Первая книга по военной истории Ольвии

Рецензия на: Виноградов Ю.А. Счастливый город в войне: Военная история Ольвии Понтийской (VI в. до н. э. – IV в. н. э.). СПб., 2006. (Серия Militaria antiqua. IX). 255 с.

Новая книга специалиста по археологии Северного Причерноморья посвящена военной истории Ольвии ― милетской колонии, основанной в начале VI в. до н. э. в устье Южного Буга. Работа является первой в историографии монографией по теме и удачно дополняет вышедшую ранее книгу Ю. Г. Виноградова о политической истории данного полиса¹.

Книга традиционно начинается «Введением» (с. 5–8), основная ее часть состоит из восемнадцати глав, рассматривающие военную историю полиса в хронологическом порядке (с. 9–228), и завершается же кратким историческим заключением, списком использованной и рекомендованной литературы, английским саммари и краткой справкой об авторе книги (с. 229–253).

После краткого введения, в котором автор повествует о причинах, побудивших его написать книгу; он рассматривает образование полиса (с. 20–48), где, впрочем, вполне уместно было бы сжато рассказать о военном деле метрополии, а не только о скифском влиянии, которое, бесспорно, приводило к увеличению значения всадников и пеших стрелков, ведь фактор присутствия сильного кочевого противника играл важную роль. Две следующих главы (с. 49–76) посвящены «идеологическим» аспектам эллинской культуры: традиционному противостоянию греков и варваров и героическому идеалу, наглядно представленном на локальном материале. С пятой главы автор переходит к собственно ольвийским военно-политическим сюжетам: город в V в. до н. э. во враждебном окружении скифов (с. 77–86), которые взяли полис под свое покровительство в следующем столетии (с. 88–97), что привело в 332 / 1 г. до н. э. к походу македонского стратега Зопириона против полиса, имевшего в это время, судя по археологическим данным, прочные укрепления (с. 98–109); в III в. до н. э. город оказался между двух огней: галатами с запада и сарматами с востока (с. 110–118), о чем наглядно свидетельствует знаменитый декрет Протогена (с. 119–129); неспокойно было в окрестностях государства и в следующем столетии (с. 130–138), что привело к новому скифскому протекторату над городом в конце II в. до н. э. (с. 139–147), а потом к власти понтийского царя Митридата VI (с. 158–164); в 55 г. до н. э. полис был разгромлен гетами (с. 165–171), но затем возродился, заняв, впрочем, втрое меньшую площадь (с. 172–182), находясь под протекторатом сначала аорсов (с. 183–198), а потом, во время правления Александра Севера (193–211 гг.) Рима (с. 199–217); в это время наступает последний расцвет города, который подвергся в 230-х и 269/ 70 гг. двум готским разгромам, прекратив свое существование (с. 219–228). Наряду с военно-историческими часть глав или их частей посвящена описанию военного дела окружавших Ольвию государств и народов: армии Митридата VI (с. 163–164 ― слишком коротко), скифов (с. 9–18), сарматов (с. 148–157) и даже готов (с. 223–225).

Полезным дополнением к книге являются прорисовки археологических памятников, схемы и графические реконструкции, выполненные художником Р. В. Кашином, хотя последние не свободны от ошибок, что говорит о недостаточно плотной работой автора с художником. Так, например, македонский фалангит Зопириона (с. 101) не носит сандалии-крепиды, вооружен слишком короткой сариссой и анахронично носит архаический мускульный панцирь.

Переходя к критическим замечаниям, стоит отметить, что основная их масса относится к рассказу о военном деле и к описанию вооружения. Так, с некоторыми положениями автора явно нельзя согласиться. Он безоговорочно полагает, что в архаическую эпоху «основу военной силы всех древнегреческих городов-государств составляли тяжеловооруженные пехотинцы» (с. 27). Однако у греков Малой Азии, откуда вышли колонисты, в данную эпоху существовало господство всадников на поле боя, о которых стоило бы также рассказать. Естественно, конница в боевом порядке прикрывала, в первую очередь, фланги, а не тыл фаланги (с. 28). Автор полагает, что в поле фаланга гоплитов, с прикрытыми флангами, могла успешно противостоять коннице кочевников (с. 58, ср. с. 140), однако совершенно ясно, что в таком случае произошел бы аналог битвы при Каррах: конные подвижные кочевники просто расстреляли бы издали малоподвижную эллинскую фалангу. Отсутствие овальных щитов на репрезентативных памятниках Ольвии II в. до н. э. совсем не обязательно объяснять отсутствием в полисе кельтских наемников (с. 134–135). В эту эпоху такой щит стал обычным оружием, которым вооружались пехотинцы различного этнического происхождения. Само же использование в Ольвии лишь гоплитского щита можно объяснить как определенными стилистическими стереотипами сохранившихся изображений, так и «провинциальным запаздыванием» военного развития полиса. Рассматривая армию города эллинистического периода, автор говорит только о гражданском ополчении, считая, что наемников город не имел, не располагая средствами (с. 135–137), что выглядит достаточно спорным, учитывая обычность последних в армиях эпохи.

Другая часть замечании относится к описаниям вооружения. Лучше различать, а не смешивать (с. 11), сложные и составные луки: первые состояли из нескольких кусков дерева, а вторые имели кибить, усиленную различными недеревянными элементами. Скифский лук все же был асимметричным: верхняя часть у него была больше нижней (с. 153). Халкидский шлем не является абсолютным аналогом аттического (с. 31): первый обычно отличается от второго наличием неподвижных нащечников; кроме того, оба шлема снабжены назатыльниками, а не «нашейниками», под которыми можно подразумевать круговую защиту шеи (также ср.: Plut. Alex., 32,9). Естественно, аттический шлем отличался от фригийского своей округлой тульей и является отдельным, а не одним (с. 107), типом шлема. На граффито с Бейкушского мыса (с. 42, рис. 18,1), скорее, надо видеть не халкидский, а позднекоринфский, шлем, имеющий характерный острый вырез для глаз и типичный высокий стоячий гребень. Чешуйчатый доспех воина на данном граффити, конечно, следует признать местным влиянием, но утверждать, что «военное дело Древней Греции такого типа панциря не знало» (с. 45), не стоит, ведь пластинки или чешуйки, судя по вазописи, использовались для усиления полотняного панциря с правой стороны или на груди в классическую эпоху². Кроме того, можно указать, что воин на граффито носит панцирь без птериг, что не характерно для эллинов и еще раз доказывает его местное происхождение. Вток гоплитского копья гоплита делался не из железа (с. 33), а из бронзы, и служил не противовесом (с. 16), а вторым наконечником и для удобства его втыкания в землю. Сама же длина копья была несколько более двух метров, но уж явно не достигал трех (с. 33).

Ряд замечаний надо высказать и к описанию римского военного дела. Автор ошибочно считает, что воины I Дециевой киликийской когорты входили в состав легиона (с. 217, прим. 221): в эпоху империи подобные когорты были отдельные воинскими подразделениями. Вексилляция чаще состояла от отряда, отряженного легионом, а не обязательно была составлена из подразделений от различных соединений (с. 205–206, прим. 206). Неудовлетворительным выглядит также описание гипотезы происхождения римского меча (с. 211–212): «Предполагается его происхождение в среде кельтских племен, более определенно ― в Испании, откуда вместе с испанскими наемниками меч во время Первой Пунической войны … проник на территорию Италии». Данное предположение восходит к сообщению «Суды», базирующегося, как считается, на тексте Полибия, который рассказывает, что во время войны с Ганнибалом римляне переняли мечи иберов (Suid. s. v. μάχαιρα = Polyb. frg., 179 Büttner-Wobst). Кельтские мечи были длинными рубящими (см. с. 113, рис. 30), не похожими на римские, тогда как римляне заимствовали более короткие испанские мечи во время II Пунической войны, которую они вели против Ганнибала. Возможно даже, заимствование даже произошло в Испании, где шли интенсивные боевые действия. Заимствование же от наемников во время первой войны с карфагенянами на территории именно Италии, где боевые действия не велись, не выглядит вероятным.

К замечаниям следует отнести и некоторые нетрадиционные написания античных имен: Эврипид (с. 52) вместо ставшего стандартным Еврипид, Оросий (с. 131) вместо Орозий.

В целом, книга, основанная на предшествующих разработках автора, представляет собой добротный военно-исторический и политический обзор истории Ольвии с элементами описания военного дела, как самих ольвиополитов, так и окружающих их этносов. Главный акцент в описаниях делается на археологические источники, что вполне логично, учитывая крайнюю фрагментарность письменной традиции. Наиболее же ценными являются части работы, посвященные фортификации, тогда как собственно части о военном деле описаны, в основном, по вторичным источникам и представляются наиболее слабыми в научном отношении. Книга сама по себе является существенным дополнением к уже вышедшей в 1989 г. монографии Ю. Г. Виноградова по политической истории полиса.

1 Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII–I вв. до н. э. М., 1989.

2 Pfuhl E. Malerei und Zeichnung der Griechen. Bd. III. München, 1923. Taf. 148, Abb. 434; Taf. 189, Abb. 505; Taf. 191, Abb. 507; Taf. 192, Abb. 508; Taf. 193, Abb. 509–510.

Публикация:
Para Bellum № 32, 2011