I. Джихад и Реконкиста 1039-1085 гг.

Примерно в 1039 году некий аскетичный магрибинский юрист Абд Аллах Ибн Йасин (ок. 1015/1020-1059), проповедовавший идеи маликизма (одного из четырех толков суннитского ислама, отличавшегося крайним фанатизмом) среди племен Западной Сахары, основал там рибат, нечто вроде монастыря-крепости для группы воинов-аскетов, добровольцев священной и справедливой (с их точки зрения) войны мусульман против неверных, джихада. От этого слова и произошло название последователей Ибн Йасина, Альморавидов – так христиане исказили слово аль-мурабитун, «живущие в рибате», мурабиты. Это воинственное движение, одно из крупнейших исламских движений в истории Африки, проповедовало строгое следование религиозным нормам и чрезвычайно нетерпимо относилось к христианам и евреям. «Если (они) упорствуют в своих ошибках и неверии, - говорили мурабиты, - дозволено нам призвать против них на помощь Аллаха и вести с ними войну, пока Аллах не разрешит спор между нами».

Ибн Йасина поддержали североафриканские, берберские племена ламтуна, и военное командование перешло к выходцам из этих племен – сначала Яхье б. Умару, а затем (после его гибели в бою с берберами гудала (джудала) весной 1056 г.) его брату Абу Бакру – как принято считать, первому правителю Альморавидов – одной из наиболее блистательных Магрибинских династий. Сам Абу Бакр действовал на юге, завоевав Гану, а северное направление, покорение Марокко, поручил двоюродному брату, Йусуфу б. Ташуфину/Ташфину. Хотя большинство арабских историков считает Йусуфа независимым правителем, на монетах нового теократического государства чеканилось имя Абу Бакра вплоть до смерти последнего в ходе кампании против негритянских племен юга (ноябрь 1087 г.). Эмир Йусуф, наиболее видный и грозный представитель династии Альморавидов и один из лучших полководцев Средневековья, покорил западный Алжир и все северное Марокко (южная его половина была завоевана Абу Бакром), основал Марракеш (1070 г.). К 1083 г. только Сеута стояла на его пути. ¹ Но (ирония Истории!) примерно в том же году, в южном Марокко родился человек, которому суждено было положить конец правлению потомков Ташфина – Мухаммад б. Абд Аллах Ибн Тумарт, более известный как махди Альмохадов Ибн Тумарт. ²

В то же время рядом, на другом берегу Гибралтарского пролива, христиане Испании успешно вели борьбу с мусульманами Андалусии, ал-Андалуса, за отвоевание утраченных ими в начале VIII века, при падении вестготского государства, земель, Реконкисту. ³ «Чтобы понять, как трудна была борьба эта и как продолжителен был процесс «реконкисты», - писал выдающийся отечественный медиевист В.К. Пискорский, - достаточно указать хотя бы на тот факт, что для достижения христианскими королями берегов Дуэро (в 850 г.) употреблено было около 150 лет страшных усилий, а расширение территории до р. Тахо (1147 г.) потребовало времени около четырех с половиной веков. Медленность дела «реконкисты» в значительной степени объясняется тем, что христианские государства вели борьбу с мусульманами не сообща, а каждое – порознь, и, кроме того, враждовали между собой, вовлекая в свои внутренние распри арабов». ⁴

Однако в 1031 г. Кордовский халифат в Испании окончательно распался на небольшие эмираты (в разное время их было 26 – политическая мозаика!), тайфы (от арабского muluk al-tawa'if, удельные княжества), поглощенные междоусобными войнами. Всего за несколько лет до того, как Магриб начал путь к политическому единству и централизации, ал-Андалус, напротив, скатывается к раздробленности. Дезинтеграция великой империи Омейядов и крушение представлений о роли ал-Андалуса как форпоста и рубежа ислама⁵ в Европе, конечно, предоставляла счастливую возможность христианским государям на севере. И они, несмотря на взаимные распри, этой возможности не упустили. Многие из мусульманских правителей стали данниками испанских властителей. ⁶

Однако в первой половине века раздробленность самих христианских государств первое время препятствовала их территориальной экспансии за счет мусульманской анархии. Но к началу последней четверти XI века единство Северной, христианской, Испании уже не было пустым звуком. И воинственный правитель крупнейшего государства, Леона и Кастилии, Альфонсо VI Храбрый (1037-1109 гг., правил с 1072 г.), сын Фернандо I Великого, именовал себя «императором всей Испании», претендуя на владычество над всем Иберийским полуостровом. «Славный король Испании», уладив внутренние дела, решился на завоевание бассейна реки Дуэро. Регион Транс-Дуэро – это длинный треугольник, площадью 50000 км², между Дуэро, горами Португалии и Гуадаррамы. Земли здесь по климату или ландшафту ничем не отличались от тех, что веками осваивали леонские пастухи и земледельцы. Дело оставалось за малым – покорить их. К 1076 г. эти ничейные земли, разделявшие ислам на юге и христианство на севере, представляли собой нечто вроде «территории войны», которая не принадлежала ни тем, ни другим. Ключом к Транс-Дуэро, плато Месете, господствующей над центральной Испанией, оставалось Толедо (Тулайтула), столица которого представляла крупный торговый центр с 28-37-тысячным населением.

Как пишет кордовский хронист X века Ахмад ибн Мухаммад ибн Муса ал-Рази, «Толедо находится на востоке Верхней Марки и севернее Кордовы. Толедо был столицей всех готских королей; все предпочитали (иметь) его своей резиденцией, ибо он во всем отвечал их желаниям. То был один из четырех городов, которые Цезарь принял в качестве столиц для Испании. Толедо расположен на (реке) Тахо…. Толедо – город очень важный, очень большой, приятный, укрепленный и хорошо защищенный; хотя и многажды осаждаемый значительными силами, он всегда выдерживал их штурмы. Его земли всегда приносили большой доход от тех, кто занимался там сельским хозяйством, с обильными урожаями в годы хорошего урожая. Это видно повсюду, и это лучшая земля под зерно. Воздух там великолепный, и зерно сохраняется дольше без изменений…. Поэтому, когда велась война, Толедо не страдал от нехватки хлеба». ⁷

Война с ослабленным политическими неурядицами Толедо ⁸ стала неизбежным событием. «Король дон Альфонсо, видя благоденствие и положение оного короля Альмемона [аль-Мамуна], и как он был сеньором большого рыцарства [= воинства] мавров и благороднейшего города, который существовал во времена готов, начал томиться и думать, как можно отнять его у мавров, если Господь даст ему времени на это» (Первая Всеобщая хроника). ⁹

Однако намерения христиан встретили сопротивление со стороны амбициозного и коварного правителя Севильи (Ишбилийи), аль-Мутамида, который сам намеревался достичь владычества над Андалусией – он аннексировал тайфу Дению, утвердился в Кордове и Мурсии, лишил Толедо его южных областей.

Но Альфонсо условился о совместных действиях с Санчо Рамиресом (около 1045-1094), королем арагонским (1063?-1094), который начинает военные действия против Сарагосы (Саракусты) на западе. Христианские гарнизоны Каналеса, Сориты и Кантуриаса блокировали Толедо, методично опустошая сельскую округу. Войска Альфонсо VI ежегодно рубили деревья, уничтожали виноградники, сжигали урожай на полях. При том значении, которое имели города для арабской иберийской цивилизации, при концентрации в городских цитаделях знатнейших арабских родов, возглавлявших войска, именно захват города имел решающее значение для исхода войны. ¹⁰ Так было и с Толедо.

А потом и аль-Мутамид Севильский «испытал немало обид от правителя Кастилии Альфонсо Фернандеса из-за дани, которую платили Альфонсо цари Андалусии. За данью в Севилью приезжал некий иудей по имени Ибн Шалиб [или Ибн Шалбиб], который дерзко говорил с эмиром. Аль-Мутамид … разгневался и приказал убить Ибн Шалиба и заточить христиан, прибывших в Севилью вместе с ним. Царь неверных Альфонсо счел это великим оскорблением и поклялся, что не оставит [династии] Ибн Аббада на лике земли». Христиане были освобождены, якобы после того, как Альфонсо оставил замок Альмодавар, по требованию аль-Мутамида. ¹¹

Но главное было сделано – «эмир аль-Мутамид был вынужден переправиться на магрибинский берег и обратиться за помощью к эмиру Юсуфу ибн Ташуфину», просить того отправиться на священную войну против неверных, обещая взамен Альхесирас (аль-Джазира аль-Хадра), по словам Абд Аллаха. Но Йусуф тогда осаждал Сеуту, и ответил только, что, «если Аллах поможет мне покорить Сеуту, я присоединюсь к вам и постараюсь напасть на врага, со всей душой». ¹²

Все эти события датируются 475 годом хиджры (с 1 июня 1082 по 20 мая 1083 гг.). ¹³ «Al-Hulal al-mawshiyya» сообщает, что правитель Бадахоса, аль-Мутаваккиль, участвовал в отправке посольства к Йусуфу в 474/1081-1082 году. Однако христианские хроники молчат о посольстве Альфонсо и поездке аль-Мутамида в Африку. В любом случае, альморавидский вождь отделался тогда туманными обещаниями, хотя в следующем году закупил большое количество оружия на полуострове для своих войск.

Об эпизоде с послом-иудеем в 475 году (скорее всего, в 1082 г. от Р.Х.) ¹⁴ впервые сообщает Ибн ал-Лаббана (псевдоним Абу Бакра Исы из Дении), придворный поэт аль-Мутамида. По его словам, Ибн Шалиб в сопровождении отряда христианских рыцарей явился за данью и стал лагерем у одного из врат Севильи. Аль-Мутамид отправил им деньги в сопровождении своих придворных. Но еврей сказал им: «Я не возьму деньги; я не приму ничего из того, что вы мне предложили, если только это не чистое золото. После этого года я приму лишь города страны. Отнесите серебро вашему господину». Те вернулись к аль-Мутамиду, и царь, узнав о случившемся, созвал своих гвардейцев и сказал им: «Приведите ко мне иудея и его спутников и перережьте веревки их шатров». Они исполнили его приказ, после чего аль-Мутамид велел заточить в тюрьму христиан и распять еврея. Ибн Шалиб попытался выкупить свою свободу: «Не делай этого, я дам тебе золота по моему весу в обмен на свою жизнь». Но аль-Мутамид ответил ему: «Клянусь Аллахом, ибо даже если ты отдашь мне страну с другого берега пролива, ближайшего к ал-Андалусу, я не приму этого». (Некоторые авторы сообщают, что разгневанный дерзкими речами иудея, требовавшего от имени своего господина дворец Мадинат аз-Захра в Кордове и главную мечеть города, аль-Мутамид запустил ему в голову чернильницей, а потом велел распять в Кордове головой вниз.) И еврей был распят, хотя христиане затем были освобождены. Когда об этом узнал Альфонсо, он в гневе написал аль-Мутамиду, объявив ему, что лично явится за данью и будет с ним столько воинов, сколько волос на голове¹⁵, и что он остановится лишь на краю пролива.¹⁶

Ал-Муним приводит некоторые детали, из которых становится ясно, что аль-Мутамид истратил свою казну на войну с Альмерией, и поэтому задержался с выплатой дани христианам. Ибн ал-Асир добавил новые подробности о том, как аль-Мутамид (которому Альфонсо угрожал, что «если он не сдаст ему все свои крепости…, он выступит с войском на Кордову и возьмет этот город») лично задушил не только посланника, но и велел перебить весь его многочисленный эскорт, якобы из 500 всадников! (Эмир распределил христиан среди каидов своего войска, и потом велел каждому из них убить своего гостя – очень сомнительно уже потому, что вряд ли в Севилье нашлось целых 500 человек командиров войска.) Спаслось только трое христиан, которые и доложили обо всем своему государю. И Ибн ал-Асир, и ал-Нувайри (у него еврей «Шаллиб» требует 12000 динаров и все замки ¹⁷ у аль-Мутамида; эскорт распределен по севильскому войску и в нужный час перебит, а иудей – обезглавлен) ошибочно относят это событие ко времени после взятия Толедо. Узнав, что «приключилось с его иудеем», Альфонсо поклялся, что выступит на Севилью и «осадит аль-Мутамида в его дворце». ¹⁸

В целом, эпизод с посланником можно представить так. Вполне вероятно, что некие неосторожные слова или действия посла вызвали гнев аль-Мутамида, личности вспыльчивой и впечатлительной, нередко легко теряющей контроль над собой. Немного поостыв и придя в себя, эмир счел за лучшее придумать версию, оправдывающую его поступок. Фактически же, этот эпизод только подтолкнул его к завязыванию отношений с Альморавидами.

Как выяснилось, худшего времени для войны с Леоном аль-Мутамид выбрать не мог. Возможный союзник, аль-Муктадир Сарагосский умер, и его сыновья аль-Мутамин ¹⁹ и Мунзир аль-Хаджиб ²⁰ ввязались в войну за престол. Им активно помогали соседи-христиане и христианские же кондотьеры, из которых более всего известен Родриго Диас де Бивар (1043 или 1048-1099), прозванный Сидом. ²¹ Общая слабость ислама к весне 1083 г. позволила христианским государствам перейти в самое настоящее наступление на Андалусию.

Первоначально политика Альфонсо VI шла в общем русле с дипломатией его предшественников. Как говорил леонский посол граф Сиснандо Давидес в Гранаде, «ал-Андалус принадлежал румийцам [христианам] изначально, пока арабы не завоевали его у них и поместили в самое ужасное место, Галисию. Теперь они обладают властью и хотят возместить оскорбления, причиненные им. Нет другой возможности сделать это, кроме как ослабить ваше положение со временем, пока у вас больше не будет денег и не останется людей, мы захватим ее [Испанию] без особых усилий». ²²

Теперь же Альфонсо, возможно, под французским влиянием (связи с Клюни и папством) ²³ превратился из «покровителя» соседствующих с его владениями мусульманских государств в их врага. ²⁴ Его целью отныне было не «защитить» тайфы, нещадно обирая их, но не посягая пока что на их независимость. Напротив, теперь он хотел завоевать их и включить в состав своего государства в немедленном будущем. Так и случилось с Толедо, Сначала государство было ослаблено за счет дани, что вызвало недовольство и волнения населения. За помощь в подавлении мятежей Альфонсо добивался новых уступок и требовал еще больше денег. Оказавшись в безвыходном положении, аль-Кадир стал открыто сопротивляться христианам, но теперь у него не было ни союзников, ни средств, ни поддержки в народе. Толедо был обречен.

Реконкиста, как ее обычно понимают, началась именно в правление Альфонсо VI. Но именно поворот к завоевательной политике и продлил Реконкисту еще на четыре столетия. Ибо цари тайф обратились к правителям Марокко, и последующие 250 лет своей истории Испания жила под угрозой вторжений из Африки.

Итак, весной 475/1083 г. Альфонсо VI вторгся в Андалусию в двух направлениях «во главе бесчисленного войска из христиан, франков, бискайцев, галисийцев и прочих». Первая армия, пройдя Бежу, вторглась в Алгарве (регион в современной Португалии) и опустошила область, затем через Ньеблу она направилась к Севилье. В Триане она должна была встретиться со второй армией, возглавляемой самим Альфонсо. Христиане вошли в Севильскую тайфу, грабя, разрушая, убивая и уводя пленников на своем пути. На берегу Гвадалквивира, в виду дворца аль-Мутамида, оба войска объединились. Три дня они стояли перед столицей аль-Мутамида, после чего повернули на город Тарифу. Там Альфонсо на своем коне въехал в Гибралтарский пролив. Арабские хронисты приписывают ему следующие слова (в разных вариациях): «Се – предел Испании, и я стою на нем». Впервые в истории Реконкисты христианский государь столь далеко углубился на юг полуострова и достиг океана. Мусульманским правителям было наглядно продемонстрировано, что король способен идти походом, куда и как пожелает. ²⁵ Однако в конце августа или в начале сентября этого года пала Сеута ²⁶ – и отныне возможность вторжения из Африки становилась реальностью. Но кто из христиан мог предвидеть тогда бурную активность первых мурабитов?

Летом 1084 г. настала очередь Толедо.²⁷ Король, в сопровождении альфереса Родриго Ордоньеса, майордома (глава дворцового управления), архиепископа Бернара Паленсийского, прелатов Бургоса, Леона и Асторги, графов Педро Ансуреса и Мартина Альфонсеса и кастильских магнатов вступил на земли тайфы, разрушая все на своем пути. Осенью, согласно Ибн Бассаму, он разбил лагерь южнее столицы, готовясь к окончательному завершению войны. Зимой Альфонсо снабжал лагерь продовольствием (его везли с юга, из тайф-данников) и готовил новую армию для весеннего похода. Защитники так и не решились на битву, ограничившись стычками с осаждающими. Если верить мусульманским авторам, аль-Кадир уже тогда начал договариваться о сдаче – очевидно, сам город продержался так долго лишь из-за нежелания его жителей сдаваться. Но, обеспокоенный действиями леонцев, аль-Мутамин заключил союз с Абу Бакром (Абу Бакр б. Абд аль-Азиз аль-Мансур), царем Валенсии (Балансийи).

Узнав об этом, Альфонсо решил не медлить. В феврале 1085 г. королевское войско вышло из Саагуна и примерно через две недели оказалось под стенами Толедо. Аль-Кадир ограничился формальными обращениями с просьбами о помощи к прочим тайфам, оставшимися без ответа. К ухудшению ситуации, тяжело заболел и 4 июня 1085 г. скончался Абу Бакр. Вскоре за правителем Валенсии в мир иной последовал его союзник из Сарагосы, аль-Мутамин. Тайфы ал-Андалуса оказались беспомощными перед завоевателями.

И толедцам ничего оставалось, как сдаться – 10-го числа месяца Мухаррама 478 года хиджры (6 мая 1085 г.). Есть и другие мнения о дате падения Толедо:

 

1075 год (хроника Карденьи) ²⁸

1081 год (ал-Маккари) ²⁹

1083 год (Толедские анналы III) ³⁰

1084 год (хроника Коимбры I и Ибн Аби Зар) ³¹

12 мая 1085 года

17 мая 1085 года (Ибн Алкама) ³²

25 мая 1085 года, воскресенье, день Св. Урбана (Толедские анналы I) ³³

8-е июньские календы 1085 года (25 мая; Лузитанская хроника) ³⁴

28 мая 1085 года (Ибн Халликан).

 

Исполнилась мечта всех королей Астуро-Леонского королевства – былая столица Вестготского государства, «некогда украшение христиан всей Испании», вновь вернулась под власть преемников вестготов. Не будет преувеличением сказать, что захват Толедо стал крупнейшим достижением христиан со времен мусульманского завоевания почти четырьмя столетиями ранее.

25 мая 1085 г. Альфонсо VI торжественно въехал в город. (Ирония истории – в тот же день в изгнании скончался папа Григорий VII, в свое время, возможно, повлиявший на решение «славного короля испанцев» овладеть Толедо.)

Согласно условиям сдачи (надо признать, довольно выгодным для побежденных), аль-Кадир, покинувший город с астролябией в руке, получил Валенсию. Жителям, пожелавшим остаться в государстве, и их семьям предоставили гарантии свободы, жизни и собственности, а также право на свободу вероисповедания – и мусульманам, и мосарабам, и евреям. (Некоторые мусульманские источники говорят о том, что Альфонсо объявлял себя повелителем двух вер, imbratūr dhu al-mullatayn, возможно, подчеркивая зависимость от него и христианских, и мусульманских общин, или же, вполне вероятно, притязая на власть над всем полуостровом и его жителями, и мусульманами, и христианами.) Тем, кто изъявил желание уйти, разрешалось взять с собой то имущество, которое могли унести на себе. Позже они могли беспрепятственно вернуться к себе домой. Главная мечеть города оставалась в руках мусульман. Все остальные мечети и собственность аль-Кадира, включая королевские дворцы-крепости, переходили к Альфонсо, жители-мусульмане обязались платить ему подушную подать.

Губернатором города, согласно Ибн Бассаму, был назначен португальский мосараб, граф Сиснандо Давидес (ум.1091), ранее наместник Коимбры и дипломат на службе Альфонсо. Он пользовался уважением среди мусульман, и хронист восхваляет его проницательность, терпимость и внимание к правосудию. Но в то же время архиепископом Толедо (немного позднее) стал прибывший в Испанию около 1079 г. клюнийский аббат Саагуна (с 1080 г.), энергичный, волевой и амбициозный француз Бернар де Совето из Аженэ (дон Бернардо; ум.1125), один из самых верных сторонников Альфонсо VI.

Весь XII век Толедо оставался самым экзотичным городом леоно-кастильской короны не только по размерам, но и из-за господствующего влияния там мосарабов (арабизированных христиан) и иудеев. Однако, стараниями деятелей, подобных Бернару (кстати, одному из участников знаменитого Клермонского собора 1095 г.), мыслящих о триумфе Креста над Полумесяцем, но не о мирном сосуществовании, политика властей в Толедо со временем склонилась в сторону жесткой линии, о чем свидетельствует превращение главной мечети города в кафедральный собор (см. ниже).

Покорение Толедо в одночасье изменило складывавшийся на протяжении 200 лет политический баланс Иберийского полуострова. Это было важной датой Реконкисты, с тех пор Толедо никогда уже не попадал под власть мусульман. ³⁵ Кастильцы теперь преградили мусульманам доступ к горным проходам Гуадаррамы и получили возможность беспрепятственно заселять бассейн Дуэро, Новую Кастилию. Сдача Толедо, прелюдия к Первому крестовому походу, рассматривалась андалуссцами как национальная трагедия, их вера в свои силы была подорвана. Абд Аллах говорит: «Вести о падении этого города имели в ал-Андалусе огромный резонанс, повергнув в ужас его жителей и лишив их надежды на то, что они смогут в дальнейшем жить в этой стране». Уроженец Толедо поэт Ибн ал-Кассаль писал:

 

О, жители Андалусии, седлайте и пускайте в галоп своих верблюдов:

Оставаться здесь – ошибка,

Платье обычно рвется с краев, а я вижу,

Что одежда нашего острова порвалась в середине.

Мы среди врагов, которые не оставляют нас,

Как нам жить в одной норе со змеями? ³⁶

 

Казалось, вот-вот княжества мусульманской Испании перейдут в вассальное положение, за чем не замедлит их окончательное поглощение христианскими державами. Реконкиста вступила в решающую фазу. Не только цари, но и все люди веры каждого государства ал-Андалуса молили Альморавидов о поддержке.

1084-1085 годы характеризуются оживленной дипломатической активностью между Африкой и ал-Андалусом. Согласно Ибн Аби Зару: «Видя это [падение Толедо], эмиры и знать ал-Андалуса все согласились воззвать за помощью к Йусуфу б. Ташфину, и они направили ему послание, чтобы позвать его к себе, дабы сражаться и изгнать врага, осаждающего их города. Несколько посланий, составленных в таком духе, то есть с просьбой о помощи для мусульман против неверных, отправились к Йусуфу…». Далее следует описание взятия Сеуты, ошибочно отнесенное к 1084 г. (как и падение Толедо). «Тогда лишь Мутамид б. Аббад, видя, с одной стороны, что Альфонсо захватил Толедо, его округу, и что он ужесточил осаду Сарагосы, и, узнав, с другой стороны, что Йусуф покорил Сеуту, вышел в море и приплыл в Адую, чтобы усилить свои просьбы к Йусуфу б. Ташфину. Он встретил его на пути из Танжера, в местечке по названию Бельюта, в трех днях пути от Сеуты ³⁷, и поднес ему известия из ал-Андалуса; он показал ему страх и бессилие жителей, их опасения и зло, которое Альфонсо и его армии причинили мусульманам, встречавшим повсюду лишь смерть или плен. Наконец, он предупредил о намерении этого государя овладеть Сарагосой. Йусуф ответил ему: “Возвращайтесь в вашу страну и готовьтесь; я, с Божьей помощью, скоро прибуду”. Эмир Ибн Аббад поэтому вернулся в ал-Андалус ³⁸, и Йусуф прибыл в Сеуту, где привел в порядок управление и дела». ³⁹

Как пишет Ибн ал-Асир, после взятия Толедо, старейшины Кордовы собрались, дабы изучить ситуацию. Они посоветовали кади Абу Абд Аллаху б. Мухаммаду б. Адхаму написать арабам Африки, предложив им поделить имущество поровну и вместе совершить джихад. Кади ответил им: «Я только боюсь, что если они когда-нибудь придут к нам, они уже не оставят эту страну и поселятся в ней, как они сделали в Ифрикии; они оставят франков одних и они распространятся, [уничтожая] нас; но, при всем этом, Альморавиды лучше [христиан] и ближе к нам [по вере]». Старейшины ответили: «Напиши повелителю верующих [Йусуфу б. Ташфину] и пригласи его явиться или послать кого-либо из своих военачальников». Тем временем аль-Мутамид явился в Кордову. Сразу же по его прибытии Ибн Адхам пришел к нему и сообщил о решении собрания. Правитель одобрил их намерения и назначал Ибн Адхама (хотя тот и отказывался) послом в Сеуту. ⁴⁰

Ал-Муним подробнее (и точнее) излагает события. У него Ибн Аббад сам добивается помощи у Йусуфа. Это заставило всерьез призадуматься прочих государей ал-Андалуса. Одни написали аль-Мутамиду, другие лично повстречались с ним, дабы предостеречь о возможных печальных последствиях его замыслов, сказав ему: «Отправление обязанностей правителя всегда претворялось больше с отрицательными последствиями, чем с положительными, и два меча не могут жить в одних ножнах!». ⁴¹ Ибн Аббад ответил им: «Мое положение представляется мне в долге выбрать между двумя решениями, одно с определенным следствием, другое с неопределенным итогом. Второе, то есть когда я обопрусь или на Йусуфа б. Ташфина, или на Альфонсо, союзник, которого я таким образом изберу, сможет быть лояльным по отношению ко мне и поддержать меня на моем престоле или же ничего не сделает для того, чтобы должным образом исполнить свой долг. Что до первого решения, когда я обопрусь на Йусуфа, я, уверен, поступлю угодно Аллаху, а когда я обопрусь на Альфонсо, я навлеку на себя Его гнев. Почему же я должен оставить то, что, я знаю, будет угодно Аллаху и принять то, что вызовет его гнев?». ⁴² Именно тогда и прозвучала знаменитая фраза, ставшая поговоркой (см. ниже).

Решившись, Ибн Аббад отправил гонцов к своим соседям, аль-Мутаваккилю и Абд Аллаху, попросив (в тексте, собственно, повелительный оттенок – «приказав») каждого прислать к нему своего столичного кади. Итак, в посольство вошли главные кади соответственно Бадахоса, Гранады и Кордовы, Абу Исхак б. Мукана, Абу Джафар аль-Кулайи и Абу Бакр Убайдаллах б. Адхам, «один из мудрейших людей своего времени». В Севилье к ним присоединился (и возглавил их) визирь аль-Мутамида, Абу Бакр б. Зайдун. Аль-Мутамид поручил кади обратиться к Йусуфу с увещеваниями в пользу джихада, а визирю – заключить необходимое соглашение. Эмир встретил их с почетом и вниманием и обещал предоставить необходимую помощь. ⁴³ Только Абд Аллах распространяется об условиях соглашения между царями тайф и Йусуфом: «Я отправил своих послов к эмиру мусульман в то же время, что и аль-Мутамид: мы пришли к согласию для этого общего поступка перед лицом (сложившегося) положения. Эмир мусульман дал нам договор, по условиям которого мы объединяли наши усилия, чтобы сражаться с христианами с его поддержкой, и сам обязался ⁴⁴ никак не вмешиваться в дела наших соответствующих государств и никоим образом не выслушивать предложения виновников беспорядков». ⁴⁵

В al-Tibyān также читаем о посольстве: «… аль-Мутамид отправил к эмиру Альморавидов послов, чтобы передать ему, чтобы он готовился к священной войне и пообещал передать ему Альхесирас; он также советовал ему овладеть на переправе городом Сеутой. ⁴⁶ Приняв меры, эмир с войсками прибыл под стену Сеуты и послал к аль-Мутамиду своих представителей, а именно кади Абд аль-Малика ⁴⁷ и Ибн аль-Ахсана ⁴⁸; государь удерживал их долгое время в Севилье, что вызвало раздражение эмира мусульман; затем он отослал их к нему с посольством севильских старейшин ⁴⁹, которым поручил ему передать: “Подожди в Сеуте 30 дней, дабы позволить нашему господину очистить Альхесирас, чтобы ты поселился там!”». Йусуф согласился, но отказал их просьбе дать им собственноручное письменное заверение в том, что будет соблюдать эти условия. Послы отправились в обратный путь, уверенные в том, что могут рассчитывать на тридцать дней для эвакуации жителей Альхесираса. Но Йусуф немедля отправил войска, которые, по словам автора, шли «по их (послов) пятам». ⁵⁰ Невзирая ни на какие соглашения, Альхесирас был занят Альморавидами немедля (см. ниже). Эмир не желал медлить и упустить из своих рук столь выгодную возможность обзавестись базой.

Йусуф, возможно, уже в 1083 г., после захвата Сеуты, решился переправиться на полуостров. Но подобное предприятие требовало серьезных приготовлений. (Очевидно, он начал подготовку похода еще в Фесе, в 1083 году.) Кроме того, эмир, человек осторожный и благоразумный, нуждался в определенных гарантиях того, что ему удастся благополучно уйти обратно по завершении кампании и, тем более, при неблагоприятном исходе ее. К тому же, как добрый мусульманин и благочестивый человек, Йусуф не мог отправить своих единоверцев на авантюру, последствия которой не мог предугадать.

Возможно, что участие севильской эскадры в блокаде Сеуты было одним из условий раннего соглашения эмира с аль-Мутамидом. ⁵¹ Но другое условие его участия в войне с Альфонсо не подлежит сомнению – Йусуф получит во владение базу, порт в ал-Андалусе, где он сможет высадиться и откуда он направит свои войска вглубь страны. Этим местом стал брат-близнец Сеуты, Альхесирас, с 1050-х гг. принадлежавший правителям Севильи. ⁵²

Сама идея о том, что эмир должен потребовать у Ибн Аббада Альхесирас, чтобы обеспечить себе безопасную переправу и возвращение в Марокко, будто бы принадлежала секретарю Йусуфа (в 1080-1090 гг.), Абд аль-Рахману б. Асбату, ученому андалуссцу из Альмерии.⁵³ Когда Йусуф собрался переправлять войска через Гибралтар, он якобы спросил его мнение: «Ал-Андалус, - ответил тот, - напоминает остров, отрезанный морем, мусульмане населяют одну его часть, христиане другую. Из-за своей ограниченности это тюрьма для тех, кто углубляется туда, ибо невозможно оттуда выйти без разрешения его господина.⁵⁴ Если ты перейдешь пролив, ты окажешься в одиночестве, ибо ты ничем не связан с человеком, который призвал тебя… Напиши ему, что ты не можешь переправиться, пока тебе не отдадут Альхесирас, чтобы собрать там верных тебе людей и твоих воинов». «Ты прав, Абд ал-Рахман, - ответил Йусуф, - ты показал мне противоречие, о котором я не подумал». И со своей обычной непринужденностью хронист (автор «Хулаля») приводит текст этого письма, который, вне всякого сомнения, он сам же и придумал. ⁵⁵

Альхесирас, по словам ал-Рази, «расположен восточнее Сидоны и южнее Кордовы. Это красивый городок, полный выгоды для его жителей, одаренный земными и морскими преимуществами и наслаждающийся плодами своей области. Он находится посреди городов, расположенных на побережье: его крепость господствует над морем. Его порт – самый благоприятный для переправы на другой берег пролива; напротив его стоит Сеута (в стране берберов). Это город, облагодетельствованный природой. Там есть большая лагуна; это область, благоприятная для выращивания зерновых и скотоводства». ⁵⁶ Неудивительно, что берберы стремились заполучить его. Отныне этот город становится воротами, через которые вливались на Иберийский полуостров волны захватчиков из Магриба. Альхесирасом мусульмане владели очень долго – город пал под натиском христиан только 25 марта 1344 года. Этому событию предшествовал разгром магрибско-гранадской армии в битве на реке Саладо (1340 г.). Так безвозвратно ушли в прошлое дни берберского владычества на Иберийском полуострове. Но вернемся в 1086 год.

По словам Рейнхарта Дози, «мысль призвать за помощью к Альморавидам принадлежала, главным образом, верующим. Государи, с другой стороны, долгое время колебались. Некоторые из них … поддерживали связь с Йусуфом б. Ташфином, правителем Альморавидов, и они более чем однажды до сих пор добивались его поддержки против христиан; но андалусские принцы в целом мало симпатизировали предводителю “варварских и фанатичных воинов” Сахары, и рассматривали его больше как опасного соперника, чем союзника. Но усиление опасности с каждым днем заставляло прибегнуть к последним запасам прочности, что еще оставались».⁵⁷

Известно, например, что аль-Рашид, один из сыновей аль-Мутамида, противился обращению за помощью к Альморавидам, справедливо указывая на опасности сотрудничества с ним, и предлагал идти на сотрудничество с Альфонсо. ⁵⁸ Но аль-Мутамид заметил тогда (и его последние слова стали пословицей): «Это верно, но у меня нет никакого желания быть известным своим потомкам в качестве человека, который отдал ал-Андалус в жертву неверным. Я не желаю, чтобы меня проклинали во всех мечетях Ислама; и, поставленный перед выбором, я лучше буду пасти верблюдов [при берберах], чем свиней [при христианах]» («al-Hulal al-mawshiyya»). ⁵⁹ Что ж, его слова сбылись, причем в буквальном смысле. «Аль-Мутамид, будучи в великом страхе, тогда … призвал на помощь Альморавидские дружины; вот что, в условиях, продиктованных провидением, лежало в корне погибели наших государств; ибо, “когда человеку нечего надеяться на помощь небес, ему можно впоследствии еще сильнее обвинять их, вот на что он тратит свои усилия”». ⁶⁰ Слова эти принадлежат человеку, который летом 1086 года восторженно встречал эмира Йусуфа, а спустя четыре года начал свои мемуары в магрибинском плену…

Вся проблема в том, что, призывая на помощь берберских кочевников, андалуссцы рисковали погубить самих себя (как оно и случилось, и как они догадывались – см. выше хронику Ибн ал-Асира), но выбора у них просто не было. И вместо триумфального окончания многовековой борьбы иберийскому христианству и, в его лице, христианскому Западу в 1086 году суждено было вступить в конфликт с тремя последовательно сменявшими друг друга североафриканскими берберскими империями Востока – мурабитами, Муваххидами и Меринидами. И меньше года оставалось до первого вторжения и столкновения, решившего судьбу западного исламского мира. ⁶¹

 

---

 

 1. См.: A History of the Crusades. Vol. III. Madison,1975. P.464-465; цитата о джихаде по: Trimingham J.S. A History of Islam in West Africa. Oxford,1962. P.23-24. – Есть мнение, отраженное в нескольких источниках, что «Домом мурабитов», Dar al-murabitin, называлась школа для постижения Корана, основанная Вагагом б. Залвой (Ваджаджем б. Заллу) в Сусе, где начинал свое обучение Ибн Йасин (Hopkins J.F.P., Levtzion N. Corpus of early Arabic sources for West African history. Cambridge,1981. P.102, 155).

 2. Le Tourneau R. The Almohad Movement in North Africa in the Twelfth and Thirteenth Centuries. Princeton,1969. P.5.

 3. Конкиста: Collins R. Early Medieval Spain: Unity in Diversity, 400-1000. L.,1983. P.146-154; Taha, ‘Abd al Wahid Dhanun. The Muslim Conquest and Settlement of North Africa and Spain. L.-N.Y.,1990. P.84-109. – Христианская политика в 1031-1109 гг.: O’Callaghan J.F. A History of Medieval Spain. Ithaca,1971. P.191-214; Reilly B.F. The Kingdom of Leon-Castilla Under King Alfonso VII, 1126-1157. Philadelphia,1998. P.1-7.

 4. Пискорский В.К. История Испании и Португалии. СПб.,1902. С.39-40.

 5. Ср.: Ирвинг В. Альгамбра; Новеллы. М.,1989. С.61.

 6. Дани (parias): Constable O.R. Trade and Traders in Muslim Spain: the Commercial Realignment of the Iberian Peninsula, 900-1500. Cambridge,1994. P.48-50. – Дань выплачивалась в золотых монетах (динарах, мискалях – вес 4,25 г). Объем ее составлял десятки тысяч монет: 10000-12000 в год с Сарагосы, 30000 с Гранады около 1075 г. (вероятно, включая задолженность за два года) (Lévi-Provencal E. (ed.). Un texte inédit sur l’histoire de l’Espagne musulmane dans la seconde moitié du XIème siècle: Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh, dernier roi zīride de Grenade//Al-Andalus. T. IV. 1936-1939. P.38). Сид сумел собрать (а если точнее, то попросту награбить) в тайфах восточной Испании за 1089-1091 гг. огромную сумму – 146000 динаров! Для сравнения: знатного человека можно было выкупить за 500-1000 золотых, а в 1060-е гг. в Кордове за 10000 мискалей можно было приобрести 400 лошадей или человек с 70 рабов. Дом в Кордове конца XI века стоил 50-280 мискалей (Constable O.R. Op. cit. P.49, n.122). В 1065-1067 гг. черный раб стоил 160 мискалей, раб – 28, конь – 24, а мул – 60 динаров (Read J. The Moors in Spain and Portugal. L.,1974.P.36, n.1). – Parias (или от арабского bara’ – освободиться, очиститься от долгов – или от bara‛ – дарить, давать или уступать: Constable O.R. Op. cit. P.9, n.2) стали неотъемлемой чертой экономики полуострова с 1040-х до конца 1080-х гг. Дань выплачивалась регулярно, часто помесячно, и являлась привычной составляющей государственного бюджета. Постоянно меняющаяся картина альянсов между мусульманскими и христианскими государями этого времени напрямую зависела от объемов выплачиваемой дани, и государство Худидов, Сарагосская тайфа, платила всем своими соседям – Барселоне, Урхелю, Памплоне, Арагону и Кастилии. Львиная доля доходов от дани шла на военные расходы, на жалованье войск и на строительство и ремонт крепостей. Но вторжение Альморавидов остановило поток дани именно в тот момент, когда христианские королевства начали привыкать к денежной экономике. Тем не менее, еще в XII веке Альморавидский динар служил основой денежной системы христианской Испании, а с 1175 г. Кастилия чеканила в Толедо подражания им, morabetinos или maravedis, с арабской надписью, объявлявшей папу Римского имамом католиков!

 7. Lévi-Provencal E. La “Description de l’Espagne” d’Ahmad al-Razi//Al-Andalus. T. XVIII. 1953. P.81-82.

 8. Здесь правил с июня 1075 г. молодой Яхья б. Исмаил б. Яхья аль-Мамун аль-Кадир («Могучий»), если верить Ибн ал-Кардабусу, человек «слабый умом и телом», непривычный к войнам и управлению государством, крайне непопулярный (вплоть до открытого антиправительственного выступления) в народе.

 9. Цит. по: Wasserstein D. The Rise and Fall of the Party-Kings: Politics and Society in Islamic Spain 1002-1086. Princeton,1985. P.266.

 10. Падение города завершало годы набегов, захвата близлежащих городков и замков, опустошения земледельческой округи, блокады торговых путей и, наконец, самой осады. Согласно христианской традиции (Родриго Хименес де Рада), осада Толедо длилась «семь лет».

 11. Так пишет в «Деяниях великих мужей» Ибн ал-Хатыб (1313-1374) – один из последних историков ал-Андалуса (Средневековая андалусская проза. М.,1985. С.434). Его трактовка событий, приведших к великому вторжению 1086 г., тем не менее представляет интерес в том отношении, как последующие поколения историографии побежденных представляли себе экспансию будущих победителей в XI столетии. Отмечу любопытное обстоятельство: возможно, что в 1086 г. аль-Мутамид сам отправил к Альфонсо посла-иудея по имени (в арабской транскрипции) Ибн Мишаль/Машаль (Al-Kardabus. Kitab al-Iqtifa//al-Maqqarí. The History of the Mohammedan Dynasties in Spain. Vol. 2. N. Y.,1964. Appendix C. P.XXXII).

 12. Цит. по: Lagardère V. Les Almoravides jusqu’au regne de Yusuf b. Tasfin (1039-1106). Paris,1989. P.105.

 13. Свидетельства о более ранних призывах к Альморавидам за помощью представляются ненадежными, хотя вряд ли можно отрицать наличие связей между эмиром и тайфами. Впрочем, Р. Менендес Пидаль предложил 1082 год (Bosch Vilá J. Los Almorávides. Granada,1990. P.130) как вероятное время обращения к Йусуфу правителя Малаги, Тамима, с просьбой о военной поддержке против его брата, Абд Аллаха Гранадского, о чем сообщает сам Абд Аллах в воспоминаниях. «Еще до этого мой брат, государь Малаги, когда мы воевали друг с другом, обратился с просьбой о помощи к Альморавидам, в надежде, благодаря им отомстить мне и получить часть царства моего деда, которое не досталось ему; он думал, что, победив, сможет поделить между собой и мной сокровищницу [нашего деда]. Все эти распри породили очень выгодное для эмира мусульман положение, и он понял, что из-за наших междоусобиц ему нечего бояться, сменяя нас одних другими, когда пожелает. Эмир, полагая, что время его еще не пришло, оставил без ответа предложения моего брата, хотя последний в своей неопытности продолжал допекать ими его» (Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. P.71-72).

 14. Bosch Vilá J. Los Almorávides. P.130 (со ссылкой на мнение А. Уиси Миранды). Но само посольство аль-Мутамида и, вероятно, аль-Мутаваккиля, к Йусуфу, могло отправиться летом 1083 г. (Ibid. P.131).

 15. Не уточнив, правда, на какой именно голове.

 16. Al-Maqqarí. The History of the Mohammedan Dynasties in Spain. Vol. 2. N. Y.,1964. P.252-253; Lagardère V. Les Almoravides jusqu’au regne de Yusuf b. Tasfin. P.102.

 17. Это требование, возможно, все же и впрямь выдвигалось, но, скорее, в 1086 году (впрочем, источники вообще путают посольства 1082 и 1086 гг.). Абд Аллах сообщает (описывая положение дел после падения Толедо): «Немало причин к разногласию накопилось между аль-Мутамидом и Альфонсо, и последний потребовал от него оставить свои крепости, но для него было лучше умереть, чем уступить их» (Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. P.71).

 18. Al-Maqqarí. Op. cit. P.272.

 19. Йусуф б. Ахмад Ибн Худ аль-Мутамин, или Абу Амин, христиане именовали его Альмузахен. Оставил после себя трактат о математике (!).

 20. Христианам известен как Альфаджиб. Владыка Лериды, Тортосы и Дении, умер около 1090 г.

 21. См.: Песнь о Сиде. Староиспанский героический эпос. М.-Л.,1959. – Издание Р. Менендеса Пидаля (Menendez Pidal R. The Cid and his Spain. L.,1934; 1971), конечно, устарело, но до появления работы Б. Рейли являлось единственной подробной англоязычной монографией об эпохе Альфонсо VI и Сида. – Некоторые соображения о реальном облике этого «борца против ислама» см.: Wasserstein D. The Rise and Fall of the Party-Kings. P.262-264. – Новейшее взвешенное исследование биографии Сида и истории его времени: Fletcher R.A. The Quest for El Cid. L.,1989. P.107-186 (здесь же источники и библиография).

 22. Цит. по: Wasserstein D. Op. cit. P.265. – Ср. перевод Э. Леви-Провансаля (Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. 1936-1939. P.36): «Ал-Андалус принадлежал вначале христианам, пока они не были побеждены арабами, оттеснившими их в Галисию, область по природе своей наименее благоприятную. Но теперь, когда это возможно, они желают вернуть то, чего они были лишены насильно; чтобы окончательно добиться своей цели, следует ослабить вас и изнурить вас со временем; когда у вас не будет больше ни денег, ни воинов, мы овладеем страной без особых усилий».

 23. Cocheril M. Essai sur l'origine des ordres militaires dans la peninsule iberique//Collectanea Ordinis Cisterciensium Reformatorum. T. XXI. 1959. P.311. – Подробнее см.: Bishko C.J. Fernando I and the Origins of the Leonese-Castilian Alliance with Cluny//Studies in Medieval Spanish Frontier History. L.,1980. No. ii. P.491-515; Boissonnade P. Cluny, la Papauté et la premier grande Croisade internationale contre les Sarrasins d’Espagne. – Barbastro (1064-1065)//Revue des Questions Historiques. T. CXVII. 1932. P.257 sq. (особ. P.265).

 24. Wheeler B.W. Conflict in the Mediterranean Before the First Crusade. A. The Reconquest of Spain Before 1095//A History of the Crusades. Vol. I. Madison,1969. P.39.

 25. Roudh el-Kartas: histoire des souverains du Maghreb (Espagne et Maroc) et annales de la ville de Fès. Paris,1860. P.202 (автор ошибочно утверждает, что осада Сарагосы началась после этого похода – в реальности, в 1086 г.).

 26. Huici Miranda A. Las grandes batallas de la Reconquista durante las invasiones africanas. Madrid, 1956. P.26. – Согласно Г. Кеннеди, Сеута пала в июне-июле 1083 года. В осаде активно участвовала севильская эскадра, отправленная аль-Мутамидом (Lagardère V. Les Almoravides jusqu’au regne de Yusuf b. Tasfin (1039-1106). P.100 – по Ибн Бассаму).

 27. Осада Толедо: Al-Kardabus. P.XXXI; Read J. Op. cit. P.122-123; Reilly B.F. The Kingdom of Leon-Castilla Under King Alfonso VI, 1065-1109. Princeton,1988. P.167-173; Wasserstein D. Op. cit. P.255-256. – О карьере Бернара: Fletcher R.A. The Episcopate in the Kingdom of Leon in the Twelfth Century. Oxford,1978. P.11-12.

 28. Chronicon de Cardeña//España sagrada. T. 23. Madrid,1767. P.373.

 29. Мусульманские источники о падении Толедо: al-Maqqarí. Op. cit. Vol. 2. P.262.

 30. Anales toledanos, III//Cuadernos de historia de España. Т. XLIII-XLIV. 1967. P.165.

 31. Сhronicon Conimbricense//España sagrada. T. 23. P.331; Roudh el-Kartas. P.203.

 32. Абу Абд Аллах Мухаммад ибн ал-Халаф Ибн Алкама (1036/1037-1116), историк города Валенсии («Ясное разъяснение ужасного бедствия», около 1099 г.; сама работа утрачена, но большие отрывки ее сохранились в трудах других авторов).

 33. Anales Toledanos I//España sagrada. T. 23. P.386.

 34. Chronicon Lusitano//España sagrada. T. 14. Madrid,1796. P.418.

 35. Характерно, что Толедские анналы III вообще ничего не говорят о битве при Заллаке, но тщательно зафиксировали, как «сей король дон Альфонсо взял Толедо» (Anales toledanos, III. P.165). – Мусульманский историк с Ближнего Востока полагает падение Толедо первым этапом наступления франков, увенчавшимся захватом Иерусалима: «Первое появление империи франков, рост их силы, вторжение в страны ислама и завоевание некоторых из них произошли в 478 году [1085 г.], в котором они захватили город Толедо и другие города в ал-Андалусе…» (цит. по: История крестовых походов. М.,1998. С.262).

 36. Цит. по: Шидфар Б.Я. Андалусская литература. М.,1970. С.129. – Варианты см.: O’Callaghan J.F. Op. cit. P.208 & Read J. Op. cit. P.123 (здесь речь идет о «конях»); Wasserstein D. Op. cit. P.279 (использовано нейтральное выражение «mounts»; остров – точнее, «полуостров»).

 37. Ибн Халдун говорит, что Йусуф получил известие о взятии Сеуты в пути из Марракеша в Фес, где он собирал войска для отправки в ал-Андалус. Ибн Аби Зар приводит менее правдоподобную (Bosch Vilá J. Los Almorávides. P.132, n.178) версию о том, что эмир уже находился в Фесе, готовясь к священной войне, когда получил послание от сына, где говорилось о падении Сеуты.

 38. О личной встрече аль-Мутамида с Йусуфом говорит, в числе прочих, и ал-Марракуши. Ибн Халдун: аль-Мутамид пересек море до первого прибытия Йусуфа и встретил его в Фесе. Ибн ал-Хатыб подтверждает, что аль-Мутамид отплыл в 478 году (29 апреля 1085-17 апреля 1086 гг.), окруженный своими придворными, и что народ сопровождал его до гавани. Согласно этому автору, аль-Мутамид вернулся в месяце Раби I 479 г. (16 июня-15 июля 1086 г.) (Bosch Vilá J. Los Almorávides. P.133, n.180).

 39. Roudh el-Kartas. P.204.

 40. Цит. по: Lagardère V. Les Almoravides jusqu’au regne de Yusuf b. Tasfin. P.106.

 41. Вариант перевода: «Царство без наследников и длинный меч не укроются в одних ножнах».

 42. Вариант перевода: «Нынешнее мое положение – двух типов, одно сомнительное, и одно уверенное, и я должен выбрать средь них. Что до сомнительного, так это обращусь ли я к Йусуфу или к Альфонсо, поскольку равным образом вероятно, что никто из них обоих, с кем я буду иметь дело, не сможет сдержать свое обещание верно или сдержать его вовсе. Это сомнительное положение; что же до уверенного, это, если я попрошу о поддержке Йусуфа б. Ташфина, то свершу деяние, угодное Аллаху; если же, напротив, я обопрусь на Альфонсо, я, уверен, навлеку на себя гнев Господень; и, поэтому, раз сомнительное положение в нынешнем случае ясно и очевидно, почему я должен оставить то, что угодно Аллаху и взять то, что оскорбительно ему».

 43. al-Maqqarí. Op. cit. Vol. 2. P.273-275 (версии Ибн ал-Асира и ал-Мунима).

 44. Крайне любопытное замечание!

 45. Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. P.74.

 46. В тексте дата не приводится – сказано лишь, что это случилось «незадолго до» событий 1086 года, хотя можно понять и так, что Сеута была уже взята. Впрочем, рассказ правителя Гранады вообще отличается от «канонического».

 47. Кади Марракеша Абу Марван Абд аль-Малик аль-Масмуди. Погиб при Заллаке.

 48. Совершенно неизвестная личность.

 49. Опять-таки, все другие историки утверждают, что это посольство испанских кадиев встретилось с Йусуфом в Марракеше, и ничего не говорят о более раннем случае отправки альморавидских представителей в Севилью.

 50. Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. P.72-73.

 51. Bosch Vilá J. Los Almorávides. P.131.

 52. Montgomery Watt W. A History of Islamic Spain. Edinburgh,1967. P.98.

 53. Norris H.T. The Berbers in Arabic Literature. L.,1982. P.140. – Этот же человек, кстати, составлял потом ответ на послание Альфонсо VI. Однако, Йусуф счел его слишком долгим и велел подать письмо короля, на обороте которого начертал: «Ответ – то, что ты увидишь, а не то, что ты услышишь»; вариант – «Поистине, случится то, что ты видишь» (Ibid. P.139)

 54. Соответственно: за вход – рубль, за выход – десять.

 55. Lagardère V. Les Almoravides jusqu’au regne de Yusuf b. Tasfin. P.109.

 56. Lévi-Provencal E. La “Description de l’Espagne” d’Ahmad al-Razi. P.97.

 57. Dozy R. Islam espagnol. P.,1972. P.694-695.

 58. Fletcher R.A. The Quest for El Cid. P.151. – Разговор этот состоялся после того, как Йусуф затребовал себе Альхесирас. Аль-Мутамид будто бы ответил: «Сын мой, это немного, по сравнению с той помощью, которую он принесет мусульманам» («Хулаль»).

 59. Цит. по: Read J. Op. cit. P.124. – Жаль только аль-Мутамид не вспомнил о другом своем изречении, тоже ставшем поговоркой: «Легче не совершить, чем вернуть то, что уже совершил!» (Средневековая андалусская проза. С.437).

 60. Les “Mémoires” de ‛Abd Allāh//Al-Andalus. T. IV. P.71.

 61. По выражению Д. Пауэрса, «захват Толедо спровоцировал Альморавидскую контратаку из Северной Африки» (Powers J.F. Life on the Cutting Edge: The Besieged Town on the Luso-Hispanic Frontier in the Twelfth Century//The Medieval City under Siege. Woodbridge,1999. P.19).

Публикация:
XLegio © 2003