Книга пятая

Предисловие автора.

Вам Августейшие Императоры Антонин и Вер! посвящаю и пятую книгу стратегем. Не столько горжусь тем, что написал их, сколько восхваляю Вас, стоящих на такой высоте могущества и власти, за прилежное и ревностное чтение этой книги, не смотря на все Ваши занятия и распоряжения мирные и военные. По мнению моему, и то составит уже стратегему победы, когда Вы узнаете все хитрости, посредством которых побеждали древние вожди. Царям, ведущим войны, нужно иметь понятие о ратном деле; ибо подобно тому как искусство красноречия весьма много доставляет пользы мирным гражданам, так равно точное сведение о бывших подвигах есть наилучший учитель для полководцев, желающих идти по следам древних победителей. Доблести же, которыми обладали наши предшественники, и средства, кои они употребляли для побед, усмотрите Вы из следующих стратегем.

Глава I.

Фаларис.

1. Фаларис, Акрагантинский таможенный начальник, узнав, что граждане, в ознаменование своего благочестия, намереваются построить в двести талантов храм Дия Полиея, каменный, высокий и на прочном основании, вызвался иметь главный надзор за производством этой работы, приискать хороших мастеров, заготовить лучший материал и представить за себя надежных порук. Полагаясь на искусство его в том деле, по роду его занятий, народ вверил ему надсматривание за постройкой храма. Фаларис, получив общественные деньги, нанял множество иностранцев, купил значительное число невольников и свез в замок большое количество камней, бревен, железа и других материалов. При закладке основания, он объявил, что тот, кто откроет похищающих из замка железо и камни, получит вознаграждение серебром. Заметив же негодование народа на расхищение материала, он испросил позволение обнести сооружаемое здание оградою. Граждане предоставили ему окружить его валом. Тогда он, сняв с невольников оковы и вооружив их камнями, двулезвенными топорами и секирами, напал врасплох на граждан во время празднества, совершавшегося в честь Цереры, и, по убиении всех почти мужчин, оставшись господином над женами и детьми их, сделался Тираном города Акрагантинян.

2. Фаларис, вознамерясь отобрать от Акрагантинян оружие, объявил, что он учреждает вне города игры, состоящие в гимнастических упражнениях. По стечении всех жителей города на зрелище, он приказал телохранителям своим запереть городские ворота и вынести из домов оружие.

3. Когда Акрагантиняне осаждали город Сиканян, Фаларис, видя, что взять сей город не возможно, потому что жители его запаслись большим количеством хлеба, прекратил войну и предложил им находившийся у него в лагере хлеб, с условием, чтобы после, в замен его, они уступили ему тот, который собран будет с полей. Сиканяне с радостью приняли это предложение. Тогда Фаларис, подкупив смотрителей магазинов, уговорил их выломать по нескольку досок из крыш сих строений, дабы, от дождя, сложенный в них запас подмок и подвергнулся гниению; что же касается до хлеба, собиравшегося с полей, то он уступлен был ему по договору. Таким образом Сиканяне, отдав со всей окрестности новый хлеб Фаларису, а хранившийся в городских магазинах нашед поврежденным, принуждены были сдаться по недостатку в продовольствии.

4. Фаларис отправил к Тевту, начальнику Вессы, богатейшего и многолюднейшего города Сиканян, посольство с предложением о бракосочетании с ним его дочери. По изъявлении Тевтом согласия, Фаларис, посадив на колесницы юных воинов, одетых в женское платье, отправил их с дарами к невесте, под видом служанок. Между тем, как эти мнимые женщины, обнажив мечи, заняли весь дом, Фаларис внезапно явился и овладел Вессою.

Глава II.

Дионисий.

1. Когда для умерщвления Дионисия, Тирана Сицилийского, сбегались по условленному знаку все наемники и теснились вокруг его жилища, в то время он, обсыпав пеплом голову, вышел к ним в самом жалком рубище и отдался на их произвол. Наемники, сжалясь над уничиженным положением Дионисия, отпустили его без всякого истязания. Спустя несколько времени, Дионисий, окружив их своим войском в Леонтинах, поразил стрелами всех от первого до последнего.

2. Дионисий, сын Ермократа, служивший Сиракузцам и исправлявший должность войскового писаря, видя, что Сиракузцы, имевшие войны против Кархидонян, быв неоднократно ими побеждены, слагали каждый раз вину на полководцев, решился обвинить сих последних в измене. После того, как одни из них были казнены, а другие изгнаны из отечества, он, под предлогом будто бы возненавидевшие его за обличение преступников строят ему козни, исходатайствовал себе телохранителей в то самое время, когда Кархидонская война продолжалась еще со всею жестокостью. Чрез это обстоятельство он сделался могущественным Тираном Сиракузцев, и не только сам пользовался властью до глубокой старости, но передал ее и сыну своему как бы по наследству.

3. Дионисий старался всеми мерами открывать злоумышленников. Один иностранец, ходя по городу, говорил, что он может научить узнавать злонамеренных людей. Быв призван в замок, он сказал Дионисию, что готов сообщить ему эту тайну наедине. Когда все окружавшие Тирана удалились, иностранец сказал: распусти слух, что ты узнал искусство угадывать; тогда никто не осмелится злоумышлять против тебя. Дионисий, восхищенный такою выдумкой, щедро наградил этого человека; а телохранителям и воинам сказал, что ему известен чудесный способ узнавать заговорщиков. Они, поверя тому, не смели уже более составлять против него злых замыслов.

4. Дионисий, отправляясь в путь, поручил охранение замка и казны Андрону, которого Ермократ вздумал уговаривать принять вместе с ним участие в овладении замком и казною. Спустя несколько дней, Дионисий, возвратясь благополучно назад, сказал Андрону, от которого не получал никакого известия, что хотя он обо всем уже уведомлен от других, но за всем тем желает знать и от него, кто наиболее хотел воспользоваться его отсутствием. Обманутый Андрон показал на Ермократа. Тогда Дионисий первого велел умертвить за то, что не тотчас по возвращении его известил о заговоре; а второго заключил в темницу, не смотря на то, что он был муж его сестры, для которой однако же в последствии освободил его и отправил в Пелопонез.

5. Дионисий, условясь с Наксийскими изменниками, подступил в вечернее время к крепости Наксу с семью воинами. Наксийцы, узнав об измене, бросились на башни, с коих изменники призывали Дионисия со всеми силами. Дионисий стал угрожать смертью всем защищавшим крепость, если они ему добровольно не сдадут ее; а между тем, по его распоряжению, прибыло в Наксийскую гавань пятидесятивесельное судно, привезшее трубачей, игравших на трубах, и глашатаев, разносивших приказания; при чем каждый из числа последних возвестил о прибытии одного судна. Наксийцы, полагая, что столько пришло судов, сколько они видели глашатаев, оробели и сдали крепость Дионисию.

6. Когда Имилькон заградил своим флотом вход в Мотийскую гавань, тогда Дионисий, выведя из Мотии войска и расположась против Имильконова флота, убеждал своих воинов не терять бодрости и приготовляться к переправе. При возвышении, окружавшем крепость и примыкавшем к гавани, находилось близ моря ровное и топкое место, имевшее в ширину около двадцати стадий. Воины, оградив это место бревнами, подвели к нему в один день до восьмидесяти галер. Имилькон, опасаясь, чтобы Дионисий не подошел к нему с флотом из-за возвышения и не запер в гавани Кархидонян, удалился при подувшем северо-восточном ветре. Таким образом Дионисий освободил и гавань и Мотию и свой флот.

7. Дионисий, гонимый Дионом, по занятии укрепленного места, предложил Сиракузцам мир. Снракузцы отвечали, что если он согласен совсем отказаться от притязаний на владычество над ними, то они примут доверенных его; в противном же случае, да будет между ними непримиримая вражда. Дионисий просил их прислать к нему уполномоченных, при которых он мог бы сложить с себя власть и заключить с ними договор. Сиракузцы послали к нему своих доверенных и распустили караулы, восхищаясь и воображая, что Тиран уже отказался от своих требований. Но Дионисий, задержав послов, стремительно подступил к стенам Сиракуз и со всеми силами вторгнулся в город. Таким образом и крепость и город снова подвергнулись его власти.

8. В следующий за тем день Дионисий отправил обратно к Сиракузцам задержанных им послов, в сопровождении женщин, с письмами к Диону, Мегаклу и другим Сиракузцам, коих жены были в плену. По получении этих писем, велено было прочесть их во всенародном собрании. В них жены Сиракузцев умоляли мужей и родных своих не доводить их упорством своим до погибели; но примириться с Дионисием. Одно из писем имело следующую надпись: «От Иппариона к отцу». Так именовался сын Дионов. По прочтении надписи и по вскрытии письма, оказалось, что сам Иппарион ничего к отцу своему не писал; а напротив Дионисий, изъявлял дружеское и родственное расположение к Диону, утешал его в этом письме многими обещаниями. После того Сиракузцы начали худо отзываться о Дионе и не имели уже более к нему доверенности; — чего особенно и желал Дионисий.

9. При нашествии Кархидонян с тремя стами тысяч воинов на область Дионисия, он, имея многие укрепления и замки, сдал их неприятелю. Кархидоняне, радуясь, что без боя занимают укрепленные места, оставляли в каждом из них значительное число сил для защиты и караула. Когда же наибольшая часть войск их таким образом разделилась по укреплениям, Дионисий, напав на остальные, разбил их.

10. Дионисий, вознамерясь овладеть Имерою, вошел с тамошними жителями в дружество; соседственным же с ними городам объявил войну; но расположась недалеко от Имеры лагерем, вступил с обитателями этих городов в мирные переговоры. Имереяне, снабжавшие долгое время войско его съестными припасами, видя наконец, что он ничего не предпринимает, начали опасаться столь больших сил, разместившихся лагерем в виду их, и перестали высылать ему продовольствие. Дионисий, приняв это началом вражды, подступил к Имере со всем своим войском и овладел городом.

11. Дионисий желал отнять жалованье у престарелых воинов; но это произвело между ними чрезвычайный ропот, даже и младшие негодовали на такую несправедливость, полагая, что и они, когда состареются, будут также исключены из числа получающих жалованье. Узнав о ропоте, Дионисий собрал всех воинов и сказал им: «Я назначаю младших из вас на опасности в поле; а старших для караулов по крепостям, с назначением тем и другим одинакового жалованья, собственно по тому, что последние показали уже опыты верности; теперь же они будут тщательно охранять укрепления и менее трудиться.» Этою речью все воины были обрадованы и весело разошлись. Но как скоро толпы разделились по разным местам и на малые отделения по укреплениям, тогда Дионисий отнял жалованье у престарелых воинов, не имевших уже более подпоры.

12. Дионисий, решась отправиться морем для осады одного города, а вместе с тем испытать верность начальников кораблей и скрыть цель своего движения, дал каждому из них по свитку, — хотя запечатанному, но в которых ничего не было написано, — с повелением распечатать их не прежде, как по отдалении кораблей от берега и по данному знаку; после же того направить путь к тому месту, какое означено в тех рукописях. Когда корабли отплыли уже на некоторое расстояние от берега, тогда Дионисий, прежде нежели подан был условленный знак, сел на легкое судно и, объехав флот, собрал от всех начальников данные им свитки, и тех из них, у которых нашел их распечатанными, велел, как изменников, казнить; прочим же выдал другие, в которых действительно было означено: к которому именно городу он вознамерился плыть. Посредством сохраненной таким образом тайны, он овладел Амфиполем, вовсе неожидавшим его прибытия.

13. Дионисий, желая узнать что думают и говорят о нем его подданные, велел собрать к себе певиц и наложниц, ожидавших от него большой награды; но он не только ничем не наградил их, а напротив каждую, под пыткой, допросил что они слышали от своих любовников о его правлении. Этим способом открыв порицателей, он некоторых из них лишил жизни, а других удалил за границу.

14. Дионисий, отобрав у граждан оружие в то время, когда надлежало им идти против неприятеля, возвратил им его не прежде, как по отдалении их от города на сто стадий. Равно и по окончании битвы, прежде нежели они успели возвратиться в город и отворить ворота, он опять велел их всех обезоружить.

15. Дионисий, желая открыть недовольных его правлением, отправился тайно из Италии, приказав распустить молву, что будто бы он убит своими воинами. Недовольные сбежались с величайшим восторгом один к другому и пересказывали это известие. Дионисий, захватив всех радовавшихся мнимой его смерти, умертвил их.

16. Дионисий, притворясь больным, велел распустить слух, что будто он уже при последнем издыхании. Когда многие, при таком известии, обнаружили свою радость, тогда он, в сопровождении телохранителей, явясь народу, казнил всех тех, кои ему не доброжелательствовали.

17. Дионисий имев в плену Кархидонян и Греков, освободил первых за большие деньги, а последних без всякого выкупа. Кархидоняне, возымев подозрение на Греков от такого снисхождения к ним Тирана, выслали от себя всех соотечественников этого народа, которые служили у них по найму. Дионисий же только и желал того, чтобы освободиться от неприязненных ему Греков.

18. Во время войны с Мессинцами, подозревавшими некоторых из граждан своих в измене, Дионисий, желая еще более утвердить их в этой мысли, велел, при опустошении их земли, не касаться только тех участков, которые принадлежали оклеветанным в измене. Знаю, что таким же образом поступали и другие полководцы. Дионисий же сверх того отправил еще в город воина с талантом золота для вручения впавшим в подозрение. Мессинцы, перехватив посланного и, по допросе, узнав к кому он нес золото, готовились уже казнить изменников; но как они были в значительном числе и решились мужественно защищаться против обвинителей, то и возникло от того возмущение. Дионисий же, воспользовавшись им, овладел Мессиной.

19. Дионисий, нуждаясь в деньгах, требовал от граждан податей; но как они отозвались, что они многократно уже были собираемы с них, то, не решась принуждать их к тому силою, он велел, спустя несколько дней, вынести из храма Эскулапова все посвященные божеству вещи, состоявшие большею частью из серебра и золота, и, как мирские, объявить продажными. Сиракузцы наперерыв старались раскупать их, от чего собраны были значительные суммы денег. Дионисий, получив их, обнародовал, что тот, кто купил какой либо из посвященных Эскулапу даров, должен, не медля, отнести его в храм, как принадлежащий божеству; в противном же случае будет казнен. Таким образом Сиракузцы отдали Эскулапу вещи, а Дионисию деньги.

20. Дионисий, по взятии одного города, из жителей коего часть погибла, а другие разбежались, увидев, что он, по обширности своей, требует значительного гарнизона, оставил в нем на первый раз небольшое число караульных; а потом переловив слуг и полагая, что они, по ненависти к своим господам, будут верно охранять город, дал им некоторую власть и женил их.

21. Дионисий, проходя с флотом мимо храма Левкофеи, взял в нем пятьсот талантов монеты и поспешно удалился; но узнав, что его воины забрали тайно тысячу талантов золота, а серебра еще более, велел похитившим деньги, прежде высадки на берег, принести половину суммы к нему, а другую оставить у себя, угрожая казнью тем, кто не исполнит его приказания. По получении половины денег, он вытребовал и остальные; а в вознаграждение выдал каждому из представивших деньги съестных припасов на один месяц.

22. Парийцы, ревностные последователи Пифагорова учения, вели уединенную жизнь в окрестностях Италии. Когда Дионисий, Тиран Сицилийский, прислал к Метапонтийцам и другим Италиотам посольство с дружественными предложениями, то Эвифен советовал юношам, стекавшимся к нему для образования, равно и родителям их, отнюдь не полагаться на слова Тирана. Это чрезвычайно раздражило Дионисия, который всеми мерами старался схватить Эвифена во время переезда из Метапонтия в Ригий. Наконец достигнув этого, Тиран составил совет и, желая обвинить Эвифена, объявил каких выгод он чрез него лишился. Эвифен, откровенно признаваясь, отвечал, что он поступил справедливо, ибо ученики тесно соединены с ним дружеством и навыком к учению; а Тирана он не знал даже и в лице. За такой ответ Дионисий осудил его на смерть. Эвифен без великого смущения сказал ему: Повинуюсь приговору, но как я имею в Парии незамужнюю сестру, которую желал бы до моей смерти пристроить; то прошу отпустить меня в отечество на короткое время, по истечении которого возвращусь и умру спокойно. При этих словах все захохотали; один Дионисий поражен был удивлением и спросил потом: Кто же за тебя поручится? За порукою в смерти дела не станет, — и, призвав Эвкрита, просил его взять на себя поручительство. Эвкрит охотно согласился быть порукою, с тем, чтоб Эвифен, по шестимесячном отсутствии, возвратился; сам же, оставшись на его месте, предоставил держать себя все то время под строгим присмотром. Описанное происшествие и в этом виде достойно уже удивления; но развязка его еще более заслуживает внимания. По окончании условленного срока, Эвифен, оставивший Эвкрита порукою, выдав замуж сестру свою, возвратился в Сицилию и, предав себя Тирану, просил отпустить поручителя. Восхищенный Дионисий, дивясь добродетели того и другого, приказал освободить обоих и просил их принять его в число друзей своих, остаться у него и пользоваться его имуществом. Изъявив признательность за такое предложение, они просили, по предоставлении уже им жизни, позволить им возвратиться к прежним их занятиям с юношами. Дионисий согласился на их просьбу и чрез то заставил Италиотян иметь к нему гораздо большую доверенность.

Глава III.

Агафокл.

1. Агафокл , Тиран Сицилийский, нарушив клятву, данную им неприятелю, и умертвив пленных, сказал, шутя, окружавшим его: Когда поужинаем, тогда клятва сама собою отрыгнется.

2. Агафокл, по одержании над Леонтинцами победы, отправил в город их полководца Динократа, с объявлением, что он, в подражание Дионисию, намерен пощадить их, подобно как и сей последний пощадил Италиотян, побежденных при реке Елепоре. Леонтинцы положились на обещание, утвержденное взаимными клятвами. Агафокл, вступив в город и приказав Леонтинцам собраться без оружия, спросил их: Желает ли кто либо того, чего желает Агафокл? Если так; то пусть желающий поднимет руку. После чего Агафокл сказал: я желаю умертвить всех Леонтинцев. Их было десять тысяч, и они все были убиты окружавшими их воинами.

3. Агафокл, узнав, что Сиракузские начальники злоумышляют против него, приготовил у себя пир в день благодарственного жертвоприношения богам, по случаю одержанной над Кархидонянами победы, и пригласил на него до пятисот подозрительных людей. Угощение было великолепное и чрезвычайно роскошное. Когда же все гости порядочно уже опьянели, тогда хозяин, представ пред них в Тарентинском одеянии шафранного цвета, начал играть то на флейте, то на лютне, и плясать; всеобщее удовольствие обнаруживалось с шумом со всех сторон. Во время веселия, Агафокл вышел из пиршественной комнаты как будто от усталости и для перемены платья. Между тем окружавшие эту комнату вооруженные воины, в числе тысячи человек, вступив в нее с обнаженными мечами по два против каждого из присутствовавших, изрубили всех от первого до последнего.

4. Агафокл, услышав, что Киринеец Офела, ополчившийся против него с многочисленными силами, подвержен слабостям, отправил к нему аманатом сына своего Ираклида, одаренного отличными душевными качествами и приятною наружностью, и приказал ему оказывать Офеле, в течение нескольких суток, притворное согласие на все его предложения. И действительно по прибытии Агафоклова сына, Офела, плененный его достоинствами и приятностью, начал ласкаться к нему и всеми мерами стараться ему угождать. Между тем Агафокл, подошед с Сиракузцами внезапно к неприятелю, умертвил Киринейца, разбил все полки его и сына своего возвратил невредимым.

6. Агафокл, приготовясь к походу против Кархидонян, вознамерился при самом отправлении своем испытать, кто именно из его воинов с готовностью пускается с ним в море; для того объявил он, что не желающие подвергать себя предстоящей опасности могут выйти из кораблей, взяв и принадлежащие им вещи. Когда значительное число людей вышло по этому случаю на берег, тогда он всех их лишил жизни, как трусливых и ненадежных; с оставшимися же, похвалив их за мужество и верность, отправился в Ливию на шестидесяти кораблях. По высадке на берег, он зажег тотчас корабли свои, для того, чтобы воины, лишенные пристанища, сражались храбрее. Посредством таких стратегем, Агафокл победил, как самых Кархидонян, так и многие другие Ливийские народы.

6. Агафокл, под предлогом, что ему нужно отправиться в Финикию, требовал от Сиракузцев двух-тысячное хорошо устроенное войско, говоря, что некоторые из Финикийских изменников убедительно приглашают его туда. Сиракузцы, поверив этому, дали ему требуемое число воинов; но он, приняв их в свое распоряжение, объявил, что никогда не думал отправляться в Финикию, а напротив, устремясь против союзников, разрушил их укрепления около Тавромении.

7. Агафокл заключил с Амильконом перемирие; после чего последний отправился в Ливию; а первый созвав Сиракузцев, обратился к ним с следующими словами: «До сих пор я постоянно желал видеть граждан моих свободными». Сказав это, он снял с себя хламиду, положил меч и объявил себя частным человеком, испрашивая вместе с тем дозволение участвовать в делах общественных, как простому и спокойному гражданину. Но не долго оставался он в таком положении; по прошествии шести дней, убив многих Сиракузцев и более пяти тысяч изгнав за пределы отечества, успел покорить прочих совей власти.

8. Агафокл, узнав, что друзья его Тисарх, Анфропин и Диоклей составили против него заговор, призвал их к себе и вверил им значительное число войска, с тем, чтобы они отправились с ним на помощь одному союзному городу, осаждаемому неприятелем. При этом случае он сказал им: «Завтра я присоединюсь к вам со всею пехотою и конницею в Тимолеонтионе, а потом уже вместе сделаем распоряжение к походу». Злоумышленники с радостью приняли возлагаемую на них обязанность, воображая, что поручаемое им войско будет для них полезно к приведению в действие заговора; но по приходе их на другой день в Тимолентион, Агафокл велел схватить их. Когда же причина такого приказания была открыта, тогда те воины, кои остались верными Агафоклу, перекололи до двух-сот человек приверженцев Диоклея, Тисарха и Анфропина, и сверх того умертвили не менее шестисот сообщников их, готовившихся подать им помощь.

Глава IV.

Иппарин.

Иппарин, во время пребывания своего в Леонтинах, узнав, что Сиракузы, по случаю отсутствия граждан с Каллиппом, оставлены без всякой защиты, решился выступить с войском ночью против этого города; для лучшего же успеха, послав вперед небольшой отряд, велел истребить городскую стражу. По исполнении его приказания и по снятии одних из малых крепостных ворот, Иппарин вошел в них с наемным войском и занял город.

Глава V.

Феокл.

1. Феокл, вышед из Эвбеи с Халкидонянами, подступил к городу Леонтинам и взял его, при содействии Сицилийцев, находившихся уже там на жительстве; а Платеянам, желавшим ввести в этот город своих поселенцев из Мегарян, на место Сицилийцев, сказал, что, по причине данной им клятвы, он не может изгнать из города сих последних; но что постарается ночью отворить для них городские ворота, в которые они могут войти и поступить с Сицилийцами, как с неприятелями. Когда он отворил ворота, вооруженные Мегаряне, заняв площадь и замок, напали на безоружных Сицилийцев, кои, оставив город, обратились в бегство. И так вместо них Мегаряне вступили в сообщество с Халкидонянами.

2. Феокл посредством следующей хитрости изгнал из города Мегарян, обитавших вместе с Халкидонянами около шести месяцев. Он объявил, что во время войны дал обет принести, по благополучном овладении городом, жертву двадцати богам и совершить торжественное шествие в полном вооружении. Мегаряне не только не подозревали в этом никакого злого против них умысла, но еще советовали ему сделать жертвоприношение благосклонной фортуне, Когда же Халкидоняне, позаимствовавшие у Мегарян оружие на случай торжества, построились на площади во всем вооружений, тогда Феокл велел объявить, что Мегаряне до заката солнца непременно должны выйти вон из города. В такой крайности они умоляли не выгонять их, или по крайней мере отпустить с оружием. Совет, составленный Феоклом из Халкидонян, признал опасным отпускать столь большое число неприятелей вооруженными. Изгнанные таким образом из города Леонтинян безоружные Мегаряне поселились в Троиле на одну только зиму; ибо Халкидоняне не позволили им и там оставаться долее.

Глава VI.

Иппократ.

Иппократ, вознамерясь овладеть Эргетинским городом, уделял всегда значительную часть добычи нанимавшимся у него Эргетинцам, давал им большую против других награду и, превознося их похвалами, как самых ревностных своих сподвижников, старался сколь можно более иметь их в своем войске. Извещенные о том жители упоминаемого города, завидуя славе и счастью служивших у Иппократа соотчичей своих, все вступили в столь выгодную службу. Иппократ, приняв их благосклонно, отправился в ту же ночь со всеми силами чрез долину Лестригонскую и поставил Эргетинцев на топком морском берегу, а прочие войска на твердой земле. Как они отделены были друг от друга утёсами, то Иппократ, выдвинув конницу, занял опустевший город Эргетинцев и, послав к ним глашатая с объявлением войны, велел Гелейцам и Камаринянам смело нападать на них и убивать всех от первого до последнего.

Глава VII.

Дафней.

Во время сражения Сиракузцев и Италиотян с Кархидонянами, из коих первые стояли на правом крыле, а вторые, то есть, Италиотяне на левом, Дафней, услышав необыкновенный крик на сем последнем, немедленно отправился туда и, увидев, что Италиотяне ослабели и уже были почти побеждены, возвратился на правое крыло и с радостью объявил, будто бы Италиотяне одержали победу; при чем сказал, что весьма было бы хорошо, если б и они с своей стороны постарались сделать тоже. Сиракузцы, полагая, что военачальник говорит правду, воскликнули: «ударим всеми силами на врагов»; и, быстро устремясь иа Варваров, обратили их в бегство.

Глава VIII.

Лептин.

1. Лептин, узнав, что Кархидоняне, обошед с флотом своим Пахин, производят грабежи на суше и на море, приготовил ночью засаду из всадников, а между тем послал вперед нескольких человек с приказанием поджечь Кархидонские корабли. Кархидоняне, устремясь для погашения пожара и спасения вещей своих, были встречены вышедшими из засады всадниками, кои, разбив их и прогнав до самой пристани, многих положили на месте.

2. Лептин, отплыв из Лакедемонии, пристал к Таренту и высадил воинов на берег. Тарентинцы, не причиняя им, как Лакедемонянам, никакой обиды, искали случая поймать Лептина; но он, переодевшись, успел взять свое имущество, запастись дровами, сесть на корабль, отсечь канаты, вывести из гавани корабль, принять на него возвратившихся воинов и отправиться к Дионисию.

Глава IX.

Аннон.

Аннон, возвращаясь морем с Кархидонянами в отечество, плыл мимо Сицилии. Тиран Дионисий выслал против него значительное число кораблей. По сближении их, Аннон снял с своих судов паруса; но когда то же самое сделал и неприятель, тогда он велел своим матросам опять мгновенно поднять их, и таким образом ушел от медлительных, рассеянных и не опытных противников.

Глава X.

Имилькон.

1. Имилькон Кархидонский, зная страсть Ливийцев к горячим напиткам, наполнил множество глиняных сосудов мандрагорою, имеющею свойство усыпительное, и расставил эти сосуды по городским предместьями а сам по сближении неприятеля, как будто уступая их натиску, вошел в город. Ливийцы, радуясь, что заперли Кархидонян в укреплениях, и находя повсюду сосуды с вином, стали с жадностью опорожнять их, и тотчас погрузились в глубокий сон.

2. Имилькон, отправляясь с Кархидонянами ночью из Ливии в Сицилию, вручил начальникам кораблей запечатанные свитки, в которых назначалось, где они должны собраться в случае разделения флота в открытом море, дабы переметчики не могли уведомить о том неприятеля. Что же касается до ночных знаков, то он приказал подавать их посредством закрытых с передней стороны лампад, для того, чтобы свет их не открыл врагам приближения его флота.

3. Имилькон, желая овладеть одним Ливийским городом, к которому вели две неудобопроходимые дороги, защищаемые Ливийскою стражею, отправил к ней лазутчика с известием, что неприятель будто бы намерен по одной из этих дорог устроить вал; а по другой, для ограждения себя от Ливийцев провести ров. Стражи, поверив лазутчику, бросились для удержания неприятеля на дорогу, укрепляемую валом. Но Имилькон, приготовив в ночное время бревна, устроил на другой дороге, пересекаемой рытвинами, мосты и, проведя по ним свое войско, взял город, между тем как стражи оберегали другую дорогу.

4. Имилькон, находясь в окрестностях Акраганта, расположился лагерем близ самой крепости. Когда неприятель сделал из ней вылазку в большом числе, тогда Имилькон, разделив силы свои на две части и с одною выступив против врагов, велел воинам ее обратиться в бегство. Акрагантинцы, погнались за бегущими и отдалились от города. Между тем Имилькон, зажегши под крепостью лес, велел остальной части своего войска скрыться в засаде. Гнавшийся за ним неприятель, заметив поднимающийся от крепости дым и полагая, что граждане отзывают их обратно, прекратили преследование и возвратились к городу; в то время бежавшие напали на Акрагантинцев и сильно их теснили. По сближении же к тому месту, где находилась засада, Имильконовы сподвижники, выступив из ней, часть противников умертвили, а других взяли в плен.

5. Имилькон, находясь близ Крония, расположился лагерем против Дионисиевых полководцев. Как жители Крония желали принять Кархидонян в город, но опасались только Дионисиевых военачальников, которые их до того не допускали; то Имилькон, узнав о том, зажег густой лес, бывший пред их лагерем, в то самое время, когда поднялся ветер, дувший прямо им в лице. При распространении сильного дыма, Имилькон, подошед тихо к городу, вступил в него чрез ворота, отворенные содействовавшими ему жителями, тогда как неприятельские военачальники о том и не помышляли.

Глава XI.

Гескон.

Амилькар, военачальник Кархидонский, лучший из всех Ливийских полководцев, по успешном совершении многих походов, преследуемый завистью и оклеветанный противною республиканскою партией в притязании на верховную власть, был убит, а брат его Гескон изгнан из отечества и исключен из числа граждан; имение же их продано с публичного торга и деньги разделены между жителями города. После того Кархидоняне, избравшие себе других военачальников, видя, что они всегда почти остаются побежденными и находятся в опасности потерять свою независимость, начали раскаиваться в изгнании Гескона и в убиении Амилькара. Но как сего последнего невозможно уже было воскресить, то они постарались по крайней мере вызвать из ссылки первого, поручили ему главное начальство над войском и предали во власть его всех его не доброжелателей, для определения им меры наказания по произволу. Всем этим лицам, которые приведены были к нему в оковах, Гескон велел, в присутствии многочисленных зрителей, пасть ниц на землю и, дав каждому из них в шею по три легких толчка ногою, сказал, что это составляет довольно значительное наказание за убиение его брата. Потом, отпуская врагов своих, он примолвил: «Я не отмстил злом за зло, но за зло отплатил добром.» Этот поступок был причиною тому, что как самые враги, так и родственники их и вообще все Кархидоняне оказывали совершенное повиновение Гескону, как доброму военачальнику; от чего тотчас последовала счастливая перемена в войне. По расположению к нему и усердию подчиненных, он всегда в сражениях оставался победителем.

Глава XII.

Тимолеон.

1. Тимолеон выступил против Кархидонян, высадившихся на остров Сицилию. Воины его, встретив лошака, везшего растение петрушку, испугались, считая эту встречу худым предзнаменованием, ибо петрушкою украшались у них обыкновенно гробы мертвых. Для успокоения их Тимолеон сказал: «Боги нам предвозвещают явную победу, ибо Коринфяне награждают победителей на Исфмийских играх венками, сплетенными из петрушки». Потом он надел на себя петрушичий венок и возложил такие же венки на полководцев своих. Это самое заставило и прочих воинов брать друг у друга этот овощ и смелее идти на сражение.

2. Тимолеон, осаждая Тирана Мамерка, обманувшего п умертвившего многих вопреки данным клятвам, старался уловить его хитростью. Тиран объявил, что он готов идти на суд к Сиракузцам, если только Тимолеон не будет обвинять его. — Тимолеон дал в том клятву. На этом условии Мамерк отправился в Сиракузы. Тимолеон, пришед с ним в собрание, сказал: «Я не могу обвинять его по сделанному мною с ним договору, но повелеваю умертвить его немедленно; ибо однажды обмануть подобным образом того, кто многих обманывал, не есть несправедливость».

3. Тимолеон, помогавший Сиракузцам в качестве союзника, взойдя на один высокий и утесистый горный хребет и заметив, что пятидесятитысячное Кархидонское войско приготовилось к бою, на открытом месте, и что сильный ветер дул неприятелю в лице, созвал совет и сказал: «Теперь-то именно удобно захватить неприятеля; ибо было предсказание, что все те, кои выстроятся на том месте, погибнут; и это предвещание подтверждается внезапно восставшею бурею». Ободренные Греки с малыми силами разбили многочисленные полчища.

Глава XIII.

Аристон.

1. Начальник флота Аристон прикрывал нагруженные съестными припасами три суда одним кораблем, на котором находился сам. Когда при утихшем ветре, показалась неприятельская галера, он, сомкнув суда с грузом, сблизил к ним свой корабль так, что если бы противники напали на сей последний, в таком случае, посаженные на нем воины могли бы бросать в них стрелы; если же враги начали бы теснить и расстраивать суда с грузом, то он мог бы обойти неприятельскую галеру и привести ее в невыгодное положение, поставив между кораблем и перевозными судами.

2. Аристон, начальник Коринфского флота, во время морского сражения Сиракузцев с Афинянами, из которых те и другие удержали за собою места свои, отправил к предводителям первых купленный им съестной припас и велел перевести его на берег. После того Снракузцы подплыли к берегу и, высадясь, спешили как можно скорее отобедать. Афиняне, полагая, что неприятель скрылся, как побежденный, и гордясь победою, вышли из своих кораблей и, обозрев место битвы, начали делать приготовления к обеду. Но, внезапно подплывают Сиракузцы. Афиняне, оставив обед, бросились в чрезвычайном беспорядке и тревоге на корабли; при чем первые, подкрепившие себя пищей, без большого труда одержали над противниками победу.

Глава XIV.

Фразимед.

Фразимед, сын Филомела, влюбясь в дочь Пизистрата, явился к ней с предложением, в то самое время, как она шла среди великолепной церемонии. Братья девицы были чрезвычайно оскорблены этим поступком; но Пизистрат сказал им: если мы будем наказывать любящих, то что должны делать с ненавидящими? Фразимед, со дня на день более и более воспламеняемый любовью взял с собою несколько своих товарищей и, выждав то время, когда юная дева вышла на морской берег для жертвоприношения, подал им условленный знак, по которому они, обнажив мечи, рассеяли толпу народа и, схватив добычу, отправились с нею на корабль к Егине, Иппий, старший сын Пизистрата, перехватывавший на море суда разбойников, взял также и этот корабль, сочтя его, по быстроте плавания за разбойничий, и, освободив сестру, отправил похитителей ее к отцу. Фразимед и друзья его, представ пред лице Тирана, не только не умоляли о пощаде, но напротив убеждали его поступить с ними по собственному произволу, говоря, что они с тех пор уже сделались равнодушными к смерти, когда решились на похищение его дочери. Пизистрат, изумленный благородными мыслями юношей, отдал дочь свою замуж за молодого Фразимеда. Таким образом Тиран Пизистрат, будучи вместе и добрым отцом и хорошим гражданином, приобрел расположение к себе сих юношей н всех вообще подданных своих.

Глава XV.

Мегакл.

Мегакл Мессинский, живший в Мессине, что в Сицилии, был весьма упорным противником Сиракузского Тирана Агафокла, возбуждал против него Сицилийцев и наконец обещал значительную награду тому, кто убьет его. Раздраженный Агафокл, осадив Мессину, требовал от тамошних граждан выдачи Мегакла; в случае же отказа, угрожал совершенным овладением и порабощением города. Мегакл, не страшась смерти, добровольно вызвался отдаться в руки Тирана, если только он будет отправлен к нему в качестве посла. По изъявлении на то Мессинцами общего согласия, он явился в лагерь Агафокла и сказал ему: «Я пришел к тебе от имени города в качестве посла, решившегося умереть; но прежде всего узнай с своими наперстниками о цели моего посольства». Когда Агафокл созвал всех своих приближенных, тогда Мегакл начал говорить речь в защищение отечественных прав и окончил ее этими словами: «Если бы жители Мессины подступили с войском к Сиракузам, в таком случае за Сиракузцев или за Мессинцев ты вступился бы»? При этом вопросе Агафокл улыбнулся; окружавшие же его просили пощадить посланника, защищавшего права своих соотчичей. Это так подействовало на Тирана, что он прекратил войну, отпустил Мегакла домой, не причинив ему никакой обиды, и притом заключил с Мессинцами союз.

Глава XVI.

Паммен.

1. Паммен шел с войском чрез Фокиду к Фивам. Неприятель занял холм, называемый Филобиотом, чрез который пролегали две узкие дороги, и на одной из этих дорог поставил сторожевой отряд. Паммен, сомкнув свое войско, выстроил его вправо так, как будто бы решился идти по этому направлению. Неприятель, стараясь преградить ему путь, двинулся в ту же сторону; тогда Паммен, быстро обратясь с своими силами влево, провел их без всякой опасности.

2. Паммен, имея в своем войске большое число всадников; а у неприятеля заметив многочисленные отряды щитоносцев, поставил против того места, где сосредоточены были главные неприятельские силы, некоторое число латников н легко-вооруженных воинов, приказав им, для отвлечения щитоносцев от прочей части войска, обратиться в бегство. Когда распоряжение сие было приведено в исполнение, он, заехав с своими всадниками с другой стороны, напал на врагов и, отовсюду окружив их, одержал победу посредством сильного натиска конницы и с помощью умышленно бежавших, которые, прекратив отступление, ударили на неприятеля.

3. Паммен, предводительствовавший Фивейцами, желая овладеть Сикионскою гаванью; решился вторгнуться в Сикион, а между тем отправил морем запасный корабль, на котором были посажены вооруженные воины, и который, по совершении пути, подошел к гавани. Из числа бывших на этом корабле воинов, несколько человек вышли без всякого вооружения на берег, под видом купцов, идущих с корабля на торжище для закупки нужных припасов. Узнав о прибытии корабля к гавани, Паммен в вечернее время, при громких восклицаниях воинов двинулся к городу. Окрестные жители, сбегаясь, спешили подать помощь своим единоземцам; между тем вооруженные воины, вышед с запасного корабля, овладели гаванью беспрепятственно.

4. Паммен обманул неприятеля движениями совершенно противными подававшимся трубою сигналам, приказав воинам наступать тогда, как будет дан сигнал к отступлению, и на оборот, отступать в то время, когда будут вызывать к бою. И в том и в другом случае, он нанес большой вред неприятелю.

5. Паммен, быв окружен с малым числом войска значительными неприятельскими силами, отправил в их лагерь лазутчика, который, узнав пароль их, возвратился и объявил его. Паммен, напав в ночное время на врагов, большое число их истребил, проехав верхом посреди стана. Этому обстоятельству споспешествовала темнота ночи, в которую неприятель не мог распознавать своих воинов и сподвижников Паммена.

Глава XVII.

Гераклид.

1. Димитрий, оставив для охранения Афин Гераклида, отправился сам в Лидию. Афинские полководцы, составив тайно заговор, склонили Иерокла, Карийского уроженца, начальника наемных воинов, отворить ночью ворота и принять Аттическое войско, для умерщвления Гераклида. Этот заговор происходил при Илиссе, где Иппарх и Мнисидам взаимно поклялись содействовать друг другу. Иерокл, пребывший верным Гераклиду, открыл ему о всем случившемся. Гераклид велел впустить заговорщиков в город, отворив ворота не настежь, но только на малое расстояние. Таким образом вошли ночью в город четыреста двадцать человек под предводительством Мнисидама, Поликла, Каллисфена, Феопомпа, Сатира, Ониторида, Сфенократа и Пифиона. Гераклид, выслав две тысячи вооруженных воинов, приказал умертвить всех вошедших в город.

2. Гераклид, Тарентинский зодчий, обещал Филиппу, отцу Персея, сжечь без всякого постороннего пособия весь флот Родосцев. Придумав хитрый способ, он вышел из дворца Филиппова с явными знаками побоев, побежал к алтарю, молился о помиловании и просил народ о заступлении. Все это он так искусно исполнил, что даже некоторые из Македонян с негодованием смотрели на причиненные ему истязания. Вслед за тем он сел в рыбачье судно и, прибыв в Родос, сказал тамошним обывателям: «Старавшись отклонить Филиппа от войны против вас и быв за то наказан, я с уничижением прибегаю к вам и, в доказательство справедливости слов моих, представляю вам письмо Филиппа к Критянам, в котором он делает с ними условие вести войну против Родосских граждан». Родосцы, поверив письму, приняли Гераклида, в надежде употребить его с пользою для себя против Филиппа; а он, дождавшись сильного ветра, зажег в ночное время Родосскую гавань. Тридцать корабельных помещений со всем находившимся в них флотом были истреблены пожаром. По исполнении таким образом обещания, Гераклид немедленно отправился на легком судне в Македонию и принят был Филиппом в число первых его наперстников.

Глава XVIII.

Агафострат.

Родосцы, воевавшие с царем Птоломеем, стояли при Ефесе. Хремонид, начальник Птоломеева флота, выступил с этим флотом в намерении дать сражение. Агафострат поставил свои корабли в боевой строй; но по сближении неприятеля повернул корабли назад; спустя же несколько времени, возвратился на прежнее место. Неприятель, полагая, что Агафострат не решается вступить в бой, удалился с радостными и громкими песнями в гавань. Тогда Агафострат, сосредоточив корабли свои и двинувшись вслед за противниками, подплыл к ним с двух сторон в то время, как они выходили на берег у храма Афродиты, напал на них вовсе неожиданно и одержал победу.

Глава XIX.

Лик.

Лик, военачальник Лизимаха, желая овладеть Ефесом, который оберегал Энит, Димитриев полководец, посылавший для набегов в соседственные страны значительное число морских разбойников, подкупил предводителя их Андрона и овладел Ефесом. Это произошло таким образом: Предводитель разбойников, надев на Ликовых воинов худую одежду и плащи, обезоружив и связав их подобно пленным, ввел в город; по приближении же их к крепости, велел им обнажить кинжалы, скрытые под одеждою, и, умертвив привратников и караульных города, дал тотчас о том знать войскам, находившимся при самом Лике. Войска вторгнулись в город, схватили Энита, взяли Ефес и наградили разбойников; но потом немедленно выслали этих разбойников из города, считая их опасными и для себя, после сделанного ими, столь вероломного поступка с прежними союзниками.

Глава XX.

Менекрат.

Менекрат, желая взять на острове Кипре Саламину, подходил дважды к стенам этой крепости, и дважды воины его, при неудаче убегали обратно на корабли, так, что он принужден был совсем удалиться. Наконец решась произвести осаду в третий раз, он велел начальникам кораблей отвести эти корабли от места высадки и скрыть в отдалении, за крутизной берега. Воины, подступив к укреплению, обратились опять в бегство; но, не видя кораблей своих и потому не имея ни малейшей надежды к спасению, возвратились к крепости, сразились отчаянно и, победив неприятеля, овладели Саламиною.

Глава XXI.

Афинодор.

Афинодор, дав сражение Фокиону при Атарне и быв им побежден, обязал клятвою своих воинов и их предводителей сражаться с неприятелем до последней капли крови. После того, в следствие данной клятвы, они вновь вступили в бой, в котором прежние победители остались побежденными, а побежденные — победителями.

Глава XXII.

Диотим.

1. Диотим, прикрывавший десятью галерами наполненные съестными припасами суда и настигнутый близ острова Хиоса Лакедемонянами, у коих было двадцать кораблей, отражал нападения их, быстро обращаясь около нагруженных судов с легкими своими галерами, и не только не потерпел от неприятеля ни малейшего вреда; но еще потопил до десяти их кораблей, нападая на самые задние. Это сражение по тому особенно достойно замечания, что в нем преследуемые победили преследовавших.

2. Диотим выступил с десятью галерами против Лакедемонян, которые имели у себя флот в таком же самом числе кораблей. Лакедемоняне, опасаясь опытности Аттических мореходцев, не отваживались дать сражения. Тогда Диотим, отняв от галер часть весел, соединил их между собою по две в ряд и, только на одной из каждых двух подняв паруса, пустился в открытое море. Лакедемоняне, усмотрев пять парусов и вообразив, что у неприятеля только пять кораблей, смело понеслись вслед за ним. Диотим, отвязав галеры одну от другой и устремясь на противников, напал на них с десятью галерами и, искусно управляя ими, потопил шесть Лакедемонских кораблей, остальные же четыре захватил в плен со всеми людьми.

3. Диотим, Афинский корабленачальник, вознамерясь совершить путешествие по открытому морю, созвал тайно предводителей галер и сказал им, что он отправится в путь с самыми лучшими и удобными к плаванию галерами. Он объявил это для того, чтобы и другие вожди, стараясь участвовать в предпринимаемом путешествии, имели у себя отличные галеры.

4. Диотим, прибыв с флотом ночью в неприятельскую землю и высадив из кораблей значительный отряд воинов, скрыл его в засаде; потом рано утром двинувшись с кораблями вперед, неподалеку от этой засады, велел находившимся на палубе готовиться к бою, а гребцам приниматься попеременно то за нижний, то за средний, то за верхний ряд весел и стараться подвести некоторые корабли к берегу. Неприятели, сбегаясь на берег, спешили воспрепятствовать высадке; тогда воины Диотимовы, по условленному знаку, выступив из засады, поразили большое число противников, а остальных обратили в бегство. После чего Диотим безопасно высадил всех своих сподвижников.

Глава XXIII.

Тинних.

Когда Понтийский город Февдосия осаждался соседственными Тиранами, в то время Тинних опасаясь, чтобы город сей не был взят, освободил его следующим образом. Выступив из Ираклии на одном судне и одной галере, он взял с собою наибольшее по возможности число воинов, сверх того трех трубачей и несколько малых лодок, из коих на каждой мог помещаться один только человек. Приближась в ночное время к городу, он выдвинул лодки вперед и, посадив на них по трубачу, велел им, остановясь в известном между собою расстоянии, начать, по данному с галеры и судна знаку, трубить попеременно с некоторою расстановкой, дабы звуки от каждой трубы казались происходящими не от одной, но от многих труб. Осаждавшие, услышав трубные звуки, огласившие городские окрестности, и полагая, что приближается большой флот, оставили караулы и ушли в беспорядке. В след за тем Тинних, прибыв туда с прочими галерами и судами, совершенно освободил Февдосию от осады.

Глава XXIV.

Клитарх.

При нашествии неприятеля, Клитарх, опасаясь быть осажденным и заключенным в крепость, вывел из города войско и велел запереть ворота, а ключи от них бросить за стены; но прежде нежели это было исполнено, он взял ключи и показал их воинам. Сии последние, видя, что им уже никак нельзя укрыться в город, мужественно сразились н одержали победу.

Глава XXV.

Тимарх.

Тимарх Этолийский, высадив войско в одну многолюдную Азийскую страну, сжег корабли свои, с тою целью, чтобы воины его, из страха к многочисленности неприятеля, не уклонялись от боя. Таким образом, не имея уже более возможности спасаться бегством, они храбро выдержали сражение и разбили врагов.

Глава XXVI.

Евдоким.

Евдоким, узнав о произошедшем в его войске раздоре и не находя достаточных средств к укрощению этого раздора, до того уже дошедшего, что воины употребляли друг против друга оружие, велел чрез скороходов объявить, что подступает неприятель с намерением срыть окопы. Устрашенные такою вестью воины прекратили несогласия и, поспешно прибыв па свои места, стали охранять вал.

Глава XXVII.

Павзистрат.

Павзистрат, Родосский корабленачальник, назначил некоторому числу воинов богатое вооружение. По приходе же их в блистательных доспехах на корабли, он велел каждому из них сложить оружие на определенное место; а для сбережения его в целости, приставил караул.

Глава XXVIII.

Феогнис.

4. Феогнис, Афинский полководец, заметив между воинами распри о преимуществах и чинах, отправил ночью небольшой отряд конницы вперед и приказал ему показаться в виде неприятеля на таком месте, с которого войску удобнее было бы заметить его. — При появлении этого отряда, Феогнис, приняв притворно беспокойный и встревоженный вид, велел находившимся при нем воинам занять свои места, как будто бы действительно подступал неприятель. Таким образом они, из опасения к врагам, оставив ссору, пришли в прежний порядок. По совершенном водворении его, Феогнис признался, что мнимые враги были их друзья; при чем сказал: «И вперед сохраняйте те самые места, на которых вы теперь находитесь».

2. Феогнис, узнав, что в лагере его появились неприятельские лазутчики, поставил вне окопа караул и велел каждому воину быть в своем вооружении; оставшиеся за тем без оружия, как люди подозрительные, были схвачены.

Глава XXIX.

Диокл.

Диокл, Афинский полководец, заметив, что воины его не соблюдают в неприятельской земле никакого порядка и не хотят повиноваться, начал часто переменять пароль; воины, заключив из того, что неприятель уже недалеко, взялись за оружие и стройно двинулись вперед.

Глава XXX.

Хилий.

Хилий Аркадянин, в бытность свою в Лакедемонии, узнав, что Спартанцы намереваются оградить стенами Исфм; Афинян же и прочих Греков, обитавших вне Пелопонеза, предоставить их собственным средствам, отвратил это намерение следующими словами: «Если Афиняне и прочие Греки решатся отдельно, для защиты себя от Персов, сделать тоже, что предпринимают Лакедемоняне, то Варвары будут иметь не один проход в Пелопонез». Убежденные этою речью Лакедемоняне перестали укреплять Исфм и присоединились к общему ополчению Греков.

Глава XXXI.

Кипсел.

Кипсел, отправив в Дельфы знаменитейших людей из фамилии Вакхиадов для вопрошения Оракула о благоденствии Коринфян, запретил им обратный вход в Коринф; и таким образом, изгнав благороднейших из граждан, безопасно овладел верховною властью.

Глава XXXII.

Телезиник.

1. Телезиник Коринфянин, в морском сражении с Афинянами в Сиракузской гавани, заметив, что обе противные стороны ослабели от боя, продолжавшегося более полусуток, отправил в город Сиракузцев легкое судно для закупки и привоза в гавань съестных припасов. По доставлении же их, подняв флаг в то время, как сражение еще не было решено, он удалился к берегу. Вместе с тем отступили к берегу же и Афиняне, расположась обедать по разным местам. Телезиник, подкрепив своих воинов готовою пищей и выступив поспешно с стрельцами и копьеметателями, посаженными на корабельные палубы, напал внезапно на Афинян, в беспорядке и с большою тревогою возвратившихся на корабли, и одержал над ними победу.

2. Телезиник, заметив, что враги обедали по тем самым знакам, по коим и его воины, притом же и в других случаях поступали точно так же, как и он, велел имевшим лучшие галеры отобедать до рассвета и, вышед на берег, отдыхать. С наступлением обеденного времени, он, по обыкновению, дал знак к обеду; по чему находившиеся на остальных галерах воины и приступили к принятию пищи. — В неприятельском войске тотчас исполнено было тоже. — Тогда отдыхавшие Сиракузцы, сев на галеры, напали на флот противников и, между тем как они пресыщались яствами, истребили многие из их кораблей.

Глава XXXIII.

Помписк.

1. Помписк Аркадянин имел всегдашнее обыкновение, при расположении лагерем, пересекать рвом или заграждать валом ведущие к нему дороги; а вместо того прокладывать другие, дабы лазутчики, или отряды неприятельские, вздумавшие сделать ночью нападение по прежним дорогам, не зная о вновь проложенных, встречали препятствия.

2. Помписк, видя, что враги, по близости расстояния, замечают его объявления и знаки, велел тайно воинам своим поступать всегда противно даваемым приказаниям и делаемым объявлениям.

3. Помписк, окружив город лагерем и прервав сообщение его с большею частью окрестностей, позволил жителям иметь выход в одном только месте; а воинам своим, отправлявшимся на добычу, велел оставлять неприкосновенными всех тех, кои выходили чрез это место. Граждане, пользуясь таким позволением, начали выходить из города без всякого опасения. Помписк, узнав от лазутчиков, что и многие из неприятелей его также вышли за город, напал на них и захватил их в значительном числе.

4. Помписк, осаждавший одно укрепленное место, убедясь, что силою взять его невозможно, отправил туда переметчика с извещением, что будто бы Аркадяне отзывают его к себе и будто бы он думает только о том, как бы скорее снять осаду. Обрадованные этою вестью враги, увидев чрез несколько времени отступление осаждавшего войска и чрез то уверясь в справедливости слов переметчика, вышли из крепости и начали расхищать оставленное на месте лагеря значительное количество припасов. Тогда Помписк, возвратясь, напал на них, разбил и овладел крепостью.

5. Помписк, для вернейшей поимки неприятельских лазутчиков, решился проходить окольными дорогами и ставить при них лагерь на возвышенных местах, приказав и отправлявшимся на добычу воинам не проходить по большим дорогам. Лазутчики, равномерно избегая этих дорог, старались пробираться по окольным же, и таким образом удобно были перехватываемы.

6. Помписк отправил в одно место несколько соглядатаев, которые друг друга совсем не знали, — для того, чтобы они не сговорились между собою и не принесли ложных известий; притом запретил им вступать в разговор с кем бы то ни было из находящихся в лагере, дабы завистники не дали знать неприятелю об их отправлении.

Глава XXXIV.

Никон.

Никон, Самосский корабленачальник, желая не быть узнанным неприятельскими галерами, выкрасил галеру свою такою же краской, какою покрыты были и те галеры; потом вверив весла самым сильным и искусным гребцам, проплыл подле самых неприятельских галер, быстро следовавших вперед, под видом их союзника, и, по миновании самых последних, продолжал движение. Враги между тем смотрели на это с недоумением и не прежде узнали в нем неприятеля, как тогда, когда не могли уже его настигнуть.

Глава XXXV.

Неарх.

Неарх Критский овладел Телмиссом, бывшим под властью Антипатрида, следующим образом. Критянин по прибытии в гавань и по выходе к нему из крепости Антипатрида, старинного его приятеля, сказал ему, между разговором о других предметах, что он желал бы оставить у него на время нескольких женщин и скованных малолетних невольников. По изъявлении на то Антипатридом согласия, скованные рабы понесли приборы женщин, занимавшихся музыкою; но в футлярах флейт скрыты были небольшие мечи, а в чехлах малые щиты. По приходе в замок, сопровождавшие женщин и малолетних рабов люди обнажили мечи и заняли крепость. Таким образом Неарх овладел Телмиссом.

Глава XXXVI.

Дорофей.

В одном морском сражении, Дорофей Левкадский, отступая на корабле, был близко преследуем двумя неприятельскими галерами, подошел к гавани и, направясь в нее, вдруг поворотил корабль свой назад. Передняя галера неприятельская, гнавшаяся за Дорофеем и стремительно вторгшаяся за ним в гавань, была встречена кораблем его и немедленно затоплена; задняя же, видя гибель передней, тотчас удалилась.

Глава XXXVII.

Созистрат.

Созистрат склонил граждан одного Сиракузского города изгнать из отечества, общественным постановлеиием, любимцев Агафокла, содействовавших сему последнему в достижении верховной власти, со всеми их семействами. По выходе за город изгоняемых, сопровождавшие их воины, в числе тысячи человек, частью тяжеловооруженные, частью всадники, некоторых из них схватив, умертвили; а другие, успевшие разбежаться, были также, в следствие объявления Созистрата, перехвачены и убиты. — Между тем Созистрат, овладев имением изгнанников, набрал войско из Греков и Варваров, равно и из освобожденных от каменоломных работ людей, составил из них телохранителей и сделался Властителем Сиракузцев.

Глава XXXVIII.

Диогнит.

Диогнит Афинский, желая покорить один город, высадил тайно в ночное время воинов из кораблей на берег и устроил засаду; а на другой день явно подвел корабли свои к берегу. Жители, выбежав из город, спешили к кораблям. Тогда скрывавшиеся в засаде устремились к городу и заняли его без всякого затруднения. — Диогнит же, подошед к пристани, устремился на берег с воинами, находившимися на кораблях, и всех жителей, вышедших из города, захватил а плен.

Глава XXXIX.

Архивий.

Архивий Ираклиотский, собрав, в ожидании неприятельской высадки, рыбачьи лодки и скрепив их между собой в подводных частях, от чего они сделались совершенно неудободвижимы, скрыл несколько воинов на берегу и ожидал прихода неприятеля. Трубач, сидевший на дереве для наблюдения, увидев врагов, — которые, быстро подплыв на длинном корабле и двух тридцативесельных судах, вышли на берег и рассеялись одни за добычею, а другие для отвязания лодок, — подал условленный сигнал. Тогда Архивий, выступив с воинами из засады, истребил противников, а тридцативесельные суда и длинный корабль их поставил в городской гавани.

Глава XL.

Аристократ.

Аристократ Афинянин, посадив на Лакедемонский корабль значительный отряд воинов, вооруженных мечами, скрытыми под одеждою, отправился в один союзный Спартанцам город, Начальники гавани этого города приняли Лакедемонский корабль за союзный. Тогда Аристократовы сподвижники, вышед на берег и внезапно напав на встретившихся, убили десятерых, а двадцать пять человек взяли в плен увезли с собою. В последствии, Аристократ освободил их за большой денежный выкуп.

Глава XLI.

Аристомах.

Аристомах, захватив принадлежавшие Кардиянам галеры, посадил на них своих гребцов, украсил эти галеры флагами своих кораблей и с громкими песнями подвел их в позднее вечернее время к неприятельской гавани. Кардияне, приняв галеры сии за собственные, возвратившиеся с победою, выбежали из города к ним на встречу. Тогда Аристомаховы сподвижники, вышед на берег, многих Кардиян убили.

Глава XLII.

Харимен.

Харимен Милесский, при бегстве своем в Физилиду, был преследуем длинными кораблями Периклея Ликийского. Для избежания опасности, он надел на себя парик и, в таком виде перешед границы Периклеевых владений, спасся.

Глава XLIII.

Каллияд.

Каллияд, следуя на морском судне и будучи настигнут легким неприятельским кораблем, начал поворачивать рулем, как можно чаще. Он сделал это с тою целью, чтобы гнавшийся за ним корабль, с какой бы стороны ни набежал на его судно, не мог его захватить, ударяясь о бревна, выдавшиеся по бокам на подобие ушей и примыкавшие обыкновенно к первому ряду весел на корме.

Глава XLIV.

Мемнон.

1. Мемнон, вознамерясь сделать нападение на Левкона, Боспорского Тирана, и узнать число его войска и степень населенности подвластной ему страны, отправил к Левкону, в качестве посланника, Архивиада Византийского, как будто для переговоров об упрочении приязни и гостеприимства. Вместе с ним оп послал и Олинфийца Аристоника, известнейшего в то время по игре своей на лютне, — с тою целью, чтобы сей последний, прибыв туда, явил опыт своего искусства; а посланник, при стечении по этому случаю народа, мог бы сделать нужное замечание о числе его.

2. Когда враги Мемнона, заняв выгодную и укрепленную местность, не выходили на сражение, тогда Мемнон отступил от укреплений и, поставив одну половину войска в порядок, приказал другой выйти против него, в виде бунтовщиков; а вместе с тем отправил к неприятелям переметчика с извещением, что в его войске произошло будто бы возмущение и возникло междоусобие, которое и заставило отвести войско от укреплений, из опасения нечаянного нападения со стороны противников, и что разделившиеся воины решились действовать одни против других оружием. Граждане, сообразив показание переметчика с виденным ими, решились выступить из укреплений и напасть на Мемнона. Мемноновы сподвижники, выждав выхода граждан на равнину, подняли оружие, но не друг против друга, а против их общих неприятелей, и всех от первого до последнего захватили в плен.

3. Мемнон отправил к Харису, осаждавшему Аристонима в Мефимне, посольство с просьбою не утеснять Аристонима, как соотечественника и друга его, угрожая в противном случае прийти для защиты Аристонима в следующую ночь со всеми силами. Харис пренебрег этим донесением послов, считая делом невозможным прибыть к Мефимне в наступающую ночь столь многочисленному и тяжеловооруженному войску. Мемнон, с отрядом до тысячи двух-сот воинов, пройдя вечером пять стадий и посадив потом отряд на суда, дал ему приказание немедленно, по высадке на берег и по сближении к крепости, поднять пламенник для извещения о своем приходе и в след за тем внезапно устремиться на врагов. Столь неожиданное ночное нападение чрезвычайно изумило сих последних; а зажженный пламенник, возбудив в Харисе мысль, что сам Мемнон со всеми силами подступил к крепости, заставил его обратиться в бегство.

4. Мемнон с четырьмя тысячами воинов укрепился в расстоянии сорока стадий от Магнезии, которую занимали Парменион и Аттал с десятитысячным войском. После того, Мемнон выступил с своим отрядом против неприятеля; но пройдя десять стадий и увидев стремительное движение из города, дал знак к отступлению и отошел в свое укрепление. Возвратился также и неприятель. Мемнон в другой раз выступил, но заметив готовность противников встретить его, опять удалился; тоже сделал и неприятель. — Подобное движение повторено было многократно в один и тот же день. Наконец, когда враги, сняв с себя оружие, расположились обедать, Мемнон снова явился и, увидев войско их в расстройстве, потому что многие не успели еще кончить обеда и оставались без оружия, другие же только что принимались за него и все вообще были в беспорядке, напал на них, большую часть истребил, значительное число взял в плен; а остальные принуждены были искать спасения в бегстве.

5. Мемнон, подступив к Кизикиянам, надел себе на голову шапку Македонского вельможи; тоже велел сделать и другим вождям, с ним бывшим. Кизикияне, издали увидев пришедших и полагая, что прибыл к ним на помощь Македонянин Халк, союзник и друг их, отворили ворота и ожидали его входа; но, по сближении пришельцев, Кизикияне узнали их и тотчас заперлись. Тогда Мемнон, опустошив окрестные поля, отправился с войском в обратный путь.

Глава XLV.

Филомел.

Филомел, обещав Фокеянам, вовлеченным в войну с Фивейцами и Фессалийцами, кончить ее успешно, сделан был военачальником, и по этому поводу составил наемное ополчение; потом завладев бесстыдным образом церковными суммами, под видом потребности их на военные издержки, превратился из военачальника в Тирана.

Глава XLVI.

Димокл.

Димокл, обвиненный товарищами своими в том, что он, быв в качестве посла, вредил великим подвигам Дионисия, сказал разгневанному Тирану: «У меня был с ними спор. После ужина они пели гимны Пиндара и Стизихора; а я произнес сочиненное тобою»; — и в то же время начал на распев читать стихи его. Восхищенный Дионисий не внимал уже более обвинениям.

Глава XLVII.

Панетий.

В войну Леонтинцев с Мегарянами, возникшую по случаю разграничения земли, Панетий, получив звание военачальника, прежде всего возбудил негодование в бедных гражданах и пеших воинах против купцов и всадников, дав заметить, что в военное время первые нуждались, а последние пользовались всеми выгодами; потом велел вынести к городским воротам оружие, занялся счетом и пробою его, а лошадей велел возничим отвести на пастбище. Имея при себе до шести сот щитоносцев, весьма искусных и склонных к возмущению, он предоставил начальнику их окончить счет оружия; а сам, под предлогом отдохновения в тени, удалился под деревья и там поручил возничим напасть на Леонтинцев. Возничие, сев на лошадей, наскакали, захватили пересчитываемое оружие и умертвили своих властителей. Тогда и щитоносцы, приняв участие в убийстве, быстро понеслись по городу, овладели им и провозгласили Панетия Тираном.

Конец пятой книги.

Публикация:
Стратегемы Полиена заимствованные из сочинений разных авторов, писавших о важнейших древних полководцах, героях и знаменитых женщинах. СПб., 1842