12/07/2015 27/11/2013 |
ХLegio 2.0 / Армии древности / Вооружение / Шлемы восточнокельтского типа в погребальных и ритуальных комплексах на территории Сарматии / Новости Шлемы восточнокельтского типа в погребальных и ритуальных комплексах на территории СарматииВ.П. Глебов, А.В. Дедюлькин, И.А. Гордин Шлемы восточнокельтского типа1 впервые были выделены У. Шааффом. Все они имеют стандартную составную конструкцию: полусферическая тулья с помощью заклёпок соединяется внахлест с назатыльником и налобником, к которому по бокам крепятся на шарнирах нащёчники. Далее при описании шлемов мы будем акцентировать внимание лишь на индивидуальных особенностях каждого экземпляра. Всего в настоящее время на территории Сарматии известно два случая обнаружения шлемов восточнокельтского типа, и ещё один случай находки назатыльника шлема во вторичном использовании. Комплексы 1) Могильник Царский у пос. Недвиговка Ростовской области, курган 18, ситуация 1 (раскопки И.А. Гордина, 2011 г.). Перевёрнутый железный шлем восточнокельтского типа с вещами внутри был найден в северо-восточном секторе насыпи большого кургана эпохи бронзы. Шлем (рис. 1, 1) был разломан в древности – от тульи были отломлены назатыльник и налобник вместе с нащёчниками. Тулья располагалась верхней частью вниз, внутри неё находились: две сцепленные фибулы (бронзовая среднелатенской конструкции со скрепой и фибула-брошь с железным двуигольным аппаратом и серебряным с позолотой щитком), небольшой обточенный фрагмент стеклянного сосуда (?), три комплекта железных удил и псалии (одни удила были снабжены кольцевыми псалиями, ещё два псалия располагались отдельно от удил, один из них двудырчатый В-образной схемы с раскованными в лопасти окончаниями, второй – крестовидный с основанием скруглённо-подквадратной формы и гладкими, округлыми в сечении крестовинами), бронзовый орнаментированный наконечник ножен подтреугольной формы с фигурной вставкой в нижней части, железная пряжка с прямоугольной рамкой и неподвижным язычком, два небольших костяных изделия, сделанные на токарном станке (части веретена?), обломок тонкого железного заострённого стержня, бронзовое кольцо. В верхней части тульи находились разломленный на две части назатыльник шлема и согнутый витой железный прут с заострённым концом, похожий на ритуальные «жезлы»-втоки типа 1 [Шевченко, 2006. С. 141-143], но с необычным оформлением навершия – в виде крюков. Сверху тульи был положен отломленный от шлема налобник с нащёчниками, причём нащёчники закрывали тулью с вещами наподобие крышки. Рядом со шлемом был обнаружен второй двудырчатый псалий с лопастеобразными окончаниями, парный найденному внутри тульи. Под шлемом было зафиксировано скопление рифлёных цилиндрических золотых пронизей (всего около 250 экз.). {↑77} Шлем имеет стандартную для своего типа конструкцию. Назатыльник украшен двумя симметричными рельефными фигурами лавролистной формы. Нащёчники имеют полусегментовидную форму, передние края фигурные, снабжены выступами на уровне подбородка и скул. Края нащёчников, кроме верхней части, снабжены узкими серебряными обкладками, украшенными небрежно выполненным пунсонным и точечным орнаментом, образующим композицию в виде бегущей волны. На внешней поверхности нащёчников размещено по три декоративных полусферических накладки, плакированных серебряной фольгой. Рассмотренный комплекс принадлежит к серии так называемых «кладов» – непогребальных ритуальных комплексов, речь о которых пойдёт ниже. «Клад» из Царского может быть продатирован достаточно узко: нижнюю хронологическую границу комплекса определяет шлем восточнокельтского типа -не ранее конца II в. до н.э. [Mihaljević, Dizdar, 2007. Р. 126], верхнюю – удила с крестовидным псалием (тип II, вариант 2 по И.И. Марченко), выходящие из употребления в начале I в. до н.э. [Марченко, 1996. С. 74]. 2) Могильник у х. Бойко-Понура Краснодарского края, курган 1 [Марченко, 1994. С. 58-61; 1996. Рис. 104-105]. В кургане эпохи бронзы было исследовано впускное сарматское погребение 3. Могила представляла собой яму подпрямоугольной в плане формы, погребённый лежал вытянуто на спине, был ориентирован черепом на юго-запад. Одежда погребённого в районе груди и шеи была расшита золотыми пронизками (143 экз.) и бляшками в виде фантастического животного с телом пантеры и головой травоядного животного (6 экз.), кроме того, в области груди располагались две золотые бляхи с грубо пробитыми отверстиями для крепления, вырезанные из стенки сосуда, украшенного чередующимися листьями аканфа и лотоса. На шее погребённого находилась золотая гривна, на запястье правой руки – золотой трубчатый браслет с заходящими концами. При погребённом были найдены: у левого бедра – фрагментированный стеклянный канфар, у правого колена – две Х-образные бляхи, вырезанные из золотого листа, слева от погребенного – копье с втоком, между наконечником копья и левым предплечьем – деревянный предмет с золотой обкладкой, у втулки наконечника копья – набор втульчатых трехлопастных железных наконечников стрел. Из погребения происходит также золотая фибула в виде «гераклова узла». Согласно тексту отчёта и публикации, в заполнении ямы в ногах погребенного находились не зафиксированные на полевом чертеже сероглиняная кружка и железный шлем восточнокельтского типа (рис. 1, 2), в котором лежали круглые ажурные бляхи (фалары?), сделанные из тонкого бронзового листа с прорезным орнаментом (4 экз.) и железные удила с крестовидными псалиями с гладкими, округлыми в сечении крестовинами, а также железный предмет неизвестного назначения. Именно эта версия находки шлема нашла отражение в литературе. Между тем, по сообщению автора раскопок Е.А. Хачатуровой (Ярковой), в действительности шлем с находившимися в нём вещами был найден не в погребении, а в насыпи кургана при снятии её техникой. Шлем не удалось зафиксировать in situ, т.к. он был сдвинут бульдозером. В отчёте этот комплекс вещей был предположительно отнесён к заполнению погребения 3, поскольку датировался приблизительно тем же временем, что и погребение (напомним, что в 1973 г. ещё не существовало представления о ритуальных кладах, как об особой группе археологических памятников, и подобные комплексы интерпретировались обычно как инвентарь разрушенных погребений). Исходя из этих сведений, Ю.П. Зайцев сделал вполне обоснованное предположение, что шлем восточнокельтского типа и вещи в нём, найденные в насыпи кургана 1 у х. Бойко-Понура, не связаны с сарматским погребением в этом кургане, а представляют собой ритуальный клад2. На карте ритуальных кладов Северного Причерноморья, составленной Ю.П. Зайцевым, этот комплекс вещей обозначен в группе кладов II-I вв. до н.э. [Зайцев, 2012. С. 68. Рис. 1. № 46]. Шлем отличается от однотипных отсутствием налобника (козырёк сегментовидной формы крепится непосредственно к тулье) и симметричной формой нащёчников, без выемок на переднем крае. Нащёчники украшены изображениями букраниев, назатыльник – выпуклыми изогнутыми валиками и четырьмя антропоморфными масками. Шлем из Бойко-Понуры неоднократно привлекал к себе внимание исследователей [Раев и др., 1990. С. 121, 126-127; Марченко, 1994. С. 58-59; Трейстер, 1992. С. 41-42; Казакевич, 2009. С. 21; и др.]. Большинство авторов датировали шлем концом II – первой половиной I вв. до н.э. Особую позицию в этом вопросе занял И.И. Марченко, отнесший шлем из Бойко-Понуры ко II в. до н.э. или даже к более раннему времени, выделив его среди остальных шлемов этого типа и усмотрев в его морфологии «ранние» элементы3 [Марченко, 1994. С. 58-59; 1996. С. 68]. Попытка удревнения шлема была сделана И.И. Марченко для того, чтобы избежать хронологического противоречия между традиционной датой появления шлемов восточнокельтского типа (не ранее конца II в. до н.э.) и временем совершения {↑78} погребения 3 – по его мнению, не позднее середины II в. до н.э. [Марченко, 1994. С. 60-61]. Однако если признать, что погребение и «клад» представляют собой отдельные несинхронные комплексы, то необходимость приведения их к одному хронологическому знаменателю вообще отпадает. Впрочем, анализ вещей из погребения 3 показывает, что в ряде случаев датировки И.И. Марченко несколько заужены и выводятся из предложенного исследователем исторического контекста; возможность датировки погребения второй половиной II -началом I вв. до н.э. всё же не может быть исключена [Дедюлькин, 2013. С. 37-38]. Дата «клада» из Бойко-Понуры – шлема и предметов, находившихся в нём, как и в случае с близким по составу и хронологии «кладом» из Царского, определяется по шлему и крестовидным удилам типа II варианта 2 по И.И. Марченко в рамках конца II -ранней части I вв. до н.э. 3) Могильник у пос. Яшкуль Калмыцкой АССР, группа 37, курган 1, погребение 1 [Otchir-Goriaeva, 2002. S. 353-387; Очир-Горяева, Лапа, 2002. С. 200-205]. Погребение было впущено в северо-восточную часть насыпи большого кургана эпохи бронзы, совершено в широкой прямоугольной яме с заплечиками вдоль длинных сторон. Погребённый лежал вытянуто на спине по длинной оси ямы, был ориентирован черепом на юг с небольшим отклонением к востоку. Одежда погребённого была расшита множеством бляшек из золотой фольги (всего 3326 экз.). При погребённом были найдены: слева вдоль ноги и таза длинный (1,02 м) меч без навершия с небольшим ромбовидным перекрестьем и обложенными золотой фольгой ножнами, вдоль правого бедра -короткий (0,36 м) меч с прямым перекрестьем и серповидным навершием, рукоять обложена золотой фольгой, вдоль левой голени – набор трёхлопастных черешковых наконечников стрел с остатками кожаного колчана, расшитого плоскими нитями из золотой фольги, у правого бедра – бронзовая пряжка, за стопами, ближе к правой – железный нож. В северо-западной части могильной ямы находилась напутственная пища – кости животного. В нише в северо-западном углу могилы был поставлен повреждённый в древности бронзовый литой котёл на раструбном поддоне с вертикальными ручками с тремя выступами, в котле находились кости лошади. В нише в восточной стенке ямы располагались предметы конской упряжи: набор фаларов – два больших (диаметр 18 см) серебряных с позолотой, с изображением свернувшихся в кольцо фантастических животных, и семь малых (диаметр 3,5 см), сделанных из золота со вставками из цветных камней, двусоставные железные удила и псалии, плакированные золотой фольгой, с дисковидными окончаниями, украшенными золотыми бляхами со вставками из полудрагоценного камня в центре и «зернью» вокруг, золотые наконечники ремней (2 экз.) и плоские золотые кольца (2 экз.). В той же нише вместе с фаларами находился назатыльник шлема восточнокельтского типа (рис. 1, 3), очевидно, также служивший украшением конской сбруи. Назатыльник (накладка на назатыльник?) представляет собой дуговидную серебряную пластину с бронзовым ободком по краю (длина пластины 31 см, ширина 7 см), орнаментированную четырьмя крупными штампованными М-образными фигурами. Между первой и второй фигурами имеются три пары отверстий – следы ремонта. Вдоль верхнего и нижнего краев пластины размещены декоративные заклепки с крупными шляпками. Авторы публикации яшкульского погребения и ряд других исследователей относят его к среднесарматской культуре [Очир-Горяева, Лапа, 2002. С. 203-205; Otchir-Goriaeva, 2002. S. 387; Treister, Yatsenko, 1997/98. P. 54, 72; Глебов, 2007. С. 97-103], хотя есть и мнение о раннесарматской принадлежности этого комплекса [Скрипкин, 2000. С. 21-22; Скворцов, Скрипкин, 2008. С. 106 и сл.]. Не вдаваясь в дискуссию об этнокультурной принадлежности яшкульского погребения, остановимся на проблеме его датировки. Нижняя хронологическая граница комплекса определяется наличием назатыльника восточнокельтского шлема поздней группы – не ранее второй половины I в. до н.э. Разумеется, необходимо сделать поправку на то, что какое-то время шлем находился в использовании и в итоге был повреждён (во всяком случае, утратил назатыльник), но насколько длительным был период эксплуатации шлема, сказать трудно. Из всех многочисленных вариантов датировки погребения из Яшкуля наиболее убедительной нам кажется точка зрения о дате комплекса в рамках второй половины – позднего I в. до н.э., основанная на анализе выполненных в причерноморском графическом стиле фаларов [Мордвинцева, 2003. С. 76; 2005. С. 186-187]4. Если допустить возможность запаздывания фаларов, то для яшкульского погребения не исключена и датировка I в. н.э. Место производства и хронология шлемов восточнокельтского типа Шлемы восточнокельтского типа (другое название – тип Ново Место) впервые были выделены У. Шааффом, который указал на их основные конструктивные признаки и определил хронологические рамки бытования в пределах I в. до н.э. [Schaaff, 1980. S. 403; 1988. S. 304-307]. М. Михалевич и М. Диздар рассмотрели особенности конструкции и декора известных им шлемов восточнокельтского типа (всего 12 экземпляров5), разделив их на раннюю и позднюю группы [Mihaljević, Dizdar, 2007. P. 126-128]. {↑79}
Шлемы ранней группы не обнаруживают большой близости между собой, они объединены искусственно, в силу общей конструктивной схемы и отличия от шлемов, выделенных в позднюю группу. Для них характерны пологие назатыльники, иногда украшенные простым геометрическим декором, образующим различные композиции: S-образные линии (п. 1656/27 из Михово), фигуры лавролистной формы (к. 18 могильника Царский), композиции из изогнутых линий и масок (Бойко-Понура). Шлем из {↑80} Бойко-Понуры по своему декору – маски, букрании – выделяется среди остальных (кроме него, маски присутствуют только на шлеме из Стара Градишки, но они расположены иначе – спереди и сзади на бронзовой накладке на тулье шлема), хотя сами образы и стиль характерны для латенского искусства. Нащёчники шлемов ранней группы украшены выпуклыми декоративными заклепками, которые могут образовывать композиции в форме треугольника (к. 18 могильника Царский, п. 2 некрополя Куджира), восходящие к декору латенских шлемов более раннего времени [Schaaff, 1988. S. 300. Abb. 12-13]. Орнаментированные серебряные накладки по краям нащёчников шлема из Царского оригинальны, на прочих шлемах восточнокельтского типа подобный элемент декора не зафиксирован ни разу. Все известные ранние шлемы железные, в отличие от поздней группы, где встречаются биметаллические экземпляры. Общая дата ранней группы шлемов восточнокельтского типа определяется М. Михалевич и М. Диздаром в рамках конца II – первой половины I в. до н.э. [Mihaljević, Dizdar, 2007. P. 125-126, 128]. У шлемов поздней группы назатыльники отогнуты под углом, близким 45°, украшены декором из М-образных линий и крупными декоративными заклепками (как на шлеме из Стара Градишки), нащёчники украшены схематичным изображением птиц и хищников. Для этой группы шлемов можно отметить морфологическое однообразие и единство декора. К поздней группе относится назатыльник шлема из Яшкуля. Шлемы этой группы изготавливались из железа, из железа и бронзы, и, возможно, из железа и серебра (находка из Яшкуля)6. Шлемы поздней группы датируются относительно узко по двум погребениям: из Стрмеца возле Бела Церкви – латен D2, примерно 60-15 гг. до н.э. [Istenič, 2010. P. 127-129, 140-141, 145], и №1656/58 из некрополя Михово – примерно 40/30-15 гг. до н.э. [Istenič, 2010. P. 145]. Производство шлемов поздней группы уверенно соотносится с территорией в долинах рек Сава, Драва и Мура, населенной племенами кельтов-таврисков [Guštin, 2011. P. 126-127]. Вероятно, в этом же районе производились и шлемы ранней группы, хотя география их находок значительно шире. Хронология комплексов свидетельствует, что шлемы ранней и поздней групп на определённом этапе сосуществовали. Представляется, что отличия в морфологии и декоре могут быть обусловлены происхождением шлемов из локальных ремесленных центров, работавших в рамках общей «восточнокельтской» традиции. Контекст находок шлемов на сарматской территории Итак, два шлема восточнокельтского типа, относящиеся к ранней группе – из Царского и Бойко-Понуры – обнаружены в непогребальных комплексах, имеющих в литературе различные названия: «клады», «вотивные клады», «ритуальные клады», «жертвенные / жертвенно-поминальные комплексы», «странные комплексы». Они представляют собой близкие по составу наборы предметов, включающие в различных сочетаниях детали конской упряжи (псалии, удила, фалары, налобники и пр.), предметы вооружения (мечи, наконечники копий и стрел, панцири, шлемы), ситулы или котлы, иногда металлическая, керамическая, стеклянная посуда, украшения и др. Обычно такие комплексы находятся в насыпях курганов или в естественных всхолмлениях (однако известен и случай обнаружения такого комплекса на склоне балки [Полин, Карнаух, 2012. С. 134 и сл.]), прямой связи с погребениями не имеют. Хронология этих ритуальных комплексов укладывается в рамки III-I вв. до н.э. Краткий обзор точек зрения и литературы по этой теме см.: [Симоненко 2001. С. 94-96; Зайцев, 2012. С. 67-68; Мордвинцева, 2013. С. 148-152]. Ареал ритуальных кладов очень широк – практически всё Северное Причерноморье и ряд сопредельных регионов – и не совпадает с границами ни одной из археологических культур этого времени. В настоящее время принадлежность «кладов» не может быть определена однозначно как сарматская, позднескифская или какая-либо ещё, и, вероятно, следует признать справедливым мнение, что ритуальные клады – это особое, надкультурное явление, имеющее свои локальные черты на различных территориях [Зайцев, 2008. С. 150]. Примечательно, что в некоторых «кладах», найденных на Нижнем Дону (в т.ч. вышеописанный «клад» из кургана 18 могильника Царский), преобладают вещи, совершенно не характерные для нижнедонской раннесарматской культуры: крестовидные удила, наконечник ножен, ритуальный «жезл»-вток (?), находящие аналогии на Кубани или в позднескифском Крыму. В отличие от Царского и Бойко-Понуры, третья находка фрагмента шлема восточнокельтского типа – у с. Яшкуль – сделана в совершенно ином археологическом контексте. Здесь деталь восточнокельтского шлема поздней группы была обнаружена в сарматском погребении, причём во вторичном использовании. Серебряный назатыльник шлема был переделан в конский нагрудник и находился в комплекте с прочими предметами конской упряжи – удилами, псалиями и фаларами. Шлемы восточнокельтского типа по количеству находок занимают весьма скромное место среди импортных шлемов, число которых в варварских (сарматских, меотских, позднескифских и пр.) древностях Северного Причерноморья и соседних регионов уже превысило три десятка. Преобладают среди них шлемы типа Монтефортино, хорошо представлены псевдоаттические, конос (пилос), эпизодически встречаются и шлемы других типов. Наиболее полная сводка шлемов в «кладах» и погребениях приведена в одной из недавних работ А.В. Симоненко [2008. С. 259-270]. {↑81} Пути проникновения шлемов восточнокельтского типа в Сарматию Появление в Сарматии ранних шлемов восточнокельтского типа (находки из Царского и Бойко-Понуры) связано, скорее всего, с событиями Митридатовых войн, в которых и сарматы, и кельты, как известно, принимали активное участие. Аппиан упоминает о союзных отношениях Митридата с балканскими (дунайскими) кельтами: «он (Митридат) задумал, пройдя через область кельтов, с которыми он для этой цели давно уже заключил и поддерживал союз и дружбу, вместе с ними вторгнуться в Италию...» (App., Mithr., 109). Возможно, условия союзного договора предполагали присутствие какого-то кельтского воинского контингента в армии Митридата. В снаряжение воинов из балканской Кельтики вполне могли входить шлемы восточнокельтского типа, а от них эти шлемы тем или иным путём могли попасть и к сарматам. Вероятно, в ходе Митридатовых войн сарматы имели прямые или опосредованные контакты и с малоазийскими кельтами-галатами. Однако находки шлемов восточнокельтского типа в Галатии пока не известны; впрочем, регион в археологическом отношении изучен довольно слабо, и не исключено, что со временем они там появятся, как это случилось со шлемами типа Монтефортино [Казакевич, 2009. С. 19-20]. Как бы то ни было, наличие в армии Митридата кельтского отряда зафиксировано Аппианом – именно Битоиту, командиру кельтов (ηγεμον Κελτôν), пришлось помочь Митридату покончить с собой во время восстания, поднятого Фарнаком (App., Mithr., 111). Правда, Аппиан не конкретизирует, из какой части кельтского мира происходили эти воины, и в каком качестве – союзники или наёмники – находились они в войске Митридата. Деталь шлема из Яшкуля, к сожалению, не может служить основанием для каких-либо гипотез, ввиду вторичности использования и недостаточно определённой даты погребения. Трудно сказать, в результате каких событий этот шлем (или назатыльник шлема) попал к сарматам. Можно лишь утверждать, что, исходя из хронологии поздней группы шлемов восточнокельтского типа, это произошло не ранее середины I в. до н.э. Список литературы Глебов В.П. О культурно-этнической принадлежности сарматского погребения у пос. Яшкуль (группа 37, курган 1) // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. II Междунар. Нижневолжская археологическая конф. Волгоград: Изд-во ВолГУ 2007. С. 97-104. [назад к тексту] Дедюлькин А.В. Комплекс из Бойко-Понуры и проблемы генезиса позднелатенских шлемов // Вторые «Анфимовские чтения» по археологии Западного Кавказа. Проблемы хронологии археологических памятников эпохи древности и средневековья. Материалы междунар. археологической конф. Краснодар, 2013. С. 36-42. [назад к тексту] Зайцев Ю.П. Вотивные клады Северо-Западного Причерноморья III-II вв. до н.э. Хронология и культурная принадлежность // Древнее Причерноморье. Вып. VIII / Гл. ред. И.В. Немченко. Одесса: ФЛП «Фридман А.С.», 2008. С. 146-152. [назад к тексту] Зайцев Ю.П. Северное Причерноморье в III-II вв. до н.э.: ритуальные клады и археологические культуры (постановка проблемы) // Древности Северного Причерноморья III-II вв. до н.э. / Отв. ред. Н.П. Тельнов. Тирасполь: Приднестровский гос. ун-т им. Т.Г. Шевченко, 2012. С. 6773. [назад к тексту] Казакевич Г.М. Про етрусько-iталiйскi та кельтскi шоломи у Пiвнiчному Причорномор’ï // Археологiя. 2009. № 3. С. 19-25. [назад к тексту] Марченко И.И. Царь Гатал и Прикубанье // Археологические и этнографические исследования Северного Кавказа. Краснодар, 1994. С. 52-67. [назад к тексту] Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар: Изд-во Кубанского государственного университета, 1996. 340 с. [назад к тексту] Мордвинцева В.И. Полихромный звериный стиль. Симферополь: Универсум, 2003. 216 с. [назад к тексту] Мордвинцева В.И. Подражания предметам сарматского звериного стиля в искусстве I в. до н.э. // Четвёртая Кубанская археологическая конференция. Тезисы и доклады / Ред. И.И. Марченко. Краснодар, 2005. С. 145-148. [назад к тексту] Мордвинцева В.И. Комплекс предметов из Булаховки и «ритуальные клады» Северного Причерноморья III-I вв. до н.э. // Проблемы истории, филологии, культуры. №2(40). 2013. С. 144-156. [назад к тексту] Очир-Горяева М.А., Лапа Н.Л. Комплекс сарматского воинского погребения из фондов Калмыцкого республиканского краеведческого музея // ВДИ. 2002. № 3. С. 200-205. [назад к тексту] Полин С.В., Карнаух Е.Г. Гордашевский «клад» // Древности Северного Причерноморья III-II вв. до н.э. / Отв. ред. Н.П. Тельнов. Тирасполь: Приднестровский гос. ун-т им. Т.Г. Шевченко, 2012. С. 134-145. [назад к тексту] Раев Б.А., Симоненко А.В., Трейстер М.Ю. Этрусско-италийские и кельтские шлемы в Восточной Европе // Древние памятники Кубани. Краснодар: Изд-во «Красное Знамя», 1990. С. 117-135. [назад к тексту] Симоненко А.В. Погребение у с. Чистенькое и «странные» комплексы последних веков до н.э. // НАВ. 2001. Вып. 4. С. 92-103. [назад к тексту] Симоненко А.В. Тридцать пять лет спустя. Послесловие-комментарий // А.М. Хазанов. Очерки военного дела сарматов. Изд. 2-е, исправленное и дополненное. СПб.: Изд-во СПбГУ 2008. С. 238-287. [назад к тексту] Скрипкин А.С. Новые аспекты в изучении материальной культуры сарматов // НАВ. Вып. 3. 2000. С. 17-40. [назад к тексту] Скворцов Н.Б., Скрипкин А.С. Погребение сарматской знати из волгоградского Заволжья // НАВ. 2008. Вып. 9. С. 98-116. [назад к тексту] Терпиловский Р., Жаров Г. Дружинный могильник рубежа эр на Сейме // Inter Ambo Maria: Северные варвары на пути из Скандинавии к Черному морю. Тезисы докладов. Симферополь: Kristiansand-Simferopol, 2012. С. 305-312. [назад к тексту] Трейстер М.Ю. Кельти у Пiвнiчному Причорномор’ï // Археологiя. 1992. № 2. С. 37-50. {↑82} [назад к тексту] Шевченко Н. Ф. «Сарматские жрицы», или ещё раз к вопросу о материнском роде у сарматов // ВДИ. 2006. № 1. С. 141-154. [назад к тексту] Guštin M. On the Celtic tribe of Taurisci: local identity and regional contacts in the ancient world // The Eastern Celts: the communities between the Alps and the Black Sea. (Annales Mediterranei). Guštin M. (Ur.), Jevtić M. (Ur.). Koper, 2011. [назад к тексту] Istenič J. Late La Tène scabbards with non-ferrous openwork plates // Arheološki Vestnik. 61. 2010. [назад к тексту] Mihaljević M., Dizdar M. Late La Tène bronze helmet from the river Sava near Stara Gradiška // Vjesnik Arheološkog muzeja u Zagrebu. 3.s. XL. 2007. [назад к тексту] Otchir-Goriaeva M. Das sarmatische Grab von Jaskul’, Kalmykien // Eurasia Antiqua. B. 8. Berlin, 2002. [назад к тексту] Schaaff U. Ein spätkeltisches Kriegergrab mit Eisenhelm aus Novo Mesto // Situla. 1980. № 20-21. [назад к тексту] Schaaff U. Keltische Helme // Antike Helme. Sammlung Lipperheide und andere Bestände des Antikenmuseums Berlin. Monographien RGZM 14. 1988. [назад к тексту] Treister M., Yatsenko S.A. About the Centres of Manufacture of Certain Series of Horse-Harness Roundels in «Gold-Turquoise Animal Style» of the 1st – 2nd Centuries AD // Silk Road Art and Archaeology. V. 5. Kamakura, 1997/98. {↑83} [назад к тексту] V. Glebov, A. Dedyulkin, I. Gordin The Helmets of the East Celtic Type in the Funerary and Ritual Complexes on the Territory of Sarmatia This article discusses findings of the East Celtic type helmets and their fragments in ritual complexes (Tsarsky, 18; Boyko-Ponura, 1) and in burials (Yashkul, gr. 37, 1, 1) in Sarmatia. Most likely the helmets originate from the Balkan Celtic area. Two items from ritual complexes refer to an early chronological group (end of II – first half of the I century B.C.); their appearance in Sarmatia is probably connected with events of Mithridatic wars. The helmet detail from a Sarmatian burial in Yashkul belongs to the late chronological group (the second half of the I century B.C.). 1. Первоначально У Шаафф назвал их шлемы типа Ново Место [Schaaff, 1980. S. 403], позже – шлемы восточнокельтского типа [Schaaff, 1988. S. 304-307]. В настоящее время оба термина используются как равнозначные. 2. Письмо Ю.П. Зайцева от 05.11.2012 г. Авторы статьи выражают признательность Ю.П. Зайцеву и Е.А. Хачатуровой за информацию об обстоятельствах находки шлема из Бойко-Понуры. 3. И.И. Марченко указал на следующие опосредованные аналогии среди более ранних латенских шлемов: по форме тульи и назатыльника – шлем из Чумешти, а по форме козырька – шлем из Амфревилля. Некорректность сопоставления со шлемом из Чумешти была отмечена Г.М. Казакевичем [2009. С. 21]. Шлем из Амфревилля относится к группе шлемов с прикрепленным назатыльником и простой тульей по классификации У Шааффа [Schaaff, 1988. S. 299]. И.И. Марченко ошибочно посчитал козырьком назатыльник, у шлемов этого типа в принципе нет козырьков [Дедюлькин, 2013. С. 36-37]. 4. Собственно, В.И. Мордвинцева датирует яшкульские фалары и ряд изделий, выполненных в той же манере, широко – I в. до н.э., однако, исходя из даты шлема, погребение из Яшкуля не могло быть совершено ранее середины I в. до н.э. 5. В настоящее время к ним добавились шлем из к. 18 могильника Царский и пять шлемов из могильника близ с. Мутин на правом берегу р. Сейм [Терпиловский, Жаров, 2012. С. 307. Рис. 1, 1]. 6. У единственного сохранившегося полностью биметаллического шлема из Стара Градишки купол сделан из железа, прочие детали бронзовые. Шлемы этого типа с тульями из цветных металлов пока не известны. Публикация: |
|||||
