmstudien.// ZHWK. 1935 – 1936, s. 155-157; 25. Nicolle D. Arms and Armour of the Crusading Era. Islam, Eastern Europe and Asia. L. 1999, fig 263; 26. Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Крепость Кириллово-Белозерского монастыря и ее вооружение в XVI – XVII вв.// МИА. 1958, №77 с. 150; 27. Vassilatos N. Middelalderhjelmene fra Chalkis.// Vaabenhistoriske Aarboger 1998, №47, s. 143, fig. 15; 28. Бобринский А.А. Шлем Ивана Грозного.// ЗОРСА. 1898, вып. 1, с. 316; Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси XIII – XV вв. Л. 1976, с. 29, рис. 8; 29. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси XIII – XV вв. Л. 1976, с. 31. Публикация: |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
