Legio. III. Организация и управление легионом

A. Продолжительность службы.

Легаты легиона назначались императором на неопределенное время, зависевшее только от его решения. Так, Ларций Лепид, современник Веспасиана, оставался во главе легиона X Fretensis не более девяти или десяти месяцев во время осады Иерусалима; Адриан командовал легионом I Minervia немногим менее двух лет; легат легиона III Auguste, одновременно являвшийся правителем Нумидии, сохранял свое командование один, два, три и даже до пяти лет непрерывно.

По закону трибуны должны были находиться на военной службе минимум год, но император, как особую милость, разрешал некоторым находиться в армии только шесть месяцев (tribunatus semestris). Многие трибуны, напротив, проводили два или три года в одном или нескольких легионах, например, Адриан, который был трибуном последовательно в трех легионах в течение 95, 96, 97 годов; что касается трибунов всаднического сословия, известны случаи, когда они сохраняли свой пост пять или даже девять лет.

Для простых солдат и офицеров ниже трибуна законная продолжительность службы составляла двадцать лет, военный год начинался с ближайшего 1 марта после поступления на службу. Но обычно и, особенно, в I веке было принято удерживать легионеров на более долгий срок; известны примеры легионеров, прослуживших 23, 24, 26, 28, 32 года и даже больше. Средний срок составлял двадцать пять лет. Как кажется, Адриан поступал в этом отношении совершенно произвольно; Антонин Пий вернулся к традициям и к законности.

Естественно, унтер-офицеры и, в особенности, центурионы, которые получали от службы большие преимущества и большие выплаты в случае продления ее срока, оставались в армии еще дольше. Можно назвать имена центурионов, которые прослужили 19, 37, 45 и даже 48 лет.

 

B. Praemia militiae.

Отставка. Пока не было постоянной армии, было бесполезно заниматься условиями, при которых солдаты увольнялись по истечении срока службы; но когда полководцы конца Республики создали военную профессию, которой люди посвящали себя целиком и отказываясь от любого другого занятия, надо было подумать о том, как обеспечить их существование в старости. Марий, Цезарь вознаграждали их земельными участками [colonia, deductio]; Август поступал точно так же. Он наделил ими ветеранов своей армии и армий Антония и Лепида. Наиболее молодые, если они не вошли в вновь созданные легионы, получили денежное вознаграждение; другим была выделена земля в провинции или в Италии. Так поступили в ходе двух сокращений, первого в 724 г. от основания Рима (30 г. до н.э.) и второго в 740 г. (14 г. до н.э.). Более того, было решено, что в будущем легионеры, когда время их службы закончится, будут получать выходное пособие при выходе в почетную отставку honesta missio [missio]. Его установили в сумме 3000 денариев; Калигула уменьшил его наполовину, но Каракалла восстановил. Оно бралось из специальной кассы, aerarium militare. Случалось также, в последующую императорскую эпоху, что ветеранам давали землю, как и в прошлом, в Италии и, особенно, в провинции; то посылали их в уже существующие города, то формировали из них колонии на границе, поручая им одновременно защищать подчиненную территорию и служить проводниками римской цивилизации. Известно, как поощрялась эта система после Диоклетиана [veterani].

 

C. Жалованье легионеров.

Учреждение платы легионерам восходит к осаде Камиллом города Вейи (348 г. от основания Рима = 406 г. до н.э.). Во времена Полибия она составляла два обола в день, то есть 1200 ассов или 120 денариев в год. Цезарь первый внес изменения в этот закон: он удвоил жалованье или, более точно, он платил три stipendia вместо одного, что составляет общее жалованье в 225 денариев. Август регламентировал данный вопрос в том же самом направлении. Домициан добавил четвертое stipendium, то есть он поднял плату легионеру до 300 денариев в год. Она выплачивалась в три захода.

В республиканскую эпоху из этой суммы вычитались поставки, выполняемые государством, в виде одежды, оружия и продовольствия. При Империи, такой порядок еще сохранялся в I веке. В последующем не исключено, что правила были изменены.

Естественно, жалованье унтер-офицеров и офицеров было выше жалованья солдат. Мы говорили выше о duplarii и sesquiplicarii. По Полибию, центурионы получали вдвое большие выплаты, чем солдаты; никакие другие данные по этому поводу нам неизвестны.

Древние авторы не говорят, каким было жалованье военного трибуна в два первых века, но позволяют предположить, что оно достигало довольно высокой цифры. Мрамор Ториньи сообщает нам о сумме в 25000 сестерциев за трибунат semestris. В III веке обнаруживают цифру 250 1/3 aurei (aureus, золотой = 100 сестерциям = 25 денариям); но все заставляет думать, что это чрезвычайная такса.

Для легатов легиона мы не обладаем никакими сведениями.

Офицеры имели и другие денежные доходы, кроме жалованья. Центурионы хорошо наживались на плате за освобождение от тяжелых работ или за отмену наказаний. Что касается трибунов, солдаты им делали подарки (stillaturae, "мелочевка", от stilla="капля"). Этот обычай сначала рассматривался как противозаконный и осуждался императорами; позднее, его терпели и даже регламентировали [stillatura].

К жалованью нужно добавить разовые выплаты, которые офицеры и солдаты получали от государства, как при Республике, так и при Империи, по случаю триумфов, прихода к власти государей, важных событий в жизни императорской семьи, и даже мятежей, которые следовало прекратить ценой золота [donatum]. Благодаря этому легионерам удавалось занимать столь высокое положение в столице, что Домициан, из осторожности, ограничил тысячью nummi (250 денариев) сумму, которую каждый из них мог иметь с собой в лагере. Известно, в самом деле, что Цезарь выдал своим солдатам 500 денариев на каждого в 708 г. от основания Рима, Август – 2500 в 711 г., Тиберий, в начале своего правления – 62 с половиной денария и т.д.

Наконец, хотя военная добыча была по закону исключительной собственностью государства, часто случалось, что часть ее распределялась между солдатами и офицерами после победы. В подобных случаях предоставляемая доля была тем больше, чем выше ранг: при дележе добычи, как и при распределении денег, центурионы получали двойную долю солдат, трибуны – двойную долю центурионов [praeda].

Финансовая служба.

Военная казна. Во времена Республики, когда деньги на выплату жалованья и закупку припасов выделялись из общественной казны, главным казначеем армии был квестор. Quaestor ad exercitum missus ("квестор, направленный к войску") был custos pecuniae ("страж денег"). Следовательно, именно он выплачивал жалованье легионам. Известно, что в лагере ему было выделено особое место [quaestor, quaestorium]. При Империи императорская казна несла расходы по содержанию армии, и только император мог назначать казначея армии или легиона, в то время, когда у каждого легиона был свой отдельный лагерь [castra]. Я упоминал в другой работе, что заведование финансами находилось в руках императорских рабов и вольноотпущенников (familia castrensis) [castrenses]. Из них состоял officium rationum: tabularius ("дощечник") возглавлял контору; один или несколько dispensatores ("распределители") получали платежные поручения, проверяли их и разрешали платеж; arcarius ("ящичник", "кассир") выдавал деньги офицерам-казначеям легиона. Роль бухгалтерии легиона, выпускающей платежные ведомости, играли канцелярии легата, трибунов, princeps praetorii и, особо, librarii (смотрите выше). Деньги предоставлялись прокуратором данной или соседней провинции. Когда их недоставало, военачальник распоряжался их чеканить [castrenses nummi], или просто приказывал ставить на существующие деньги контрамарки, предназначенные на время придать монете условную стоимость, достаточную, чтобы произвести платеж легиону (рис. 4405).

 

Рис. 4405 – монета с контрамаркой.

 

D. Продовольствие и одежда.

Интендантская служба. Вопросу о питании римского солдата и, в частности, легионера была посвящена отдельная статья [cibaria militum]. Я напомню только, что рацион солдата составлял 50 л зерна в месяц (60 фунтов или около 27 килограммов). Всадник получал 72 фунта, причем ему надо было кормить еще двух слуг, а также ячмень, предназначенный для трех лошадей, которых он должен был содержать. Как кажется, во времена Суллы рацион был увеличен, по меньшей мере, временно, и сохранялся затем неизменным при Империи до Септимия Севера, которому приписывают новое увеличение рациона легионера.

Унтер-офицеры и офицеры имели право на более обильное питание, пропорционально своему званию. Кроме зерна, в легионы поставляли также соль, вино, уксус для posca, свежее и соленое мясо. Это продовольствие раздавалось по определенным дням и на ограниченное время. Когда легион стоял на месте, раздача производилась на довольно долгий период (семнадцать, двадцать, тридцать дней). Выстраивали легион в боевом порядке, и каждый солдат, когда называли его имя, выходил из строя, чтобы получить то, что ему причиталось. В более поздние времена, как кажется, почти отказались от раздачи на длительный период. За этим распределением надзирали полководцы, которые старались все контролировать сами; но прежде всего это было делом военных трибунов, которым была специально поручена служба продовольственного снабжения. Понятно поэтому, почему в легионных лагерях и их окрестностях находят гири, помеченные именем легиона (рис. 4406) или своего рода клейма, как те, которые недавно были найдены в Майнце, и которыми, как думают, метили хлеб той или иной центурии легиона XIV (рис. 4407).

 

Рис. 4406 – легионная гиря.

 

Рис. 4407 – легионные клейма (?).

 

Питание войск в мирное время обеспечивалось благодаря существованию продовольственных складов [horrea militaria]. До Цезаря полководцы во время военной кампании выбирали определенный город и делали его центром снабжения; но не существовало специальных постоянных военных складов; он был первый, кто подумал об их организации. При Империи, напротив, находим многочисленные примеры таких складов. Именно из них снабжался легион. Во время похода или для снабжения отдельных подразделений легиона применялись реквизиции; от местных властей требовали то, что было необходимо, и взамен выдавали расписки. Во время войны создавали склады по соседству с местом боевых действий и, при необходимости, жили за счет округи.

Система снабжения одеждой была почти та же самая: ее накапливали на складах, с которых и выдавали легионам.

Неизвестно почти ничего о способе, которым легионы обеспечивались лошадьми и вьючными животными.

 

E. Оружие.

Военные машины. Артиллерийская служба легиона. Дальше будет рассмотрено вооружение легионеров. Римской артиллерии посвящена специальная статья [tormenta], так же, как и различным знаменам и значкам [signa militaria]. Следует отметить только, что легион, будучи самостоятельным соединением, имел при себе свои военные машины и запасы оружия. Мы имеем доказательства этому с эпохи Цезаря и для всего периода Империи. Например, мы видим, во время Александрийской войны, как легион XXXVII высаживается перед городом со всем своим вооружением и военными машинами. В другом месте мы читаем, что Цезарь послал на помощь жителям Табены военного трибуна с когортой легионеров и машинами. Тацит, во второй битве при Бедриаке, упоминает баллисту легиона XV, которая совершала чудеса против врага; Иосиф Флавий говорит нам о машинах различных легионов, осаждавших Иерусалим. Наконец, и чтобы закончить на этом перечисление примеров, Вегеций сообщает нам, что в его время каждая центурия имела одну карробаллисту, перевозимую мулами и обслуживаемую 11 людьми; он добавляет, что в каждом легионе было 55 карробаллист, 10 онагров, один на когорту, и все имущество, необходимое для инженерных работ; "так как, – говорит он, – легион должен возить с собой всё, что необходимо для войны, чтобы разбитый в любом месте лагерь мог обратиться в вооруженный город".

Оружие, машины, инструмент, все это изготовлялось в специальных мастерских, распределенных между различными городами Империи [fabrica]; но более того, каждый легион обладал своими собственными мастерскими для содержания в исправности, ремонта и, в случае необходимости, изготовления оружия. Эти мастерские, также называемые fabricae, были наполнены рабочими всякого рода, гражданскими и военными, под руководством optio fabricae и старших мастеров – наставников.

Кроме того, в каждой когорте были охранники метательных машин (custodes armorum) и полировщики (poliones) для повседневного ухода и сохранения оружия и машин.

Оружейный склад легиона назывался armamentarium. За него отвечал особый офицер (curator armamentarii), которому были приданы несколько писцов.

В другой работе я показал, что armamentarium легиона, как и его fabrica, были подчинены префекту лагеря, который также следил за состоянием обоза [impedimenta].

 

F. Бараки, казармы, лагеря.

Как известно, армии во время похода каждый вечер укрывались в лагере, который строили, следуя неизменным правилам, предназначенным обеспечить абсолютную безопасность солдат. Что представляли собой эти лагеря и как в них располагались различные войска, объяснено в статье castra. Они предназначались обычно для многих легионов. То же самое верно и для постоянных лагерей в начале Империи; к моменту смерти Августа три легиона располагались, под командованием Блеза, в одном и том же лагере в Паннонии, тогда как в Ветере были объединены два легиона. Этот порядок сохранялся и при Домициане, что, по мнению императора, способствовало мятежу Антония Сатурнина. Поэтому отныне было запрещено размещать в одном лагере более одного легиона. С тех пор история лагерей совпадает с историей легионов. И так как с начала II века смены гарнизона стали очень редкими, старые лагеря с палатками и бараками уступили место настоящим крепостям с казармами, содержащим всё, что было необходимо для жизни солдат во время мира. Их развалины находятся во многих странах. Наиболее известные и лучше всех сохранившиеся – в Ламбезе в Алжире и в Карнунте в Австрии, по которым можно судить обо всех лагерях, располагавшихся на limes ("межа", пограничная зона) в Англии, на Рейне и в других местах.

 

Рис. 4408 – лагерь в Ламбезе.

 

Эти легионные крепости, среди которых лагерь в Ламбезе можно считать наиболее совершенным (рис. 4408), были задуманы по плану прежних временных лагерей. Они также были окружены укреплениями; но вместо укреплений из земли или мелких камней они имели мощные стены с башнями, способные выдерживать повторные штурмы. Как и прежде, они были разделены на четыре части двумя перпендикулярными дорогами: via principalis шла от левых боковых ворот к правым, via praetoria и её продолжение, via decumana, соединяли porta praetoria ("ворота претория") с porta decumana ("десятинные ворота", у 10-й когорты). В месте встречи этих двух больших дорог возвышался praetorium со всеми своими аксессуарами; позади praetorium был расположен quaestorium, и повсюду вокруг располагались постройки, необходимые для нужд легиона. Но эти различные здания были задуманы намного более крупными, как и подобает строениям, предназначенным стоять долгое время. Подробнее об этом сказано в связи со словами praetorium и quaestorium. Здесь достаточно напомнить, что лагерь легиона включал в себя, кроме самих казарм, бани, специально приспособленные к использованию солдатами, залы собраний для унтер-офицеров [scola], святилища для отправления культа (смотрите далее), конторы для административных служб (tabularium), госпиталь (valetudinarium), тюрьму, арсенал (armamentarium), рынок, склады (horrea) и т.д. Следует отметить также сооружение, которое кажется своего рода приложением к лагерю, хотя оно и расположено вне стен – амфитеатр. Через четверо ворот крепости выходили дороги, продолжение внутренних улиц, которые были окаймлены справа и слева военными кладбищами.

Лагерь и входившие в него постройки находились в ведении префекта легиона, praefectus castrorum legionis (смотрите выше).

Присутствие этих лагерей привлекало, естественно, огромное количество торговцев всякого рода. Сначала они устраивались в хижинах; затем кирпич и камень сменили доски и мешковину, и мало-помалу возникала деревня, эмбрион будущего города [canabae]. Эти города, родившиеся из легионных лагерей, сыграли большую роль в истории имперских легионов. Они поставляли им большую часть новобранцев, начиная с правления императора Адриана, что будет объяснено ниже, и они оказали существенное влияние на распространение римской цивилизации в провинциях.

 

G. Territorium legionis.

В императорскую эпоху лагерь легиона был центром и источником процветания для обширной территории. Об этом упоминают эпиграфические памятники (territorium legionis, prata legionis, "луга легиона"). Всё это пространство, часто очень значительное, было предназначено обеспечивать легион всем необходимым: там он находил сено для вьючных и верховых животных, пастбища для скота, доверенного надзору pecuarii, древесину для строительства и отопления, короче, всё, что большое имение поставляет семьям или коллективам.

На этой territorium legionis не было иных городов, кроме тех, которые возникали из самого легиона и о которых я собираюсь рассказать; легион был по отношению к своей территории тем же, чем муниципалитет является по отношению к территории муниципалитета: легат был там мэром, таким же, как в других местах кваттуорвиры ("члены коллегии четырех").

Из вышеизложенного легко понять, как появились эти огромные города по соседству с военными лагерями. Командующий легионом выделял для торговцев и прочих первых поселенцев участок на территории, зависящей от легиона, на определенном расстоянии от лагеря, чтобы не мешать обороне и обеспечить нормальные условия для несения военной службы.

Понятно также, каким образом можно было предоставить ветеранам, без всякого труда и не нанося никакого ущерба обитателям страны, землю для обработки и место для городов. История легиона в Африке нам дает очень ценные сведения на этот счет. Предназначенная для него территория была абсолютно пустынной в начале II века, когда ее заняли солдаты. Мало-помалу она наполнилась местечками, некоторые из которых стали процветающими: vicus (деревня) Верекунда, находившаяся в зависимости от муниципия Ламбез, Ксар-эль-Генная, чья судьба была точно такой же, Эль-Мадер и Сериана, более крупные поселения, наконец, Зана (Diana veteranorum), само имя которого свидетельствует о происхождении его жителей, и которое достигло подлинного процветания. В этих поселках некоторые здания были построены самим легионом, что лучше всего доказывает тесные отношения, объединявшие их с армией.

М. Шультен полагает, что эти поселения, даже получив по милости императора автономное гражданское самоуправление, оставались подчинены надзору командующего легионом.

 

H. Медицинская служба легиона.

Во время Республики не было организованной военной медицины. Консулы, преторы и даже офицеры более низкого ранга имели при себе рабов, врачей или хирургов, которых они покупали для своих личных нужд и которых они одалживали, при необходимости, для лечения раненых или больных легионеров. Армии Цезаря были не лучше организованы в этом отношении. Положение изменилось только при Империи; с этой эпохи в каждом легионе имелась хорошо продуманная санитарная служба. Войсковым врачам было поручено наносить визиты больным в их палатках и там их лечить, если болезнь была легкой (medici ordinarii); они также сопровождали солдат во время походов и экспедиций, чтобы оказывать первую помощь больным и раненым. Когда болезнь была тяжелой, людей перевозили в легионный госпиталь (valetudinarium), который был подчинен префекту лагеря, имевшему своих особых администраторов (optio valetudinarii), своих особых врачей (medicus castrensis) и своих санитаров (qui aegris praesto sunt, "которые помогают больным").

Остававшиеся в тылу в госпитале раненые были поставлены, как и все откомандированные солдаты, под vexillum (знамя отдельного вспомогательного отряда).

К врачам были близки и ветеринары, которым было поручено заботиться о вьючном скоте и, особенно, о лошадях [veterinarium].

 

I. Занятия легиона в мирное время.

В соответствии с принципами римских полководцев, для которых война была постоянной практикой, солдат должен все время упражняться, чтобы быть на высоте своих задач. "Даже после долгих лет службы воин, не прошедший и не знающий всех упражнений, всё равно остается новобранцем", – говорит Вегеций. В присутствии ли врага или во время мира легионер должен регулярно трудиться. Кроме упражнений, обязательных для новобранцев, следует упомянуть: марш-броски (ambulatio) и военные прогулки, совершаемые три раза в месяц – пехотинцы проходили десять миль (15 км) военным шагом, с оружием и багажом; маневры (decursio, exercitatio); строительные и земляные работы; прыжки, плавание и т.д. Великие полководцы Республики проявляли особый интерес к этим упражнениям и некоторые из императоров также уделяли им все свое внимание. Известно, что Адриан, во время своего путешествия в Африку, приказал производить в своем присутствии перестроения пехотинцев и всадников легиона III Августа и после этих маневров направил им благодарность в приказе, который частично сохранился до наших дней.

Более того, чтобы легионеры были заняты непрерывно, власти не упускали случая загружать их и работами, интересующими провинции, будь они военными или нет. В 567 г. от основания Рима (187 г. до н.э.) консул Фламиний приказал войскам построить дорогу из Бононии (Болоньи) в Арретий (Ареццо); Сципион Назика занимал своих солдат постройкой судов, "хотя не было никакой необходимости во флоте и просто для того, чтобы помешать праздности испортить нравы"; Марий приказал с той же целью прорыть канал у Родана (Роны), а Сулла – отвести воды Кефиса; Цезарь приказал одному из своих легионов соединить укрепленной стеной Юру и Женевское озеро.

При императорах сохранялись те же самые традиции, и Август решил, что войска могут быть использованы на общественных работах, но не в частных предприятиях. Благодаря надписям мы знаем о большом количестве этих военных построек.

a) Прокладка стратегических дорог: в Далмации (дорога из Салоны в Андетриум, проложенная VII легионом); в Паннонии (дорога из Аквинка в Мурсу, проложенная легионом II Adjutrix); в Сирии (дорога, проведенная легионом III Gallica); в Африке (дорога из Карфагена в Тевесту, построенная легионом III Augusta; дорога из Тевесты в Такап, сделанная в тех же самых условиях; стратегическая дорога через Орес, проведенная отдельным подразделением легиона VI Ferrata) [via].

b) Мосты на этих дорогах: в Наупортусе в 14 году; в Шемту, при Траяне.

c) Туннели: большой туннель из Селевкии в Пиерию.

d) Цистерны (водохранилища) на дорогах: резервуары на дороге из Коптоса к Красному морю, для постройки которых были выделены 128 человек из легионов III Cyrenaica и XXII Dejotariana.

e) Укрепленные лагери и крепости: в Британии, на валу Адриана и на валу Антонина Пия [vallum]; в Германии, на limes Рейна [limes]; в Иллирии на Дунае; в Африке, в центральном лагере в Ламбезе и даже на наиболее удаленных границах провинции; в Азии вплоть до стран, расположенных вне пределов непосредственного римского владычества.

Но легионы были заняты работами не только оборонительного или стратегического назначения. Чтобы не оставлять людей бездеятельными или чтобы оказать помощь провинциям, их использовали для строительства зданий всякого рода: они намечали планы колоний и строили в них большие сооружения, города Тимгад в Африке и Сармизегетуза в Дакии были созданы подобным образом; они строили храмы, амфитеатры, акведуки и фонтаны; они были заняты в горных разработках и т.д.

Впрочем, ничего не позволяет утверждать, что в таких случаях легионеры действительно использовались как рабочие. Напротив, судя по всему, так они использовались только перед лицом врага или для неотложных военных работ. В остальном, они скорее играли роль наших десятников (бригадиров) или прорабов; чёрная работа ложилась на плечи либо солдат из вспомогательных когорт, либо на рабов и принудительно мобилизованных местных жителей. Фактическими доказательствами этому являются надписи, упоминающие работы, легионеров и солдат вспомогательных частей: количество первых всегда минимально по сравнению со вторыми. Так, для постройки цистерн на пути из Коптоса к Красному морю было выделено 128 человек из 10 или 12 тысяч, имевшихся в двух легионах в Египте, и 1273 из 7 или 8 тысяч, входивших в состав отдельных ал или когорт в этой стране.

О размахе этого военного строительства можно судить и по черепицам и кирпичам со штампом, обнаруживаемым во всех частях римского мира [figlinum opus]. Так как легионы изготовляли их сами, они ставили на них, по примеру ремесленных мастерских, свой номер и имя, снабжая их иногда и второстепенными пометками и обозначением специалиста, ответственного за их производство. Поэтому такие памятники очень важны: их присутствие в той или иной точке римского мира позволяет сделать заключение, что в этом месте стоял тот или иной легион или, по крайней мере, его подразделение.

Офицером, которому было поручено руководство кирпичной мастерской, был optio navaliorum, упомянутый выше.

 

J. Дисциплина в легионе.

Для поддержания дисциплины в армии необходимы награды и наказания. У римлян и те, и другие почти не менялись и при Республике, и при Империи. Право произносить менее суровые приговоры принадлежало военным трибунам; право смертной казни принадлежало полководцам; последние должны были также информировать о проступках офицеров. Наказаниями, налагаемыми на легионеров, были лишение жалованья; понижение в звании; увольнение из армии; позорящие наказания; телесные наказания и даже смертная казнь. Всё это будет изучено в статье poenae militum.

Награды были преимущественно денежными, увеличение жалованья или разовые выплаты [donativa]; давались также знаки отличия как офицерам, так и солдатам [dona militaria].

Чтобы стимулировать легионеров к выполнению повседневных задач, использовалась и надежда на выходное пособие. По положениям Августа, оно состояло из денежной суммы, выплачиваемой одновременно всем тем, кто был почтен honesta missio [missio]. Мы о ней коротко говорили выше.

 

K. Гражданское состояние легионеров.

Создание постоянной армии, которая требовала от легионеров оставаться на службе с 17 до 40 лет самое меньшее, должно было повлечь за собой серьезные изменения в их гражданском состоянии. Если солдат женился до поступления в армию, он мог сохранять свою жену, но не жить с ней, ему было позволено и развестись с ней. В Дигестах говорится: "Часто случается, что из-за военной службы брак не может успешно поддерживаться; в этом случае, bona gratia dissolvitur" ("расторгается с взаимного согласия"). Если новобранец еще не успел жениться, ему это было запрещено в течение всего срока службы. Это с избытком доказано различными текстами, в частности, письмом префекта Египта Лупа в 116/117 г., в котором буквально написано следующее: Ου γαρ έξεστιν στρατιώτην γαμειν. Если же легионер всё-таки соединялся с женщиной во время службы в армии, этот союз, заключенный вне закона, не рассматривался как justum matrimonium ("законное супружество"), как conubium (брак как гражданское состояние); женщина считалась наложницей, а дети – незаконнорожденными. Но поскольку эти дети солдат, дети армии, могли поставлять легиону превосходных рекрутов, пропитанных по традиции военным духом, император находил способ почти стереть для них неудобства, проистекавшие из их происхождения, когда они поступали на его службу. Когда они поступали в легион и получали права гражданства [dilectus], он им давал не собственное родовое имя, а родовое имя отца, вместе с его личным именем; однако, императорская милость не заходила так далеко, чтобы разрешать добавлять фамилию к родовому имени отца, что их полностью уподобило бы законным детям. Отныне они не были больше записаны в трибу императора, из которой они поступали в легион, но в Поллийскую трибу (Pollia), название которой, счастливое предзнаменование по самому своему происхождению, обещало силу и храбрость тем, кто в нее входил. Следовательно, между законом и практикой было определенное расхождение, императоры делали всё от них зависящее, чтобы дать легионеру семью, не меняя запрещающих её военных правил. Император Септимий Север зашел еще дальше в своей терпимости: по Геродиану, он разрешил легионерам жить со своими женщинами. Реформа была фундаментальной: она полностью изменила жизнь солдат. Лагерь прекратил быть для них местом общего жительства, где проходила большая часть их жизни; он стал просто местом упражнений, где они проводили несколько часов в день. Их подлинное жилище переместилось в соседний город, где находились их жены и дети. Служба легионера превратилась с тех пор в своего рода территориальную милицию. Эта терпимость должна была привести к переустройству в гражданском состоянии легионера; полагают, что оно произошло в IV веке.

Запрет заключать брак не мог применяться к старшим офицерам, легатам или военным трибунам, которые принадлежали к сенаторскому или всадническому сословию. Для младших офицеров и унтер-офицеров решение намного менее ясно. Я склоняюсь, впрочем, к мнению, что они были подчинены тем же условиям, что и солдаты. М.П. Мейер придерживается противоположного мнения. Для него такие офицеры, как центурионы и эвокаты, начиная с Септимия Севера имевшие всаднический ранг, могли заключать брак во время службы. Principales была дана та же самая льгота: как доказательство, он приводит слова Вегеция "principales privilegiis muniuntur" и то, как были сформулированы эпитафии этих унтер-офицеров (женщина в них называется conjux, "супруга", дети носят родовое имя отца). Но ни тот, ни другой аргумент мне не кажется убедительным.

 

L. Сбережения легионеров и военные коллегии.

Было бы ошибкой считать всех легионеров, даже простых солдат, сведенными только к своему жалованью. Они имели право владеть собственностью и некоторые им широко пользовались. Кодексы содержат целую серию положений, относящихся к их имуществу, к тому, что называется их peculium castrense. Прежде всего, оно состояло из денежных сумм, которые они держали в своих семьях, "quod proficiscenti ad militiam datur, quod a parentibus vel cognatis in militia agenti donatum est"; к этому добавляется наследство, которое они получали от своих товарищей по оружию и о котором многократно упоминают надписи, и доход, извлекаемый из жалованья и, особенно, из императорских щедрот (donativa). Это маленькое состояние было признано законом и защищено: легионер им свободно располагал, даже когда находился во власти отца [peculium castrense].

Оно отчасти обеспечивало легионеру определенные жизненные блага, в частности, возможность покупать и содержать рабов, мужчин или женщин, на которых налагались всяческие рабские обязанности, забота о багаже и уход за оружием.

Но другие не были столь удачливы; для них деньги, которые им давало государство, составляли их единственное имущество, вплоть до того дня, когда они получали свое выходное пособие. Причем не всем было гарантировано до него добраться: болезни, несчастные случаи могли остановить карьеру на полпути. Следовательно, государство должно было предусмотреть ситуацию, когда легионер был вынужден покинуть армию до истечения полного срока службы. Отсюда меры предусмотрительности, воспоминание о которых сохранил нам Вегеций. Он сообщает, что для того, чтобы помешать людям истратить все полученные ими деньги и обязать их делать сбережения, из donativa делались удержания, которые клались на хранение от имени каждого легионера, под непосредственную ответственность signiferi и под защиту знамен. Удержания были равны половине donativum. Этот резерв возвращался заинтересованному лицу, как только заканчивалась служба; он мог быть довольно большим, поскольку Домициан, боясь, что таким способом амбициозный и неверный государю полководец может обзавестись военной казной, ограничил 1000 денариев сумму, которой мог располагать каждый солдат. Когда он умирал на службе, вклад, являющийся частью peculium castrense, переходил к его отцу или к наследникам, назначенным в завещании.

Эта касса была не единственной. Существовала и другая, предназначенная гарантировать почетные похороны солдатам, умершим на службе. Вегеций говорит: "В эту кассу все легионеры откладывали некоторые средства, так, что если один из их товарищей умрет, там находят, чем оплатить расходы на его погребение". Эту организацию называют похоронными коллегиями.

Понять ее тем легче, что закон запрещал солдатам образовывать коллегии в лагере, что само собой разумеется: иное было бы несовместимо с самими основами дисциплины. Следовательно, они, как и самые обездоленные из жителей Империи, не могли принимать необходимые меры, чтобы обеспечить минимум расходов на достойное погребение. Для исправления такого положения вещей государство и создало в легионах страховые общества на случай похорон.

У унтер-офицеров было по-другому. Они, по крайней мере, со времен Септимия Севера, прямо объединялись в ассоциации, в своего рода клубы. До нас дошли сведения о двадцати таких ассоциациях и, что еще лучше, о правилах некоторых из них. При поступлении в коллегию каждый член должен был внести казначею определенную сумму (scamnarium), которая давала право занимать место на скамьях общества. Иногда ее платили единовременно, чаще же так, что она была распределена между ежемесячными взносами. Благодаря фондам, собранным подобным образом, коллегия гарантировала участникам выплаты по особым случаям. Так, у cornicines из Ламбеза член ассоциации, продвинувшийся на вышестоящую должность в легионе, имел право на 500 денариев; тот, кто переходил в другой легион, получал такую же сумму, увеличенную на стоимость дорожных расходов; ветераны получали тоже 500 денариев, тогда как те, кто покидал службу вследствие наказания, имели право только на 250 денариев; наконец, те, кто умирал на службе, хоронились за счет общей кассы, которая выдавала 500 денариев в руки наследнику или прокуратору умершего. Во всех случаях сумма, возвращаемая при выходе из коллегии (anularium), была ниже той, которая вносилась при поступлении. В других работах я подробно показал, на основе исследований М. Буасье, что главной целью коллегий было обеспечить похороны их членов. Когда унтер-офицер умирал на службе, выплата тратилась на его погребение; однако по большей части член общества покидал его через несколько лет по разным причинам и нельзя было допустить, чтобы он терял из-за этого все свои пожертвования на похоронные цели, поэтому ему, живому, выплачивали сумму, на которую он бы имел право в случае своей смерти. Следовательно, "anularium было ничем иным, как стоимостью похорон, выплачиваемой вперед тому, кто не мог дождаться их в данном месте". С этой суммой страхующийся записывался в новую коллегию, коллегию унтер-офицеров, если он оставался на службе, или коллегию ветеранов, если он достиг предельного срока службы, и эти капиталовложения, которые он делал со времени своего вступления в первую ассоциацию, увеличивающиеся дополнительными взносами по мере повышения по службе, сопровождали его без всякого риска в течение всей его карьеры. Таким образом он обеспечивал свое погребение почти с момента поступления в войска и защищал себя от всех возможных случайностей. С другой стороны, эти коллегии не могли иметь столь же замкнутый характер, как обычные (гражданские) погребальные коллегии; кроме того, они позволяли своим членам справляться с расходами, сопряженными с карьерой унтер-офицера, например, со сменой гарнизона.

Излишки средств коллегии использовались для покрытия организационных расходов и устройства празднеств для членов ассоциации.

Примечательно, что местом собраний этих ассоциаций был сам лагерь, и что используемые для них залы располагались в задней части praetorium. Следовательно, они встречали самое благосклонное отношение со стороны императорской власти; их не просто терпели, их поощряли и им покровительствовали.

Таким образом, были ли это простые солдаты или унтер-офицеры, власть очень сходными способами обеспечивала им возможность почетного погребения. Благодаря легионной похоронной кассе простые солдаты могли быть уверены, что их похоронят благопристойным образом; благодаря удержаниям из donativa им было чем сделать вступительный взнос в гражданскую погребальную коллегию после своей отставки; и благодаря ассоциациям унтер-офицеров, последние могли без страха смотреть на окончание своей службы и даже на непредвиденные случайности военного существования.

 

M. Культ легионов.

Принцип, по которому легион был завершенным и снабженным всем необходимым единым целым, был применим также и к религии; легион возил свой культ с собой, точно так же, как свою артиллерию или свои мастерские. Следовательно, он должен был поклоняться мобильным богам, что противоречило самой сущности римской религии, в которой боги были неотделимы от определенного места, и их невозможно было оторвать от него без тщательных церемоний. Отсюда необходимость ограничить легионный культ малым числом легко перевозимых божеств.

При Республике, по очень интересным изысканиям М. Домашевски, таких военных божеств было пять. Во времена, когда древние латины представляли своих богов в форме животных, их уподобляли некоторым птицам и четвероногим и, чтобы всегда иметь их с собой, легионеры делали их изображения. Плиний нам сообщает, что до Мария "erat aquila prima cum quatuor aliis; lupi, minotauri, equi, aprique singulos ordines anteibant". В этих эмблемах М. Домашевски узнает Юпитера (орёл), Марса (волк), Квирина (кабан), – эти три божества образуют первоначальную триаду римского культа, – Юпитера Феретрия (минотавр), наступательного бога, и Юпитера Статора (конь), оборонительного бога. Происхождение этих signa объясняет, почему они оставались объектом культа для солдат, даже изменив свою сущность. И в самом деле, в императорскую эпоху они были, по словам Тацита, propria legionum numina. Будь то орёл, символ легиона как такового, манипулярные signa или животные – эмблемы различных легионов, набожность воинов окружала их одинаковым почитанием. Орёл, по словам Диона, носился на верхушке древка, заканчивающегося снизу острием, в своего рода раке, имеющей форму храма [gr] (νεως μικρός). Кроме того, каждый лагерь имел свою знаменную часовню, где хранились орёл и другие легионные signa.

 

Рис. 4409-4410 – легионные часовни.

 

Очень четкое изображение этих строений можно видеть на мече Тиберия (рис. 4409) и на барельефе в Виминаке (рис. 4410); в центре каждого из них отчетливо различим орёл, и с каждой его стороны signa и эмблемы. На вотивном (посвятительном) камне легиона X Gemina также видна эмблема, бык, в павильоне (рис. 4411). Подобное же место предназначалось и для изображений императоров, носимых на signa, и для vexilla отдельных подразделений. В этих храмах в праздничные дни и, особенно, в годовщины создания легиона (natalis aquilae) совершались жертвоприношения и отправлялись религиозные церемонии. В другой статье будет сказано, какие отношения соединяли эту часовню с quaestorium лагеря [quaestorium].

 

Рис. 4411 – вотивный камень легиона X Gemina.

 

Наряду со значками, легионеры отправляли особый культ императора и его семьи. В экспедициях и походных лагерях знаки почитания могли адресоваться только изображениям государя на медальонах, подвешенных к значкам или вышитых на vexilla [imago], но в постоянных лагерях всё было иначе. Императорам воздвигали статуи из камня или драгоценных металлов, ставили их на пьедесталы или в павильонах, в praetorium или других местах. Нет ни одного легионного гарнизона, в котором не нашли бы основания статуй или даже сами императорские статуи в большом количестве.

Затем шли некоторые из великих олимпийских богов (dii militares, bellorum dei), Юпитер, Юнона и Минерва, либо по отдельности, либо в совокупности; Марс, военный бог по преимуществу, Mars ultor ("мститель"), Mars militaris, Mars militiae potens, Mars campester ("полевой"); Победа, его спутница, Victoria Aeterna ("вечная"), Victoria Redux ("возвращающаяся"); и, в III веке, в некоторых частях империи, Геркулес; некоторые из обожествляемых абстрактных понятий, которым римляне Империи отводили такое место в своей религии: Fortuna ("судьба"), Honos ("честь"), Virtus ("доблесть"), Pietas ("благочестие, набожность"), Bonus Eventus ("благой исход"); и, наконец, Disciplina militaris, без которой не могло быть армии, достойной этого имени.

Эти разнообразные божества также имели в постоянных лагерях свои часовни и алтари, перед или в praetorium [praetorium]. Их резные изображения находят и на памятниках, воздвигнутых легионерами (рис. 4412).

 

Рис. 4412 – божества легиона

 

Не удивляешься также, когда видишь среди божеств, почитаемых в лагере, и богов – покровителей данного места, войск, которые в нем расположились, зданий, которые в нем воздвигнуты, Genius legionis, Genius castrorum, Genius praetorii, Genius valetudinarii, Genius centuriae, beneficiariorum, scholae; и божеств, соединяющих в себе все функции предыдущих – Lares militares.

В предшествующем перечислении речь шла только о богах, которым легион поклонялся внутри лагеря, только об официальном культе армии. Понятно, что набожность или суеверие солдат не довольствовалось ими во время мира. Они привыкли, до своего поступления на службу, чтить других божеств, дорогих их соотечественникам, их городу, их семье; они сохраняли их культ и под знаменами. Более того, они находили в стране, где судьба предназначила им служить, местных богов, которых они начинали признавать и почитать. У них развивалось пристрастие к этим совершенно частным религиозным обрядам. У государства не было никаких оснований ставить этому препятствия: оно игнорировало такие культы. Солдаты и офицеры были вольны создавать вне лагеря святилища, где, в свободные часы, они поклонялись богу по своему выбору. Эта религиозная терпимость не означала, впрочем, абсолютную нейтральность; легионеры воздвигали эти дополнительные храмы на территории легиона, что предполагало уступку земельного участка властями. В Ламбезе храм Юпитера Оптимуса Максимуса Долихена был расположен у самих ворот лагеря; храм Изиды и Сераписа, что еще более характерно, был построен собственными руками легионеров за время пребывания в должности целой серии легатов. В Карнунте раскопали недавно, совсем рядом с амфитеатром, святилище, посвященное Немезиде. Оно было создано благодаря солдатам, посвятившим ему свои обеты. Статуя богини была даром примипила легиона XIV Гемина.

 

N. Оружие и форма легионеров.

Мы уже говорили, рассказывая о различных фазах, через которые прошёл римский легион, что оружие солдат менялось в соответствии с эпохой и требованиями тактики. Обращаясь для республиканского периода к текстам древних авторов, для Империи – к писателям и рельефным изображениям, можно придти к довольно точным заключениям. Здесь мы не будем говорить о всадниках, чья экипировка была уже изучена в другой статье [equites].

Во времена Сервия Туллия легионер первого класса был одет в полные доспехи, включая шлем [galea], панцирь [lorica], круглый щит [clipeus] из бронзы и поножи (ocreae); сверх того, он имел меч [gladius], копье [hasta] и дротики [telum]. Воины второго класса имели то же оружие, кроме панциря; вместо clipeus у них был scutum (прямоугольный щит); оружие воинов третьего класса было похожим, за исключением поножей. Наконец, воины четвертого класса были лишены всякого защитного вооружения и имели только копье-гасту и пику [verutum].

Драгоценные сведения о последующем периоде, когда была введена манипулярная тактика, нам сохранил Полибий. По его данным три вида легионеров, гастаты, принципы, триарии, имели вооружение, различавшееся только деталями. Он выражается так: "Оружие самых молодых ограничивалось мечом, дротиками и parma. Это щит прочной конструкции и достаточно большой, чтобы защищать тело; он круглый и имеет три фута в диаметре. Кроме того, голова у них защищена шлемом без гривы (султана), но иногда покрытым шкурой волка или другого зверя, служащей одновременно для защиты и в качестве опознавательного знака. Вождям благодаря этому легче распознать тех, кто отличился своей храбростью. Древко их дротиков обычно двух локтей в длину и в палец толщиной. Наконечник, в пядь ("пальм"=7,39 см) длиной, столь заострён и тонок, что с первого же удара сгибается, и враги не могут его послать обратно… Воины, которые входят во второй разряд по возрасту и которых называют гастатами, должны носить полное вооружение. Это вооружение включает в себя, у римлян, выпуклый щит шириной в два с половиной фута, длиной в четыре. Наиболее длинные еще на пядь длиннее… Гастаты имеют также меч, который носят подвешенным с правой стороны: они называют его иберийским. Превосходный для колющих ударов, он заточен с двух сторон. Лезвие его прочно и массивно. Добавим к этому два дротика, бронзовый шлем и поножи. Из этих дротиков одни толстые, другие тонкие. Среди толстых – многие круглые и имеют пядь в диаметре; другие квадратные [в сечении] и каждая их сторона в пядь. Тонкие подобны рогатинам средней величины, которые гастаты носят с остальным оружием. Длина древка и всех этих снарядов – около трех локтей: железный наконечник в форме рыболовного крючка по длине равен древку; для надежности его прикрепляют так прочно, посредством обвязок и многочисленных скоб и крючков, вбитых до середины древка, что скорее сломается сам наконечник, чем скрепление. У своего окончания и в месте, где он соединяется с деревом, этот наконечник имеет толщину полтора пальца, столь стараются римляне упрочить это соединение. Кроме того, их шлем увенчан султаном или тремя красными или чёрными прямыми перьями длиной примерно в локоть. Это украшение, кажется, удваивает рост воинов… Большинство добавляет к этому бронзовую пластину шириной в пядь во все стороны, которую помещают на грудь и которую называют καρδιοφύλαξ: это дополнение к доспехам. Те, кто обладает более чем тысячью драхм, вместо этой защиты закрывают грудь кирасой. Принципы и триарии носят те же самые доспехи, не считая того, что триарии имеют копья вместо дротиков". Из этого отрывка следует, что все легионеры были вооружены шлемом, щитом, поножами и панцирем. Поверх этого панциря, сделанного из кожи, в области сердца закреплялась железная пластина длиной и шириной в три четверти фута. Отдельные гастаты были одеты в панцирь, сделанный из колец или металлических пластин. В качестве наступательного оружия все воины этой эпохи носили испанский меч, который, как кажется, был введен Сципионом в ходе Второй Пунической войны; гастаты и принципы имели pilum, триарии – hasta. Но довольно скоро pilum был дан всем воинам без исключения: он стал характерным оружием римского легиона [pilum].

Велиты не носили панцирь; их шлем был из кожи, щит – круглый и легкий; они были вооружены испанским мечом и гастами (hasta velitaris).

Записки Цезаря и его офицеров и раскопки, проведенные в своё время по инициативе Наполеона III в Алезии и других местах, дают нам довольно точные сведения о вооружении и одежде легионеров последних лет Республики. Они были вооружены коротким испанским мечом и pilum, как и в предшествующую эпоху, но больше нет и речи о двух pila, о которых говорит Полибий: каждый солдат носит с собой только один pilum. Среди оружия легионеров не упоминается маленький меч (pugio), изображенный на памятниках императорской эпохи: это оружие не было обязательным и регламентированным. Впрочем, pugio предназначался, как кажется, для офицеров. Оборонительное вооружение состояло из щита, шлема и панциря. Щитом пехотинцев был прямоугольный scutum, шлемом – galea. Для панциря вопрос несколько сложнее. Офицеры, от трибуна до полководца, определенно носили железный панцирь; в отношении солдат возникают сомнения. Из некоторых произведений можно сделать вывод, что их панцири были довольно тяжелыми и сверкали на солнце, что в совокупности заставляет предполагать использование металла. Но, с другой стороны, солдаты должны были выполнять работы, предполагающие свободу движений, несовместимую с жесткостью цельнометаллической кирасы, и можно предполагать, что lorica легионеров Цезаря была кожаной рубахой, усиленной металлическими бляхами, или кольчугой, или lorica segmentata, какой мы её видим на колонне Траяна. Для центурионов имеется текст, трудный для интерпретации: упоминается центурион армии Цезаря, который пересёк морской пролив "duabus loricis onustus". Одни видят в этих двух loricae две половинки металлической кирасы, другие – кожаный панцирь, покрытый железной lorica. В отличие от Полибия, у военных писателей этой эпохи отсутствуют упоминания о поножах. Под панцирем солдаты носили тунику; в качестве плаща они использовали sagum. К несчастью, для этого периода римской истории мы не обладаем монументальными изображениями легионеров: памятник святого Реми, к которому часто обращаются в этой связи, и арка в Оранже не дают никакой гарантии точности воспроизведения военной формы.

Легионеры обычно не пользовались ни луком, ни пращей, которые предназначались для вспомогательных войск [funditores, sagittarii]. Однако в исключительных случаях, при осаде некоторых городов, они сами использовали метательное оружие. Среди шариков для пращи [glandes], которые были собраны в Аскуле и которые восходят к войне с марсами, некоторые носят надписи с обозначением легионов XI и XV; на найденных после осады Перузия в 713-714 гг. от основания Рима (41-40 гг. до н.э.) можно прочесть имена легионов II, IX, XI и XII.

Вооружение и форма легионеров Империи известны благодаря некоторым произведениям латинских и греческих авторов, таких, как Тацит или Иосиф Флавий, благодаря надгробным изображениям, которые являются важным источником по меньшей мере до конца I века, так как солдаты на них представлены с оружием, что не характерно для более позднего периода; наконец, благодаря скульптурам на триумфальных колоннах и арках, воздвигнутых во II веке. Эти документальные свидетельства позволяют добиться определенной точности.

Можно сказать с полной уверенностью, что одежда состояла из туники и sagum. Туника, представленная на надгробиях и военных барельефах, могла быть красноватого оттенка (russata); sagum очень заметен на памятнике из музея Страсбурга, воспроизведенном здесь (рис. 4413).

 

Рис. 4413-4414 – легионеры II в. н.э.

 

В различные эпохи вооружение несколько различалось. Оборонительное вооружение состояло из шлема, панциря, щита, cingulum (портупеи). Металлический шлем был снабжён двумя боковыми щитками, защищающими щеки и соединяющимися под подбородком. Его форма описана в статье galea. Верхушка была увенчана плюмажем, как можно видеть на надгробии легионера Г. Валерия Криспа из Висбадена (рис. 4414) и на колонне Марка Аврелия (рис. 4415), или чем-то вроде кольца, как на колонне Траяна и на арке Септимия Севера (рис. 4416). В начале Империи панцирь был, вероятно, из кожи, без сомнения укрепленной снаружи железными пластинами: легионер из Висбадена одет подобным образом и никакой другой памятник этой эпохи, относящийся к простому солдату, не показывает чего-либо другого. Панцирь дополняют две полосы (humeralia), защищающие плечи. Положенным по уставу щитом был scutum, снабженный спереди выступающим umbo, посреди прямоугольной платины, прикрепленной к центральной части щита. Они найдены во многих экземплярах, из которых один, обнаруженный в Англии [clipeus], особенно интересен (рис. 4417). Из текста Вегеция мы знаем, что эта центральная часть, если не весь щит, была окрашена и представляла собой эмблему, при помощи которой различались когорты: Ne milites aliquando in tumultu proelii a suis contubernalibus aberrarent, diversis cohortibus diversa in scutis signa pingebant, ut ipsi nominant, digmata ("Чтобы воины как-нибудь в смятении битвы не отбились от своих сотоварищей по палатке, у различных когорт на щитах были нарисованы различные знаки, как сами они их называют, дигматы"); и в самом деле, щит был единственной частью вооружения, отличавшей легионы друг от друга. Остальное оружие было, впрочем, тоже украшено, как следует из изображений на колоннах Траяна и Аврелия. Бедра, на памятнике из Висбадена, защищены полосками из кожи, образующими своего рода короткие штаны. Пояс [cingulum] охватывает талию, к нему прикреплен передник из двойных металлических лент, защищающий живот и пах. Ноги обуты в caliga, являющиеся обувью преимущественно простых солдат и офицеров низшего ранга [caliga]. Вокруг шеи повязан галстук или платок, полезный особенно в холодных странах [focale]; он очень отчетливо виден на рельефе из Висбадена (рис. 4414).

 

Рис. 4415-4416 – легионеры II в. н.э.

 

Оружием солдат республиканской эпохи был широкий меч, удерживаемый на правом боку перевязью, подвешенной к левому плечу [balteus], или поясом, и pilum. Иногда на памятниках можно видеть кинжал или небольшой дополнительный меч, закрепленный на левом боку.

Во II веке некоторые детали этого вооружения изменились. Кожаный панцирь уступил место панцирю из множества пластин, называемому segmentata. Он состоит, прежде всего, из двух бронзовых половинок, соединенных на спине двумя шарнирами и на груди застежками; талия и плечи покрыты лентами из кожи, по мнению одних, или из металлических пластинок, по мнению других, плотно подогнанных и находящих одна на другую [lorica, cingulum]. Именно такой панцирь характерен для легионеров на колонне Марка Аврелия и на арке Септимия Севера; видим его также и на группе воинов с иллюстрации 4418, рельефном изображении с колонны Траяна: отряд легионеров показан на марше, у правого плеча каждого висит шлем, провизия и снаряжение переносятся на шесте, переброшенном через плечо [sarcina].

 

Рис. 4417 – украшения щита

 

Рис. 4418 – легионеры (фрагмент колонны Траяна)

 

Как кажется, в эту эпоху регулярно используется не только прямоугольный щит; в руках легионеров на колонне Марка Аврелия и на арке Севера можно заметить и продолговатые щиты; на колонне Траяна они имеются только у преторианцев и солдат вспомогательных частей. На всех этих изображениях (рис. 4415, 4416) туника спускается до колен; ноги обнажены и обуты в caliga.

Для III века и последующего периода у нас нет документальных свидетельств, которые можно было бы считать безусловно убедительными. Изображения на колоннах Феодосия и Аркадия дают мало гарантий точности деталей; в любом случае, на них невозможно отличить легионы от других войск. Всё, что можно сказать – то, что вооружение, в общем, не претерпело больших изменений. Это следует и из высказываний Вегеция: легионеры, которые всё еще делятся на principes, hastates, triarii, носят шлемы (cassides), чешуйчатые панцири (catafractae), поножи (ocreae), два меча (spatha и semispathium), scutum, в котором они скрывают пять дротиков (plumbatae); и наконец, вместо pilum, два копья, одно довольно большое (spiculum), другое поменьше (verutum). Конкретный тип панциря, обозначенного в этом тексте как catafracta, трудно определить, так как Вегеций часто пользуется этим словом для обозначения панциря вообще. Возможно, однако, что в нем следует видеть панцирь squamata или hamata, кольчугу [cataphracta]. В другом месте, впрочем, он дает противоречащие сведения; начиная с Грациана, большая часть солдат, из-за изнеженности, потребовала от императора разрешения отказаться от традиционного оружия, primo catafractas, deinde cassides; тот имел слабость уступить им. Римляне, вследствие этого оставшиеся без защитного вооружения, оказались очень уязвимы для стрел готов, "nec post tot clades… cuiquam curae fuit, vel catafractas vel galeas pedestribus reddere".

Особенности одежды унтер-офицеров и специалистов легиона нам неизвестны; вероятно, впрочем, что они отличались от простых легионеров только незначительными деталями. Особенности снаряжения музыкантов и униформы знаменосцев описаны в статьях cornu и signa militaria.

 

Рис. 4419-4420 – легионер-опцион и центурион

 

Для легионеров-опционов имеются два памятника: наиболее важный из них был найден в Аквинке и принадлежит музею Пешта (рис. 4419). На нем виден человек, одетый в тунику, перехваченную в талии поясом, к которому подвешен меч. На плечи наброшен sagum, украшенные гирляндами длинные концы которого ниспадают спереди. Правая рука опирается на копье, левая держит таблички, знаки административных обязанностей. Ноги обуты в caligae. Надпись сообщает, что он принадлежит к легиону II Адьютрикс; памятник воздвигнут в III веке. Второй, совсем недавно ставший известным, происходит из Англии и хранится в музее Гросвенор в Честере. Умерший носит на нем те же самые знаки различия: концы сагума спадают спереди, меч, копье, таблички; он служил в легионе XX Валериа Виктрикс.

Мы достаточно хорошо информированы о форме центурионов благодаря четырем имеющимся изображениям: гробницам М. Целия, убитого во время поражения Вара (рис. 4420), Кв. Сертория Феста (рис. 4421), Т. Калидия Севера (рис. 4422) и, наконец, М. Фавония Фацилиса (рис. 4423); все они умерли в первой половине I века.

 

Рис. 4421-4422 – снаряжение центуриона

 

Как и легионеры, центурионы носили панцирь, но, как кажется, его вид был различен в разные эпохи. У М. Целия он из кожи с тремя рядами ламбрекенов (кожаных полосок), спускающихся с живота и также с плечей; у Фавония он такой же; у двух других он того типа, который назывался scamata. М. Домашевский предполагал, что Клавдий собирался навязать такого рода панцири всей римской армии, но довольно быстро отказался от этой мысли. И в самом деле, мы больше не обнаруживаем такие панцири на памятниках II века, в частности, на колоннах, где определенно присутствуют центурионы, без того, впрочем, чтобы их можно было опознать. Может быть, к ним вернулись позднее, поскольку Вегеций дает центурионам catafractae, как и другим легионерам.

Парадная форма центурионов, кроме того, включала богатую тунику (рис. 4421), украшенные поножи (рис. 4421, 4422 и 4423) и, может быть, calcei (полусапоги, рис. 4421 и 4423). В обычное время они носили caliga. Их шлем, как указывает Вегеций, ничем не отличался от обычного, за исключением поперечного плюмажа (cristae transversae), хорошо видного на рис. 4422; этот плюмаж был серебристо-белым, ut celerius agnoscerentur a suis ("чтобы быстрее узнавали свои"). Их плащом был sagum (рис. 4421 и 4423). Резной рельеф на эпитафии Калидию (рис. 4422), как кажется, доказывает, что они ездили верхом, по крайней мере, некоторые из них; это можно заключить также из текста Диона. Каждый знал, что они носят в качестве символа своей должности виноградную лозу [vitis], которая их характеризует на всех памятниках. Как можно видеть на одном из них (рис. 4423), они определенно имели меч. В качестве последнего дополнения следует также добавить, если верить Вегецию, scutum.

 

Рис. 4423 – центурион

 

Одежда и вооружение старших офицеров легиона очень сильно отличаются от того, что мы только что описали. Их щит, без сомнения, был более украшенным и плюмаж их шлемов должен был быть более густым и блестящим, но их надежных образцов не сохранилось. Их панцирь представлял собой сплошную облегающую кирасу (τώραξ στάδιος) с ламбрекенами (ниспадающими кожаными полосками) и наплечниками; их меч – gladius или более соответствующий должности pugio, подвешенный к плечу на перевязи или удерживаемый поясом; их плащом был sagum, более богатый, чем у подчиненных. М. Моммзен считает, что при Республике трибуны отличались красной полосой на одежде, clavus, так же как полководцы – paludamentum (роскошный военный плащ) и центурионы – виноградной лозой; отсюда происходит уменьшительное rufulus ("красноватый"), применяемое к трибунам в противоположность пурпуру полководца [clavus]. Если это так, то можно считать, что при Империи легат и трибун различались шириной clavus, так же, как и трибуны латиклавы и ангустиклавы. Офицеры не имели cingulum (портупеи), разве что маленький гибкий поясной ремень, обвязанный вокруг живота, который обсуждался в статье cingulum. Наконец, надо отметить, что они носили юбку или шаровары ("браки") до колен, и их обувью был calceus. К несчастью, совершенно отсутствуют надгробные памятники с точным изображением легатов и трибунов и такие изображения очень редки на барельефах колонн, по крайней мере, их очень трудно распознать. Мы обладаем, однако, двумя безусловными портретами легатов легиона с колонны Траяна: их присутствие во главе упомянутой выше группы легионеров и перед знаменосцами не оставляет на этот счёт никаких сомнений (рис. 4424); они одеты в кирасу и sagum, удерживаемый на плечах фибулой (заколкой); в левой руке они держат жезл или свиток, очень испорченный воздействием времени. В другом месте, позади императора и рядом с другим легатом, изображен молодой офицер, "браки" и calcei которого указывают на высокое достоинство; его панцирь из кожи не имеет наплечников. М. Кихориус думает, что это может быть трибун, во всяком случае, не будет ошибкой видеть в нем префекта вспомогательных когорт или даже трибуна преторианской когорты. Пребывая в сомнении, следует воздерживаться от всяких определенных утверждений.

 

Рис. 4424 – легат легиона

Публикация:
Le Dictionnaire des Antiquités Grecques et Romaines de Daremberg et Saglio, Tome 3, vol. 2, pp. 1047-1093; XLegio © 2001