Приложение: Источники

1. События Реконкисты 1085-1086 гг. в христианских источниках

 

I. «Хроника Бургоса» (Chronicon Burgense). Кастилия

 

Эра 1123 [1085 г. от Р.Х.]. Получил король Альфонсо Толедо.

Эра 1123 [надо 1124 = 1086 г. от Р.Х.]. Была [битва] при Бадахосе.

 

Перевод по изданию: Chronicon Burgense // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.310.

 

II. «Хроника Карденьи» (Chronicon de Cardeña). Кастилия

 

Эра 1113 [надо 1123 = 1085 г. от Р.Х.]. Взят Толедо.

 

Перевод по изданию: Chronicon de Cardeña // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.373.

 

III. «Хроника Коимбры I» (Сhronicon Conimbricense I). Португалия

 

В эру 1122 [надо 1123 = 1085 г. от Р.Х.]. Взят был город Толедо в июле месяце королем Альфонсо, сыном короля Фернандо.

В эру 1125 [надо 1124 = 1086 г. от Р.Х.]. В октябре месяце, в месте, что зовется Sagralias, была большая битва¹ между христианами и язычниками, возглавляемыми вышеозначенным королем Альфонсо, а со стороны язычников – королем Йусуфом (Jucifi).

 

Перевод по изданию: Сhronicon Conimbricense // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.331.

 

IV. «Анналы Алькалы-де-Энарес» (Anales Complutenses). Кастилия

 

В эру 1124 [1086 г. от Р.Х.]. В день шестой праздника, а именно в 10-е ноябрьские календы, день Святых Сервандо и Германа, случилось поражение в Бадахосе (Badalozio), то есть Sacralias, и был разбит король дон Альфонсо.

 

Перевод по изданию: Anales Complutenses // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.314-315.²

 

V. «Хроника Алькалы-де-Энарес» (Chronicon Complutense). Кастилия

 

Эра 1123 [1085 г. от Р.Х.]. В мае месяце город Толедо захвачен королем Альфонсо.

Эра 1125 [надо 1124 = 1086 г. от Р.Х.]. В октябре месяце было в Sacralias большое сражение (bellum magnum).

 

Перевод по изданию: Chronicon Complutense // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.317.

 

VI. «Анналы Компостелы» (Annales Compostellani). Галисия

 

Эра 1123 [1085 г. от Р.Х.]. Получил король Альфонс Толедо.

Эра 1124 [1086 г. от Р.Х.]. Была та [битва] при Бадахосе.

 

Перевод по изданию: Annales Compostellani // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.322.

 

VII. «Лузитанская хроника» (Chronicon Lusitano), или «Хроника готов» (Chronica Gothorum). Португалия

 

Эра 1123 [= 1085 г. от Р.Х.]. В восьмые календы июня король дон Альфонсо взял город Толедо, после того – Талаверу и все замки, что были в провинции Карпетании [т.е. Толедской тайфе], подчиненной королю города Толедо, что является главным городом.

Эра 1125 [1087 г. от Р.Х.; надо 1124 г. Испанской эры = 1086 г. от Р.Х.]. Король дон Альфонсо имел большое сражение с королем сарацин, Юсефом Бану Марин Заморским [Jucef Bennamarim Transmarino], в виду города Бадахоса, в месте, что зовется Sagalias³, где собрались единодушно с королем нашим христиане со стороны Альп, и много французов пришли ему на помощь, но, дьявольским противодействием, великий страх напал на многих из наших (воинов), и бежали из них многие тысячи, хотя никто их не преследовал. Король же, не ведая об их бегстве, уверенно вступил в бой, в коем участвовали все вооруженные сарацины со всей Испании. Юсеф Бентайсафим⁴, себя в короли возведший, а также сам Юсеф привел с собой многие тысячи варваров заморских, Моабитов и арабов, числа коим не мог ведать также ни их король, ни другой человек, разве что один только Господь. Итак, сражались король дон Альфонсо и те, кто остался с ним, против сарацин до ночи, и никто из врагов не мог устоять перед силой их натиска (incursionem), но сарацины сомкнули свои (ряды), убив множество христиан. Тем временем же, король напал на лагерь (Castellum) и отряды (acies) сарацин и перебил их и, разбив, гонял туда и сюда до тех пор, пока не прибыл в место, где король Юсеф разбил свой шатер, обнесенный, однако, кругом большим валом (valle vallarum)⁵, который король захватил решительно, и упорно теснил захватчиков, когда некто из его (воинов) пришел сообщить ему: «Знай, господин мой король, что пока ты сражался здесь, сарацины напали из засады (insidiae) на твой лагерь». Выслушав его и согласившись с советом своих (воинов), король оставил короля мавров и удалился из его шатра. Потому он поспешил со своими (воинами), кто с ним был, прибыть против сарацин, напавших на его лагерь, и многих их перебил и решительно изгнал из лагеря. Тогда при этом погибли многие христиане, оставшиеся собрались близ короля. Но король, раненый копьем (томимый сильной жаждой из-за текущей крови, выходящей из раны, он напился вместо воды вина, поскольку воды не нашли, отчего он упал в обморок), повернул с теми, кто был с ним, на Сорию, сарацины тоже повернули каждый на свое место.

 

Перевод по изданию: Chronicon Lusitano // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 14. Madrid,1796. P.418-419.⁶

 

VIII. «Хроника королей Леона», или «Хроника епископа дона Пелайо»

(Crónica del Obispo Don Pelayo). Леон

 

Потом при таком благополучии столь возвысился он, что чужеземцы, называемые Альморавидами (Almorabites), из Африки в Испанию впущены были королем Абенабетом (Abenabeth) [Ибн Аббад, т.е. аль-Мутамид Севильский], с коими он вел много сражений и, пока жил, много бедствий испытал от них. Эра 1124 [= 1086 от Р.Х.], было сражение [буквально «спор в поле»] в Сакралиас с королем Юсефом.

 

Перевод по изданию: Chronicon Regnum Legionensium // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 14. Madrid,1796. P.488. Есть английский перевод: The World of El Cid: Chronicles of Spanish Reconquest. Manchester,2000. P.85.⁷

 

IX. «Толедские анналы I» (Los Anales toledanos I). Кастилия

 

Взял король дон Альфонсо Толедо у мавров в 25-й день прошлого мая, в воскресенье, день Св. Урбана, эра 1123 [1085 г. от Р.Х.].

Умер король дон Санчо Арагонский, эра 1123 [1085 г. от Р.Х.].⁸

Была битва при Аледо, которую вел Гарсия Хименес с маврами, эра 1124 [1086 г. от Р.Х.].⁹

Посвящен в сан архиепископ дон Бернальдо в 6-й день ноября, эра 1124 [1086 г. от Р.Х.].¹⁰

Разбили мавры короля дона Альфонсо в Сагалье (Zagalla), эра 1124 [1086 г. от Р.Х.].¹¹

Поражение христиан под Руэдой, эра 1124 [1086 г. от Р.Х.].¹²

 

Перевод по изданию: Anales Toledanos I // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.386. Новейшее издание: Las crónicas latinas de la Reconquista. Ed. A. Huici Miranda. Valencia,1913. P.343.¹³

 

X. «Толедские анналы II-III» (Los Anales toledanos II-III). Кастилия

 

II

 

Эта версия анналов пропускает и захват Толедо, и битву при Заллаке.

 

См.: Anales Toledanos II // España sagrada. Ed. E. Flórez. T. 23. Madrid,1767. P.402ff.

 

III

 

Эра 1121 [надо 1123 = 1085 г. от Р.Х.]. Сей король дон Альфонсо взял Толедо.

 

Перевод по изданию: Anales toledanos, III (ed. A. C. Floriano) // Cuadernos de historia de España. Т. XLIII-XLIV. 1967. P.165.

 

XI. Французские источники

 

«История франков» (Historia Francica)

 

«Потом совершили галлы [= французы] третий поход в Испанию [1087 г.]. Ибо один из сарацинских королей, именем Jufferus [= Йусуф], с множеством и мавританских, и сарацинских ратей, перейдя море, занял города Испании. Услышав о том, Audefonsus [= Альфонсо VI], король Галисии и Астурии [sic!], собрав отовсюду множество воинов, им навстречу поспешил. Наконец, в одном месте с обеих сторон враждующие полки, по данному сигналу, вступили в бой. В свою очередь, Альфонсо сарацин удержать не смог, обратил тыл [= побежал], многих своих уложив [= потеряв]».

 

Перевод по изданию: Historiae Francicae Fragmento // Recueil des historiens des Gaules et de France. Ed. L. Delisle. T.12. Paris,1877. P.2.

 

«Турская хроника» (Chronicon Turonensi)

 

«Год Господень 1088-й, и [правления] Генриха Императора 32-й, и Филиппа короля [Франции] 27-й. В Испании король Галисии [sic!] Amphusus [= Альфонсо VI] сарацин одолел, и град Толедо, некоторое время осаждая, покорил, и этим христианство распространил».

 

Перевод по изданию: Ex Chronico Turonensi // Recueil des historiens des Gaules et de France. T.12. P.464.

 

«О нынешних французских королях» монаха Юга де Флёри

(De Modernis Francorum Regibus)

 

«В то же время сарацины, возглавляемые королем по имени Viffet, море перейдя, заняли землю Альфонса, короля Галисии и Астурии [sic!]. Альфонс же дал им сражение, но был побежден».

Отрывок не датирован в хронике, но помещен между главами о событиях 1066 и 1072 гг., хотя по смыслу относится к событиям 1086 г. (далее рассказывается о походе французов в Испанию 1087 г.).

 

Перевод по изданию: Ex Libello Hugonis Floriacensis Monachi, De Modernis Francorum Regibus // Recueil des historiens des Gaules et de France. T.12. P.2.

 

2. Абд Аллах
«Подробное изложение событий, поразивших правление Зиридов в Гранаде»

 

«[Вторжение Альморавидов в Испанию]

 

[71] Мое положение оставалось сколь можно удовлетворительным, и я достиг предела своих упований, пока не случилось первое вторжение Альморавидов – да прославит их Аллах! То было время, когда Альфонсо набросился на полуостров и взял Толедо; он более не показывал себя совершенно покладистым, насытившись данью, которую мы ему вносили. Он ощутил желание овладеть нашими столицами; захватив Толедо благодаря слабости этого города, которую он еще больше усиливал с каждым годом, он намеревался воспользоваться тем же приемом для покорения оставшейся страны: он принципиально не осаждал укрепленный замок и не изматывал свои рати под городом, которые могли, как и войска врагов его народа, что там обитали, оказать ему сопротивление; он довольствовался истребованием каждый год дани и жестоко обходился с ними, используя по своей прихоти любые способы насилия, пока он не ослабевал и попадал в его власть, как то случилось с Толедо. Вести о падении этого города имели в ал-Андалусе огромный резонанс, повергнув в ужас его жителей и лишив их надежды на то, что они смогут в дальнейшем жить в этой стране. Немало причин к разногласию накопилось между аль-Мутамидом и Альфонсо, и последний потребовал от него оставить свои крепости, но для него было лучше умереть, чем уступить их. Аль-Мутамид, будучи в великом страхе, тогда пожелал биться с ним, призвав на помощь Альморавидские дружины; вот что, в условиях, продиктованных провидением, лежало в корне погибели наших государств; ибо, “когда человеку нечего надеяться на помощь небес, ему можно впоследствии еще сильнее обвинять их, вот на что он тратит свои усилия”.

Еще до этого мой брат, государь Малаги, когда мы воевали друг с другом, обратился с просьбой о помощи к Альморавидам, в надежде, благодаря им отомстить мне и получить часть царства моего деда, которое не досталось ему; [72] он думал, что, победив, сможет поделить между собой и мной сокровищницу [нашего деда]. Все эти распри породили очень выгодное для эмира мусульман положение, и он понял, что из-за наших междоусобиц ему нечего бояться, сменяя нас одних другими, когда пожелает. Эмир, полагая, что время его еще не пришло, оставил без ответа предложения моего брата, хотя последний в своей неопытности продолжал допекать ими его.

Незадолго до времени, о котором я рассказываю, аль-Мутамид отправил к эмиру Альморавидов послов, чтобы передать ему, чтобы он готовился к священной войне и пообещал передать ему Альхесирас; он также советовал ему овладеть на переправе городом Сеутой. Приняв меры, эмир с войсками прибыл под стену Сеуты и послал к аль-Мутамиду своих представителей, а именно кади Абд аль-Малика и Ибн аль-Ахсана; государь удерживал их долгое время в Севилье, что вызвало раздражение эмира мусульман; затем он отослал их к нему с посольством севильских старейшин, которым поручил ему передать: “Подожди в Сеуте 30 дней, дабы позволить нашему господину очистить Альхесирас, чтобы ты поселился там!”. Он сообщил им о своем согласии, и они потребовали у него собственноручного письма, чтобы гарантировать то, что он будет ждать, пока не пройдет этот промежуток времени; эмира предостерегли против этого требования и сказали ему: “Если Ибн Аббад принудит тебя к этому ожиданию, он захочет отправить послание к Альфонсо, чтобы уведомить о твоем появлении, в надежде получить от него то, что он желает, служа тебе – напугать его, и потребовать [73] от него заключить договор, добившись на несколько лет уступки в выплате дани. Если он согласится, Ибн Аббад потребует от него усилий с тем, чтобы отправиться в Альхесирас и помешать тебе пересечь пролив. Следовательно, опереди его в этом городе! Если он не заодно с королем христиан, он уже сказал тебе переправиться через море!”.

Послы короля Севильи возвращались, уверенные, что эмир подождет тридцать дней освобождения Альхесираса; но он привел в готовность отряд авангарда, состоящий примерно из 500 всадников, и отправил его тотчас вслед за ними. Едва посланники прибыли в Альхесирас, на исходе дня, как воины Альморавидов, по их следам, переправились через пролив и высадились на верфи. Население города внезапно заметило, что отряд конницы разбивает свой лагерь, не зная, когда он прибыл. Следующим утром, спозаранку, за ним последовал другой отряд, за ними другие, пока вся альморавидская армия не сосредоточилась под Альхесирасом, под началом Давуда б. Айши. Она окружила город, чтобы следить за тем, что происходит там. Давуд вызвал аль-Ради и сказал ему: “Вы обещали нам Альхесирас! Но мы пришли не для того, чтобы отнимать города или причинять вред какому-то султану! Мы пришли только ради священной войны! Ты очистишь город отсюда до полудня, сегодня же, так что постарайся!”. С другой стороны, эмир мусульман написал Ибн Аббаду, сообщив о том, что сделал, и сказав ему: “Я избавляю тебя от хлопот по обеспечению провизией моего флота и посылки припасов моим войскам, как ты мне обещал”. Аль-Мутамид послал тогда своему сыну аль-Ради [74] приказ оставить Альхесирас Альморавидам. Давуд тут же завладел им. Эмир прибыл туда и вступил в него, тщательно изучая его. Затем он вернулся в Сеуту, где оставался до того времени, пока не вновь отправился в Испанию. Тогда он отдал приказ Давуду идти на Севилью; войска полностью заняли дорогу к этому городу.

Я отправил своих послов к эмиру мусульман в то же время, что и аль-Мутамид: мы пришли к согласию для этого общего поступка перед лицом (сложившегося) положения. Эмир мусульман дал нам договор, по условиям которого мы объединяли наши усилия, чтобы сражаться с христианами с его поддержкой, и сам обязался никак не вмешиваться в дела наших соответствующих государств и никоим образом не выслушивать предложения виновников беспорядков. По прибытии в Севилью, он созвал всех мусульманских государей. Ибн Сумади один не ответил на призыв; он предпочел подождать, какой оборот примут события и (подождать) исхода столкновения с христианами; он ссылался на свой престарелый возраст и свою немощь и послал своего сына вместо себя с извинениями. Что до меня, я поспешил присоединиться к нему, удовлетворенный ходом дел, и предоставил для священной войны все, что мог собрать, и деньги, и войска. С другой стороны, я отправил дары эмиру мусульман. Когда его послание, объявлявшее мне о его прибытии в Альхесирас, достигло меня, я велел бить в барабан и распорядился устроить общественные торжества, считая, что его прибытие в ал-Андалус знак божественной доброты, тем более значительной в том, что касалось меня, мы были связаны, и тот, и другой, племенными связями [т.е. оба были берберами]; с другой стороны, новость разнеслась по стране, что Альморавиды – благочестивые люди, что они пришли для того, чтобы обеспечить себе рай в будущей жизни и что они вершат правосудие. Мы намеревались содействовать каждый год нашими жизнями и нашим имуществом [75] священной войне вместе с эмиром. Те из нас, кто последовал бы за ним, покрыли бы себя славой, в тени его защиты, те, кто умер бы, пали бы мучениками за веру. В ходе этого похода искренность наших намерений и чистота наших чувств были удивительными: дух наш, казалось, единственно тянулся к общей цели, чтобы достичь ее. Я встретил эмира мусульман (тогда), когда он направлялся к Бадахосу, в Джарише [Херес-де-лос-Кабальерос]. Он оказал мне такие знаки внимания и столь хорошо принял меня, что я бы, если мог, охотно отдал бы за него свою жизнь, тем более мое имущество. Мы встретили затем аль-Мутаваккиля Ибн аль-Афтаса, окруженного его войсками. Каждый желал лишь одного: вести священную войну, прикладывая все усилия и готовясь к кончине.

 

[Победа при Заллаке]

 

Мы задержались на несколько дней в Бадахосе, пока не узнали наверняка, что Альфонсо наступает во главе войска и жаждет встречи; он был убежден, что разобьет мусульманские рати, столь мало осведомлен был об их численности. Ведомый роком, он продвинулся вглубь земель мусульман и отдалился от своих владений. Мы оставались в ожидании напротив Бадахоса: если бы мы победили, все было бы как нельзя лучше, а в противном случае этот город, позади нас, послужил бы нам убежищем и опорным пунктом, к которому мы пробивались бы, отступая. Это решение в мудрости своей принял эмир мусульман: он предпочитал подождать так, что встреча имела бы место в той же области, чтобы не пришлось углубляться [76] во вражеские земли, тем более что его люди, прибывшие вглубь ал-Андалуса, не умели еще отличать своих союзников от своих врагов. Он надеялся, что король христиан, не встречая никакого сопротивления на своем пути, продолжит свое наступление, и что Аллах позволит верующим вступить в бой лишь в выгодное (им) время. Пошел слух, что эмир выжидает лишь потому, что он скован ломотой, иначе он уже отправился бы завоевывать страну христиан. Однако Альфонсо приближался, полный высокомерия; поскольку он не сомневался в успехе, он не осознавал, что, в случае поражения, он окажется далеко от своих земель и что его армия будет уничтожена в ходе отступления, и что даже в противном случае предстоящий путь и расстояние нанесут ему огромный ущерб.

Вскоре после этого, через посредство Ибн аль-Афтаса, христианский король прислал эмиру мусульман такое послание: «Я иду с желанием встретить тебя на поле битвы, но ты остаешься на месте, прячась на подступах к Бадахосу!». Пришлось тогда переместить мусульманское войско, чтобы приблизиться к христианскому войску. Оба владыки условились о дне битвы. Вражеские лагеря разделяло лишь расстояние примерно в три мили; в ожидании условленного дня мусульмане держались настороже и предавались своему обычному образу жизни. Так к тому же оказалось и лучше: ибо, если бы обе стороны выступили навстречу друг другу, бой закончился бы гибелью большинства мусульманских воинов, что случалось с ними всегда, когда они наступали в день сражения. Напротив, именно христианские воины внезапно атаковали мусульман, которые были не готовы к бою. Эта неожиданная атака позволила христианам сначала добиться преимущества и излить свою злобу на мусульманский лагерь, где погибло определенное число наших, которые были неспособны сопротивляться. Но вскоре крики тревоги раздались [77] по всему войску и оно село в седло, тогда как христиане уже утомились под весом своего оружия и из-за расстояния, которое им пришлось преодолеть. Мусульмане увязались за ними и преследовали их ударами мечей, нанеся им потери; вскоре дорога покрылась телами их воинов, погибших от смерти насильственной или естественной под тяжестью, обременявшей их. Если бы это сражение развернулось между двумя армиями, готовыми к наступлению со встречным ударом, и та, и другая потеряли бы большую часть своего состава, таково правило. Но Аллах благосклонен к Своим рабам, и мусульмане понесли ничтожные потери. Эмир мусульман вновь выступил в путь, чтобы вступить в Севилью, невредимый и победоносный».

 

Перевод с французского по изданию: Lévi-Provencal E. (ed.). Un texte inédit sur l’histoire de l’Espagne musulmane dans la seconde moitié du XIème siècle: Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh, dernier roi zīride de Grenade // Al-Andalus. Vol. IV. 1936-1939. P.71-77.

 

3. Официальное Альморавидское донесение
(487/1094 г.)

 

Послание Йусуфа б. Ташфина, эмира Альморавидов – Зиридскому правителю Ифрикии Тамиму б. аль-Муиззу б. Бадису о результатах битвы при Заллаке.

 

[254] «Письмо, написанное эмиром Йакубом Йусуфом б. Ташфином аль-Насиру ли-Дину Илла Тамиму б. аль-Муиззу б. Бадису в Махдиййю, в котором он описал завование Магриба, свою переправу через пролив в ал-Андалус, чтобы вести там священную войну (джихад) и свою победу над Альфонсо, королем христиан, в месяце Раджабе 479 года хиджры [1086 год от Р.Х.].

Хвала Аллаху, который даровал нам милость ислама и дал нам благословение своего пророка Мухаммада – да пребудет с ним мир. Как и требуется, я восхваляю приумножение его благодеяний и щедрость его милостей и благословений.

Аллах решил – вознесем же ему хвалу и да святится имя его – когда ему стало угодно положить конец мятежным и тираничным заната и прочим, кои властвовали над землей Магрибской, дать нам орудия, чтобы покончить с ними. Мы устранили их, и мы выдворили их из наших жилищ, как мы привыкли поступать с людьми неправедными! Мы исправили тогда тут веру и выровняли путь для мусульман, которые нам выказывали свое лояльное согласие и сердечную любовь и благоговение, в которых они нам признались перед Всевышним. Оттуда мы покорили порт Танжер, мы попробовали поражения от Баргавата, и Аллах дозволил нам покорить их. Он – наилучший из завоевателей и стремительнейший из расчетчиков. Нет Бога, кроме него. Он – всемилостивейший из милостивейших.

Узнали мы, что христиане – да уничтожит их Аллах – овладели государствами и крепостями ал-Андалуса, что они обязали государей страны платить им дань; что они опустошили их владения, и что они попирали своей стопой их земли, одна за другой, не боясь ни одного войска, что могло бы противостоять им, рассеять их рати, выщербить их клинок. Все чаще они убивали старцев и юношей, уводили в плен женщин и детей. Раз или два мы получали послания со всех сторон, приглашающие нас отправиться в Андалус, но мы откладывали решение до времени, установленного божественным указом, не находя ни способа, как исполнить переход, ни средств переправиться через море.

Однако, один из их владык, превосходный вождь аль-Мутамид ала Аллах, аль-Мувалла би-Наср Аллах – да окажет ему Господь свою лучшую помощь во всех начинаниях и возрадуются его глаза всякому [255] добродетельному действию – прибыл повидаться с нами и пригласил нас встретиться в походе. Мы послали против врагов жестоких львов и диких зверей, старых и юных, с сильными руками и чистыми сердцами на службе Аллаха, которые знали, что такое война, и пробовали быть ее сыновьями, а война – их матерью, которые облизывали губы, подобно пантерам, и рычали на нее словно львы. Мы поместили их на челноки и собрали толпами на палубах кораблей. Мы высадились в порту Альхесирас, в глуби владений аль-Мутамида – да поможет ему Аллах! Со всего горизонта люди приходили посмотреть на наших воинов, они прибегали к ним из самых разных областей, изумляясь их облику и презирая их одежды и их манеру говорить, ибо ничего в них не было им по вкусу, кроме лошадей и щитов. Андалуссцы могли одержать верх лишь после того, как у них иссохла слюна и был вытерт пот. Несмотря на это, они думали, что они станут пищей мечей, целью смерти, пронзенные копьями, добычей оружия. Все не ставили их ни во что, и, в целом, меж собою, относились к ним с презрением. Их мнения и их слова стали ведомы нам, нам непрестанно сообщали об их действиях. Далее, мы посылали войско за войском, лошадей, подобных молодым быкам, оседланных зрелыми людьми, и некоторое число безбородых юношей скакали на блестящих скакунах, что поспевали навстречу врагу на поле боя (подобно тому), как бегут смерть и судьба. Со всем этим, андалуссцы высказывались много о счастье, о возможности добиться победы нашими руками и видеть то, что их печаль развеется нашими усилиями. Наши армии усилились, и наша высадка утвердилась. Последними из наших людей, переправившихся с нами, был отряд санхаджа из моих родичей.

В тот день море было слишком беспокойным для переправы, волны разыгрались. Я попросил Создателя – да хвалится величие его и да славится имя его – чтобы, если переправа наша должна быть угодной мусульманам, он облегчил ее нам. Я не закончил еще свою речь, как Аллах облегчил нам путь морем и приблизил нам гавань. Мы высадились тогда в Альхесирасе, объединившись с частью нашего войска, что переправилась до того, и выступили в поход. Пока мы были на африканском берегу, мы получили от Альфонсо, государя христиан, послание, в котором он говорил нам, что, раз [256] мы не можем противостоять ему лицом к лицу и мы отделены от него, он сам переправится через море к нам, если мы ему достанем корабли и выставим ему галеры и баржи, чтобы прибыть навстречу к нам и сражаться с нами в нашем пристанище. Мы не обратили на это внимания и не придали ему значения.

Мы объединили наши силы с войсками великолепного вождя аль-Мутамида ала-Аллаха, аль-Мутаййяда би-Насра Аллаха, заручившись с ним теснейшим соглашением, и приняли решение отправиться вместе с ним навстречу христианам и наступать на них. Мы были в таком настроении, когда прибыли и сообщили нам новости о владыках ал-Андалуса, что упрятали свои наклонности и вновь облекли себя в одеяния добродетельных мужей. Сколь разными были наши сердца! Наконец мы прибыли в Севилью, столицу аль-Мутамида – да устроит ее Аллах процветающей, продлив жизнь ее царя, – где последний собрал свои войска в великом количестве, так же, как отряды своей гвардии, своих черных рабов, своей конницы и своей пехоты.

Оттуда мы направились к городу Бадахосу, где мы оставались несколько дней, поджидая прибытия государей нескольких областей ал-Андалуса, каждого из коих, говорили нам, и мы подтверждаем точность, тревожил сильный отряд христиан, которые овладели их замками, унижали их на их же землях, лишали сил, обязывали подчиняться своим желаниям.

Восхвалив Всевышнего, прося его облегчить предприятие наше и освободить слуг своих, мы собрали свои армии и отправились к Христианину, направляясь на замок Сория – да позволит Аллах вернуть его в ислам! – в мусульманской земле.

Христианин, уведомленный о нашем наступлении, также вышел к нам и направился нам навстречу, расположившись лагерем в означенной Сории, ожидая нас. Мы направили ему послание, приглашая перейти в ислам и обратиться в веру Мухаммада – да снизойдет на него мир – или платить джизйю¹⁴ и отдать серебро и казну, коей он располагает, как повелевает Всевышний и показано в его Книге, касательно многобожников, «пока униженно не станут платить они джизйю руками своими».¹⁵Он дерзко отказался сделать это, возмутился, стал недоверчивым и начал наступать на нас, желая явиться на встречу с нами. Мы были уже недалеко друг от друга, между его и нашим лагерем лежало лишь несколько парасангов. Впоследствии и в ходе [257] нескольких дней, мы устроили против него несколько военных операций, о которых я не буду рассказывать. Ни мы, ни они не двигались вперед. Мы бросили на него наш авангард, и мы не переставали его беспокоить. Тогда мы установили срок: четверг, одиннадцатую ночь Раджаба 479 года хиджры.¹⁶

Когда настала пятница, второй день, он, наконец, двинулся на нас с отрядами, что заполонили горизонт и передвигались, подобно смерти перед глазами, затянутые в свои боевые кольчуги, прикрепленные к ногам поножи, полные вина бочки, сделанные, дабы дать поведать о том, чтобы мы познали поражение. Утром сего дня мы находились в своих палатках, каждый занимался своими делами и все без движения. Самые стойкие, сильные и стремительные из числа христиан направились к лагерю аль-Мутамида ала-Аллаха, аль-Муайяда би-Насра Аллаха, зная, что он – опора и основа государей ал-Андалуса, и думая, что там нет других армий, кроме его, и других людей, кроме его, так как Давуд, возглавлявший собственно моих воинов, находился между ним и мной. Одним отрядом, они тогда бросились на своих быстрых скакунах, подобно хлынувшему потоку. Когда люди, находившиеся вместе с аль-Мутамидом, как воины, так и чиновники разных рангов, которые, по милости своего господина, накопили добра и земель, увидели христиан, заткнули уши, смутились, руки у них задрожали, ноги зашатались, сердца бросились из груди. Уменьшившись до горстки, сидящей на ослах, они бежали в поисках крепости, где могли бы найти убежище, когда прибегнуть можно было лишь к Аллаху, а бежать – к одному лишь Ему. Видя плачевное положение дел, они скользили между виноградниками до Бадахоса, оставив аль-Мутамида в одиночестве, на краю лагеря, с многочисленными пехотинцами и лучниками, которые смирились с тем, что им предназначила Судьба.

Христиане в самом деле, отдавшись на милость своих церквей, набросились, подобно льву на свою добычу, на аль-Мутамида, который противостоял им какое-то время, в сопровождении тех, о ком мы выше говорили. Позже, однако, враги рассыпались по полю битвы и сократили до немногого числа количество тех, кто до этого стоял против них, коим пришлось искать убежища в шатрах, увидев смерть так рядом. Аллах [258] избавил от нее, ибо решил он отдать победу мусульманам и донес до них свое желание спасти их; но после того, как сопротивлялись как один, мог сделать его героем своей закалки, без того, чтобы ни один человек не пришел ему на помощь, без того, чтобы хоть один из его всадников, хоть один из его чернокожих наемников вернулся ему на помощь и без того, чтобы хоть один враг внушил ему страх видеть себя разбитым, не проявив паники.

Затем отряд христиан, похожий на огромную гору или мрачную ночь, выступил на войско и шатры Давуда, вокруг которых они начали поворачивать и убивать нескольких людей, которые, милостью божественной доброты, нашли мученичество и насладились согласием Аллаха.

Другие наши тем временем не ведали о происходящем, пока не явился к нам гонец. Мы тогда выступили из-за оврага, подобно вихрю пламени, со всеми моими войсками, сидя на знаменитых арабских скакунах, скача взапуски, чтобы обращаться с мечом и копьем. Завидев нас и уставившись на нас глазами, христиане подумали, что мы потерпели поражение и теперь мы послужим пищей для их мечей и копий.

С нашей стороны, мы прославляли Аллаха, как он был со всеми нашими соратниками, верящими в Аллаха, единственного и неповторимого, и мы отправились навстречу неминуемой смерти, и которой никто не мог избежать, говоря: «Вот и пришел наш последний день в сем мире, мы умрем мучениками». Христиане атаковали нас как стрелы, но Аллах укрепил наши ноги и еще более укрепил наши сердца. Ангелы сражались на нашей стороне и Всевышний нас дарил своей победоносной подмогой.

Наши враги показали спину и устремились в бегство. Множество их, указом Всевышнего, пало, не будучи пораженным ударом копья или меча. Ужас ослабил их руки; поражать их ударами копья стоило меньше, чем колоть иголкой. Равнина, столь просторная, стала, однако, узкой из-за людей, потерпевших поражение, и тех, кто бежал, не видя ничего, чего жаждет человек. Наши мечи обрушивались на них, в полном смирении, и не было там, благодаря Аллаху, так, чтобы кольчуги, которые они рубили, не прорвались, шлемы – не выгнулись. Наши пехотинцы ранили своими копьями их коней, протыкали и пронзали их. Так что [259] там не было ни одного христианского всадника, который оставался на своем коне недвижимым и без силы к бегству, и все пробовали тянуть их за поводья, но казалось, что у них спутаны ноги. Напротив, мы сидели верхом на безобидных арабских скакунах, выхоленных, бегунах и преследователях, готовых к любым великим начинаниям. Не было среди нас воина, который не нес бы двух ножен, каждое содержащее меч, а в руке – третий в предвиденье того, что могло случиться.

Христиане оставались рассеянными по земле, мертвыми, покрытыми пылью. Тем временем люди, бежавшие в начале (боя), перебороли свой первый страх и, включенные в наше войско и в другие, отсекали головы христиан и отвозили перед нашими лагерями, чтобы соорудить там груды, напоминающие громадные холмы, в количестве бесчисленном и несметном. Они обобрали трупы и положили руки на их животы (чтобы снять пояса, содержащие серебро). Так что мы истребили их знатнейших воинов и прервали исполнение их надежд и чаяний, ибо твой Господь «не ведает … о том, чем заняты нечестивцы».¹⁷

Каких-то две тысячи человек, не менее – среди которых, как говорят, находился Альфонсо – покрытые ранами, которые они получили сражаясь в своем лагере, сумели выйти из боя и немедля обратились в бегство, воспользовавшись темнотой. Благодаря Аллаху, всадники и пехотинцы проникли в их лагерь, оступаясь о шатры; они грабили их провизию, пока на них косо посматривали, как козлы смотрят на ножи мясников. Только когда ночь наступила окончательно и распростерла свои черные завесы, они смогли бежать, оставляя на унижение своих коней. Что за великолепные кольчуги валялись на земле и что за лошади были брошены в лагере! Каждый всадник из наших обзавелся пятью лошадьми или больше, мулами и ослами и многим другим. Не говоря уже об одеждах и тканях, не учитывая ложа для отдыха, подложенные шелком и другими драгоценными материями и несметными мехами. Наши люди не утомлялись, перевозя вещи и обшаривая сокровища. В это время враги достигли Сории и оттуда ушли туда, «куда верблюдица Уммы Кашама завела своего всадника». Что до нас, в лучшем настроении и с лучшими чувствами к аль-Мутамиду ала-Аллаху, мы отступили, загруженные – милостью Аллаха – добычей и победоносные. Среди наших мученики нашлись лишь из [260] тех, кто был указан божественным предопределением, когда в начале мы думали, что все погибнут, из-за нехватки сведений и незнания военных умений христиан и из-за желания принять мученичество. Мы потеряли из числа наших лучших воинов примерно двадцать человек, отвага которых известна в Магрибе и которые вернулись к Аллаху славнейшим способом.

Вернувшись в Севилью, столицу аль-Мутамида и проведя там несколько дней, мы простились с аль-Мутамидом, не окончательно, и ничто нас не разделяло в тот момент, как ему хотелось, и мы прибыли в Альхесирас. Затем мы выразили пожелания, которые я вознес к Аллаху, предоставить нам завершение и окончание и облегчить мечтания наши и помочь нам исполнить их.

Что до христиан, когда один из них придет в себя, и некоторые переведут дыхание, они будут помнить о том, что случилось, и они поддержат друг друга таким образом, чтобы спасти себя. «А тех, кто отвергает знамения Наши, низвергнем Мы [в ад] одного за другим так, что и не почувствуют они [, как произойдет это]. И [тем не менее] даю Я отсрочку им, ибо неотвратимо то, что задумал Я, чтобы перехитрить их».¹⁸ До того, чтобы никто из них не остался живым на поверхности земли и не чувствовал себя забытым. Восхвалим Аллаха, Владыку миров, за то, что он решил, даровал и пожаловал! Все это была милость, которую мы завоевали, а не милость, дарованная Им. Да благословит Аллах Мухаммада, Печать Пророков и проводника в дивный рай Аллаха скакунов с одной или несколькими ногами белыми, а также его благородную семью, и приветствуем их. Да пребудет с тобой мир, милость Аллаха и его благословение».

 

Перевод с французского по изданию: Lagardère. V. Les Almoravides. Le djihâd andalou (1106-1143). Paris,1998. P.254-260.

 

4. Ибн Кардабус
«Книга достаточности об истории халифов»

 

[пока нет]

 

5. Абд ал-Вахид ал-Марракуши

 

«[Альморавиды в ал-Андалусе]

 

Когда настал 479 год, аль-Мутамид ала-Аллах переправился через море, направляясь в Марракеш, просить помощи у Йусуфа б. Ташфина против христиан. Означенный Йусуф тепло принял его и разместил наилучшим образом, и спросил, что ему нужно. [Аль-Мутамид] упомянул, что он желает напасть на земли христиан, и хотел бы, чтобы эмир мусульман¹⁹ снабдил его конями и людьми, чтобы помочь ему вести войну. Глава мусульман поспешил исполнить его просьбу и сказал: «Я первый, кому поручено приходить на помощь этой вере, и никто, кроме меня не озаботится об этом деле!».

Аль-Мутамид вернулся в ал-Андалус счастливый, с помощью, обещанной ему эмиром мусульман; он не знал, что погибель его была заложена в этом соглашении. Он обнажил меч, который, как он думал, был предназначен для него, и не знал, что он обратится против него.

Йусуф б. Ташфин, глава мусульман, начал приготовления к переправе на Испанский полуостров в месяце Джумада I этого года.²⁰ Он созвал всех предводителей и начальников войска и вождей берберских племен, которых он мог призвать в бой. Примерно 7000 всадников с большим количеством пехотинцев собрались, и он пересек море с огромным войском, погрузившись на суда в городе Сабта²¹ и высадившись в городе, именуемом аль-Джазират аль-хадра.²² Аль-Мутамид встретил его с главными людьми своего государства, и проявил больше почтения и уважения по отношению к нему, чем эмир мусульман ожидал. [Аль-Мутамид] преподнес ему царские дары, подарки и богатства такие, какие Йусуф не мог представить себе царя, обладающего подобными (вещами). Именно это зажгло в сердце Йусуфа страстное стремление обладать царством ал-Андалуса.

Затем он выступил из Альхесираса со своими войсками на восток ал-Андалуса. Аль-Мутамид просил его вступить в Севилью, его столицу, отдохнуть там несколько дней от тягот пути, а потом исполнить свои намерения. Йусуф отказался, молвив: «Я прибыл только с целью вести священную войну против врага; где бы он ни есть, я отправлюсь ему навстречу».

Альфонсо – да проклянет его Аллах! – осаждал один из замков аль-Мутамида, известный как аль-Лит.²³ Когда он услышал, что берберы высадились, он оставил осаду и вернулся в свои земли, собирая войско, чтобы встретить берберов….

 

[Битва при Заллаке]

 

Вышеупомянутый Йусуф тогда устроил смотр своим войскам в крепости аль-Ракка, и ему понравилось то, что он увидел. Он сказал аль-Мутамиду ала-Аллаху: «Давай начнем священную войну, для которой мы прибыли, и нападем на врага». Он начал жаловаться на то, что вынужден оставаться на Испанском полуострове и так далеко от Марракеша, и умалять мощь ал-Андалуса. Он вечно говорил: «Мы занимались делами этого Полуострова серьезно, пока мы не увидели его, и теперь, когда мы повидали его, он упал в нашем мнении ниже некуда». [Но] поступая подобным образом, он был словно «счастлив пить пену».²⁴ Аль-Мутамид оставил его, направившись в Толедо.

Могучее войско собралось кругом аль-Мутамида из различных областей ал-Андалуса, и народ призвали к священной войне из других провинций. Цари Полуострова усилили Йусуфа и аль-Мутамида столь многим числом коней, людей и оружия, сколько смогли (выставить); общая численность мусульман, включая добровольцев и наемников, составила примерно 20000 человек. Они встретились с врагами там, где начинались владения христиан.

Альфонсо – да проклянет его Аллах! – уже созвал и млад, и велик; никого не осталось в самых отдаленных пределах его земель, способных воевать, кого он бы не сдвинул с места. Он пришел, ведя за собой могучее войско, его главным намерением было задушить мечту берберов об Испанском полуострове и внушить им страх. Что до царей ал-Андалуса, каждый из них платил ему дань; в его глазах они были лишь презренными людьми и ниже его намерений.

Когда обе стороны, мусульмане и христиане, узрели друг друга, Йусуф и его соратники были потрясены огромным числом врагов, совершенством их оружия и коней и их мощным обличьем. Он сказал аль-Мутамиду: «Не понимаю, как эта свинья²⁵ – да проклянет ее Аллах – выросла до такой степени».

Йусуф и его соратники собрались, и он назначил кого-то наставлять их и молиться за них. Немало их подтвердили свой обет и свою готовность сражаться в священной войне и узреть свет мученичества, к радости Йусуфа и мусульман.

Обе стороны сошлись в четверг, 12 Рамадана²⁶; посланники не могли договориться о дне для всеобщего наступления, чтобы они смогли завершить свои приготовления. Альфонсо сказал: «Пятница наш [праздник]. Суббота – евреев; они наши слуги и писцы, и составляют большинство слуг в войске, и мы не можем идти без них. Воскресенье – наш [праздник]. Поэтому понедельник лучший день для начала действий». Его намерением – да проклянет его Аллах! – было обмануть и сбить с толку мусульман, но не случилось того, что он замышлял…

В пятницу мусульмане готовились к пятничной молитве, не проявляя никаких признаков [подготовки к] бою. Йусуф б. Ташфин верил, что цари не действуют изменнически, и он и его соратники оделись для молитвы. Аль-Мутамид собрался с духом, и он и его соратники поехали вооруженными до зубов; он молвил эмиру мусульман: «Молись во главе своих людей; я сегодня чувствую себя неловко. Я побуду здесь позади вас, ибо я подозреваю, что эта свинья²⁷ тайно замышляет внезапно напасть на мусульман».

Йусуф и его люди начали молиться, и когда они исполняли первый ракат, христианская конница ворвалась в их (ряды). Альфонсо – да проклянет его Аллах! – атаковал во главе своих людей, думая, что он воспользуется своей возможностью, тогда как аль-Мутамид и его люди были позади Альморавидов. Этот день принес такие богатства, какие никто никогда не видел до этого. Альморавиды схватились за оружие и оседлали коней, и обе стороны смешались. Йусуф б. Ташфин и его люди проявили стойкость, героизм и упорство вопреки расчетам аль-Мутамида, и Аллах поразил врагов. Мусульмане преследовали их, убивая со всех сторон, но Альфонсо – да проклянет его Аллах! – бежал с девятью людьми. То была одна из самых славных побед в ал-Андалусе, которой Аллах прославил свою веру, возвысил свой мир и привел к концу амбиции Альфонсо (да проклянет его Аллах!) в ал-Андалусе, когда он ожидал, что он попадет к нему во владение, и верил, что все цари станут его слугами. Всё это случилось благодаря благочестивым намерениям эмира мусульман.

Эту битву называли ал-Заллака; встреча между мусульманами и их врагами случилась, как мы уже упоминали, в пятницу 13 Рамадана 480 года.²⁸ Йусуф б. Ташфин и его люди с победой покинули место, завоеванное для них и ими же, и жители ал-Андалуса восторгались вместе с ними, и считали эмира мусульман добрым предзнаменованием и благословением. Молитвы за него множились в мечетях и с кафедр, восхваления ему распространялись по всему Испанскому полуострову тем самым усиливая его алчность по отношению к нему. Это происходило потому, что ал-Андалус, до его прибытия, стоял перед угрозой уничтожения из-за завоеваний христиан и их требования дани от всего его царей без исключения; и когда Аллах поверг врагов и поразил их руками главы мусульман, народ объявил о его славе, и всем сердцем полюбил его».

 

Перевод с английского по электронной публикации: The Battle of Zallaqa in 1086 со ссылкой на издание «Christians and Moors in Spain». Ed. C. Smith. Aris & Phillips,1989-1992.

 

6. Ал-Муним
«Книга благоухающего сада в известиях о странах»

 

[пока нет]

 

7. Ибн Аби Зар
«Занимательный собеседник в бумажном саду об истории царей Магриба и города Феса»

 

К сожалению, испанский перевод А. Уиси Миранды остался мне недоступным, в связи с чем здесь был использован устаревший французский перевод А. Бомье. Транскрипция имен исправлена по более точным переводам.

 

«[204] Эмир Ибн Аббад поэтому вернулся в ал-Андалус, и Йусуф прибыл в Сеуту, где привел в порядок управление и дела. Он приготовил свои суда и собрал своих воинов. Со всех краев явилось множество их. Кабилы прибыли в отрядах из Сахары, с юга, из Заба и из Магриба. Тогда он начал перевозить свою армию, и невозможно было сказать, сколько человек так переправилось в ал-Андалус. Когда вся эта армия выгрузилась на другом берегу, в Альхесирасе, Йусуф сам погрузился на корабль со значительным числом каидов мурабитов, воинов и святых. Как только он взошел на борт судна, он воздел руки с молитвой к Всевышнему и сказал: «О, Аллах, если ты знаешь, что этот поход должен принести пользу мусульманам, облегчи мне переправу через море, а в противном случае сделай так, чтобы этот путь был трудным и утомительным, чтобы вынудить меня вернуться сюда». Аллах способствовал его переправе, которая была очень скорой. Она случилась в четверг, в [205] полдень, 15 Раби I 479 г. [30 июня 1086 г]. Эмир высадился в Альхесирасе и там вознес свою молитву к Дарителю. Там он встретил Мутамида б. Аббада и всех эмиров и знатных людей ал-Андалуса, которые ждали его.

При известии о переправе эмира мусульман Йусуфа б. Ташфина в ал-Андалус Альфонсо отступил от Сарагосы и направился навстречу ему, чтобы напасть на него.

 

История переправы в ал-Андалус эмира мусульман Йусуфа б. Ташфина для ведения священной войны, и повествование о битве при Заллаке.

 

Автор этой книги (да смилостивится над ним Аллах!) писал: Как только Йусуф б. Ташфин, следуя по пятам своего войска, высадился, вести о том прибыли к Альфонсо и поколебали его храбрость и решимость. Он отступил от Сарагосы и немедля отправил послания к Ибн Радмиру [Санчо Рамиресу] и Берхану [Альвару Фаньесу] (да проклянет их Аллах!). В то время Ибн Радмир осаждал Тортосу²⁹, а Берхан осаждал Валенсию; они поспешили объединить свои силы с войсками Альфонсо, который также потребовал помощи в странах Кастилии, Галисии и Байонне, откуда вскоре явились несметные рати христиан. Лишь только Альфонсо [206] собрал эти неверные войска и урядил их, он выступил вперед навстречу Йусуфу б. Ташфину и мусульманским полкам. Йусуф, со своей стороны, поспешно оставил Альхесирас, чтобы идти вперед на неверных; он направил в авангард своего полководца Абу Сулеймана Давуда б. Айшу с 10000 всадников-мурабитов, и за ними следовал рядом аль-Мутамид ибн Аббад в сопровождении эмиров ал-Андалуса во главе их войск. В числе этих эмиров были Ибн Шумади, владыка Альмерии³⁰; Ибн Бадис, господин Гранады; Ибн Мустаин, правитель последних границ [с Арагоном]; Ибн Данум [?], Ибн аль-Афтас [Бадахосский] и Ибн Газун [Ибн Разин, правитель Альбррасина?]. Йусуф повелел им сопровождать аль-Мутамида ибн Аббада, чтобы все войска ал-Андалуса составляли лишь одно-единственное войско, и чтобы мурабиты составили свое из самих себя. Руководствуясь этим, марши исполнялись в таком порядке, чтобы едва войско аль-Мутамида оставляло свой лагерь, как Йусуф вступал в него со своими полками. Все вместе они наступали до Тортосы, где отдыхали на протяжении трех дней, и оттуда Йусуф б. Ташфин отправил письмо Альфонсо, предлагая ему три возможности: платить дань, принять ислам или вести войну. По получении этого письма, Альфонсо страшно разгневался и, полный спеси, ответил посланцу Йусуфа: «Скажи эмиру, твоему господину, [207] чтобы не беспокоился – я лично прибуду повидаться с ним». Йусуф поэтому двинулся вперед, как и Альфонсо, до окрестностей города Бадахоса, где Йусуф разбил свой лагерь, в месте, что зовется Заллака; аль-Мутамид и прочие эмиры, прибывшие первыми, стали лагерем по ту сторону холма, который отделял их от Йусуфа, чтобы внушить неверным больше уважения к себе. Враждебные армии разделяла лишь река Бадахоса, из которой и те, и другие пили воду. Так длилось три дня, на протяжении которых между обоими лагерями сновали посланцы, пока не пришли к согласию установить срок битвы на понедельник 14-го числа месяца Раджаба 479 года. Сразу же после этого соглашения аль-Мутамид послал гонца к Йусуфу, дабы убедить его быть настороже и готовым к бою, поелику враги их – хитрецы и обманщики. Вечером в четверг, 10 Раджаба, Ибн Аббад приготовил свои рати и урядил свое войско. Он разместил всадников на высокой горе, чтобы выглядывать врагов и их передвижения, и сам прервал свое наблюдение лишь на утренней заре в пятницу. Но, пока он завершал утреннюю молитву, на которую он немного опоздал, всадники, которых он отправил в дозор, поспешно явились и сообщили ему, что враги двинулись и направляются на мусульман с войском столь многочисленным, что тучи саранчи. Немедленно ибн Аббад передал это известие Йусуфу, который [208] был уже готов к бою и тоже выстроил свои рати, той ночью никто не спал. Йусуф сразу же выслал своего каида³¹, аль-Музаффара Давуда б. Айшу, во главе сильного войска мурабитов и добровольцев [священной войны]. Этому Давуду б. Айше не было равных в решительности, отваге и твердости. Со своей стороны, неверный враг Аллаха, Альфонсо, разделил свое воинство на два отряда, и двинулся вперед во главе одного из них, на эмира мусульман Йусуфа. Встретив авангард под началом каида б. Айши, он вступил в кровопролитный бой, и мурабиты проявили величайшее смирение, ибо дьявол подавил их числом своих воинов, и почти все они были истреблены, не нанеся, однако, пред тем столько ударов, что острия клинков их мечей стали походить на пилы, а их копья разлетелись вдребезги. Вторая часть войска проклятых направилась, под началом Берхана и Ибн Радмира, на лагерь Ибн Аббада, который разгромила. Все андалусские вожди бежали к Бадахосу, и один лишь непоколебимый ибн Аббад со своими воинами упорно продолжал бой, запасшись терпением, этим великим терпением, который полководцы проявляют в войне со злыми. Йусуф б. Ташфин, узнав о поражении вождей ал-Андалуса и героическом сопротивлении, оказанном аль-Мутамидом и Давудом б. Айшей, [209] выслал на поле (битвы) им на помощь своего каида Сира б. Абу Бакра во главе арабов³²заната, масмуда, джумара и всех берберов, что были в лагере. Затем он сам бросился вперед с войсками ламтуна, мурабитами и санхаджа на лагерь Альфонсо, и не останавливался, пока проник вглубь него. В это время Альфонсо отсутствовал и был занят, сражаясь с Давудом б. Айшей. Йусуф поджег лагерь и перебил всадников и пехотинцев, коих Альфонсо оставил для охраны и из коих едва ли хоть кто-то смог обратиться в бегство и достичь его, преследуемый эмиром мусульман, который шествовал, победоносный, развернув знамена, гремя в барабаны, пустив вперед войска мурабитов, которые разили неверных своими мечами и утоляли жажду их кровью. Альфонсо, захваченный врасплох их появлением, вскричал: «Что же это такое?». Ему ответили, что его лагерь сожжен и разграблен, что его стража перебита и его женщины попали в плен. Он сразу же развернулся, атаковав эмира мусульман, который, в свою очередь, помчался на него. Началось сражение, и было оно таким, подобное которому никогда не видели. Эмир мусульман, сидя на кобыле, объезжал ряды верующих, воодушевляя их и придавая им храбрости и терпения, необходимых для священной войны; он говорил: «О, мусульмане! Будьте стойкими и терпеливыми в этой священной войне против неверных, врагов Аллаха; тот из вас, кто умрет, [210] отправится в рай как мученик, а тот, кто не умрет – завоюет великую награду и богатую добычу». И, конечно, мусульмане в тот день сражались так, как сражаются те, кто стремится в мученики и не страшится смерти!

Однако, аль-Мутамид ибн Аббад, который еще сопротивлялся (врагам) со своими соратниками, начал отчаиваться. Не ведая о происходившем, он был удивлен тем, что христиане отступили и бежали, и он вообразил, что именно он наконец победил их. «Вперед же, на врагов Аллаха!», - вскричал он, и немедля все его соратники воспрянули духом. Столь же скоро на месте появился каид Сир б. Абу Бакр с кабилами Магриба, заната, масмуда и джумара, обрушившись на христиан, поражение которых было полным. Узнав о победе эмира верующих, бежавшие мусульманские отряды вернулись в Бадахос, и новость, бегущая из стана в стан, зажгла все сердца против Альфонсо, который продолжал бой до захода солнца. Когда проклятый увидел, что настала ночь, что его войско почти полностью истреблено и что он не ничего может противопоставить решимости мурабитов, он обратился в бегство примерно с 500 всадников, которые укрывались по окольным дорогам, пока мурабиты преследовали их, убивая ударами мечей, и истребляли их одного за другим, [211] словно голуби, уничтожающие несколько зерен, усеявших огромную равнину, пока тьма не разлучила их с кормом. Мусульмане провели всю ночь на спине коня, убивая или беря в плен своих врагов, собирая добычу и вознося хвалу Всевышнему за победу, которую он им даровал. Утреннюю молитву они провели на поле боя. Это поражение врагов Аллаха было величайшей из всех побед, ибо оно стоило жизни королям, воинам и защитникам неверных; один лишь спасся, и то был проклятый Альфонсо, который бежал, покрытый ранами и в сопровождении 500 всадников, тоже раненных, из которых примерно 400 остались по пути. В Толедо Альфонсо прибыл лишь с сотней всадников, включая его челядь и людей его свиты.

Эта благословенная битва случилась в пятницу 12 Раджаба 479 года. Примерно 3000 мусульман погибли, сражаясь в ней, и там было столько же людей, которым Аллах оказал благодеяние, которое он им уже наделил, даровав им смерть мученика! Эмир мусульман приказал, чтобы отрезали головы у убитых христиан, что и было сделано; и когда их собрали перед ним, их было столько, что, казалось, речь шла о горе. Эмир отправил 10000 голов в Севилью, и столько же в Сарагосу, в Мурсию, в Кордову и в Валенсию; более того, он выслал 40000 [212] в Магриб, где их распределили по разным городам, чтобы выставить на обозрение людей, призываемых этим зрелищем воздать хвалу Аллаху за эту великую победу и за его благодеяния. Говорят, что число христиан, убитых при Заллаке, доходило до 80000 всадников и 200000 пехотинцев; спасся лишь Альфонсо с сотней всадников. Также Аллах унизил участников обществ в ал-Андалусе, и они более не поднимали головы на протяжении 60 лет. Также с этого дня, когда Всевышний заставил блистать ислам и проявил привязанность к своему народу, Йусуф б. Ташфин принял титул эмир аль-муслимин (государь верующих).³³Эмир написал о своей новой победе городам Магриба и Тамиму б. аль-Муиззу, государю Мехдии. Повсюду, в ал-Андалусе, в Магрибе, в Африке, велика была радость народа, и единство ислама упрочилось. Люди раздавали милостыню и освобождали свои рабов, действуя в угоду Всевышнему, благодетельному и великодушному.

Вот несколько отрывков из писем, составленных эмиром Йусуфом б. Ташфином в города Адуи: «Хвала Всевышнему, который дарует победу тем, кто следует вере, избранной им, который покрыл милостью своей и избавлением властителя нашего Мухаммада, добродетельнейшего из его пророков, [213] благороднейшего и достойнейшего из его творений. Враг, царь христиан (да проклянет его Аллах!), которому мы предъявили требование, когда он приближался к нашему лагерю, выбрать себе одно из трех – веру в ислам, дань или войну, избрал войну и установил вместе с нами день нападения понедельник 15 Раджаба, передав нам: «Пятница – праздник для мусульман, суббота – для евреев, которых немало среди воинов наших, а воскресенье – для нас, христиан». Итак, мы договорились; но проклятый не соблюдал собственных соглашений и поступал вопреки тому, о чем он нам говорил. К счастью, ведая о том, насколько сей народ предрасположен к измене и не держит своего слова, мы со своей стороны приготовились к бою и привели в готовность шпионов, чтобы выслеживать передвижения (противника). Фактически, мы были уведомлены на рассвете в пятницу 12 Раджаба о том, что проклятый наступает со своим войском на мусульман, коих мыслит застать врасплох. Но воины и всадники верующих, напротив, отважно двинулись вперед на врага и начали бой первыми; они обрушились на христиан до того, как христиане обрушились на них, нападая на них подобно грифу, падающему на свою добычу, подобно льву, напавшему на свою жертву. Наши знамена, удачливые и победоносные, развевались повсюду в схватке с проклятым Альфонсо; и когда христиане³⁴ почувствовали [214] победу наших войск и наших знамен, когда увидели себя пораженными молнией наших мечей, окруженными тучей наших копий и попираемыми копытами наших коней, они собрались кругом своего короля Альфонсо и в отчаянии атаковали в последний раз, но мурабиты встретили их отважно и верно. Ветер войны дул с неистовой силой; он обрушился непрерывным дождем ударов мечей и копий; кровь лилась рекой; и возлюбленная победа снизошла с небес на сторонников Аллаха. Альфонсо обратился в бегство, раненый в колено, в сопровождении лишь 500 всадников, остатков войска из 80000 всадников и 200000 пехотинцев, которое Аллах подставил под удар скоропостижной смерти. Он спасся (да проклянет его Аллах!) на горе в окрестностях, с верхушки которой он с прискорбием созерцал свой лагерь, повсюду предаваемый пожару и грабежу. Не будучи покорным судьбе человеком, он не мог вынести этого зрелища; отныне в бессилии исправить свои неудачи, он стал произносить проклятья и богохульства, и умчался сквозь тьму ночи».

Эмир мусульман, напротив, покрытый милостью Аллаха, стоял посреди своих победоносных всадников, под сенью своих развевающихся и славных знамен священной войны, и окруженный своими многочисленными воинами. Он вознес хвалу Всевышнему, столь благоприятствовавшего его желаниям; он позволил разграбить [215] вражеский лагерь и уничтожить его после того, как его воины овладеют богатствами (его), и это на глазах Альфонсо, который смотрел, словно пьяный, и кусал свои локти в горе и гневе.

Вожди ал-Андалуса, которые бежали, вернулись один за другим в Бадахос, где собрались также все беглецы, боявшиеся бесчестья. Лишь один сопротивлялся, и то был Абу аль-Касим аль-Мутамид ибн Аббад, талантливейший из вельмож и каидов ал-Андалуса. Он прибыл к эмиру, ослабевший, изнуренный, раненный в руку, и он поздравил его с великой победой и этими подвигами. Альфонсо спасся благодаря тьме, не останавливаясь ни для отдыха, ни для сна, и лишился 400 всадников, павших на пути, из 500, бежавших с ним; с ним оставалось лишь 100 человек, когда он въехал в Толедо. Воздадим же великую хвалу Аллаху за это!

Эта безмерная милость и сей великолепный дар Всевышнего случились в пятницу 12 Раджаба 479 года, соответствующего 23 октября, и, в доказательство этого, Ибн ал-Лаббана говорит: «Битва сия имела место в пятницу, я там был; что еще можно сказать!». И Ибн Джамхур говорит тоже: «Ведомо ли вам, что день, когда христиане явились во множестве, была пятница, и что пятница – день арабов?». Вельможи ал-Андалуса, помогавшие в битве при Заллаке, не свершили ничего [216] похвального, достойного упоминания, исключая Ибн Аббада, который сопротивлялся с частью своего войска и получил шесть ран, сражаясь с отвагой. Он говорил одному из своих детей: «О, Абу Хашам! Удары копья меня сокрушили, но Аллах дал мне сил вынести мои раны. Посреди пыли битвы я думал о вас, и это воспоминание хранило меня от бегства».

Эмир мусульман Йусуф в тот же день получил известие о смерти своего сына, Абу Бакра, которого он оставил больным в Сеуте; он очень опечалился и поспешил в Адую, куда он не вернулся бы так скоро, не случись этого; он вступил в свою столицу Марокко и пребывал там до 480 года, месяца Раби II³⁵, когда он отправился в Магриб, намереваясь изучить дела своих подданных, позаботиться об интересах мусульман и проверить поведение своих каидов и кади».

 

Перевод с французского по изданию: Roudh el-Kartas: histoire des souverains du Maghreb (Espagne et Maroc) et annales de la ville de Fès. Tr. de l'arabe par A. Beaumier. Paris,1860. P.204-216.

 

---

 

1. Буквально, «спор».

2. Эта хроника (составленная, вероятно, в середине XII века, но, возможно, несколько позже – Reilly B.F.. Op. cit. P.43) интересна тем, что дает точную дату сражения при Заллаке, день Святых Сервандо и Германа.

3. Вариант, Sacralias.

4. Йусуф б. Ташфин.

5. Вариант перевода – «частокол».

6. Этот португальский источник позднего происхождения (не ранее 1185 г.), отчего не избежал ряда неточностей, преувеличений и просто вымысла (так, Толедо был взят раньше, в описании битвы при Заллаке, случившейся, кстати, в 1086 году, допущены ошибки, в частности, в последовательности хода событий). Но, в то же время, используя, вероятно, какие-то устные предания, хронист донес до нас некоторые ценные детали. Так, ярко изображен раненый и уставший король, томимый жаждой (арабский очевидец сообщает, что на солнцепеке некоторые воины умерли, утомленные тяжестью доспехов), любопытно сообщение об укреплениях лагеря Альморавидов, хотя есть основания сомневаться в достоверности информации о массовом дезертирстве из христианской армии накануне сражения. Тем не менее, надо отдать должное автору – лишь он один отважился напомнить современникам (очевидно, в немалой степени сказалось то, что он был подданным португальской короны) о бесславном поражении христиан. Прочие источники потрясают своей лаконичностью (хотя бы и в сравнении со свидетельствами о других событиях века), и даже те, кто упоминает о сражении, не вносят никаких комментариев в свое сообщение.

7. Пелайо «Сказочник» (el Fabulador; ум.1143), епископ Овьедо (1101 или 1102-1130 и 1142-1143 гг.) (Fletcher R.A. The Episcopate. P.72-74), был современником и придворным Альфонсо VI. К сожалению, его правлению он посвятил лишь десяток страниц своей хроники, представляющей собой краткий очерк истории королевства Леон с 982 (восшествие на престол Бермудо II) по 1109 гг. (составлена не ранее 1118 г.). Однако, именно благодаря ему (The World of El Cid. P.76) известен единственный знатный воин, действительно погибший при Заллаке – галисийский граф Родриго Муньос, правнук Бермудо II Леонского.

8. Довольно загадочное сообщение, если учесть, что Санчо Рамирес Арагонский (правил с 1063 г.) в 1085 г. был жив и здоров. Он был смертельно ранен при осаде Уэски 4 июня 1094 года (Stalls C. Op. cit. P.17; Ramos Loscertales J.M. Op. cit. P.81; Reilly B.F. Op. cit. P.243 – 4 июля, ошибочно). Последняя датированная грамота Санчо Рамиреса была подписана 1 июня 1094 года, и грамота Педро I того же года велит монахам ряда монастырей ежегодно поминать его отца 4 июня, ибо он умер в этот день (Colección diplomatica de Pedro I de Aragón y Navarra. № 154). «Эра 1132. король Санчо накануне июльских нон» – 6 июля (эта дата принята в Encyclopedia Britannica, vol. 10, P.403), но очевидно речь идет об июньских нонах, т.е. 4 июня (Annales Compostellani. P.322). Поскольку сообщение о гибели его под этим годом в хронике отсутствует, не исключено, что переписчик или издатель хроники просто перепутал годы, приняв латинское X (MCXXXII) за I (MCXXIII), и, соответственно, поместив данную фразу выше того места, где ей полагалось быть.

9. Речь идет о захвате мусульманской крепости Аледо – 45 км на юго-запад от Мурсии и 55 км на северо-восток от Картахены – вероятно, в начале 1086 года.

10. Бернар (Бернардо) де Совето, француз по происхождению, аббат Саагуна, старый друг Урбана II, был посвящен в архиепископы Толедские в пятницу 6 ноября 1086 года (Reilly B.F. Op. cit. P.190, n.12). В 1088 г. папа пожаловал его в примасы всей Испании.

11. Речь идет о битве при Заллаке (в христианских хрониках также встречаются другие варианты названия этого места – Сакралиас, Сагралиас, Сагалиас или Саграхас) 23 октября 1086 года. Если быть точным, хронист ошибся, поскольку по хронологии битва при Заллаке предшествовала посвящению Бернара.

12. Трудно сказать, что именно имел в виду хронист. Ничего не известно ни о другом поражении христиан, ни о каких-либо действиях под Руэдой де Халон (в 33 км западнее Сарагосы) в это время. В общем, нет ничего невероятного в том, что какой-то отряд христиан мог быть разбит в Сарагосской тайфе, тем более что весной-летом 1086 г. Сарагосу осаждал Альфонсо VI, и вполне возможно, что военные действия велись на территории этого государства и до, и после осады, снятой с появлением в Испании Альморавидов. Но, несомненно, что имеется в виду событие 1083 года, описанное в «Истории Родерика». (Толедские анналы нередко путают даты, что вполне понятно для источника, записанного десятилетия спустя произошедших событий – так, кончина Гарсии Фернандеса, брата Альфонсо VI, отмечена под 1082 годом, вместо более точной даты – 1090 год.) Три более поздних источника датируют инцидент 1084 годом (Anales Complutenses используют сходное выражение: «было поражение христиан под Родой»; Chronicon Burgense – «Была [битва] при Роде»), но сохранившийся документ («In anno quando occiderunt illos comites in Rota et fuit illa occisione in die Aparicionis Domini») подтверждает свидетельство Нахерской хроники под 1083 годом. В январе 1083 г. начальник замка Руэды де Халон, поддерживавший аль-Мутамина в его борьбе с братом за престол, пообещал Альфонсо VI передать крепость леонцам. Монарх послал вместо себя инфанта Рамиро Наваррского и графа Гонсало Сальвадореса де Лара, которые были тут же убиты по приказу изменника-алькайда 6 января (Anales Complutenses. P.314; Chronicon Burgense. P.310; Reilly B.F. Op. cit. P.165, n.16).

13. «Толедские анналы I» были составлены (на испанском языке) в середине XII века в Толедо и продолжены последующими поколениями хронистов до XIII века.

14. Или «джизья» – подушная подать.

15. Коран. IX:29.

16. 22 октября 1086 года от Р.Х.

17. Коран. XIV:42.

18. Коран. VII:182-183.

19. Йусуф.

20. Начинается 14 августа.

21. Сеута.

22. Альхесирас.

23. Аледо. В действительности, христиане осаждали Сарагосу.

24. Т.е. заявлял, что хочет только пену, а фактически выпивал все молоко.

25. Альфонсо.

26. 21 декабря.

27. Альфонсо.

28. 12 декабря 1087 года.

29. Точнее, Сарагосу или Уэску.

30. Ошибочное утверждение.

31. Военачальника.

32. Т.е. берберских племен.

33. Анахронизм.

34. Буквально, «Христианин».

35. Июль-август 1087 г.

Публикация:
XLegio © 2003