Книга восьмая

Предисловие автора.

И сию восьмую книгу Стратегем посвящаю Вам, Августейшие Императоры Антонин и Вер! Окончив обещанное мною сочинение, я молю и желаю, чтобы Вы успешно довершили свои военные подвиги. Не без труда исполнил я данное Вами поручение, приспособив описания мои к народному и судебному слогу, для того, чтобы оно и Вам самим и Римскому начальству и Грекам было полезно, как в войне, так и в мире. В первом случае можно из них научиться побеждать, а во втором — почерпать правила мудрых соображений, каковыми Ваше царствование приобрело бессмертную славу.

Глава I.

Амулий.

Хотя Амулий и Нумитор были братья, но младший из них, Амулий, вторгнувшись с войском в Албанское царство, заключил Нумитора в темницу, а дочь его Сильвию, дабы не было от нее детей, могших в последствии отмстить ему за злодеяние, сделал жрицею Весты. Весталки же законом обязаны были хранить всегда девственность.

Глава II.

Нумитор.

Рем и Ромул — дети Марса и Сильвии, напали на Амулия в замке. Произошедший от того шум проник в город. Нумитор, узнав о случившемся, сообщил гражданам, что будто бы подступил неприятель, а Амулий убежал, оставив город без защиты. «И потому, примолвил он, нам должно вооружиться и собраться на площадь.» Во время вооружения и сбора граждан, Рем и Ромул, умертвив Амулия, выбежали из замка, сказали собравшимся жителям: кто они, и объявили, что на месть подвигнули их обиды, причиненные их деду. Народ, одобрив сей поступок, провозгласил Царем Нумитора.

Глава III.

Ромул.

1. Ромул, обратив внимание на то, что у Римлян вовсе нет женщин, объявил по соседственным городам намерение свое учредить в честь Нептуна Всадника общественные игры и конские ристалища с определением значительных наград. Чрезвычайное множество народа: мужчин, замужних женщин и девиц стеклось из городов на это зрелище. Тогда Ромул приказал своим подданным, не касаясь мужчин и замужних женщин, ловить одних девиц, не с тем однакож, чтобы содержать их как наложниц, но для вступления с ними в законные браки. Сии супружества положили начало размножения Римского народа.

2. Ромул, расположась лагерем в десяти стадиях от города Фидинеян, вывел ночью войско, из коего половину поставил впереди фронтом, а остальную часть скрыл сзади и тайно дал наставление вождям, каким образом они должны поступать. После того он сам с несколькими воинами, вооруженными секирами, подступил к стенам, а прочее войско оставалось расположенным по близости. С появлением утренней зари приказано им прорубить секирами ворота. Когда Фидинеяне, встревоженные столь неожиданною смелостью, отворив ворота, в беспорядке бросились на неприятеля, тогда Римляне начали понемногу отступать. Фидинеяне, не примечая задней части войска, сильно теснили передних, с пренебрежением и самоуверенностью. Но в то время как они зашли уже довольно далеко, начальники построенных позади войск, подведя их неприметно к переднему отряду, велели им припасть к земле для того, чтобы более скрыть их от неприятеля. Потом находившиеся впереди начали подаваться назад и, обойдя примкнувший к средине их отряд, обратились на преследователей. Вместе с тем припавшие к земле, поспешно встав, с громким криком сделали на утомленных противников нападение, последствием коего было то, что Римляне, по видимому отступавшие, оттеснили Фидинеян и овладели их городом.

Глава IV.

Нума.

Нума, вознамерясь отклонить Римлян от войны и кровопролития и обратить к миру и законам, удалился из города в священный храм Нимф. Там прожив уединенно несколько дней, он возвратился с прорицаниями сих дев и заставил Римлян руководствоваться оными как законами. Таким образом все, какие до сих пор сохранились праздники, жертвоприношения, обряды и священнослужения, введены в употребление Нумою под видом законов Нимф. Мне кажется, что в этом случае он подражал Миносу и Ликургу, кои, будто бы изучась: первый от Дия, а второй от Аполлона, обязали исполнять установленные ими законы — один Критян, а другой Лакедемонян.

Глава V.

Тулл.

Во время сражения Римлян с Фидинеянами, в котором первыми предводительствовал Тулл, Албанцы, изменив Римлянам, оставили левое крыло их и удалились в горы. Один всадник, быстро прискакав к Туллу, уведомил его об измене. Но сей последний громко произнес: «Ты знай свое место! Албанцы ушли по моему приказанию для того, чтоб обойти неприятеля.» Римляне, услышав это, подняли радостный крик, достигший до слуха Фидинеян, кои, опасаясь обхода со стороны Албанцев, отступили поспешно и с величайшею осторожностью.

Глава VI.

Тарквиний.

Тарквиний, не могши покорить Габиян силою, употребил против них следующую хитрость: высек самого меньшего сына своего Сикста розгами и приказал ему перейти к неприятелю под видом переметчика. Габияне, увидев на теле Сикста знаки жестокого наказания, приняли его без всякого подозрения, тем более, что он обещал нанести отцу своему многие и важные оскорбления, — которые в последствии действительно исполнил, ограбив Римлян, обратив их в бегство, захватив пленных и выиграв несколько сражений. Столь отличные подвиги Сикста заставили Габиян совершенно на него положиться и возвести его в звание полномочного военачальника. Тогда Сикст послал тайно к отцу своему вестника с вопросом, как должно ему поступать? Тарквиний, находясь на этот раз в саду, начал сбивать головки у самых высоких маковин и сказал посланному: «Объяви моему сыну, чтоб и он тоже делал.» По получении сего ответа, Сикст стал истреблять могущественнейших из Габиян, и, таким образом уменьшив число их, предал обессиленный город Римлянам.

Глава VII.

Камилл.

1. Камилл вел войну с Фалерийцами. Наставник, воспитывавший их детей, вывел сих последних за город под видом упражнения и предал их там в руки Римлянам. Камилл, гнушаясь такою изменою наставника, велел связать ему руки назад и приказал воспитанникам отвести предателя к своим родителям. Фалерийцы засекли его розгами; но удивляясь великодушию и правосудию Камилла, сдались ему без всякого сражения. Таким образом Камилл одним великодушным поступком заставил покориться тех людей, коих он не мог принудить к сдаче долговременною осадою.

2. Кельты под предводительством Царя своего Бренна, овладев Римом, держались в нем около семи месяцев. Камилл, собрав Римлян из окрестностей города, выгнал неприятеля из Рима и освободил его из-под власти Варваров. Но по прошествии тринадцати лет Кельты снова дерзнули вторгнуться в Римскую область и расположились лагерем при реке Аниене, не в дальнем расстоянии от города. Камилл, возведенный в пятый раз в звание Диктатора, приняв начальство над войском, велел воинам, в предохранение голов от неприятельских мечей, покрываться гладкими стальными шлемами для того, чтобы ударявшиеся о них мечи или скользили, или сокрушались; деревянные же щиты, для защиты их от ударов меча, обложили медными листами; сверх того научил воинов метать из рук длинные дротики, подходить под мечи неприятельские и принимать удары тем смелее, что железо Кельтов было мягко и худо выделано, а потому мечи их, скоро притупляясь, становились вовсе бесполезными для боя. После того он совершенно разбил Кельтов, из коих большая часть легла на месте, а остальная обратилась в бегство.

Глава VIII.

Муций.

Тирренцы под начальством Царя Порсены воевали с Римлянами, предводительствуемыми Публиколою, который был трижды Консулом. Муций, самый опытный в военном деле Римский гражданин, решась убить Порсену, оделся в Тирренское платье и, применясь в разговоре к наречию Тирренцев, отправился в их лагерь. Проникнув до главной ставки, но не зная в лице Порсену, он поразил мечем одного из Царедворцев, которого принял за самого Царя. Быв тогда же схвачен, он объявил о своем предприятии; почему Порсена принес тотчас богам благодарственную жертву за спасение его; а Муций, положив между тем правую руку в разведенный в жаровне огонь и стоя пред Царем, с веселым и неробким видом отвечал на все его вопросы до тех пор, пока сгорела рука. Заметив, что Порсена чрезвычайно удивлялся ему, Муций сказал: «Тут нечему дивиться; триста Римлян, одушевленных одинаким со мною мужеством, ходят скрытно в твоем лагере и выжидают удобное время, чтоб убить тебя». Порсена, поверив словам Муция, был объят страхом и немедленно прекратил войну с Римлянами.

Глава IX.

Силла.

1. Силла, не желая мстить за смерть воинственного и престарелого Альбина, которого воины в союзную войну убили камнями и поленьями, презрел виновников убийства, сказав, что великодушие его побудит преступников оказывать большую готовность в деле с неприятелем и стараться загладить вину свою важными подвигами. И действительно после сего они сражались гораздо мужественнее, желая тем заставить забыть проступок их.

2. Силла, вступив при Орхомене в сражение с Митридатовым военачальником Архелаем, увидел, что побежденные Римляне обращены в бегство. Тогда соскочив с лошади, он схватил знамя и устремился на неприятеля сквозь ряды бежавших, громко воскликнув: «Для меня, Римляне! славнее умереть здесь; если же кто спросит вас: Где вы оставили Силлу? не забудьте сказать: При Орхомене». Пристыженные сими словами Римляне возвратились и, быстро ударив на врагов, заставили их отступить.

Глава X.

Марий.

1. Когда вторгнулись в Италию Кимвры и Тевтоны, дикие, чрезвычайно рослые, безобразные лицом и голосу звероподобные, то Марий долго не решался дать им сражение, приказав наперед воинам своим метать в них из-за окопа стрелы и издали всматриваясь в них, привыкать к их виду, голосу и складу лица. Воины, страшившиеся досель Варваров, мало по малу перестали бояться их и наконец сами начали просить Мария вывести их в поле. По вступлении же в бой со стотысячным неприятельским войском, сподвижники Мария частью оное истребили и частью захватили в плен.

2. Марий, вознамерясь дать сражение Тевтонам и Кимврам близ гор, велел Маркеллу взять ночью три тысячи тяжеловооруженных воинов и по неудобопроходимым горным крутизнам зайти врагам в тыл; а в след за тем сам с оставшимся войском начал спускаться понемногу с горных отлогостей. Неприятель, полагая, что Марий обращается в бегство, погнался за отступающими и сошел на равнину. Тогда Марий, напав на противников спереди, а Маркелл, ударив с тыла, разбили их совершенно.

3. В войну с Кимврами, пришедшими из стран холодных, Марий, зная, что они привыкли к стуже и морозу и что жар и зной для них несносны, поспешил занять заблаговременно, в Августе месяце, находившееся в тылу их удобное для сражения место. Варвары, быв принуждены обратиться лицом к солнцу, подверглись ослепительному его сиянию и вмести с тем зною. Будучи не в силах переносить яркости солнечных лучей, обливаясь притом сильным потом и утомляясь, они начали прикрывать свои лица щитами. Воспользовавшись этим, Риммляне поражали противников в обнаженные части тела и убивали их без всякого труда; от чего до ста двадцати тысяч Варваров пало на месте и до шестидесяти взято в плен.

Глава XI.

Маркелл.

При осаде Сиракуз Маркелл испытал сильное поражение от действия Архимедовых машин. Не решаясь более подходить к стенам сего города, он отступил и долго не возобновлял осады; наконец перехватив отправившегося на корабле из Сиракуз Спартанца Дамиппа и узнав от него, что значительное число людей легко может овладеть одною из крепостных башен, не имеющею достаточного караула, и без труда взойти в том месте на стену, он приготовил соразмерные ее высоте лестницы и тогда, как Сиракузцы совершали празднество в честь Артемиды и, упиваясь вином, предавались различным увеселениям, занял башню, обставил крепостную стену кругом вооруженными воинами и, на рассвете разломав шестеро ворот, взял город. Мужественно сражавшиеся воины просили предоставить им город на расхищение; но Маркелл, кроме невольников и денег, ничего не позволил им брать, запретив делать притеснение жрецам и свободным людям.

Глава XII.

Аттилий.

Аттилий, быв схвачен Кархидонянами в плен, упросил их отпустить его, дав клятву, или склонит Сенат на прекращение с ними войны, или возвратиться в Кархидон обратно. Пришед в Рим, Аттилий сильно настаивал в Сенате о продолжении войны, описал подробно малодушие врагов и сокровенные причины их бессилия и объяснил: каким образом удобнее можно действовать против них. Сенат советовал ему остаться в Риме, считая вынужденную клятву недействительною; но не смотря на все убеждения даже детей, жены, приятелей и родных своих, он не согласился нарушить данной клятвы и, отправясь к Кархидонянам, объявил им о своем поступке и намерении Римлян. Кархидоняне, заключив его в темницу, высекли плетьми и лишили жизни долговременною и мучительною казнью.

Глава XIII.

Каий.

Каий приказал бывшим в лагере воинам стоять на одном месте во всем вооружении. В полуденный зной сын его повел свою лошадь на водопой к протекавшей по близости реке. За сие ослушание отец велел отрубить ему голову, и такою строгостью заставил воинов своих рачительно выполнять его повеления.

Глава XIV.

Фабий.

1. В войну с Аннибалом Фабий был осуждаем Сенатом в том, что избегал сражения с неприятелем. Когда сын Фабия начал убеждать его смыть с себя такое бесславие, тогда отец, показав ему отдельно каждую часть войска, из коих некоторые не имели надлежащего устройства, сказал: «Видишь ли, что невыгодно употреблять оружие при неверном успехе. Весьма часто целые войска по неопытности своей не достигали в бою желаемой цели; опытный же в военном деле человек знает: где он может выиграть и где потерять. А потому советую не начинать боя, но идти по отлогостям гор и склонять города к отпадению от неприятеля». За такой образ мыслей и за сии поступки Фабия, сперва почитали его боязливым и робким, но после, когда прочие военачальники потеряли бесчисленные ополчения, Римляне опять обратились к Фабию и, вверив ему начальство над войском, возвели его в достоинство Диктатора и наименовали его Максимом, то есть, величайшим Полководцем.

2. Фабий получил наименование: Величайшего, а Сципион Великого. Сципион, завидуя некоторым образом славе первого, спросил у него: «Почему наименовали тебя Величайшим за одно только сбережение войск, а меня Великим за самые упорные сражения с врагами и за одержание победы над Аннибалом»? Фабий отвечал: «если б я не сберег воинов, то тебе не с кем было бы побеждать неприятелей».

3. Искусством и хитростью Фабий взял город Тарентинцев, снабженный пособием от Аннибала. При Фабии находился Тарентинский воин, коего сестрою, имевшею красивую наружность, был занят Вреттий, охранявший, по поручению Аннибала, крепость Тарент. Фабий, узнав о том, отправил Тарентинского воина в город к сестре, чрез которую воин сей коротко познакомился с Вреттием и убедил его действовать в пользу Римлян. Вреттий указал, с какой стороны надлежало подступить к крепости. Фабий, приставив немедленно лестницы, взошел на стены и совершенно овладел городом. Сим подвигом он заслужил от всех тем большее удивление, что перехитрил Аннибала, побеждавшего посредством ухищрений и обмана.

Глава XV.

Квинт.

Квинт Фабий, желая доставить сыну своему звание полководца и будучи сам уже в преклонных летах, отказывался от начальства над войском, под предлогом, что будто не намерен при глубокой старости идти вместе с сыном в поле. Римляне, ожидая большой для отечества пользы в том случае, когда Фабий лично будет заведовать всеми делами, провозгласили юношу военачальником. Но и после того Фабий не отправился с войском для того, чтобы предоставить сыну своему всю славу того достоинства, в которое он был возведен.

Глава XVI.

Сципион.

1. Сципион, находясь в Иберии, узнал однажды, что неприятель вышел на сражение, не подкрепясь пищей. Поспешив вперед, он выстроил войско в боевой порядок и, потом вступив около второго часа пополудни в бой с изнуренными голодом и жаждою противниками, без труда одержал над ними победу.

2. Сципион изгнал из лагеря всех распутных женщин, приказав им идти в преданный забавам город. Он велел также вынести из лагеря кровати, столы, бокалы и всю посуду, кроме горшков, рожков и глиняных стаканов; из серебряных чаш позволил иметь только такие, которые весили не более двух фунтов; запретил париться в банях, а имевшим нужду в омовении велел обходиться при оном без прислуги, нужной при обозе. Сверх того он приказал обедать стоя, довольствуясь невареными яствами, употреблять в пищу во время ужина вареное и жареное мясо и одеваться в Галатские роспашни. Для примера же надев на себя прежде всех черный роспашень и обходя покоившихся на постелях полковых начальников, показывал им свою одежду и с соболезнованием отзывался о роскоши и изнеженности войска.

3. Сципион, увидев воина, несшего бревно, сказал ему: «Ноша твоя, сослуживец, тяготит тебя, как мне кажется» — «И очень», — отвечал воин. «И по делом», подхватил Сципион, «ибо ты предпочитаешь дерево мечу».

4. Сципион, заметив, что один воин хвалился красивым щитом, сказал: «Римлянину стыдно полагаться более на левую, чем на правую руку».

5. Сципион, при объяснении с народом, быв остановлен мятежным его криком, сказал: «Я никогда не страшился ропота вооруженных воинов, равно не страшит меня и буйство собравшейся черни. Знаю, что Италия для ней не мать, а мачеха». Пристыженный сими словами народ перестал шуметь.

6. По взятии Сципионом в Иберии города Финиссы, привели к нему вожатаи много жен и девиц и между сими последними одну необыкновенной красоты. Сципион, отыскав отца ее, возвратил ему дочь; равно не принял и самых даров, принесенных ему отцом сей девицы, сказав: «Дарю их в приданое твоей дочери». Ко всем же другим взятым в плен женам благородных людей и их детям, цветущим красотою, в уважение их достоинства, приставил для прислуги двух самых целомудренных и престарелых Римлян. Такое воздержание Сципиона заставило многие народы Иберии вступить добровольно в союз и дружество с Римлянами.

7. Сципион, заключив союз с Сифаксом, Царем Масесилиян, отправился в Сицилию. Аздрубал, имевший дочь удивительной красоты, обещал выдать ее замуж за Сифакса, если сей последний отложится от Римлян. По вступлении с нею в брак, Сифакс начал держаться стороны Кархидонян и, послав немедленно к Сципиону письмо, запрещал ему идти на Ливию. Сципион, зная, что если бы Римляне, дорожившие союзом с Сифаксом, услышали о переходе его на сторону врагов, то не осмелились бы отправиться в Ливию, созвал их и дал полученному письму противный толк, а именно: Он объяснил, что будто бы Сифакс советует Римлянам поспешить приходом в Ливию и удивляется медлительности их, которая может ослабить их союз. Сими словами он возбудил в Римлянах рвение и смелость до такой степени, что они тогда же начали просить его назначить день для выступления в поход.

8. Сципион, схватив трех Кархидонских лазутчиков, которых по закону Римлян надлежало бы лишить жизни, не только не исполнил над ними сего закона, но напротив позволил им обойти и осмотреть все его войско. Обозревая Римский стан, они увидели, что одни из воинов занимались метанием стрел и копий, другие беганием и скачкою, иные исправлением оружия, а некоторые оттачиванием мечей. Потом Сципион, приказав привести их к себе, угостил их и, отпуская, сказал: «Известите пославшего вас о том, что вы здесь видели». Лазутчики по возвращении своем, уведомив Аннибала и других Кархидонян об упражнениях Римлян и о великодушии Сципиона, заставили их трепетать.

Глава XVII.

Порций Катон.

По вторжении Порция Катона в Иберию, стеклись к нему послы из всех городов сей страны с просьбою о принятии их под покровительство и защиту Римлян. Он велел им привести к себе в назначенное время заложников. Когда приказание это было исполнено, то Порций, выбрав из числа присланных по два человека от каждого города, дал им по одному письму, с тем, чтобы они возвратились в дома свои в один и тот же день и прочитали оные гражданам. Все письма были следующего содержания: «Сегодня же сломайте крепостные стены». Каждый город, — не видя возможности в столь короткое время снестись о том с соседственными городами и страшась рабства в случае ослушания, тогда как другие может быть исполнят сие приказание, — приступили к назначенной работе. Таким образом все Иберяне в один день разрушили стены крепостей своих.

Глава XVIII.

Фавн.

По кончине Диомеда, случившейся в Италии, Фавн, назначив погребальные игры, вывел на них в первый день вооруженных Греков, а во второй Варваров. Последние, по его приказанию, взяли на этот случай оружие у Греков, кои, снабдив оным Варваров, были умерщвлены собственным своим оружием.

Глава XIX.

Тит.

Клеоним, захватив в плен Тита, требовал в выкуп за него два города: Эпидамн и Аполлонию. Отец Тита, не согласясь удовлетворить сему требованию, решился оставить сына своего в плену. Тит, сделав истукана, подобного спящему человеку, оставил его в том доме, в котором находился в заключении, а сам, тогда как стража караулила истукана, сел в рыбачью лодку и тайно удалился.

Глава XX.

Каий.

При сближении Кархидонян к Тинтариде с восьмидесятью кораблями, Каий, имея двести галер и зная, что неприятель, увидев такой сильный флот, не вступит в сражение, расснастил половинное число своих судов, а на остальных опустил паруса, и привязал одни к другим канатами. Скрыв таким образом действительное число своих сил, он пошел на встречу врагам. Кархидоняне, судя по числу парусов о числе галер, смело устремились в бой. Тогда Каий, развернув весь флот, легко одержал победу.

Глава XXI.

Пинарий.

Когда Эннеяне вознамерились отложиться от Римлян и требовали у Пинария, военачальника стражи, ключей от городских ворот, то он сказал им: «Если завтра весь народ соберется и утвердит требование ваше общим приговором, то я исполню оное». На другой день народ начал собираться в театр; а Пинарий велел между тем некоторым воинам засесть близ театра на возвышенных местах, другим же стать вокруг театра и при входах в оный, ожидая от него знака. Эннеяне, собравшись, единогласно решили отложиться от Римлян; тогда воины, по данному начальником стражи знаку, начали убивать народ: одни, бросая сверху стрелы; а другие, нападая в дверях здания с обнаженными мечами. Люди грудами валились, и все собравшиеся были истреблены кроме не многих, перелезших чрез стены, или украдкой убежавших подземными проходами.

Глава XXII.

Серторий.

Серторий, получив в дар от Иберийских охотников молодого белого оленя, выкормил его и до такой степени приучил к себе, что он выбегал к нему на встречу, входил за ним в судебную палату и протягивал к нему голову во время приговоров. Серторий уверил Варваров, что животное сие очень приятно Артемиде, которая будто бы чрез него предсказывает ему будущее и покровительствует ему на войне. Чтобы еще более убедить их в этом, он все, что узнавал тайно от лазутчиков, приписывал своему молодому оленю, наученному будто бы самою богиней. Таким образом, случалось ли ему открыть подступ неприятеля, засады, или нечаянные набеги, он утверждал, что известил его о том молодой олень; надеялся ли одержать победу над врагами, объявлял, будто бы предварила его о сем богиня чрез молодого оленя. Приведенные в изумление Варвары, все с благоговением прибегали к Серторию и почитали его одаренным сверхъестественною силою.

Глава XXIII.

Цезарь.

1. Цезарь, отплыв к Никомедии, захвачен был на пути около Малеи Киликийскими разбойниками. По требованию их за него большого выкупа, он обещал им заплатить вдвое против назначенной ими суммы; для получения же обещанного количества денег они отправились к Милету и остановились подле крепости у самого берега. Цезарь, послав к Милетянам слугу своего Эпикрата, уроженца Милетского, просил их ссудить его деньгами, которые они и выслали ему немедленно. А как Эпикрат, по приказанию Цезаря, принес вместе с деньгами — значительный запас для пиршества — ушаты, наполненные мечами, и вино, смешанное с мандрагорою, то Цезарь, отсчитав разбойникам двойную сумму, предложил им угощение. Восхищаясь богатою добычею, они предались буйному веселию и, упившись приготовленным вином, погрузились в крепкий сон. Тогда Цезарь, приказав умертвить спящих, возвратил Милетянам взятые им заимообразно у них деньги.

2. В продолжение войны в Галатии, Цезарь, пришед к Альпам и узнав, что многочисленные силы Варваров стерегут горные проходы, начал наблюдать над природою Альпов и между прочим заметил, что среди утесов над водопадами и глубокими озерами поднимается с появлением утренней зари густой туман. Выждав это время, Цезарь с половинною частью войска обошел утесы. Варвары, не видев ничего по причине тумана, стояли покойно на своих местах; а Цезарь между тем, заняв высоты над головами противников, велел бывшим при нем полкам поднять громкий крик. Стоявшее внизу войско отвечало таким же криком, от чего распространился в горах оглушающий гул, который привел Варваров в неизъяснимый ужас и заставил их обратиться в бегство. Таким образом Цезарь победил Альпийцев без сражения.

3. В войну с Гельветами, вступившими в пределы Галатян и Римлян в числе восьмидесяти тысяч, из коих способных владеть оружием было не более двадцати, Цезарь, по мере их сближения отступал, держась от них на расстояние однодневного пути. Ободренные сим Варвары ускорили преследование свое и наконец решились перейти реку Родан. Цезарь не за долго пред тем остановился. Как переправа Варваров чрез быструю реку была сопряжена с большими трудностями; то они расположились на берегу отдыхать, но не все, ибо тридцать тысяч не успели совершить переправу и принуждены были отложить оную до следующего дня. Цезарь, напав ночью на переправившихся и преградив им обратный путь чрез реку, всех положил на месте.

4. Цезарь колебался вступить в сражение с восставшими против него Германцами; но узнав, что их гадатель запретил им пускаться в бой до нарождения новой луны, устремился в то самое время на них с войском, в надежде, что, по случаю сего прорицания, они слабее будут отражать. И действительно Римляне, воспользовавшиеся неблагоприятным для Германцев временем, победили их.

5. При переправе в Британии чрез одну большую реку, Цезарь задержан был Царем Британским Касолавном, вышедшим против него с значительным числом всадников и вооруженных на колесницах воинов. Цезарь имел при себе большого слона — животного никогда Британцами не виданного. Этого слона он обложил железною чешуей, устроил на нем башню и, поместив в сей последней стрелометателей и пращников, велел им переправиться на слоне чрез реку. Ужас овладел Британцами при появлении чрезвычайной величины животного, которого они увидели в первый раз. Что же после этого сказать о лошадях, когда и в Греции, при виде не навьюченного слона, они разбегались. Британцы, не быв в состоянии без боязни смотреть на несшего башню и облеченного в оружие животного, мечущего стрелы и камни, все рассеялись с конями и колесницами. Таким образом Римляне безопасно переправились чрез реку, быв одолжены слону, устрашившему неприятеля.

6. Цезарь, услышав о затруднительном положении осажденного Галатянами Цицерона, послал к нему ночью воина, которому приказал перебросить чрез городскую стену прикрепленное к стреле письмо. Посланный исполнил поручение. Крепостные стражи, подняв письмо, принесли его к Цицерону, который прочитал в нем следующее: «Цезарь советует Цицерону надеяться на помощь». В след за тем поднялся вдали дым и пыль. Это шел все ниспровергавший Цезарь, который, заставив неприятеля снять осаду, освободил Цицерона и наказал осаждавших.

7. Цезарь, ополчившись против Галатян с семитысячным войском и желая еще более уменьшить в глазах неприятеля свои силы, окопался как можно теснее. Потом с большою половиною войска он засел в выгодном и покрытом густым лесом месте; а несколько всадников выехав из-за окопа, начали выманивать против себя Варваров, кои, презирая малочисленность неприятеля, подступили к валу и стали заваливать ров, разрывая насыпь. Тогда по данному трубою сигналу быстро двинулись вперед все пехотные полки Цезаря, и в то же время бывшая под личным его начальством часть войска напала на врагов с тыла. Варвары, с двух сторон поражаемые, претерпели большой урон.

8. При осаде Галатской крепости, долгое время державшейся, Цезарь, дождавшись того, когда пошел дождь при ветре, дувшем прямо в лице неприятелю, от чего крепостная стража принуждена была оставить караулы, подступил поспешно с вооруженными воинами к стенам, не имевшим никакого охранения и, удобно заняв оные, овладел крепостью.

9. Цезарь двинулся с войском против Герговии, наибольшего из всех городов Галатии; но на пути он остановлен был Царем Галатян Верцингеториком, который расположился лагерем пред его войском на противоположном берегу разделявшей их большой реки, хотя судоходной, но неудобной для переправы. Цезарь неоднократно приближался с войском в виду Варваров к реке и опять удалялся. Мнимая нерешительность его заставила сих последних иметь об нем невыгодное мнение. Между тем он скрыл ночью в чаще леса два отряда, кои в то самое время как Галатяне наблюдали за движениями его, отправились вверх по течению реки и, увидев сломанный мост, на месте коего оставался еще нижний ряд сплоченных перекладин без настилки, немедленно нарубили в лесу бревен, исправили мост и перешли на другой берег. Галатяне, устрашенные неожиданною переправою неприятеля, обратились в бегство. Тогда сам Цезарь, перешед с остальною частью войска по готовому мосту, навел на них еще больший страх.

10. Цезарь осаждал весьма укрепленный искусством и природою город Герговию, построенный на холме. По левую сторону сего города простирался густой кустарник; по правую же находилась крутизна, образующая узкий проход, который был оберегаем многочисленным войском Герговиян. Цезарь, выбрав самых проворных и отважных воинов, послал их ночью в этот кустарник, а чтобы неприятель не мог заметить их оружия, ни открыть их самих, приказал взять короткие мечи и копья, идти согнувшись и притом как можно тише. С появлением утренней зари, сии посланные, прокравшись ползком чрез кустарник, взошли с левой стороны на холм. Между тем Цезарь ввел на холм остальное войско с правой стороны и устремился против Варваров; но тогда как сии последние всеми мерами старались отразить явное нападение отряда Цезаря, другие воины его, прошедшие чрез кустарник, овладели укреплением на холме.

11. До двух сот пяти тысяч Галатян, способных владеть оружием, соединилось против Цезаря, осаждавшего Галатский город Алесию. Он, отделив в ночное время три тысячи тяжеловооруженных воинов и всю конницу, велел им обойти неприятеля с двух сторон и, на другой день около второго часа явясь в тылу их, начать бой; а сам, дождавшись рассвета, двинулся вперед с оставшимися при нем полками. Варвары, надеясь на многочисленность свою, встретили его громким смехом. Но когда в тылу их показался другой отряд, устремившийся на них с криком, тогда, видя себя окруженными и потеряв надежду спастись бегством, они пришли в величайшее смятение. Говорят, что при этом случае Галатяне потерпели сильное поражение.

12. Цезарь вознамерился взять Диррахий, занятый Помпеем, и, не смотря на то, что имел слишком малочисленную конницу, в сравнении с неприятельскою, успел в своем предприятии с помощью хитрости. Приказав коннице своей быстро идти на неприятеля, он отправил в след за нею четыре отряда пехоты, с тем только, чтоб сии последние поднимали ногами густую пыль. Поднявшиеся пыльные облака заставили врагов полагать, что приближается самая многочисленная конница. Быв объяты страхом, они немедленно обратились в бегство.

13. При отступлении Цезаря с войском по узкой дороге, имевшей с левой стороны болото, а с правой море, неприятель теснил задний его отряд. Цезарь не иначе успевал отражать нападения, как только решительными ударами при быстрых поворотах. Но как войско его и с моря обеспокоиваемо было стрелами, пускаемыми с прибывшего Помпеева флота, то Цезарь велел воинам своим взять щиты из левой руки в правую. Таким образом пускаемые с моря стрелы ни сколько им не вредили.

14. Цезарь и Помпей сошлись в Фессалии. Первый нетерпеливо желал дать сражение; но последний, имея достаточное количество съестных припасов, всеми мерами избегал оного. Наконец Цезарь, стараясь вызвать против себя неприятеля, начал с войском отступательное движение, под видом приобретения продовольствия. Воины Помпея, полагая, что противники их удаляются по боязни, не могли удержаться от преследования и принудили своего Полководца немедленно вести их на отступающих. Цезарь, выманив их в открытое место, сделал быстро поворот и, начав бой с отличным искусством кончил оный победою.

15. Цезарь, заметив в войске ропот и неудовольствие против беспрестанных походов, вышел пред многолюдные толпы воинов с бодрым и веселым видом и сказал: «Чего вы, сослуживцы, желаете»? Они громко отвечали: «увольнения от военной службы». Цезарь возразил: «Для блага вашего граждане, я согласен на это, собственно для того, чтобы вы прекратили мятеж». Те, к коим были обращены сии слова, услышав, что их называют гражданами, а не воинами, оскорбились и, тотчас уклонясь от своей цели, закричали: «Мы хотим называться лучше сослуживцами, чем гражданами». Цезарь, улыбнувшись, подхватил: «И так будем служить вместе».

16. В сражении с младшим Помпеем, Цезарь, видя бегство своих воинов, соскочил с лошади и громко закричал: «Не стыдно ли вам, сослуживцы, бежать, оставляя меня в руках врагов»? Пристыженные воины возобновили бой.

17. Цезарь велел войску своему быть всегда готовым к походу и сражению, и в праздник и в ненастную погоду, днем и ночью; и потому он никогда для сего не назначал положительно времени.

18. Цезарь, совершив победу, шел далее самым скорым шагом, дабы оскорбленный им неприятель не мог его настигнуть.

19. Если Цезарь замечал в войске своем ропот по случаю приближения сильного неприятеля, то не только не заботился о прекращении оного, но еще старался усиливать неудовольствие, советуя притом воинам мужественнее отражать превосходные силы врагов.

20. Воины Цезаря имели оружие оправленное серебром и золотом, как для украшения, так и для того, чтоб они усерднее защищали такое оружие, как дорогую вещь.

21. Цезарь не на все упущения в войске смотрел с одинакою строгостью и притом не наказывал воинов в такой степени, в какой требовали погрешности их, имея в виду, что снисхождение его побудит их к усердию. Но если кто бунтовал, или оставлял строй, тот непременно получал от него наказание.

22. Цезарь имел обыкновение называть воинов сослуживцами и сим наименованием, показывавшим равенство, возбуждал в них готовность к перенесению опасностей в поле.

23. Цезарь, услышав об истреблении нескольких отрядов своих в Галатии, поклялся не прежде обрить себе бороду, как по отмщении за убитых. Таким поступком он приобрел от всех еще большее расположение.

24. При крайнем недостатке в пище, Цезарь раздавал своим воинам хлеб, приготовленный из травы. Помпей, во время войны с Цезарем, нашед один такой хлеб, спрятал его, не решась обнаружить пред своим войском столь большую умеренность неприятеля.

25. В сражение с Помпеем на полях Фарсальских, Цезарь, заметив, что многие из юных и благообразных противников его были заняты своею красотою, велел воинам направлять копья и пики не в грудь, а в лица врагам; сии последние, опасаясь безобразия, действительно начали обращаться в бегство.

26. Воины Цезаря, за поражение свое при Диррахии, сами изъявили готовность получить только десятую часть жалованья. Но Цезарь не захотел исполнить это наказание, а напротив, ободрив их, советовал им исторгнуть из рук неприятеля победу. После того, во всех сражениях, хотя и против превосходных сил, они всегда оставались победителями.

27. Когда Помпей издал повеление считать врагами всех, ни к какой стороне не принадлежавших; тогда Цезарь напротив того объявил, что он включает таких людей в число своих приверженцев наравне с теми, кои оказывают ему помощь.

28. В войну в Иберии, Цезарь заключил при городе Илерде перемирие с неприятелем; но сей последний, сделав внезапно нападение, истребил многих из воинов Цезаревых. Цезарь, напротив, даровал свободу всем бывшим у него в плену неприятельским воинам, и сим поступком приобрел особенное к себе расположение.

29. Нанеся поражение Помпею при Фарсале, Цезарь, заметив, что воины его во зло употребляют победу, вскричал: «Щадите неприятеля».

30. Цезарь, победив всех врагов, позволил каждому из воинов своих ходатайствовать об освобождении по собственному выбору одного кого либо из подпавших под наказание. Таким образом все Римляне, державшиеся противной стороны, были им возвращены из ссылки и сделались самыми преданными ему гражданами.

31. Цезарь воздвигнул вновь памятники врагам своим Помпею и Сулле, ниспроверженные народом; и сим великодушием особенно привязал к себе Римлян.

32. Когда гадатель, предсказывавший будущее по внутренности животного, сообщил Цезарю неблагоприятные вести; тогда Цезарь сказал ему: «Если ты захочешь, то они, без сомнения будут благоприятнее». И таким образом ободрил воинов.

33. При вскрытии жертвы, не имевшей сердца, Цезарь сказал: «Можно ли удивляться, что нет сердца в бессловесном животном?» Воины, услышав это, ободрились.

Глава XXIV.

Август.

1. Не всех, укрывавшихся во время сражения, Август лишал жизни, но большею частью он наказывал их назначением только десятой части жалованья.

2. Уклонявшимся от боя, Август приказывал, вместо пшеницы, выдавать ячмень.

3. Провинившимся в чем либо воинам Август приказывал стоять пред военным судилищем с развязанными поясами или же носить кирпичи в продолжение целого дня.

4. Полководцам своим Август преимущественно приказывал быть осторожными и часто повторял следующую пословицу: «Спеши медленно, ибо осторожный вождь превосходит смелого.»

5. Особенно отличавшихся, Август награждал по обыкновению значительными подарками из серебра и золота.

6. Август говаривал, что подвергающиеся опасности без необходимости, ни мало не разнятся от тех, кои ловят рыбу золотою удою.

7. В войну с Кассием и Брутом, Август хотел переправиться чрез Адрию. Муций, корабленачальник неприятельский, остановившийся у островка подле Брундузия, намеревался воспрепятствовать переправе; но Август обманул Муция, сделав движение, как будто в намерении дать морское сражение. Он велел кораблям своим плыть к Италии по правую сторону Адрии, направляя путь к малому острову; а сам между тем стал наполнять подвозные суда бойницами и машинами. Муций, обманутый приготовлением к бою, отошел в открытое море, желая сразиться лучше на обширном, нежели на тесном пространстве. Август напротив того не двинулся против неприятеля, но поспешил пристать с кораблями к острову. Между тем подул сильный ветер, который принудил Муция удалиться в единственное пристанище Феспродиту. Тогда Август, безопасно переправясь через Адрию, прибыл в Македонию.

Глава XXV.

Римляне.

1. Римляне, по взятии Кельтами Рима, заключили с сими последними союз на условии платить им дань, отворять во всякое время городские ворота и давать землю для хлебопашества. По утверждении сего договора, Кельты начали устраивать галеры, а Римляне под видом дружества прислали к ним большое количество съестных припасов и вина. Кельты, упившись вином, к коему сей народ вообще весьма склонен, легли замертво. Тогда Римляне, напав на них, всех истребили; желая же показать, что заключенные условия ими выполняются, они построили отворенные ворота на неприступном месте.

2. Троянцы, бежавшие с Энеем из отечества, подплыв на кораблях к Италии и остановясь в устье реки Тибра, вышли на берег и начали странствовать по области, переходя с места на место. Тогда жены их составили между собою тайно совет. Троянка Рома сказала своим подругам: «Долго ли мы будем странствовать и плавать по морям? Сожжем корабли и принудим мужей постоянно обитать в сей земле.» Сказав это, она первая бросила на корабли огонь; а за нею и все другие. Троянцы, лишенные кораблей, остались жить в Италии.

3. Римляне изгнали Кориолана из города. Изгнанник пришел в Тиррению и предложил тамошним жителям поработить Римлян. Тирренцы, приняв предложение, поручили Кориолану главное начальство над войском. Выиграв несколько сражений и подступив наконец к самому Риму, Кориолан решился разорить сей город до основания. Тогда благородные Римлянки, вышед на встречу неприятелю, сопутствуемые Ветуриею, Кориолановою матерью, и упав к ногам победителя, умоляли его о пощаде. Особенно достойны замечания следующие произнесенные ими при этом случае слова: «Прежде чем приступишь к разорению города, убей мать свою и всех благородных женщин.» Растроганный до слез Кориолан вынужден был отступить. Поступок похвальный, но пагубный для полководца; ибо за то, что он не воспользовался верною победою, Тирренцы единогласно осудили его на смерть.

Глава XXVI.

Семирамида.

Семирамида, при самом омовении своем, узнав о возмущении Сиракиян, так поспешала выйти на сражение, что даже забыла надеть башмаки и заплести волосы. На воздвигнутом ею столбе начертана следующая надпись: «Природа создала меня женщиною; но по деяниям моим я стала на ряду с знаменитыми мужами. Я наследовала царство Нина и распространила пределы оного к Востоку до реки Инамами; к Югу до страны, изобилующей ладаном и смирною; к Северу до земли Сакков и Согдов. Прежде никто из Ассириян не видывал моря; а я видела четыре, пространство коих неизвестно и определено быть не может. Я изменила направления рек по моему произволу; бесплодный край превратила в плодоносный, перерезав его каналами; построила непреодолимые крепости; срыла неприступные скалы посредством железных орудий; проложила колесницами своими дороги там, где прежде звери не пробегали; и от всех подобных дел у меня довольно еще оставалось времени, которое я уделяла для себя и для моих друзей.

Глава XXVII.

Родогуна.

В то самое время, как Родогуна мыла себе голову и расчесывала волосы, пришед к ней некто с известием о возмущении подвластного ей народа. Не причесав волос, она тотчас села на коня, выступила с войском в поход и клялась не прежде заняться головным убором, как по укрощении мятежа. Долго она не могла усмирить мятежников, но наконец привела их в повиновение. Окончив подвиг, она омылась и убрала голову. По этому случаю Персидские Цари и поныне изображают на своих печатях Родогуну с распущенными волосами.

Глава XXVIII.

Томирида.

Томирида, теснимая войском Кира, показала, что будто бы страшится неприятеля. Когда же Массагетское войско притворно обратилось в бегство, то Персы пустились оное преследовать, но нашед в оставленном лагере большое количество вина, съестных и других припасов, стали без меры пить и есть и пресыщались таким образом в продолжение целой ночи, как будто торжествуя победу. Наконец, в то время, как Персы, отягощенные вином и пищей, предались сну, Томирида сделала на них нападение; и как они почти не могли двигаться, то она всех их вместе с самим Киром истребила.

Глава XXIX.

Нититида.

Кир, Царь Персидский, просил Амазиса, Царя Египетского, отдать ему в замужество одну из дочерей своих. Амазис отправил к нему Нититиду, дочь Царя Априя, побежденного и свергнутого им с престола. Живя с Киром, она долго выдавала себя за дочь Амазиса; но наконец, сделавшись матерью многих детей и приобретши особенное к себе расположение мужа, она призналась ему, что истинный ее отец есть Априй, побежденный Амазисом; по случаю же смерти сего последнего, советовала отмстить за обиду, нанесенную родителю ее Амазисом, — на сыне его Псамметихе. Кир на это согласился; но как и сам он умер еще до начатия военных действий, то Нититида подвигла на оный сына своего Камбиза, который, победив Египтян, возобновил владычество над ними в роде Априя.

Глава XXX.

Филотида.

Латиняне, ополчившись под предводительством Постумия против Римлян, требовали себе в замужество дочерей их, говоря, что они сами поступили таким же образом с Сабинскими девицами; в противном же случае Латиняне не соглашались ни на какой мирный договор. Римляне, хотя и опасались войны, однако не решились выдать дочерей своих. Тогда Филотида, раба, одаренная красивою наружностью, присоветовала Римлянам нарядить ее с другими рабынями, имевшими также приятные черты лица, в богатые платья; и потом отправить их к неприятелю под видом дочерей своих; при чем она условилась дать знак зажженным Факелом, когда враги ночью предадутся успокоению. И действительно, только что Латиняне легли вместе с девицами и заснули, Филотида подняла Факел. Римляне, мгновенно напав на противников, всех их умертвили.

Глава XXXI.

Клелия.

Римляне, бывшие в войне с Тирренцами, по заключении с ними мирного договора, дали им в залог девиц из дочерей почетнейших граждан. Отосланные к Тирренцам заложницы пошли омыться в реке Тибре. Одна из них, по имени Клелия, присоветовала своим подругам обвязать себе платьями головы и пуститься вплавь чрез самое глубокое место реки. Римляне хотя и с удивлением смотрели на сию отчаянную переправу, но за всем тем решились отправить их к Тирренцам обратно, не желая нарушить утвержденных условий. Порсена, Царь Тирренский, спрашивал девиц: которая из них была виновницею столь отважного поступка. Клелия, предупредив подруг своих, призналась в вине. Порсена, изумленный мужественным подвигом сей девицы, подарил ей великолепно убранного коня и, похвалив всех прочих, отпустил их к Римлянам.

Глава XXXII.

Порция.

Порция, дочь Катона, жена Брута, подозревая мужа своего в злоумышлении против Цезаря и желая, для узнания этого замысла, показать мужу, как твердость своего духа, так и терпение в перенесении телесной боли, отрезала себе часть бедра. Тогда Брут решился открыть ей свое намерение; она же принесла к нему платье свое и в платье сокрытый меч. Брут с участниками заговора убил Цезаря; но и сам, проиграв с Кассием в Македонии сражение против Августа, умертвил себя. Порция сначала покушалась уморить себя голодом; когда же домашние ее и знакомые не допустили ее до того, то она велела принесть, как будто для своего умащения, курильницу, наполненную раскаленными угольями, и целую горсть их положила себе в рот и проглотила прежде, чем кто либо из окружавших успел подать ей помощь. Так умерла Порция, предприимчивая, храбрая и до самой кончины более всего любившая своего мужа.

Глава XXXIII.

Телесилла.

Клеомен, Царь Спартанский, истребив в сражении до семи тысяч семисот семидесяти семи человек Аргивян, предпринял путь к Аргосу, с тем, чтоб совершенно покорить сей город. Певица Телесилла вывела против него вооруженных Аргивянок, которые, выстроившись на крепостном валу, защитили отовсюду стены и отразили Клеомена. Таким же образом они принудили к отступлению и другого Царя Демарата, избавив город от порабощения. Сей геройской подвиг женщин празднуют Аргивяне и до ныне при новолунии в месяце Эрмее, облекая женщин в мужеские хитоны и хламиды, а мужчин в женские мантии.

Глава XXXIV.

Хилонида.

Хилонида, дочь Клеада, жена Феопомпа, узнав, что муж ее содержится в плену у Аркадян, отправилась добровольно к неприятелям. Аркадяне изумленные привязанностью ее к мужу, позволили ей входить к нему в темницу. Хилонида убедила мужа обменяться с нею одеждою и выйти неприметно из темницы, оставив ее там на своем месте. Феопомп, освободясь из плена хитростью жены, захватил одну жрицу Артемиды, совершавшую торжественное шествие в Феней, и не прежде возвратил ее Тегеатам, как по освобождении ими из заключения Хилониды.

Глава XXXV.

Пиэрия.

Обитавшие в Милете Ионийцы, возмутясь против потомков Нилея, удалились в Миунту и оттуда действовали против них. Но сии неприязненные действия не были беспрерывны: во время празднеств обе враждующие стороны сходились вместе. Пиэрия, дочь знаменитого гражданина Пифа, отправилась в Милет на происходившее там празднество, называемое Нилеидским. Один из потомков Нилея, по имени Фригий, влюбясь в Пиэрию, спросил у ней: «Что в особенности может быть ей приятно»? Она отвечала: «Для меня всего приятнее было бы то, если бы посетители здесь были как можно чаще и в гораздо большем числе». Фригий, догадавшись, что она желает мира и согласия гражданам, прекратил войну. От сего любовь Фригия и Пиэрии сделалась известною.

Глава XXXVI.

Поликрета.

В войну Милетян с Наксийцами, из коих первым помогали Эрифреяне, Диогнит, военачальник Эрифреян, захватил у Наксийцев большую добычу, притом весьма многих замужних женщин и девиц, в числе которых была и Поликрета. По особенной к ней любви, он обращался с нею, не как с пленницею, но как с женою. Однажды в лагере Милетян, по случаю праздника, все воины, среди веселия, упившись вином, предались сну. Поликрета просила у Диогнита позволение отправить к братьям своим остатки от праздничных яств. Получив на то согласие, она вложила в пирог вырезанное на свинце письмо, приказав понесшему оный сказать братьям ее, чтобы они одни ели посылаемый им сестрою гостинец. Братья, нашед в пироге письмо, прочли в нем следующее приглашение: «Ночью ударьте на врагов, по причине праздника опьяневших и беспечно спящих». Военачальники, получив сие известие, напали ночью на Эрифреян и овладели станом их. Что же касается до Диогнита, то Поликрета выпросила его у граждан на свою долю.

Глава XXXVII.

Фокеяне или Лампсака.

Фокеяне под предводительством Фокса помогали осажденному соседственными Варварами Веврикийскому Царю Мандрону, уступившему им для жительства некоторую часть земли своей и города. Как Фокеяне всегда почти возвращались с поля сражения победителями и приобрели большие добычи, то Веврикийцы начали завидовать им, и наконец, в отсутствие Мандрона, условились умертвить Греков коварным образом. Дочь Мандрона, девица Лампсака, узнав о сем умысле, старалась отвратить оный, но не могши исполнить это, решилась уведомить тайно Греков о составившемся против них заговоре. Греки, изготовив торжественное жертвоприношение вне крепости, пригласили на оное Варваров; и когда сии последние покойно пировали, Фокеяне, разделясь на две части, бросились одни к крепости, а другие на пирующих. Овладев городом, Греки воздали Лампсаке великие почести и самый город назвали по ее имени Лампсаком.

Глава XXXVIII.

Аретафила.

Никократ, Киринейский Тиран, причинивший гражданам многие обиды, убил Аполлонова жреца Мелланиппа и сочетался браком с прекрасной лицом женой его Аретафилою. В отмщение за соотечественников и за мужа, она вознамерилась сперва отравить Тирана ядом. Быв схвачена, пред совершением преступления, она сказала, что готовила для Никократа невредный, но любимый им напиток, желая снискать еще большее к себе со стороны его расположение. Мать Тирана присоветовала ему допросить под пыткой Аретафилу; но сия последняя, терзаемая продолжительными и лютыми муками, перенесла их с удивительною твердостью, ни в чем не признавшись и говоря только, что она составляла для мужа приятный напиток. Тиран, по убеждении в ее невинности, освободив ее от пыток, продолжал жить вместе с нею и стал еще более любить ее, воображая, что она несправедливо была истязаема. Аретафила, имевшая юную и прелестную дочь, познакомила ее с братом Тирана, молодым Леандром, который, влюбясь в нее, просил Тирана дозволить ему вступить с девицею в брак. Получив на то согласие, он женился на ней и, в угодность матери ее, решился освободить город от Тирана; для исполнения же своего предприятия он подкупил комнатного слугу его Дафна и, при помощи сего слуги, лишил Никократа жизни.

Глава XXXIX.

Камма.

Во время тетрархии (четверовластие) Синорикса и Сината в Галатии, жена последнего Камма, уважаемая по благородству души и красоте своей, была жрицею Артемиды. Жрица сей богини пользовалась большим почтением Галатян и во всех торжественных ходах и священнодействиях облекалась в великолепные одеяния. Синорикс влюбился в Камму, но видя, что при жизни мужа, никакие убеждения на нее не действовали, решился умертвить тайно Сината и, спустя некоторое время по совершении убийства, начал домогаться руки Каммы. Долго она отвергала его предложения; наконец, уступив убеждениям и ласкам родственников и друзей своих, изъявила притворно согласие на брак и сказала: «Пусть придет Синорикс в храм Артемиды и пред лицом богини, вместе со мною, произнесет обет супружества». Синорикс пришел в назначенное место, а с ним вместе вступили в храм и все совершеннолетние Галатяне — мужчины и женщины. Камма, приняв по видимому благосклонно жениха своего, подвела его к жертвеннику и, совершив из золотого сосуда возлияние, половину напитка выпила сама, а другую отдала допить Синориксу, который, приняв сосуд от невесты, с удовольствием выпил остальное. Напиток состоял из подслащенного вина с ядом. Когда Синорикс выпил свою долю, в то время Камма пала пред богиней на колени и громко воскликнула: «Благодарю тебя, достойно чтимая Артемида за то, что ты допустила меня в твоем храме отмстить за умерщвление мужа своего». Проговорив сии слова, она мгновенно испустила дух, а вслед за тем, при подножии жертвенника, умер и жених ее.

Глава XL.

Тимоклея.

Фивянка Тимоклея была сестра того самого Феагена, который при Херонее сражался с Филиппом и на вопрос сего последнего: «Далеко ли будешь преследовать»? отвечал: «До Македонии». Она по смерти брата осталась сиротою. Когда Александр разорял Фивы, а сподвижники его опустошали разные части города, тогда один из предводителей Фракийской конницы, заняв жилище Тимоклеи, приглашал ее после ужина в свою комнату; кроме того он заставлял ее признаться, где спрятано принадлежащее ей серебро и золото. Она отвечала, что хотя действительно имеет большое количество того и другого в ожерельях, повязках, чашах и в монете; но все это, по взятии города, брошено ею в безводный колодезь. Фракиянин, положась на сии слова, пошел с нею в сад, где был тот колодезь, и по совету ее спустился в оный. Тогда Тимоклея начала с служанками своими бросать в него сверху камни и кирпичи и завалила ими Варвара. Македоняне, схватив ее, привели к Царю Александру. Когда же объявила она, что подвигнута была на такой поступок мщением за причиненные ей Варваром насилие и обиды, то удивленный Александр даровал свободу, как ей самой, так и всем ее родственникам.

Глава XLI.

Эрикса.

Лаарх облечен был от Киринеян царскою властью, с тем, чтоб ему наследовал Ватт, сын Аркезилая; но Лаарх вместо царя сделался Тираном и не было зла, которого он не причинил бы гражданам своим. Влюбясь в Эриксу, мать Ватта, женщину целомудренную и прямодушную, он начал домогаться руки ее. Она поручила ему переговорить с ее братьями. Но как они нарочно избегали разговора с ним об этом предмете, то Эрикса уведомила Лаарха чрез свою служанку, что хотя братья ее теперь и не дают еще согласия на брак, но без сомнения согласились бы на оный, если бы, для объяснения своего желания, он пришел к ним в дом. Лаарх охотно принял сие предложение и ночью без телохранителей прибыл к Эриксе и вошел в ее комнаты; но встретив здесь старшего ее брата Полиарха он пал под мечами юношей, бывших при сем последнем. На другой день братья Эриксы вывели Ватта к народу и, провозгласив его Царем, восстановили между Киринеянами прежний образ управления общественными делами.

Глава XLII.

Пифополиса.

Пифис, открыв золотые рудники, велел всем гражданам копать руду и очищать золото, никакими уже другими работами не занимаясь. Такое распоряжение повлекло за собою всеобщее негодование; ибо никто не имел времени запастись ни пищей и ни чем другим из жизненных потребностей. Наконец жены граждан стали со слезами умолять Пифополису, — жену Пифиса, употребить в этом случае ходатайство ее пред супругом. Обнадежив их в своем предстательстве, она призвала к себе мастеров золотых дел и приказала им сделать из золота несколько золотых рыб, яблок, разных закусок, снедей и кушаньев. Пифис, возвратясь из чужих краев, потребовал себе ужин; жена поставила пред ним золотой стол с припасами, сделанными из золота, на подобие съестных. Пифис, похвалив искусство, требовал пищи. Жена принесла ему еще другие кушанья, также похожие на обыкновенные, но равномерно сделанные из золота. Наконец муж, рассердившись, сказал, что он голоден. Тогда Пифополиса отвечала: «Ты сам этому виною, ибо уничтожил повсеместно земледелие и художество, заставив всех отрывать золото, которое ни мало не доставит людям пользы, если не будет у них ничего посеяно или посажено». Пифис, убежденный благоразумными доводами жены, прекратил рудокопную работу и велел гражданам обратиться к земледелию и другим ремеслам.

Глава XLIII.

Хрисама.

Кноп, происходящий из поколения Кодридов, воевал с Эрифреянами в то самое время, как прибыли в Азию Ионийские поселенцы. Он, по изречению божества, должен был взять себе руководительницею Фессалийскую жрицу Гекаты. Отправив посольство к Фессалийцам, он объявил им о прорицании, по которому они прислали к нему жрицу Хрисаму, имевшую глубокое сведение во врачебном искусстве. Хрисама, выбрав из стада самого тучного и рослого быка, вызолотила ему рога и украсила его венками и испещренными золотом багряными покрывалами, потом приготовив корм с ядовитым составом, производящим бешенство, накормила им этого быка. Яд был столь действителен, что долженствовал привести в неистовство не только самого быка, который ел оный, но и всех, кто употребил бы в пищу мясо сего животного. Как неприятели Кнопа располагались лагерем в самом близком от него расстоянии, то Хрисама, поставив в виду их жертвенник и все принадлежащее к жертвоприношению, велела привести быка, который с бешенством и яростью, возбужденными в нем ядом, и с сильным ревом, вырвавшись убежал. Эрифреяне, увидев бегущее в их лагерь от алтаря врагов златорогое и испещренное животное, почли это благоприятным для себя предзнаменованием; а потому, поймав быка и принеся его в жертву богам, разделили мясо его по частям и начали есть оное с самодовольным видом. Эта пища произвела в неприятельских воинах совершенное помешательство рассудка; все они начали прыгать, бегать, и плясать, оставив посты свои. Тогда Хрисама велела Кнопу как можно скорее выстроить свое войско и ударить на противников, неспособных защищаться. Кноп, истребив их, овладел обширным и цветущим городом Эрифреян.

Глава XLIV.

Поликлея.

Против Виотян, обитавших некогда в Фессалии, воевал Эат, сын Филиппа, имевший сестру Поликлею; как брат, так и сестра происходили от колена Ираклова. Оракул предсказал, что кто из сего поколения, по переправе чрез Ахелой, первый ступит на неприятельскую землю, тот и будет повелителем ее. Во время приготовления войска к переправе чрез сию реку, Поликлея, обвязав себе ногу, сказала, что у ней повреждена пята; по чему и просила брата перенести ее на противоположный берег. Эат, ни мало не подозревая сестры своей, напротив желая услужить ей, отдал щит оруженосцам и, посадив Поликлею к себе на плечи, быстро перенес ее чрез реку. По сближении к берегу, она, предупредив брата, спрыгнула на землю и, обратясь к нему, сказала. «По изречению божества, царство принадлежит мне, ибо я первая ступила на землю.» Обманутый Эат не только этим не оскорбился, но, за столь удачную выдумку сестры, сочетался с нею браком. В продолжение совместного их правления, родился у них сын Фессал, по имени коего и страна сия названа Фессалией.

Глава XLV.

Леэна.

Нет ни одного из Греков, который не знал бы каким образом Аристогитон и Армодий напали на Тиранов. Аристогитон имел наложницу, по имени Леэну, которую Гиппий, схватив, допрашивал под пыткой о соучастниках в заговоре. Некоторое время Леэна со всевозможным терпением переносила все истязания; наконец, будучи побеждена жестокостью мук, но не желая в чем-нибудь проговориться, откусила себе язык. В ознаменование такого поступка Леэны, Афиняне не воздвигли ей в замке памятника, а посвятили ей медное изображение львицы. Кому случалось входить в замок, тот не мог не заметить пред самым входом в него медную львицу, не имеющую языка и тем преимущественно напоминающую о рассказанном происшествии.

Глава XLVI.

Фемиста.

В Фемисту, дочь Крифона Ианфийского, был влюблен Филон, сын Тирана Фрикодема, который и требовал девицу сию в замужество за своего сына, но отец Фемисты в том отказал. Тиран, призвав к себе сыновей Крифона, в присутствии сего последнего и их матери, предал их на съедение голодным зверям; а дочь, взяв силою, сочетал браком с своим сыном. Фемиста, быв вынуждена необходимостью вести себя притворно, подвязала себе под платье меч и без затруднения отрубила голову спавшему подле ней мужу, так, что он не мог издать ни малейшего крика. Как все это произошло ночью и притом тайно, то, по совершении убийства, она успела пройти к морю, отыскать лодку, отчалить от берега и при попутном ветре прибыть в Ахайский город Элику. Здесь с сокрушенным сердцем она прибегнула под защиту священного храма Нептуна; но по приказанию Фрикодема прибыл к Эликсянам другой сын его Ираконт, брат убитого, с требованием от них преступницы, и Фемиста выдана была ему. По отплытии Ираконта, поднялась сильная буря, которая прибила судно его к Рию Ахайскому. К этому месту подплыли в то время два корабля Акарнанийцев, бывших в непримиримой вражде с Тираном. Акарнанийцы, взяв неприятельское судно, отвели его в Акарнанию. Жители сей области, узнав подробно обстоятельства описанного происшествия, сжалились над Фемистою и связав Ираконта, отдали его во власть ее. Тиран, отправив к ней посольство, просил ее об освобождении его сына. Она обещала возвратить ему сего последнего, но не прежде, как по освобождении ее родителей. Фрикодем, поверив обещанию, отправил к ней отца с матерью; Акарнанийцы же, не смотря на то, засекли Ираконта розгами. Сам Фрикодем, спустя несколько после того дней, пал от руки одного из своих граждан; а обитатели Элики также в непродолжительном времени погибли при разрушении города их от землетрясения и сильного морского прилива. Казалось, сам Нептун вознегодовал на них за то, что они предали неприятелям женщину, прибегнувшую под его защиту.

Глава XLVII.

Феретима.

Аркезилай, сын Батта, Царя Киринейского, во время народного возмущения, был лишен царской власти. Мать его Феретима, отправясь на корабле к Эбельфонту, Царю находившейся на острове Кипре Саламины, со слезами просила его о помощи; но Киприянин оставил просьбу ее без внимания. Между тем Аркезилай, вступив в союз с Греками и, получив от них весьма значительное пособие, возвратился и опять восстановил утраченную власть; но как он весьма жестоко наказывал врагов своих, то, по наущению их, и был убит соседственными Варварами. Феретима и при этом бедствии сохранила присутствие духа. Прибегнув к Арианду, Сатрапу Египетскому, и напомнив ему о некоторых заслугах, оказанных ею Камбизу, она собрала в подвластных ему местах значительные сухопутные и морские силы и, напав на Кириенян, привела их в такой ужас, что не только отмстила им за смерть своего сына, но и снова утвердила владычество над ними в своем роде.

Глава XLVIII.

Аксиофея.

При сближении к Кипру многочисленного войска, посланного для покорения сего острова Египетским Царем Птоломеем, Кипрский Царь Никокл удавился, а братья его закололись; тогда и жена Никокла Аксиофея решилась на подобное же отчаянное предприятие. По ее приглашению, сестры, матери жены умерших собрались у ней; она предложила им средство к избежанию того, что могло быть постыдно для их рода. Убедясь в необходимости принять ее предложение, они заперли все двери женской половины во дворце и, взойдя на кровлю, в виду большой толпы стекшихся отовсюду граждан, умертвили детей своих у себя на руках и, поджегши кровлю, одни поразили себя мечами, а другие бросились в огонь и сгорели. Аксиофея, ревностно поощрявшая родственниц на столь ужасную гибель, выждав пока все они кончили жизнь, пронзила себе грудь мечом; а чтобы и труп ее не достался неприятелю, она, поражая себя, бросилась вместе с тем в пламя.

Глава XLIX.

Архидама.

Пирр Ипиротянин ополчился на Лакедемон. После жестокого сражения пред самым городом, Лакедемоняне, отступив, намеревались отправить детей и жен своих в Крит, с тем, чтобы самим потом сражаться до тех пор, пока или победят, или все погибнут. Архидама, дочь Царя Клеада, вопреки этому намерению, сказала: «Для Лакедемонянок приличнее жить и умереть вместе с мужьями.» Приняв участие в военных упражнениях, они стали копать рвы, вырывать ямы, приносить оружие, оттачивать копья и пещись о раненых. Лакедемоняне, видя такую деятельность женщин, с большею готовностью пошли в бой и отразили Пирра.

Глава L.

Лаодика.

Антиох, прозванный божественным, сочетался браком с родною сестрою своею Лаодикою и прижил с нею сына Селевка; второю же его женою была Вероника, дочь Египетского Царя Птоломея, с которою он также имел сына. По смерти своей, оставив последнего сына еще в младенчестве, он назначил своим преемником Селевка. Лаодика успела вероломным образом умертвить дитя, воспитываемое Вероникою. Вероника вышла к народу и со слезами просила подданных принять участие в ее положении. Убийцы ребенка вывели к народу другого мальчика, весьма похожего на убитого, и для успешнейшего обмана окружили его царскою свитою; к Веронике же приставили караул из наемных Галатян и, назначив ей для жительства одну из самых безопасных царских комнат, поклялись в желании своем примириться с нею. Вероника, по совету бывшего при ней врача Аристарха, согласилась на примирение с врагами, которые, употребив клятву только для того, чтобы вернее достигнуть цели, однажды внезапно на нее напали и умертвили. Большая часть женщин, окружавших Веронику и старавшихся защитить ее, пала под ударами убийц. Панариста, Мания и Гифосина, зарыв тело убитой в землю, посадили на кровать ее другую женщину и, уверяя подданных, что Вероника еще жива и пользуется от раны, оставляли их при этой мысли до тех пор, пока прибыл уведомленный обо всем Птоломей, отец Вероники, который от имени умерщвленных внука и дочери, так как будто бы они были живы, рассылая всюду письма, при помощи Панаристовой выдумки, без войны и сражения овладел землею, простирающеюся от Тавра до Индии.

Глава LI.

Феана.

Феана, мать Павзания, узнав, что сын ее, уличенный в сообществе с Мидянами, скрылся в храме Афины Халкиэкийской, откуда ни дозволялось брать никого, кто только с покорностью прибегал под защиту сего храма, отправилась туда и первая привалила камень к дверям храма. В след за нею каждый из Лакедемонян, изумленных решительностью и мудростью матери, приложил к тем же дверям по камню. Сим средством Лакедемоняне совершили два дела: и поклонника не извлекли из храма и предателя уморили в заключении.

Глава LII.

Деидамея.

Деидамея, дочь Пирра, вознамерясь отмстить за смерть убитого изменнически Птоломея, заняла Амвракию и с тем только условием приняла отправленное к ней от Ипиротян посольство о прекращении войны, чтоб оставлены были за нею и наследство и почести предков ее. Последствие показало, что она обманулась в своей надежде: некоторые из Ипиротян, сговорясь, послали тайно для умерщвления ее одного из телохранителей Александра, по имени Нестора. Но Нестор, увидев ее, почувствовал стыд и страх; а потому оставив свое намерение, возвратился. После того Деидамея скрылась в храм Артемиды Повелительницы, но Милон, убийца матери своей Филотеры, бросился за нею в храм с оружием. Она воскликнула:

Убийца матери, не прекращает своих злодеяний. — Но лишь только она выговорила эти слова, как Милон нанес ей смертельный удар в храме богини.

Глава LIII.

Артемида.

1. В морском сражении при Саламине, Греки, разбив Персов, погнались за ними. Артемида участвовавшая в сем сражении, будучи настигнута Греками, приказала снять с своего корабли Персидские знаки и сделать нападение на плывшее впереди Персидское судно. Это обстоятельство заставило Греков полагать, что преследуемый ими корабль есть союзный; а потому оставив, они обратились на другие. Артемида же, избежав предстоявшей опасности, отправилась в Карию.

2. Артемида, дочь Лигдамида, потопила союзный корабль Калинденский вместе с начальником его, Дамасифимом. Царь, в награду за то, прислал ей Греческое оружие, а корабленачальнику веретено и пряслицу.

3. Артемида, начальствуя над кораблем, брала с собою два флага: один такой, какой употребляли Варвары, а другой, подобный Эллинскому. Нападая на Греков, она обыкновенно поднимала флаг Варваров; убегая же от Греческого корабля, выставляла флаг Эллинов, для того, чтобы в последнем случае корабль ее принимаем был за союзный и избегал преследования.

4. Артемида, по занятии Латма, скрыв вооруженную силу, сама с евнухами, женщинами, трубачами и барабанщиками пришла в лес матери богов для принесения жертвы. Тогда как собравшиеся к этому месту Латмийцы с изумлением смотрели на ее благочестивое занятие, скрывавшиеся в засаде воины выступили и, при звуке труб и барабанов, заняли город, которого не могли взять оружием.

5. Артемида, Царица Карийская, воевала вместе с Царем Ксерксом против Эллинов. В морском сражении при Саламине, Царь отдал ей первенство пред всеми. Заметив в продолжение битвы, что она сражается гораздо храбрее, нежели мужчины, он воскликнул: «О Зевс! по твоему соизволению женщины превратились в мужчин, а мужчины в женщин».

Глава LIV.

Тания.

Тания, жена Зинида, правителя лежащих около Дардана городов, по смерти мужа своего, сама управляла сими городами при помощи Фарнабаза; выезжала также в колеснице на сражения, отдавала приказания воинам, приводила их в порядок и распределяла им награды по званиям и заслугам. Никто из неприятелей не мог победить ее. Она пала от руки Мидия, мужа своей дочери, который по родственной связи казался ей весьма надежным человеком, но который, тайно вошед однажды к ней, заколол ее.

Глава LV.

Тиргатая.

Тиргатая Меотийская вступила в брак с Экатеем Царем Синтов, обитавших несколько выше Воспора. Царь сей, низверженный с престола, снова был возведен на оный Воспорским Тираном Сатрапом, который выдал за него свою дочь, с тем, чтобы он первую жену свою умертвил. Экатей, по привязанности к Меотянке не решился лишить ее жизни, а отправил в один укрепленный замок, приказав там содержать ее под крепкою стражею. Тиргатая, обманув караульных, скрылась. Экатей и Сатир, опасаясь, чтоб она не подвигла против них Меотян, старались всеми мерами отыскать се; но усилия их были тщетны; ибо она, проходя по необитаемым и гористым местам, днем укрывалась в лесах, а ночью продолжала путь, и таким образом пришла наконец к так называемым Иксоматам, где имели местопребывание царственные ее родственники. Не застав отца в живых, она вступила в супружество с преемником его престола, подвигла Иксоматов к ополчению и, соединясь со многими народами, жившими в окрестностях Меотии, сперва напала на Синдику, область Экатея, потом опустошила царство Сатира и привела их обоих в такое положение, что они вынуждены были обратиться к ней о униженною просьбою о мире, для обеспечения коего отправили Сатирова сына Митродора. Тиргатая снизошла на их просьбу; но они не сдержали своей клятвы. Сатир, подговорив двух приверженцев своих передаться на ее сторону, поручил им умертвить ее. По прибытии их к Тиргатае, Сатир начал требовать выдачи мнимых изменников. Она, поставив себе правилом принимать участие в прибегающих под ее покровительство, неоднократно чрез письма просила Сатира пощадить виновных. Между тем переметчики нашли удобный случай к ней приблизиться, и тогда, как один из них начал говорить с нею о некоторых важных делах, другой бросился на нее с обнаженным мечем; но, промахнувшись, ударил им по поясу. Подбежавшие телохранители схватили обоих злодеев и, допросив их под пыткой, узнали, что они предприняли это покушение по убеждению Тирана. Тиргатая, умертвив заложника, возобновила войну с Сатиром и Экатеем и все роды бедствия, грабежи и убийства внесла в их область. Сатир умер от печали. Сын его Горгипп, приняв после отца бразды правления, прибегнул к Тиргатае с покорностью и великолепными дарами и склонил ее на прекращение войны.

Глава LVI.

Амага.

Амага, жена Мидосакка, Царя Сарматов, обитающих при берегах Понта, видя невоздержанность мужа своего, в употреблении напитков и пищи, сама большею частью занималась судебными делами, распределяла сторожевые отряды для охранения края, отражала набеги неприятелей своих и оказывала вспомоществование угнетаемым от них соседственным народам. Этими поступками она приобрела славу, разнесшуюся по всем концам Скифии. Херсонесцы, жители Таврики, притесняемые Царем Скифов, искали ее покровительства. Сперва сделала она сему Царю письменно предложение оставить Херсонес в покое. Но как Скиф пренебрег ее желанием, то Амага, выбрав сто двадцать человек, лучших по телесным и душевным качествам воинов, и дав каждому из них по три лошади, переехала в одни сутки до тысячи двух сот стадий и, напав внезапно на царские чертоги, убила всех привратников. Между тем, как Скифы, встревоженные неожиданным набегом врагов, полагали, что их пришло гораздо более, нежели сколько было видно, Амага, устремясь с одинакою быстротой во дворец и умертвив Скифского Царя со всеми бывшими при нем родственниками и друзьями, возвратила Херсонесцам отнятую у них землю; а царство предоставила сыну убитого, с тем, чтобы он, помня бедственную кончину отца, управлял народом правосудно и остерегался притеснять соседей своих Греков и Варваров.

Глава LVII.

Арсиноя.

По смерти Лизимаха, мужа Арсинои, произошло в Эфесе величайшее смятение. Державшиеся стороны Селевка, разрушив стены и отворив ворота, вторгнулись в город. Тогда Арсиноя посадила на свою кровать служанку, одетую в Царскую столу, и приставила к ней большое число телохранителей; а сама, надев изорванное платье и запачкав себе лице, вышла в другие ворота, достигла кораблей и на одном из них удалилась. Менекрат, один из вельмож, бросился к кровати и заколол служанку, приняв ее за Арсиною.

Глава LVIII.

Кратисиполида.

Кратисиполида, вознамерясь предать Птоломею Акрокоринф, охраняемый наемными воинами, многократно советовавшими ей усилить гарнизон оного, похвалила их ревность, и преданность к себе, сказав, что для обеспечения крепости она вызовет союзников из Сикиона. Отправив в то же время два письма: одно явно к Сикионянам, а другое тайно к Птоломею, она просила сего последнего занять крепость. По прибытии же его туда ночью с воинами, кои приняты были ею, как бы Сикионские союзники, она отдала во власть их Акрокоринф против воли охранявших оный.

Глава LIX.

Иерия (Жрица).

Этоляне ополчились против Пеллинейцев. За Пеллиною пред крепостною стеною возвышается прибрежная скала, на которую собрались Пеллинейцы и стали там вооружаться. Жрица Афины, отличавшаяся пред всеми девами красотою и величественным ростом, облекшись в приличное сему дню оружие и трехгребенный шлем, вышла из крепости посмотреть на толпы вооружающихся граждан. Этоляне, увидев шествующую из храма Афины деву и вообразив, что сама богиня грядет на помощь Пеллинейцам, обратились в бегство. Пеллинейцы погнались за Этолянами и не малое число из них истребили.

Глава LX.

Киннана.

Киннана, дочь Филиппа, упражнялась в воинских делах, предводительствовала войском и участвовала в бою с неприятелями. В сражении с Иллирийцами, она, поразив сзади Царицу их Керию, повергла ее на землю и истребила многих сподвижников сей Царицы, искавших спасения в бегстве. Вступив в брак с Аминтою, сыном Пердикки, и оплакав преждевременную кончину его, она отказалась от второго замужества, занявшись образованием во военном искусстве прижитой с Аминтою дочери Эвридики. Когда Александр умер в Вавилоне и преемники его начали мятежничать, в то время Киннана вознамерилась переправиться чрез Стримон. При всех усилиях Антипатра задержать ее на переправе, она, мужественно отразив его, перевела чрез реку свое войско, разбила встретившиеся с нею отряды и, достигнув до Геллеспонта, спешила сразиться с Македонским войском. При выступлении против ней Алкеты с предводимыми им силами, Македоняне, увидев дочь Филиппа и сестру Александра, устыдились и притом оробели. Она, обратясь к Алкете с упреками в неблагодарности и не страшась ни многочисленности его войска, ни богатого оружия, устремилась в бой и решилась лучше умереть, нежели видеть род Филиппа лишенным царского достоинства.

Глава LXI.

Миста.

После того как Селевк, по прозванию Каллиник, побежден был Галатянами при Анкире, Миста, жена его, быв захвачена неприятелем в плен, сбросила с себя немедленно царскую одежду, надела простое платье и под видом самой бедной служанки отведена была вместе с прочими пленными в Родос. Здесь объявила она о своем происхождении Родосцам, кои, выкупив ее, облекли в великолепное одеяние и отправили в Антиохию.

Глава LXII.

Эпихарида.

Пизон и Сенека составили заговор против Нерона. Сенека имел брата Скелая, у которого наложницею была Эпихарида. Нерон, подозревая сию последнюю в соучастии с заговорщиками, приказал допрашивать ее под жестокою пыткой; она терпеливо перенесла мучение, не сделав никакого показания. Тогда Нерон, отложив пытку до другого времени, приказал по прошествии трех дней принесть ее к себе в носилках; но она, в продолжение дороги сняв пояс, посредством его удушила себя. Носильщики, по приходе к месту, где готовилось Эпихариде наказание, сложив с себя носилки, нашли на них безжизненный труп. Обманувшись таким образом в ожидании, он чрезвычайно жалел о том.

Глава LXIII.

Милетянки.

Милетские девицы подвергались иногда припадком сумасшествия, который обнаруживался унынием, доходившим до такой степени, что весьма многие из них, без всякой побудительной причины, удушались. Одна Милетянка же советовала выносить удушавшихся на площадь. Этот совет, единодушно принятый, удержал девиц от самоубийства, заставляя их опасаться поношения по смерти выставкой на площадь.

Глава XLIV.

Милеянки.

Милеяне под начальством Нимфея начали селиться в Карии. Карийцы, обитавшие в Криассе, злоумышляя против Милеян, приглашали их на народное пиршество; но одна Карийская девица, влюбясь в Нимфея, открыла ему заговор. Нимфей предварил Карийцев, что у Греков есть закон, повелевающий им приходить на пиршество с женами. По изъявлении же Карийцами согласия на то, чтобы Милеяне прибыли к ним с женами, хотя сами Милеяне пришли без всякого оружия, но каждая из жен принесла с собой за пазухою меч и села подле своего мужа. Во время ужина Милейские женщины, приметив, что Карийцами дан знак к выполнению их замысла, открыли свои пазухи мужьям; сии последние, выхватив оттуда мечи, напали на Варваров и, всех умертвив, овладели их городом и землею.

Глава LXV.

Фокеянки.

У Фокеян с Фессалийцами была столь жестокая война, что последние приняли за правило не щадить совершеннолетних противников, а детей и жен их брать живыми. Во время приготовления Фокеян к сражению, Фокеянки заключили между собою следующее условие: «Наберем, сказали они, сколь можно более дров и, если увидим мужей наших побежденными, бросимся с детьми на дровяные костры, поджегши их». Это самое заставило Фокеян сражаться мужественнее, чрез что победа осталась на их стороне.

Глава LXVI.

Хиосянки.

У Хиосцев происходила война с Эрифреянами за Левконию. Хиосцы, убедясь, что они не могут выдерживать напора неприятеля, решились заключить перемирие и отступить, с тем, чтобы каждому из них позволено было остаться в одной епанче и нижней одежде. Хиосския женщины сильно вознегодовали на то, что мужья их согласились отступить без всякого оружия. Но как мужчины объявили, что это обязательство они уже утвердили клятвою, то женщины присоветовали им сказать, не оставляя оружия, что у них обыкновенно называется епанчей копье, а нижнею одеждою щит. Хиосцы, воспользовавшись сею выдумкой, удержали при себе оружие и привели Эрифреян в большой страх.

Глава LXVII.

Фасиянки.

Осажденные Фассийцы, решась устроить для отражения неприятеля машины, нуждались в веревках, коими надлежало оные связать. Фассиянки обрезали себе волосы на голове и отдали их для связки машин.

Глава LXVIII.

Аргивянки.

Пирр Ипиротский, по приглашению Аргосца Аристея, ополчился против Аргоса. Между тем как тамошние мужчины с оружием стекались на площадь, жены их, заняв кровли домов, начали бросать сверху в Ипиротян камни и принудили их отступить. Сам Пирр, храбрейший из полководцев, пал пораженный камнем в голову. Таким образом поражением Пирра женщины Аргосские приобрели славу от Греков.

Глава LXIX.

Акарнанянки.

В продолжительную войну Этолян с Акарнанийцами, когда первые ворвались наконец изменнически в город, принадлежащий последним, мужчины храбро отражали неприятеля; а притом и женщины, взобравшись на крыши и поражая противников камнями и кирпичами, многих из них истребили. Видя однако ж, что соотечественники их Акарнанийцы отступают, они: то увещаниями то упреками, то слезами старались обратить их к бою. Но когда и по возобновлении отчаянного боя Акарнанийцы были побеждены, тогда женщины столь крепко ухватились за своих родственников-мужей, отцов, братьев, что враги никак не могли их отторгнуть и вынуждены были убивать их вместе с мужчинами.

Глава LXX.

Киринеянки.

В войну с Птоломеем, Киринеяне, вызвав из Этолии Ликопа, возвели его в звание правителя и предоставили ему полное распоряжение общественными делами. Надобно заметить, что у них только мужчины участвовали в бою; а женщины их занимались устройством насыпей, копанием рвов, доставкой камней и стрел; пеклись о раненых и приготовляли пищу. За всем тем дела этого народа пришли в худое положение от того, что Ликоп заботился не об общей пользе, но о приобретении самовластия; тогда женщины столь явно начали бранить его, что он в ожесточении многих из них предал смерти, которую они всегда встречали равнодушно.

Глава LXXI.

Лакедемонянки.

Минеяне, потомки Аргонавтов, вступив в брак с дочерями Лакедемонян и получив вместе с тем право гражданства, простерли требования свои на управление царством. Спартанцы, переловив их, заключили в оковы. Дочери^*) почетнейших граждан, жены Минеян, выпросили позволение войти в темницу для свидания с мужьями. Вошед туда, они обменялись с ними одеждою. Минеяне, переодевшись в женское платье, вышли из темниц под видом жен своих, убежали на гору Тайгет и расположились там лагерем.

Конец восьмой и последней книги.

---

*) Стратегема сия, по затерянному в оригинале окончанию, пополнена из четвертой Музы Иродотовой.

Публикация:
Стратегемы Полиена заимствованные из сочинений разных авторов, писавших о важнейших древних полководцах, героях и знаменитых женщинах. СПб., 1842