Новоизданный византийский трактат по военному делу

(Посвящается дорогой памяти Василия Григорьевича Васильевского)¹.

I.

Новый памятник византийской литературы, изданный под приведенным ниже неудобным и слишком длинным заголовком, представляется не безусловно новым. Над ним работал еще Газе и сообщил о нем некоторые сведения в предисловии к XI тому боннского издания византийских писателей, вышедшему в свет в 1828 году. В этом томе Газе поместил, вслед за сочинением Льва Диакона, трактат: Περι παραδρομης πολέμου (De velitatione bellica), приписываемый имп. Никифору Фоке в самом заголовке (του κυρου Νικηφόρου του βασιλέως), но принадлежащий, как то очевидно из введения, одному из боевых товарищей этого императора. В одном из четырех кодексов, по которым Газе издал это сочинение, а именно: Palatinus № 393, текст его не оканчивался на 25 главе, как в трех остальных, а шел дальше до 55. Убедившись в том, что эта вторая половина не стоит в прямой связи с первой, а лишь примыкает к ней по однородности сюжета, Газе ограничился изданием 25 глав, которые представляют одно законченное целое. Что же касается до остального текста, имевшегося только в Палатинском кодексе, то Газе его списал и приготовил латинский перевод, отлагая издание до будущего времени, которое [647] однако по каким то причинам не наступило. В XI главе своего предисловия Газе привел заголовки глав от 26 до 55 (pp. XXV — XXVI).

В настоящее время текст, интересовавший Газе в начале этого столетия, издан в свет, и его появление составляет, если можно так выразиться, посмертную заслугу известного французского эллиниста Гро (Graux), рано похищенного смертью. Издателем является его ученик и сотрудник Мартен, который опубликовал текст в том виде, как он был приготовлен к печати самим Гро, и прибавил от себя только предисловие, основанное в главнейшем своем содержании на заметках Гро. По сообщению Мартена, Гро нашел текст этого трактата в одной рукописи Парижской Национальной Библиотеки и в 1875—76 учебном году занимался им со своими слушателями в Ecole des hautes études, чтобы приучить их к приемам работы над неизданными текстами. В издании Annuaire de l'Association pour l'encouragement des études grecques en France за 1875 год Гро публиковал описание одной базельской рукописи, содержащей этот трактат, и приложил текст трех глав (XIII, XV, XVIII), снабдив его переводом на Французский язык². Эта его статья воспроизведена была в издании Textes grecs publiés par Сh. Graux, вышедшем после его смерти (Paris. 1886).

Bo время своей поездки в Испанию Гро нашел в Эскуриале тот же текст в одном кодексе конца X века и в Мадриде в рукописи XVI века. На основании этих двух рукописей, помянутой выше Базельской и трех Парижских, Гро приготовил к изданию свой текст. Тот Палатинский кодекс, по которому этот трактат был известен Газе, остался в стороне. В рукописных заметках Гро Мартен нашел сведение, что Гро были известны кроме того еще два кодекса, заключавшие этот трактат, а именно: Monacensis 125 и Neapolitanus III—C—18. Мартен не дополнил труда своего учителя колляцией этих рукописей, которым не придавал, по видимому, значения и сам Гро, раз ему посчастливилось найти этот текст в рукописи X века.

Приготовленный Гро к печати и изданный Мартеном текст полнее того, который был известен Газе по Палатинскому кодексу: в нем не 30, а 32 главы. В перечислении заголовков у Газе [648] отсутствуют следующие две главы: I. Περι καταστάσεως απλήκτου και οτι ο στρατηγος απο του πλήθους των οπληων εν ταις ταξιαρχίαις τεταγμένων δύναται την ολην του απλήκτου διαγνωναι και απαρτίσαι περίμετρον и XIII. Περι του οτι ασύμφορον εστιν εν ανύδροις τοποις οδοιπορειν πολεμίων επιόντων. Заголовок для трактата в целом его объеме заимствован Гро из частного заголовка первой главы: Περι καταστάσεως απλήκτου, что можно передать на латинский язык так: De castrametatione. Этот заголовок заставляет нас отметить одно обстоятельство, оставшееся неизвестным не только Мартену, но, по видимому, и самому Гро, а именно: трактат этот был известен византинисту XVI—XVII века Меурзию, не мало потрудившемуся над изданием византийских текстов³. Во втором имеющемся у нас под руками издании его Glossarium Graeco-barbarum (Lugduni Batavorum. 1614) мы нашли несколько цитат из источника, который у него назван: «Anonymus. περι καταστάσ. απλ.» (или απλίκτου), а иногда: «Anonymus. De castramet.» Большая часть этих цитат может быть констатирована в новоизданном тексте. — Так, на стр. 9—10 под словом: 'Αδνούμιον. 'Αδνουμιάζειν. 'Αδνουμιαστής — приведены три цитаты.

I. τα ημερέσια (αδνούμια) καθως εθος την τοις παλαιοις χρη γίνεσθαι. και εκαστον των μικρων αρχόντων των ιππέων τε και πεζων τον υπ' αυτον λαον καθ' εκάστην βλεπέτωσαν. = гл. II, стр. 19, 11—13.

II. τα δε καθολικα αδνούμια ουκ ελαχίστη μοιρα προς ασφάλειαν και σύστασιν του παντος εισι στρατεύματος, και τουτο δηλον εκ των παλαιων στρατηγων, ου μετρίως γαρ και αυτοι των τοιούτων αδνουμίων εφρόντιζον. = гл. XXIX, стр. 56, 1—3.

III. εξεστι τοίνυν προ του της πολεμίας επιβηναι γης άπαν αδνουμιάςειν το στράτευμα δι' οικείων και πιστων ανθρώπων του αγίου ημων βασιλέως, οπως γνωσθωσιν οσοι μεν προς το ταξιδευσαι σύνεισιν τη αγία αυτου βασιλεία, οσοι δε υπελείφθησαν οίκοι, οσοι γαρ και εφυγου, προς τούτου καί τινες μεν εν αληθεία δι' ασθένειαν υπελείφθησαν, τίνες γαρ και τεθνήκασιν και τινες καλως, τούς τε ίππους και τας πολεμικας πανοπλίας κέκτηνται. = ib. стр. 56, 3—10.

На стр. 39 под словом: αληκεύειν.

IV. κατα το βορειον μέρος ο της μεγάλης εταιρείας ο λογοθέτης καί [649] ο πρωτος ασηκρήτης και οι υπ' αυτους τεταγμένοι απληκευέτωσαν. = гл. I, стр. 17, 7—9.

V. δέον εστι και εις τα έτερα τρία μέρη του βασιλικου απλήκτου ένδον μεν των δημοσίων οδων τας εταιρείας απληκεύειν = гл. I, стр. 18, 9—11.

На стр. 257 под словом: κόμης.

VI. 'Εν ταύταις ουν ταις δυσιν οδοις προς τα ένδον χείλη κόμητες οι παραβαντιται τας σκηνας κατα το ευθυ των οδων ιστάσθωσαν. = гл. I, стр. 18, 2—4.

На стр. 240 под словом: κερκιτεύειν.

VII. 'Εχέτωσαν δε και αρχηγους των χρησίμων, ινα και παρ' αυτων δεόντως αι βίγλαι τας στάσεις λαμβάνωσι και κερκιτεύωνται. = гл. IV, стр. 21, 21—22.

На стр. 549 под словом: ταξιδεύειν.

VIII. οπως γνωσθωσιν οσοι μεν προς το ταξιδευσαι σύνεισιν τη αγία αυτου βασιλεία. — гл. XXIX, стр. 56, 6—7 (ср. выше).

Приведенные цитаты⁴ с полной определенностью свидетельствуют о том, что Меурзий имел под руками текст того же самого памятника, который становится общим достоянием византинистов лишь спустя почти три века после Меурзия.

Точно также памятник этот известен был и Дюканжу. В перечислении авторов и текстов, которыми он пользовался при составлении своего греческого лексикона, он называет его в отделе Анонимов: «De Castrametatione, in cod. Reg. *677 hoc titulo: Περι καταστάσεως απλήκτου, και ότι ο στρατηγος απο του πλήθους των οπλιτων των εν ταις ταξιαρχίαις τεταγμένων δύναται την ολην του απλήκτου διαγνωναι και απαρτίσαι περίμετρον. Quidam hunc Anonymum sub Nicephori nomine citant» (p. 34). — Судя по чтению διαγνωναι, в распоряжении Дюканжа была та самая рукопись, которую Гро в своем перечислении кодексов обозначил буквой A — «ancien fonds grec n° 2437» (стр. 7); так две остальные парижские рукописи, привлеченные Гро к своему изданию памятника, дают чтение διαγνωσαι и [650] лишь в A читаем διαγνωναι (см. 3-е прим. Гро на стр. 13). Но во второй цитате из нашего памятника под словом σάκα (p 1319) Дюканж приводит текст с теми вариантами, как он дан в кодексе, обозначенном у Гро буквой C.

Цитаты из текста приведены Дюканжем под словами: κόρτη- = стр. 16, 16—19; βάνδον — παραβανδιται- = стр. 18, 2—4; ταξίαρχος- = стр. 23, 1—3; σάκα — три цитаты = стр. 27, 18—20; 28, 2—3; 29, 13—15; ταξιδεύειν = 56, 6—7. В нескольких местах у Дюканжа названо лишь заглавие трактата: так, под словами απληκεύειν — p. 102; κουρσον — p. 740.

Итак, текст, опубликованный Гро-Мартеном, не представляется абсолютной новинкой. Эта историческая справка нисколько не умаляет ученой заслуги Гро, но, смеем думать, не лишена некоторого интереса.

Трактат De castrametatione, как мы позволим себе называть его, дошел до нас без имени своего автора. Газе, хотя и нашел его под общим заголовком с трактатом, приписываемым имп. Никифору Фоке, высказал однако предположение, что оба трактата принадлежат различным авторам⁵. Мартен считает вполне возможным предположить, что этот трактат также обязан своим существованием инициативе имп. Никифора Фоки, как и изданный Газе De velitatione bellica. Как известно, автор этого последнего сосредоточил свое внимание на отношениях империи к восточному врагу, т.е. Арабам; но он оговаривается в конце своего вступления о том, что сам он командовал преимущественно на западной границе империи и приобрел там большой опыт, которым он и намерен со временем поделиться с читателями⁶. Так как автор трактата De castrametatione имеет преимущественно в виду западную границу империи, т.е. войну с Болгарами (хотя нередко поминает и Арабов), то Мартен готов предположить, что трактат De castrametatione и есть обещанное дополнение вышедшего раньше в свет: De velitatione bellica. С другой стороны он обращает [651] внимание и на то, что в большинстве рукописей первый трактат предшествует второму, а в двух парижских (XVI века) он включен, как заключительный отдел, в тактику имп. Льва мудрого. Мартен не выводит отсюда предположения о тожестве автора тактики и трактата De castrametatione, но считает лишь нужным отметить это свидетельство рукописного предания.

Мы полагаем, что Газе несомненно прав, а именно: трактаты De castrametatione и De velitatione bellica не могут принадлежать одному и тому же лицу. Против возможности предположения о тожестве свидетельствует прежде всего тон и манера изложения. Трактат De velitatione bellica написан гораздо живее и бойчее, нежели De castrametatione. Автор первого имеет пред глазами и в воображении живую боевую действительность, он обращается время от времени с внушениями и советами к тому, кого прежде всего предполагает своим читателем, т.е. «стратигу», он приводит случая из боевой жизни и называет отдельные имена врагов империи. Автор трактата De castrametatione излагает свой предмет гораздо спокойнее и дает ему более общий тон. Он говорит как человек опытный и бывалый в боях; но он не приводит ни одного исторического воспоминания, не называет ни одного лица. Если поставить вопрос так: можно ли предположить знакомство автора одного трактата с произведением другого, то, по нашему мнению, придется дать отрицательный ответ: авторы не знают друг друга и независимы в своих произведениях один от другого. В доказательство укажем на следующее. — Заключительная фраза трактата De castrametatione такова: «Мы хотели изложить также и о «курсах» (= набегах), как их следует предпринимать в земле Агарян и надлежащим образом устраивать их, применяясь к пустынному характеру страны; но так как это породило бы длинноту и весьма многие командиры имеют в этом деле не малый опыт, то мы оставили это намерение, полагая, что излишне писать о том, что большинству известно»⁷. Автор ссылается на «опыт» и на знакомство многих с делом, а не на изложение специалиста в особом [652] сочинении, т.е. очевидно не имеет в виду трактата De velitatione bellica, где подробно изложено о «курсах» в 9 и 10 главах (IX. Περι της κινήσεως του κούρσου και ακολουθήσεως. X. Περι του διαχωρισμου του κούρσου και του λαου οπισθεν επακολουθέντος). Нечего и говорить о том, что если бы оба сочинения принадлежали одному лицу, что считает возможным допустить Мартен, то автор трактата De castrametatione сослался бы на свое собственное изложение по вопросу о «курсах», а не только на практическое знакомство многих с этим делом.

Свидетельство в том же смысле дает также сопоставление XIX главы De velitatione bellica и XXVIII — De castrametatione. В первом месте автор с жаром и убеждением подробно излагает о необходимости оказывать всякое внимание солдатам, говорит о значении военного сословия для блага государства и внушает командирам воздерживаться от всяких обид в отношении своих подчиненных. Во втором — та же мысль выражена спокойно, кратко и в нескольких лишь словах: — «почет и свобода побуждают их (= солдат) к отваге, внушают им презрение к смерти и вызывают готовность подвергаться опасностям за нашего святого царя и за отечество; как с другой стороны наказания, пренебрежение и бесчестье лишает их отваги, делает равнодушными и робкими»⁸. Очевидно, оба автора люди одного и того же круга, воодушевлены одними и теми же идеями и лишь встретились в своих мыслях по одному и тому же вопросу.

II.

Обращаемся к содержанию новоизданного памятника. — Он дошел до нас без общего заголовка и без вступления. Так как он имеет общее заключение, то весьма вероятно, что он был снабжен и вступлением, в котором автор поделился с читателем мыслями о той цели, которую он себе поставил. Вследствие того, что трактат этот был приведен в рукописях его сохранивших связь с другими однородными сочинениями, могло исчезнуть [653] вступление; по той же причине исчезли, вероятно, и диаграммы, сопровождавшие текст. В одной из рукописей, которыми располагал Гро, а именно базельской, сохранилась одна диаграмма в конце I главы, как отмечено это в примечании у Мартена (стр. 19, прим. 7); но издатель не счел нужным приложить ее и это очень жаль, так как этот чертеж мог бы оказать существенную помощь в понимании многих деталей изложения о разбивке лагеря. — Отвлеченное от заголовка первой главы обозначение трактата словами: Περι καταστάσεως απλήκτου, которым довольствовался уже и Меурзий, не охватывает всего содержания текста и может быть ближайшим образом отнесено к первым десяти главам его, из которых четыре — I, II, V и VI, трактуют о принципах разбивки лагеря действующей армии в нормальном ее составе, две — III и IV — о караульной службе, в гл. VII даются указания насчет возможных случаев деления действующей армии на две части и расположения ее в двух лагерях, в гл. VIII — о нормальном числе конницы в действующей армии и в IX — поучение о том, как следует сниматься с лагеря.

Главы с X до XX могут быть выделены в особый отдел: о походе во вражеской земле. Преподав указание о построении частей армии во время похода — гл. X, автор говорит о случаях нападения врага на армию, находящуюся в походе — гл. XI и XII, о построениях во время перехода через теснины, мост или брод на реке — гл. XIV, о форсировании «клисуры», не занятой врагом — XIX и — занятой — XX, а вперемежку с этим изложением он дает практические указания по частным вопросам: предостережение насчет похода через безводные местности — XIII, о вреде лишних людей в армии, находящейся в походе — XV, о ненадобности роскоши в оружии — XVI и в палатках командиров — XVII, о проводниках и лазутчиках — XVIII.

С XXI главы начинается отдел об осаде вражеских укреплений. Этот сюжет ближайшим образом трактуется в главах XXI, XXVI и XXVII; в главах XXII, XXIII и XXIV автор говорит о фуражировках во вражеской стране и об охране от нападений врага, а в XXV— о ночном нападении на вражеский лагерь.

В последнем отделе главы XXVIII, XXIX и XXX трактуют о смотрах и обучении войска, XXXI заключает в себе специальные замечания относительно службы в арьергарде (σάκα), а последняя [654] — XXXII — наставление о необходимости отдавать письменно приказы о всякого рода военных «нарядах» (δουλεία) за день до срока их отправления и наконец — приведенное выше полностью замечание автора о том, почему он оставил в стороне изложение о набегах (κουρσα).

Таково содержание трактата. — Автор строго выдерживает деловой тон, нигде не впадает в многословие, не распространяется и не рассуждает, не ищет никаких прикрас изложения и чужд самой мысли об их применении. Он, по видимому, не лишен литературного образования, но лишь один раз удостаивает согласиться на «исторические книги Эллинов и Ромеев» (гл. XVI, стр. 36) в подтверждение своей мысли о вреде роскоши в боевой армии и в другой раз вскользь упоминает о славных победах, которые некогда одерживали Греки и Ромеи с малыми, но хорошо обученными силами (гл, XVIII, стр. 54). Автор прежде всего — человек военный и говорит о том, что знает по опыту. В этом отношении он сближается с автором трактата De velitatione bellica, и резко разнится с ним вместе от своего царственного предшественника в литературной трактовке военных вопросов, имп. Льва Мудрого. Тогда как последний везде, где мог, придерживался литературных источников и дословно списывал предшественников, в особенности «Стратегик Маврикия», не указывая притом своего источника, оба эти автора излагают от себя то, что знают и что видели и применяли сами на деле. Наш автор по вопросу о лагере и расположении армии дает нам во многом тоже самое, что и Маврикий; но очевидно, что он заимствует свой материал не из литературы, а из жизни, и что то, в чем он сходится с Маврикием, есть лишь живая традиция боевой жизни византийской армии, удержавшая не мало черт от VI и даже предшествующих веков.

Не входя пока в разбор материала по военным древностям Византии, какой представляет трактат De castrametatione, ограничимся лишь указанием на ту общую обстановку военного быта и военных отношений, которые в нем даны.

Автор мыслит армию находящейся вне пределов своей страны, на территории врага, в походах по ней, в непрестанном выслеживании врага, нападении на укрепленные пункты, осаде их. Автор хочет дать своему изложению характер общей теории, обнять условия как западной, так и восточной границы империи; так напр., [655] в XXI главе он противопоставляет условия войны с Арабами и Болгарами (стр. 45), в гл. X отмечает черты общие Арабам и Туркам (= Уграм) в манере нападения на арьергард. Но тот враг, которого он прежде всего видит пред собою, это, Болгары — и та территория, которая у него пред глазами, — горная часть Болгарии. Он по опыту хорошо знаком с болгарскими «клисурами» и дает общую их характеристику — «лесистые и трудно проходимые» (υλώδεις και δύσβατοι — гл. XV, стр. 34), знает, что дороги в Болгарии вообще плохи (οδοι στενότητα πολλην έχουσαι — ibid), что фуражировки там обещают очень мало и что в стране трудно раздобыться ячменем (ένδεια πάντη των αναγκαίων εστιν εξαιρέτως δε της κριθης — гл. XXI, стр. 45); в этом последнем отношении война с болгарами труднее, нежели с Арабами. На западную границу империи указывает также и следующее обстоятельство. Война, которую имеет в виду автор трактата De castrametatione, имеет характер наступательной. Если враг еще не сложил оружия и готов иной раз перейти в наступление, то все таки он уже ослаблен и лишь отбивается от наступления более мощной силы. Война идет вне пределов империи.

Иную общую картину дает нам трактат De velitatione bellica. Несмотря на блестящие успехи императора Никифора Фоки в войне с Арабами, в том сочинении, которое носит его имя, война с этим врагом имеет никак не наступательный, а оборонительный характер: Арабы наступают, а имперские войска отбиваются. Не приводя более детальных указаний на различие обоих трактатов в этом отношении, отметим 21 главу того и другого трактата. В трактате De velit. bel. она озаглавлена: Περι πολιορκίας καστρου, в другом — Περι πολιορκίας. В первой автор поучает «стратига», как отсидеться от наступающего врага и прогнать его; во второй — ситуация совершенно иная: император подступает к вражескому городу, укрепляется в лагере вокруг него и принуждает город к сдаче⁹. [656]

Непосредственное участие императора в военных действиях является основной чертой изложения в трактате De castrametatione. Действующая армия мыслится не иначе как под непосредственным командованием императора. Его палатка (κόρτη) занимает центр лагеря, вокруг нее расположены палатки ближайших военных сановников и его гвардии. От императора исходит команда, в его руках инициатива всех военных предприятий, он непосредственно участвует во всем, до ночного нападения на врага включительно (гл. XXV). Самое изложение получает, таким образом, характер советов, преподаваемых царю бывалым и опытным генералом, который говорит в повелительном наклонении о том, что должен делать царь. Приведем несколько примеров. — 'Η δε του βασιλέως παράταξις εκτος τούτων έστω χιλίους έχουσα ινα πονουσι μέρεσι εν ταις μάχαις αυτος εκ της ιδίας αποστέλλων παρατάξεως έπιβαηθη. — Далее — Ει δε και έτι εις ελάττονα αριθμον το ιππικον απαρτίζεται στράτευμα, ου δει βασιλέα μετα τοσούτου ολιγοστου πλήθους εκστρατεύειν (гл. VII, стр. 26; 27); και ει μεν υποψία πολεμίων ουκ έστι, εκεισε προσμεινάτω φόβον δε τοιούτου επηρτημένου υποστρέψας τω στρατοπέδω υπαντεσάτω ο βασιλεύς ημων ο αγιος της πολεμίας επιβας εν τάξει οδοιπορείτω καθως εξεθέμεθα. 'Ηνίκα δε τη πολιορκεισθαι μελλούση πόλει πλησιάσει, ως απο διαστήματος εξ μιλίων ταύτης απληκευέτω и т.д. (XXI, стр. 46); … ο βασιλευς αναλαβομενός τε και πεζους ακοντιστας και τοξότας και τινας οπλιτων έχοντας άλογα κρείττονα και 'Ρως ιππότας … μετα δουκατόρων εμπείρων απίτω и т.д. (XXV, стр. 50).

Какому же императору мог давать эти указания византийский генерал и какому времени соответствует та действительность, которую предполагает трактат De castrametatione? Мы бы не решились узнать в этом императоре Никифора Фоку, как сделал это Мартен в самом заголовке своего издания. Испытанный боевой человек, каким был Никифор Фока, не нуждался в подобных советах и указаниях, особенно тогда, когда он в апогее своей военной [657] славы предпринял военные действия против Болгар и призвал против них северного варвара, Святослава. Не может иметь в виду этот трактат и Цимисхия, который воевал не против Болгар, а против Русских и притом преимущественно в равнинной Болгарии и вывел с собою силы большие, чем те, о каких идет речь в нашем трактате¹⁰. Нам думается, что общая ситуация, которую дает трактат De castrametatione, вполне подходит только ко времени Василия II, сокрушителя Болгарского царства. Достаточно указать на два обстоятельства: во первых, война, о которой идет речь в нашем трактате, имеет характер непрерывных военных действий и во вторых, во главе действующей армии стоит сам император, являясь главнокомандующим своих войск. То и другое приводит нас к временам Василия II и притом к четырехлетию от 991 до 995 года. После первого смелого похода в сердце Болгарии в 986 году, который окончился тяжким поражением и полной неудачей, Василий II был отвлечен от болгарских дел внутренними волнениями, восстанием Склира и Варды. Только в 991 году император получил возможность выступить вновь против болгар и начал свою непримиримую и непрестанную борьбу, окончившуюся покорением всей Болгарии в 1018 году. Первые четыре года он провел в непрерывных военных действиях в Болгарии; весною 995 года с болгарского театра войны прибыл в Антиохию, а в 996 году предоставил командование в Болгарии Никифору Урану¹¹. К началу этого четырехлетия и следует, как мы думаем, приурочить составление трактата De castrametatione.

III.

Дальнейшим аргументом отстаиваемой нами датировки памятника и весьма высоким ее подтверждением является одно обстоятельство, имеющее специальный интерес для нас — русских, а [658] именно: упоминание о русском гвардейском отряде, состоящем при особе императора, οι 'Ρως. Онп упомянуты в трех местах: X — «О походе» — «царь пусть имеет при себе стрелков, сколько признает нужным, а также Русь и μαλαρτίους» (этот непонятный термин оставляем без перевода); XIX — «О проходе через клисуру, не занятую врагами» — «пусть следуют за этим пешим отрядом конные отряды нашего святого царя, назначенные предшествовать ему, за ними — шествующие с царем пехотинцы: Русь, μαλάρτιοι и стрелки, а за ними наш святой царь»; XXV— «О ночном нападении на врага» — «царь, отрядив пеших копейщиков, стрелков и некоторых гоплитов (= тяжеловооруженных), имеющих лошадей получше, и Русь на конях … пусть двинется с опытными проводниками … Позади всех конных отрядов пусть выступает конная пехота вместе с Русью»¹².

Итак, при императоре состоит русская гвардия. В походе она находится при особе императора. Русь составляет пешее войско, но в экстренных случаях садится и на коней ради быстроты нападения. — Вот и все, что непосредственно дано в тексте. К сожалению, автор не обронил никакого замечания относительно численности этого отряда и сопоставил его с какими то μαλάρτιοι¹³. Из контекста видно, что эти последние составляют пешее войско, как и Русь. В описании размещения войск в лагере (гл. I) состав императорской гвардии исчисляется так: μεγάλη εταιρεία, τάγμα των σχολων, εταιρειαι αθάνατοι, τα λοιπα τάγματα (стр. 18). Здесь не помянуты ни Русь, ни μαλάρτιοι. Очевидно, они входят в один из [659] перечисленных терминов, и, самое вероятное — те и другие составляют по одной εταιρεία или τάγμα; а так как нормальные цифры военного отряда суть 300 и 500, то и численность их нужно предполагать в одной из этих цифр.

Наш знаменитый византинист, недавно почивший Β.Г. Васильевский, установил в своем исследовании о «Варяго-руской и варяго-английской дружине в Константинополе»¹⁴ положение, что начало варяго-русской дружины при византийском императоре восходит к 988 году. Упоминание Руси в нашем памятнике может, таким образом, служить в качестве terminus non ante quem для его хронологии, т.е. трактат De castrametatione старше Никифора Фоки и принадлежит времени имп. Василия II.

Отметим в заключение еще одно упоминание Руси в нашем памятнике, но уже не как народа, а страны. Оно дано в XVIII главе «О проводниках и лазутчиках». Отметив важность для успеха в военных предприятиях иметь при армии хороших проводников и лазутчиков, автор выставляет в отношении к ним очень высокие требования: они не только должны знать местность в той стране, куда предстоит поход, но должны также быть осведомлены относительно общего положения дел, «так чтобы не оставался сокрытым от нас никакой замысел», и продолжает так: «И не только относительно Болгар надлежит иметь таких соглядатаев доместику и пограничным стратигам, но и относительно остальных соседних народов, как то: Печенегия, Турция и Россия ('Ρωσία), чтобы нам ведомы были все их замыслы»¹⁵. — Печенеги были, после счастливой войны Цимисхия с Святославом, непосредственными соседями империи ва нижнем Дунае. Под Турцией разумеется Угрия, откуда нередки бывали набеги через Болгарию в пределы Фракии. Что же касается до России, то морские походы из Киева наших князей достаточно объясняют практичность указанного здесь совета. Нельзя однако не остановиться на том обстоятельстве, что Россия названа здесь «соседним народом». Печенеги отделяли крепкой стеной киевскую Русь от Византии и расстояние было слишком велико. Но Белобережье, где после своей неудачи в Болгарии зимовал Святослав, [660] было, очевидно, и тогда в руках киевского князя, который, таким образом, являлся соседом херсонской фемы византийской Империи. Появление Тмутараканского удела после смерти Владимира Святого может служить также объяснением того, почему Россия могла быть названа «соседним народом».

14 апреля 1900 года, Киев.

---

1. Traité de Tactique connu sous le titre Περι καταστάσεως απλήκτου, «Traité de Castramétation», rédigé, à ce qu'on croit, par ordre de l'Empereur Nicéphore Phocas texte grec inédit, établi d'après les mannscrits de l'Escurial, Paris, Bâle et Madrid et annoté par Charles Graux, préparé pour l'impression et augmenté d'une préface par M. Albert Martin. Paris. 1898 (оттиск из XXXVI тома Notices et Extraits).

2. Schlumberger воспроизвел текст этих глав в своем труде: Un Empereur Byzantin au dixième siècle, Nicéphore Phocas. Paris 1890, стр. 186 сл.

3 О Меурзии на русском языке см. Васильевский, Обозрение трудов по Византийской истории, I. Спб. 1890, стр. 36—40.

4 Кроме этих восьми цитат нам попались на глаза еще четыре, под словами: σαγμοσέλιον, σάχα, τασιναρία:. Ho эти цитаты заимствованы не из нашего трактата, а из De velitatione bellica, а именно: гл. XVI, стр. 226, 14—16; гл. IX, стр. 202, 8—10; гл. II, стр. 189, 3—4 и гл. VII, стр. 196, 9—10. (В этом последнем месте Меурзий отмечает рукописное чтение τα σινάκια, которое и исправляет). Прибавим, что Меурзий цитирует De castrametatione без обозначения глав, а в цитатах из De velit. bel. указывает главы, но не всегда точно (напр. на стр. 9 он называет гл. IV вм. I, на стр. 482 — гл. XII вм. IX).

5 Praef. p. XXIV: postrema undetriginta capita, quae habebat unus Codex Palatinus, quod ab alio auctore ad hoc opusculum addita existimabam, in praesentia praetermisi. — Газе ошибся в счете, так как ниже следует тридцать заголовков.

6 186: Μη μόνον δε περι ταύτης της τη εω προσηκούσης, αλλα και περι της τη εσπέρα ωφελίμου καθεστηκυίας δια το εν αυτη πλειστά τε στρατηγησαι, και πειραν, όσον οιόν τε ην, φύσει τη ημετέρα αθροισαι. 'Αλλα περι εκείνης μεν ιδία και εν άλλαις ειρήσεται νυνι δε σκοπος ημιν περι της ετέρας διαλαβειν.

7 'Εβουλόμεθα δε και περι κούρσων εκθέσθαι πως δει εισελαύνειν αυτα εν τη των 'Αγαρηνων χώρα και επιτηδείως και αρμοζόντως προς την ερήμωσιν αυτης διατίθεσθαι, αλλ' ουν δια το μηκος του λόγου τίκτειν ειωθως αηδίαν και το πλείστους ειναι στρατηγους ουκ ολίγην πειραν εις τουτο το επιτήδευμα έχοντας παρήκαμεν την υπόθεσιν ηγησάμενοι περιττον ειναι περι των τους πολλοις εγνωσμένων γράφειν (стр. 59).

8 'Η γαρ τιμη και ελευθερία διεγείρει τούτους (т.е. στρατιώτας) εις ευτολμίαν καταφρονειν τε πείθει παντος θανάτου και προκινδυνεύειν εχθύμως του βασιλέως ημων του αγίου και της εαυτων πατρίδος, ώσπερ το ανάπολιν αι ζημίαι και το καταφρονεισθαι και ατιμουσθαι ραθύμους και ατόλμους ειναι και καταπληγας παρασκευάζει (стр. 55).

9 Такое же резкое различие, объясняющееся условиями иного театра военных действий, сказывается в изложении о ночном бое: De vel. bell. XXIV. Περι νυκτοπολέμου и De castr. XXV. Περι του πως δει νυκτος τω απλήκτω των πολεμίων επελθειν. В первой — стратиг прибегает к ночному нападению, так как враг сам расположился лагерем к ночи поблизости от ромейской армии; автор предписывает действовать пешим строем и дает подробные частные указания, во второй — император, командующий своей армией, выступает ночью из своего лагеря, чтобы к рассвету напасть на врага, о расположении которого в недалеком расстоянии он получил известие; автор предписывает отрядит для подобного дела конницы больше, чем сколько ее есть у врага, и посадить на коней отборную пехоту которая должна следовать за конницей во время ночного перехода. Указание на Болгарию можно признать и в упоминании о возможности присутствия в разбитом войске неприятеля «вождей народа», αρχηγοι του έθνους. В случае их присутствия, автор рекомендует настоять на полном разгроме неприятеля. — О болгарских боярах см. Васильевский («Советы и рассказы Византийского боярина XI века». Спб. 1881, стр. 35 et passim.).

10 Leo Diac. VIII 4, p. 132 B.

11 Относящиеся сюда свидетельства источников сопоставлены и проанализированы в статье Липовского. Из истории греко-болгарской борьбы в X—XI вв. — Журн. Мин. Просв. за 1891 год, ноябрь, стр. 120—141. Самыми важными и наиболее точными являются свидетельства Яхьи Антиохийского в издании бар. Розена: Император Василий Болгаробойца. Спб. 1883.

12 'Ο δε βασιλευς εχέτω μεθ' εαυτου τοξότας όσους αν βούληται εχέτω δε και 'Ρως και μαλαρτίους (стр. 29). — 'Επέστωσαν δε τούτοις τοις πεζοις αι τυπωθεισαι προπορεύεσθα του βασιλέως ήμων του αγίου ιππικαι τάξεις, και μετ' αυτας οι μετα του βασιλέως περιπατουντες πεζοι οι τε 'Ρως και μαλάρτιοι και τοξόται (стр. 39) … μείζονα δύναμιν ιππέων παρ' ην οι πολέμιοι έχουσιν αφορίσας ο βασιλευς αναλαβόμενός τε και πεζους ακοντιστας και τοξότας καί τινας των οπλιτων έχοντας άλογα κρείττονα και 'Ρως ιππότας … μετα δουκατόρων εμπείρων απίτω … οι δε της πεζικης στρατιας κατόπιν πασων των ιππικων τάξεων ιππόται και αυτοι συν τοις 'Ρως πορευέσθωσαν (стр. 51).

13 Слова μαλάρτιος нет ни у Дюканжа, ни у Софоклиса. Мне известно только одно место, где дан, по видимому, тот же термин в форме μάλαρτος, а именно: документ 1079 года Miklosich et Müller, Acta et diplomata gr. m. aevi, VI, стр. 23. В перечислении всех повинностей, от которых освобождается монастырь св. Иоанна на острове Косе, читается между прочим следующее: εκβολης κονταράτων η μαλάρτων, εξοπλίσεως στρατιωτων, αρχόντων καβαλλαρικων η πεζων. Что касается до термина κονταράτοι, то он разъяснен в Тактике имп. Льва Мудрого противоположением ему термина τοξότης — Tact. XII, 41, и соответствует слову οπλίτης нашего памятника.

14 Жур. Мин. Нар. Просв. 1874, ноябрь; 1875, февраль и март.

15 ου μόνον δε εις τους Βουλγάρους έξεστι τω δομεστίκω και τοις ακρίταις στρατηγοις κατασκόπους έχειν, αλλα και εις τα λοιπα γειτονουντα έθνη, είτουν εις Πατζινακίαν και εις Τουρκίαν και 'Ρωσίαν, ινα μηδεν των εκείνων βουλευμάτων άγνωστον ημιν η (стр. 38).

Публикация:
Византийский Временник, №7, 1900, стр. 646-660